ЗАМЕТКА О НЕКОТОРЫХ ЧЕРТАХ, СБЛИЖАЮЩИХ КРЕОЛИЗОВАННЫЕ ДИАЛЕКТЫ СТАРОГО И НОВОГО СВЕТА

Хорошо известно, что креолизованные диалекты Нового Света, происходящие в отдельности от различных европей­ских языков, имеют тем не менее ряд общих структурных черт. Для большинства ученых ясно, что аналогии не слу­чайны, но подчиняются единой модели генезиса и развития.

В этом кратком сообщении я хочу показать, что некото­рые черты, по всей видимости сближающие английский, французский и другие креолизованные диалекты карибского бассейна, включая папиаменту, присутствуют также в ряде креолизованных португальских диалектов Старого Света, распространенных в районе от островов Зеленого Мыса, по берегам Африки, Индийского субконтинента, Малай­ского архипелага и восточноиндийских островов, до Макао, Гонконга и Шанхая. Сходные черты наблюдаются также в трех контактных испанских диалектах Филиппинских островов, о которых говорит в своей недавно вышедшей книге Кейт Уиннэм (Whinпот) называющий их кави- теньо, эрмитаньо и самбоангуэньо^[284]. Уиннэм показывает, что источником этих говоров явился креолизованный порту­гальский диалект острова Тернате (Молуккские острова), испанский гарнизон и христианское население которого, уже в значительной степени испанизированное, были пере­ведены на Филиппины в 1658 году. Поэтому можно и даже следует отнести эти филиппинские диалекты к семье порту­гальских креолизованных диалектов Старого Света, в осо­бенности живых диалектов малайско-португальской группы, т. е. Малакки, Сингапура и Макао, а также диалек­та тугу на Яве, достоверные сведения о котором имеются в работах Шухардта.

Соображения, изложенные на этих страницах, возникли в ходе чтения книги Уиннэма и переписки о ней с Дугла­сом Тэйлором,а также в связи с рецензией последнего на эту книгу в журнале «Word» ^[285].

Вначале я укажу на некоторые структурные черты, сближающие креолизованные диалекты Старого и Нового Света, а затем остановлюсь на тех элементах лексики, кото­рые, по-видимому, общи для обоих районов.

Возможные общие структурные черты

Наиболее бросающейся в глаза чертой, сближающей креольские языковые группы Вест-Индии, является одно­типность их глагольной системы: одна неизменная основа снабжается различными частицами для выражения вида, наклонения или времени. Например, в карибском франко­креольском диалекте острова Доминика прошедшее время вы­ражается показателем te: mwg te т^2е«ясъел»("1 had eaten”). Непрошедшее время не имеет показателя: mwgmqze«n съел, я ел» ("Ihave eaten, I ate”).Будущее обозначается модальным показателем ke: mwg ke mqze «я буду, собираюсь есть». В этом креольском диалекте не делается различия между длительным видом и формой обыкновения, так что mwg ka mqze с имперфективной частицей ка может означать «я ем (сейчас)» или «я ем (вообще)» ^[286]. Другие креольские языки, например Ямайки или Гаити, делают различие между этими двумя видовыми значениями, напр, ямайск. mi a go — mi da go «я иду (сейчас)», но mi go «я хожу, ходил (обычно)». Не исключено, что это расхождение может оказаться фун­даментальным для определения генетического родства всех креольских диалектов.

Модель глагольной системы, в общем сходная с моде­лью креольских диалектов Вест-Индии, обнаруживается также и в диалектах Старого Света. Для иллюстрации этого утверждения дадим краткий анализ системы португальского креолизованного диалекта Гонконга, поскольку этот диа­лект, для обозначения которого я буду пользоваться гон­конгским варваризмом «маканезский» (Macanese), типичен как представитель креолизованных языков Старого Света.

Речь идет о языке, употребляемом в частной и обществен­ной жизни четырьмя тысячами человек смешанного этниче­ского происхождения, чьи предки пришли из Макао после оккупации острова Гонконг англичанами в 1841 году. Из всех разновидностей маканезского, существующих на побережье Китая, это лучше всего сохранившийся вариант; диалект самого города Макао в течение нынешнего столетия постепенно приобрел значительное сходство с пор­тугальским языком метрополии.

Глагол в маканезском обычно состоит из одной основы или корня, который в изолированном виде или в сочетании с частицей может выражать способ действия, вид или время. Корень без частицы выражает обыкновение или прошедшее время, как и в языках Ямайки или Гаити: ele fala makista «он говорит (говорил) по-маканезски». Длительный, или несовершенный, вид выражается частицей ta плюс корень: sol ta subi «солнце восходит»; уо ta skreve kwando ele veg «я писал, когда он вошел»; ele ta сига «она плачет»; nos ta veg kwando veg cuwa «мы почти пришли (букв, «подходи­ли»), когда начался дождь».

Точечный, или совершенный, вид (прошедшее время) маканезского глагола использует перфективную частицу ja:

ele Ja veg «он пришел»; ose ja ola ele juntado ко nos «мы виде­ли его с нами»; nos ja vai Макао «мы поехали в Макао»; уо ja peska uga grande pese «я поймал большую рыбу».

Ингрессив, или будущее, образуется частицей logo + корень: ele logo kaza ко Maria «он женится на Марии»; nos logo vai merkado «мы пойдем на рынок»; уо logo fala «я буду говорить»; dos muler logo vai juntado ko elotro-sa kyansa «эти две женщины пойдут со своими детьми»; ilotro kere ola kwaduga logo pode faze ome tira kapote pemero «они хотели посмотреть, кто сможет заставить (этого) человека снять плащ». В отрицании вместо logo употребляется спе­циальная частица nadi (Спортуг.

Эта глагольная система в своей основе — та же самая по форме и функциям, что и система трех контактных наре­чий, исследованных Уиннэмом. Это в общих чертах система всех португальских креолизованных диалектов восточного полушария. Но особенно интересно то, что в основном ана­логичная система обнаруживается и в креольских языках Вест-Индии, хотя и с некоторыми важными оговорками касательно длительного вида и формы обыкновения.

В нижеследующей таблице приведены некоторые запад- но- и восточно-креольские эквиваленты тех показателей в маканезском, о которых было сказано выше.

Длительны»

Совершенный

Ингрессив, или будущее

Другая черта креолизованных диалектов обоих полуша­рий — использование повтора для выражения интенсивно­сти или множественности в языках, лишенных собственно

морфологических показателей множественного числа. Вие- nung-bueno (кавитеньо) и bueno-bueno (эрмитаньо) имеют в Новом Свете аналогии в виде gudu-gudu (сранан-тонго) и good-good (диалект средних классов на Ямайке). Puel- teng-puelte (эрмитаньо) «очень сильный» имеет параллель tranga-tranga в сранан-тонго. Сюда же относятся конструк­ции: эрмитаньо ta come-come «он поглощен едой», cosa- cosa «что-то», (camina) росо-росо «едва-едва»; самбоангуэньо grande-grande «очень большой», dulce-dulce «очень сладкий»; сранан-тонго е brent j і-brent j Ї «много щурящийся», pis-pis «маленький кусочек», bidjin-bidjin «самое начало»; папиа- менту meimei di «посредине»; маканез. china-china «китай­ский народ», pedra-pedra «камни», kyansa-kyansa «дети», amigo-amigo «друзья»; ямайск. im taak, im taak, im taak — bot im no se notin «он много болтает, но не говорит ничего»; wip dem, wip dem wid de wip «стегай их как следует»; im ozban blak op, blak op laas nait «ее муж был очень пьян вчера вечером».

Количество повторов в креолизованных языках чрезвы­чайно велико. Однако не следует приписывать этому явле­нию слишком большое значение. Отнюдь не всякий, кто говорит «si, si, senor» или «ау, ay, sir» или «oh, la, 1а»,—носи­тель креолизованного языка. Повторы свойственны многим языкам, но лишь их особые функции при формировании пиджинов могут объяснить их расцвет в креольских языках.

Другое явление, свойственное многим креолизованным языкам,— это передача идей «много» и «очень» с помощью форм, первоначально означавших «слишком много» или «слишком». Тэйлор замечает, впрочем, что это семанти­ческое развитие имеет аналогию в англ. exceedingly good, excessively late. Примеры: эрмитаньо masiao, кавитеньо dimasiado, самбоангуэньо demasiado, папиаменту masha, креольский о-ва Доминика tro и даже китайский пиджин побережья tu-maci (