Введение

В настоящей статье рассматриваются некоторые синтак­сические различия между двумя микронезийскими языка­ми: трукским и понапе, социальные и культурные факторы, благодаря которым произошли известные, заслуживающие внимания синтаксические преобразования.

Данные по этим языкам и культурам были собраны во время полевых наблюдений в период 1949—1953 гг., когда я работал по заданию правительства Восточных Каролин­ских островов, подопечной территории США. Эти полевые наблюдения были дополнены опубликованными и неопуб­ликованными работами других исследователей, которыми я имел возможность пользоваться. Конечно, нельзя пред­положить, что эти исследователи обязательно одобрят формулировки, содержащиеся в данной статье. У меня есть основания думать, что в некоторых случаях они их не одоб­рят. Что касается этих языков, то особого упоминания за­служивают Словарь трукского языка Элберта (1947 г.), неопубликованные грамматические очерки Дайена (по трук­скому языку) (1948 г.) и Гарвина (по понапеанскому) (1949 г.). Что касается социальной структуры и связанных

John L. F і s с h е г. Syntax and Social Structure. Truk and Ponape. In «Sociolinguistics» (Proceedings of the UCLA Sociolinguistics Con­ference, 1964, edited bu William Blight), The Hague — Paris, 1966.

с нею тем, то особенно полезными оказались монографии Глэдвина (1953) и Гуденафа (1951) по трукскому и неопуб­ликованные доклады Бэскома (1946) и Ризенберга (1949) по понапеанскому.

Термин «социолингвистика» чаще всего применяется к изучению языкового варьирования в рамках одного об­щества и одной культуры, которое зависит от конкретных речевых ситуаций, отношений между говорящим и слушаю­щим, от классовых различий и т. д. Исследование различий между двумя языками принято считать «изучением языка и культуры». Однако настоящую статью можно было бы отнести как к той, так и к другой категории — как к социо­лингвистике, так и к области изучения языка и культуры,— поскольку в ней предполагается, что различия, возникшие между этими двумя родственными языками, обусловлены некоторыми давними различиями в основных чертах об­щественной структуры этих двух речевых общностей.

Между прочим, эти различия общественной структуры в свою очередь могут быть соотнесены с различиями в гео­графических условиях существования этих двух обществ. Здесь мы не будем касаться возможного влияния географи­ческих факторов, а лишь отметим, что Понапе представляет собой единый цельный массив, общей площадью больший, чем Трук, и более удаленный от других обитаемых остро­вов, в то время как Трук — это сложный атолл (ряд не­больших высоких островов внутри обширной лагуны), на­ходящийся на небольшом расстоянии от двух цепей засе­ленных низких островов. При наличии неолитической тех­ники, примерно в равной степени эффективной в обоих этих местах, с точки зрения географических условий более обширное общество легче могло бы сформироваться на ост­рове Понапе, чем на островах Трук, и есть свидетельства того, что именно так оно и было на самом деле.

Общества, языки и культуры трукцев и понапеанцев имеют много общих черт, но они слишком многочисленны, чтобы описывать их здесь. Напротив, в настоящей статье внимание сосредоточено на некоторых различиях между этими двумя культурами, во-первых, в плане синтаксиса, а во-вторых, в плане социальной структуры, которая рас­сматривается здесь как фактор, определивший расхожде­ния в синтаксисе. Тем не менее следует иметь в виду, что в языковой и в социальной структуре черты сходства яв­ляются основными и общераспространенными.

Поскольку язык оказывается особенно консервативной частью культуры, уходя своими корнями в глубокое прош­лое, то при изучении языковой и социальной структуры мы неизбежно сталкиваемся с проблемой отставания куль­туры. Если мы изучаем отношение языковой формы к об­ществу или культуре, рассматривая каждый раз какую-ни­будь одну бесписьменную культуру, мы все время будем сталкиваться с трудностями при попытках привязать су­ществующие языковые формы разных возрастов к различ­ном стадиям развития общества и культуры, на которых они возникли, пока не сделаем удобного, хотя, возможно, и наивного допущения о том, что приспособление структуры языка к изменениям в обществе и культуре происходило практически одновременно. Сравнение двух неродственных культур и языков, например нашей собственной с какой- нибудь экзотической культурой, внесет не намного больше ясности, чем исследование в области одной культуры, по­тому что, даже если удастся показать, что два общества недавно сблизились в области культуры, следует ожидать, что языки будут различны, поскольку различны их, так сказать, отправные пункты. Правильным методологическим решением будет сравнение двух родственных языков, вос­ходящих к общему предку. Только тогда все обнаруженные различия будут различиями, возникшими после разделе­ния этих двух языковых общностей. И если факты влияния общественной структуры на язык действительно имеют мес­то, они должны проявиться в сфере этих довольно ограни­ченных лингвистических различий. Проблема тем самым в значительной степени упрощается и, по крайней мере в теории, делается разрешимой. Сразу же видно, как избы­точность или недостаточность того или иного участка сло­варя соотносится с развитостью той или иной области куль­туры, а также с внутренней структурой общества, поскольку в нем имеются отдельные группы, обладающие специфиче­ской лексикой. Однако эта связь между относительной диф- ференцированностью областей лексики и социокультур­ным подъемом каких-то областей деятельности несколько проигрывает в своей привлекательности именно в силу своей очевидности, хотя здесь можно было бы сделать много полезного с помощью быстродействующих вычислительных машин.

Исследований в области отношения синтаксиса к соци­альной структуре и культуре не так много, и они не столь успешны. В некоторых из своих работ Уорф (Кэрролл 1956) выходит за рамки рассмотрения лексических разли­чий, но и при этом он подчеркивает значимость граммати­чески необходимых категорий, сигнализируемых особыми морфемами — аффиксами или полунезависимыми части­цами. Мнимая произвольность синтаксиса по меньшей мере предполагает, что влияние социальной структуры на синтак­сис, если оно существует, не носит всеобъемлющего харак­тера и сказывается, по-видимому, довольно медленно. В то же время, если мы собираемся создать теорию эволюции синтаксиса, будет, вероятно, Еесьма полезно начать с ис­следования пар родственных языков, обнаруживающих сравнительно незначительные и удобные для анализа раз­личия, и попытаться найти объяснение различиям такого масштаба.

Следующий раздел содержит описание различий в син­таксисе двух вышеупомянутых языков — в основном разли­чия в именных сочетаниях. Затем идет описание некоторых основных различий в общественной структуре, которые, возможно, как-то связаны с синтаксическими различиями. Наконец, предлагается возможное объяснение языковых различий с точки зрения влияния социальной структуры на различия в культурной психологии.

2.