Ближневосточная тематика в трудах английских историков второй половины ХХ века: трансформация предмета и методов исследования
Ближневосточная тематика достаточно широко представлена в исторической науке Англии. Вторая половина ХХ в. характеризовалась внушительным увеличением количества публикаций, изменениями в концепциях, методологии и методах исторического исследования, существенным расширением источниковой базы за счет динамичного развития архивного дела и постепенного внедрения междисциплинарного подхода.
Обращаясь к истории Ближнего Востока, английские исследователи традиционно уделяют особое внимание объяснению причин заката европейских колониальных империй, выявлению факторов, которые способствовали утрате Великобританией своей лидирующей роли в ближневосточных делах. До конца 1960-х гг. в английской исторической науке преобладали исследования политико-дипломатической направленности. В их основу была положена так называемая «охранительная» концепция, сводившаяся к идеологическому оправданию колониальной экспансии европейских держав. Для большинства работ были характерны широкие географические (все территории между Средиземным морем и Персидским заливом) и хронологические рамки (от средневековья до середины ХХ в.), что зачастую приводило к беглости, конспективности и недоговоренности в изложении материала. Практически всем без исключения авторам было присуще чувство европейского превосходства – материального, интеллектуального и морального.
В рамках ключевой идеи «цивилизаторской миссии белого человека» предметом исследования долгое время оставалась европейская политическая элита, в то время как местное население и местные элиты в лучшем случае рассматривались как зависимые «дети», нуждающиеся в «родительской» опеке. Соответственно традиционный имперский нарратив основывался на узкой базе опубликованных, зачастую тенденциозно подобранных документов, в основном дипломатического характера. Вместе с тем несомненным достоинством трудов английских исследователей 1940–1960-х гг. является содержащийся в них обширный фактический материал. Наиболее показательны в этом плане работы историков так называемого официального направления – Дж. Батлера, Л. Вудварда, И. Плэйфайра, С. Роскилла,М. Говарда и др.
Стремление оправдать политику Великобритании на Ближнем Востоке, скрыть ее колониальную суть характерно также для работ, авторами которых являлись непосредственные участники событий – дипломаты, политики и военные (Дж. Глабб,
Р. Буллард, М. Сэтон-Уильямс, лорд Бирдвуд и др.). В основном они излагали событийную историю с элементами «героики отцов-основателей» и наставлениями для действующих политиков. Ближневосточная политика Великобритании, как правило, рассматривалась с позиций «покровительства» над местными народами, а критические замечания относились лишь к державам-соперницам – Франции, США, Германии и Италии. Также этим авторам был присущ взгляд свысока на историю арабских стран; хотя отдельные сюжеты вызывали у них определенную симпатию, сантименты неизменно исчезали в выводах. В то же время, несмотря на приверженность данной группы историков принципам официальной историографии, ряд приводимых ими фактов ставил под сомнение версию о «бескорыстии» британской политики на Ближнем Востоке.
Труды официальных английских историков дополняются изданиями Королевского института международных отношений (Чатам Хаус), который создавал и долгое время возглавлял А.Дж. Тойнби. Известный арабист, профессор Лондонской школы экономики
Э.
Кедури так оценивал роль института: «Чатам Хаус в течение длительного времени, возможно, был единственным центром в англоязычном мире, уделявшим столь глубокое, постоянное и систематическое внимание ближневосточным делам» [2, с. 351]. Исследователи, работавшие под эгидой Чатам Хаус в 1930–1960-е гг., претендовали на объективность и беспристрастность. Так, например, они впервые обратились к сюжетам англо-французского соперничества на Ближнем Востоке; признавали, что до середины ХХ в. на Арабском Востоке существовали только «номинально независимые» государства, поскольку европейцы активно вмешивались в дела арабских стран. Рассматривая широкий комплекс ближневосточных проблем, историки Чатам Хаус, в то же время, вставали на защиту имперских интересов Великобритании, выдвигая версии о поддержке Лондоном стремления арабских народов к независимости и приписывая ближневосточной политике СССР экспансионистские планы в духе «холодной войны». Примером подобного подхода служат ежегодные «Обзоры международных событий» и труды Дж. Кирка, М. Белоффа,У. Лэкура.
С национализацией Суэцкого канала и крахом Тройственной агрессии в 1956 г. рухнули надежды на долголетие Британской империи. В новых условиях прежние варианты толкования истории, ориентированные на защиту имперских ценностей, утрачивали актуальность, что побудило профессиональных историков к переосмыслению истории Ближнего Востока и политики западных держав в регионе. Хотя подходы предыдущих десятилетий продолжали господствовать в английской исторической науке до конца 1960-х гг., начался процесс постепенной переоценки колониального прошлого. Появились теории перерастания империи в Содружество и модернизации – включения новых районов в орбиту высокоразвитой промышленной экономики. По сути, речь шла об обосновании колониальной (теперь уже неоколониальной) политики Запада в странах Востока, о попытках вновь представить ее как цивилизаторскую миссию европейско-американских просветителей.
Хотя зачастую местный колорит продолжал рассматриваться как зеркало, в котором отражалась европейская военная, технологическая и моральная мощь (Э.
Монро,Дж. Марлоу, А. Уильямс), для исследователей стали характерны более широкий подход к проблемам, стремление абстрагироваться от идеологии и преодолеть фактор межкультурного неприятия. Если раньше концепция империи рассматривалась под углом расовых и правовых отношений, то теперь искусственно зауженные рамки раздвигались и связывали политику с экономикой и социальной спецификой восточных обществ. История стран Ближнего Востока дополнилась исследованиями местных факторов, предметом изучения стал арабский национализм и местные политические группы (М. Хэддури,
Дж. Моррис, Г. ДеГаури, Д. Хирст).
В 1960-х гг. в США сложилась влиятельная исследовательская школа, изучавшая прошлое с использованием экономических методов и контрфактического подхода (моделирования альтернативных вариантов исторического развития). Дискуссионные вопросы о роли экономического фактора в политической истории стран Востока, поднятые в трудах Ч. Иссави, Дж. Хартшорна, У. Лимана, Дж. Стокинга и др., вызвали широкий резонанс в США и Европе. Попытки американских экономистов соотнести национально-освободительные движения на Ближнем Востоке с изменениями на мировом рынке энергетики породили дискуссии о политэкономии коллективных действий. Ответ был дан Лондонской школой политических и экономических исследований в работах Э. Пенроуз и коллективных трудах по экономике региона. Вслед за американскими коллегами, английские исследователи определили основные пункты, по которым политика западных держав на Ближнем Востоке противоречила интересам местных правительств, вынуждая последних к объединению своих усилий в деле устранения иностранного капитала из национальных экономик. В ходе изучения специфики экономической политики правительств ближневосточных стран выявилась разница в базовых подходах Запада и Востока к решению ключевых вопросов экономического развития, в ментальных установках арабо-мусульманской и западной цивилизаций, которая и порождала оппозицию «Свой – Чужой».
Немаловажную роль в этом сыграл тот факт, что многие исследователи являлись уроженцами стран Ближнего Востока (Х.
Аль-Кайзи, З. Микдаши, М. Маграби, С. Сиксек,А. Аль-Насрави и др.). «Холодная война» и распад колониальных империй, иммиграционные реформы и трансформация университетской системы в Европе и США в 1950–1960-е гг. положили начало изменениям в составе исследователей, а именно притоку значительного числе студентов из стран Третьего мира, которые, завершив образование, получили должности в университетах и научно-исследовательских центрах Запада. В результате уже к началу 1980-х гг. труды авторов – выходцев с Ближнего Востока стали влиятельной составляющей западной академической школы в целом, и британской, в частности, и внесли неоценимый вклад в ее развитие, прежде всего ввиду введения в научный оборот арабских архивных и иных источников, а также учета специфики социокультурной доминанты арабо-мусульманской цивилизации [1, с. 19–36].
В 1970-е гг. в Англии стал открываться доступ к правительственным архивам межвоенного и военного периода. Если ранее историки были вынуждены ограничиваться опубликованными дипломатическими документами европейских стран и США, то теперь их работы отличались великолепной источниковой базой, что позволило более основательно подчеркнуть многофакторность исторических процессов на Ближнем Востоке (Р. Паркинсон, П. Косгрейв, И. Колвин, Г. Уорнер). Протестные движения начали рассматривать с позиций национальных интересов не западных, но арабских стран (А. Хаурани, Э. Таубер, Т. Ниблок). Стало очевидным, что имперская политика и практика формировались не только в Лондоне и Париже, но также в Дели, Каире, Багдаде, Дамаске в ходе многочисленных комплексных контактов между европейцами (администраторами, бизнесменами, миссионерами, археологами) и местным населением. Новый подход к изучению колониального прошлого вскрыл целый спектр действующих в политике факторов, различные формы сопротивления и несопротивления, сотрудничества и соучастия.
В свете разразившегося мирового энергетического кризиса начала 1970-х гг. поиск глубинных причин неприятия на Ближнем Востоке «цивилизаторской» деятельности западных стран стал особенно актуальным.
Лондонская школа экономики инициировала целый ряд фундаментальных исследований по истории ближневосточных стран, их внешней политики и специфики взаимоотношений с Западом. Работы М. Кент, Х. Мейхера,П. Слаглетта, С. Коэна, Э. Пенроуз и труды уроженцев арабских стран – Э. Кедури,
М. Хэддури, А. Хаурани, А. Шикары, М. Тарбуша, Дж. Сассуна и др. – базировались на англоязычных и арабских источниках (британские архивы, опубликованные документы внешней политики европейских стран и США, библиотеки и Центры документации стран Персидского залива, мемуары политических и военных деятелей Ближнего Востока). Они убедительно показали, что анализ восточных обществ не представляется возможным только в рамках традиционных методологий и требует разработки принципиально новых подходов к изучению Востока.
Ввиду поиска путей преодоления противоречий между Востоком и Западом новые направления исследований, предложенные представителями «новой экономической истории», приобрели особую актуальность. В рамках также ставшей популярной «новой социальной истории» британские историки обратились к методам других гуманитарных наук и включили социально-психологические феномены в изучение истории ближневосточных обществ. В результате западная цивилизация перестала быть стандартом для сравнения и оценки ценностей других народов, и вслед за экономистами, социологами и культурологами историки, работавшие по ближневосточной проблематике, перешли на позиции релятивизма, а затем признали духовную самостоятельность Востока и его религиозно-этических учений, которые напрямую влияли на формирование политической и деловой культуры арабских стран. В дальнейшем Ближний Восток уже рассматривался в теплой манере симпатии, с признанием его духовно-культурных ценностей и широких перспектив. Это не означало тотального разрушения прежней парадигмы востоковедных исследований, это был глубокий пересмотр и предложение новых альтернатив, попытка реконструировать «внутренние голоса» Востока, у которого есть своя собственная история.
Для английских исследований последних десятилетий характерны междисциплинарный подход и привлечение широкого круга разнообразных источников, методы сравнительно-исторического и контрфактического анализа, учет многоплановости исторического развития, акцент на социокультурные аспекты истории стран Ближнего Востока (Ф. Халлидей, Д. Филдхаус, М. Аль-Рашид, Ч. Трипп, Р. Овендейл, Р. Оуэн,
П. Сатия). Ближневосточная тематика дополнилась гендерной историей и историей повседневности, предметом изучения стали особенности религиозной, политической, интеллектуальной, юридической и деловой культуры восточных обществ.
Сегодня историки используют инструментарий различных подходов – от Маркса и Вебера до мир-системного анализа И. Валлерстайна, что расширяет возможности воссоздания более полной исторической картины. Хотя исследователи продолжают придерживаться эмпирической традиции анализа, систематизации и синтеза, новизна их работ обусловлена рядом факторов. Динамичное развитие архивного дела и технологический прогресс расширяют доступ к архивам различных стран, что позволяет вводить в научный оборот новые документы и материалы, которые представляют несомненный интерес, как с точки зрения традиционных, так и современных предметов исследования и методологических подходов. Привнесение в историческое исследование различных направлений других гуманитарных наук в рамках использования междисциплинарного подхода не только расширяет круг первоисточников, но и открывает возможности для альтернативного прочтения уже известных документов. Это позволяет более полно реконструировать картину прошлого и существенно скорректировать исторический нарратив, который доминировал в ближневосточных исследованиях в ХХ в. Библиографический список
- Humphrys R. The Historiography of the Modern Middle East: Transforming a Field of Study // Middle East Historiography: Narrating the Twentieth Century. – Seattle, L., 2006.
- Kedourie E. The Chatham House Version and Other Middle Eastern Studies. – L., 1970.
Институт истории и археологии УрО РАН