ПРИТЯЖАТЕЛЬНЫЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ

4.1. Заключительным примером служит еще один тип поверх­ностных слов, ведущих себя непохоже на обычные лексические единицы, — притяжательные прилагательные на -ин- и -ов-. По­ведение этих прилагательных выглядит необычным в отношении анафоры.

(8) Чей платок?

Платок Лизы.

Лизин платок.

Ее платок.

У вопросительного местоимения чей нет соответствующего указа­тельного слова. Местоимение ее относится к Лизы или Лизин, точнее, к существительному, лежащему в основе словоформы Ли­зин. Примеры показывают, что существительные или притяжатель­ные прилагательные равным образом приемлемы в качестве анте­цедентов местоимений:

/о\ п J книгу Лизы, \

(9) а. Я хотел ^взять | л_ИЗИНу _КНигу, / ^н0

она мне ее не дала.

и п /сумку папы, |

Ь. я хотел взять(/_апину сумку,; ^но

он мне ее не дал.

Заметим, что местоимение он относится не к притяжательному прилагательному, а к существительному, от которого это прилага­тельное производится. Это может казаться совершенно нормаль­ным— по-русски это сказано правильно, — но на самом деле такое поведение для лексических единиц весьма необычно. Возьмем для сравнения несколько предложений с другими производными при­лагательными. У таких прилагательных имеются собственные ана­форические заместители: каков/таков, какой/такой. В (10) таких соотносится с американские:

(10) Петя купил американские сапоги, а у меня таких нет. Рассмотрим теперь нижеследующие примеры (11а) и (lib):

(11) а.

бывали?

В (11а) там относится к Америке. Нахождение антецедента не представляет трудности, даже если предложения не вполне свя­заны друг с другом. Однако в (lib) там не может относиться к основе америк-, от которой произведено прилагательное амери­канские:

(11) Ь. Ваня привез чудные американские сапоги. Кстати, вы там

бывали?

Даже информант, готовый находить нетривиальные интерпретации, будет испытывать некоторые затруднения в определении антеце­дента для там; (lib) ощущается более несвязным, нежели (11а). Для единиц словаря характерно, что местоимения неспособны сво­бодно соотноситься со смысловыми компонентами слова. Возьмем, например, слово родители, слово с весьма ясным семантическим и морфологическим строением. Семантически слово родители экви­валентно сочетанию отец и мать, но сравним теперь примеры в (12):

(12) а. Приехали его отец и мать. Он высокий, а она низенькая. Ь. Приехали его родители. Он высокий, а она низенькая.

В русском языке местоимения он и она не могут обозначать се­мантические компоненты слова родители, так же, как и английские he и she ведут себя в отношении слова parents. Хотя в контексте отсутствует явный антецедент, доброжелательный информант, по всей вероятности, поймет местоимения в (12Ь) как относящиеся к родителям по отдельности, но с некоторым ощущением языко­вого дискомфорта ⁸.

Местоимение не может также соотноситься с морфологическими компонентами лексической единицы. Родители состоит из морфем род-и-тел-и, и значение этой словоформы является сложной функ­цией значений этих морфем; оно равносильно значению ‘те, кто родили’. Но никакие анафорические заместители не могут быть отсылкой к морфологическим компонентам словоформы родители:

(13) Его родители приехали. Это было в 1956.

Анафорическое это было может относиться только к прошлому приезду родителей. Невозможна анафорическая отсылка к гла­гольной основе роди-, содержащейся в слове родители; это было не может относиться к его рождение, например, к дню рождения субъекта.

4.2. Итак, притяжательные прилагательные свободно допускают отсылку к своим компонентам, тогда как обычно лексические еди­ницы не допускают таковой. Напрашивается вывод о том, что притяжательные прилагательные не являются лексическими еди­ницами. Их суффиксы должны присоединяться к существитель­ному в ходе синтаксической деривации; они не являются помехой для правил прономинализации. Форманты -ин и -ов — не дерива­ционные суффиксы, но вид флексии, сходный с английским гени­тивом на ’s. Они могут быть названы чем-то вроде падежа опре­делителя (determiner case), вариантом реализации родительного падежа в тех случаях, когда единичное существительное управля­ется узлом определитель (Determiner). «Притяжательная флексия» отличается от других падежных флексий тем, что оиа допускает в дальнейшем падежную маркировку и согласование в роде и числе. Однако у нее есть некоторые общие свойства со словоизменительными морфемами; -ин- является весьма продук­тивным, но лишь для существительных склонения на -а-\ -ов- возможно только при существительных мужского рода первого склонения. Это напоминает аналогичные ограничения местного и партитивного падежей определенными типами склонения. Притя­жательные формы на -ин- и -ов- ограничены одушевленными су­ществительными единственного числа, которые, кроме того, долж­ны быть определенными. Трубецкой отметил (Trubetzkoy 1939), что это единственный случай морфологического выраже­ния определенности в русском языке. Эти факты предполагают синтаксический (традиционно: «словоизменительный») процесс.

Гипотезу о синтаксической деривации русских притяжательных прилагательных можно распространить на характеризующиеся определенностью притяжательные определители, такие, как мой и их аналоги в других языках, которые ведут себя в отношении местоименных отсылок подобно русским притяжательным прила­гательном. Тот факт, что притяжательные прилагательные не яв­ляются лексическими единицами, объясняет любопытный пробел, упомянутый выше в примере (8): не существует анафорических заместителей, специфических для класса слов «притяжательные прилагательные», потому что не существует такого лексического класса.

5.