ПРИМЕЧАНИЯ

^I Еще более крайнюю позицию, исключаемую посредством (А), представляло бы утверждение, что все высказывание (или, скорее, предложение) должно быть проанализировано синтаксически до того, как оно будет проинтерпретировано семантически и прагматически.

* Конечно, утверждение, что, вопреки (А), восприятие речи должно пройти этап синтаксического анализа, прежде чем перейти к семантической и прагматической интерпретации, предполагает хотя бы частичное отрицание (В). Однако обратное неверно: можно считать, вопреки (В), что обычно для каждого воспринимаемого высказывания строятся полные синтаксическая и семантическая репрезентации, не отрицая в то же время линейной упорядоченности этого процесса, утверждаемого (А).

³ Одно важное различие заключается в том, что Шенк отстаивает весьма детально разработанную концептуальную репрезентацию, которая является результа­том процесса, моделирующего понимание языка.

⁴ Обсуждение различий между Сі и Сп с лингвистической точки зрения см. в: Bierwisch, 1979, с психологической — в Clark, 1978.

⁵ Я употребляю „контекстуальное значение" скорее, чем, скажем, „прагматиче­ская структура" с тем, чтобы учесть все виды зависимостей от контекста употребле­ния, который может включать общие фоновые знания нараду с прагматическими условиями в более узком смысле.

⁶ Я игнорирую здесь конкретные проблемы, связанные с пониманием письменно­го языка, хотя взаимоотношение фонетической и графемной структур отнюдь не тривиально.

⁷ Такой подход позволяет использовать аппарат теоретико-модельной семантики при условии, что она рассматривается как объяснение когнитивных структур и операций в предложенном мною (Bierwisch, 1979) смысле.

⁸ Некоторые рассуждения на эту тему содержатся в Bierwisch, 1979 и Lang, 1979.

⁹ Я не считаю указанное различие действительной неоднозначностью лексическо­го значения book, сравнимой, скажем, с неоднозначностью letter ‘письмо’, ‘буква’ или trial ‘испытание’, ‘суд’ и т. п., так как такая неоднозначность предполагала бы различные репрезентации на уровне логической формы. Легко, однако, видеть, что хорошо известный феномен обратного разрешения неоднозначности в случаях типа Finally, I found the paper I was supposed to write on/about ‘Наконец, я нашел бумагу (статью), на/о которой я собирался писать’ имеет ту же самую схему обработки, что и контекстуальная интерпретация в случаях типа предложений (9) — (И).

¹⁰ В данном случае не имеет значения, какой из различных видов памяти, рассматриваемых Фодором (первым введен — последним выведен, первым введен— первым выведен или равнодоступное хранение), будет использован.

^II Между прочим предложения типа (15) также представляют трудности для гипотезы о клаузальной обработке. В соответствии с этой гипотезой, идентификация глубинной структуры простого предложения или оборота является основным началь­ным шагом при понимании предложения. По очевидным причинам идентификация главного предложения и инфинитивного оборота в (15) не может организовать синтаксической обработки: она может скорее явиться ее результатом. Марслен- Уилсон и др. (Marslen-Wilson et al., 1978) с иной точки зрения подвергли клаузальную гипотезу критическому анализу, хотя их выводы в других отношениях могут быть спорными.

¹² Систематическое рассмотрение этих группировок содержится eLibermann and Prince, 1977; Selkirk, 1980 и в приведенных там ссылках. Следует заметить, что иерархическая структура, наложенная благодаря этим группировкам на репрезентацию в терминах фонетических признаков, разработанную в: Chomsky and Halle, 1968, не совпадает с иерархией синтаксических составляющих, к которой мы теперь перейдем.

¹³ Так, S может быть получена трансформационным отображением исходной структуры или может быть прямо порождена правилами структуры составляющих в совокупности с некоторыми условиями на коиндексацию и связанность (см. некото­рые замечания по этому вопросу в Chomsky, 1977:106). Можно считать также, что S—это терминальная цепочка синтаксического дерева, как в грамматике Монтегю, при условии, что организация составляющих каким-то образом указана, возможно, в соответствии с предложением Парти (Ра г tee, 1976: 64). Или о ней можно говорить как о выходе грамматики расширенных сетей переходов (ATN) соответствующего типа. Мы упоминаем лишь некоторые обсуждаемые в последнее время версии синтаксической теории. Хотя выбор среди такого типа альтернатив ни в коей мере не является произвольным и скорее представляет собой наиболее значимую часть теории, для наших целей это не имеет значения, так как в описательном смысле различные системы представляют эквивалентные репрезентации соответствующих синтаксических свойств.

¹⁴ Заметим, между прочим, что в основном именно отображение А формально объясняет приписывание Р сигналу s ,,в соответствии с правилами и условиями G", как было оговорено выше. Другими словами, фонетические признаки, в терминах которых интерпретируется 5, находятся в соответствии с правилами и условиями G именно потому, что Р является значением A(S) некоторой синтаксической репрезен­тации S.

¹⁵ Ради простоты я буду впоследствии представлять S с помощью помечен­ных скобок, а не дерева, опуская детали, несущественные для обсуждаемой си­туации.

¹⁶ Тот факт, что (22а) — гораздо более предпочтительная интерпретация, отверга­ющая, вероятно, даже возможные акустические указатели, является следствием совершенно нефонетических аспектов (22).

¹⁷ Фактически правила передвижения в теории следов, принятой в Chomsky, 1977 и других соответствующих работах, представляют информацию о „более ранних" синтаксических репрезентациях как часть самой репрезентации поверхностной струк­туры, что в какой-то степени совпадает с тем, что было сказано о Р. Однако S может отклоняться в определенных отношениях даже от такого расширенного понятия поверхностной структуры. Сюда может относиться статус так называемых стилисти­ческих правил, результат которых исключается из поверхностной структуры, но, возможно, должен быть представлен в S. Так как у меня нет конкретных аргументов в этом отношении, я оставляю вопрос открытым. В отношении статуса S см. также прим. 13.

¹⁸ Неясно, насколько тесным должно быть это соответствие, в частности насколько отношения связанности в LF параллельны отношениям связанности в S. Имея в виду правила, которые обеспечивают перевод S в LF, Хомский делает предположение, что LF должна иметь форму маркера синтаксической составляющей. Для последующих соображений, по-видимому, можно принять слегка ослабленную версию этого предположения, а именно, что S и LF демонстрируют основные свойства маркеров синтаксических составляющих, но отличаются в некоторых других отношениях.

¹⁹ Некоторая версия строгого соответствия композиций S и LF может считаться основным принципом грамматики Монтегю. Хомский (Chomsky, 1977: 197 и далее, а также во многих других местах) показывает, что это утверждение не обосновывается эмпирическими данными.

²⁰ На самом деле, Уэкслер и Куликовер (Wexler and Culicover, 1980) рассматривают данную проблему в рамках так называемой стандартной теории, которая предполагает, что LF соотносится скорее с глубинной структурой, чем с поверхностной. В принципе, однако, их соображения справедливы для принятого здесь подхода, предполагая обобщенные поверхностные структуры, которые могут быть непосредственно проинтерпретированы семантически.

²¹ Один из основных аргументов, выдвигаемых Фодором против компонентного анализа (или „определения", как он его называет), относится к скорости понимания, которая не свидетельствует о наличии репрезентации со сложной внутренней структурой лексических единиц, тем более, что различия в сложности композицион­ной структуры обычно не соответствуют временным различиям их восприятия. (Он искал это, по-видимому, не более трудно для восприятия, чем Он нашел это, хотя искать имеет более сложную компонентную структуру, чем находить: фактически лексическая репрезентация глагола находить является соответствующей частью значения глагола искать.) Фодор (Fodor, 1975: 150 и сл.) предлагает объяснять эти наблюдения постулированием двух систем: системы понимания предложения, которая приписывает семантические репрезентации речевому сигналу, и логической системы, которая с помощью постулатов значения выводит возможные следствия из этих репрезентаций. Система понимания работает быстро и в основном линейно­упорядоченно, выводная система неоперативна и не имеет временных ограничений. Однако в связи с этими предложениями возникают различные проблемы. Заметим прежде всего, что на основе той же аргументации должно быть отвергнуто не только семантическое разложение, но и анализ в терминах фонетических признаков, то есть матрица фонетических признаков должна быть замещена определенными общими репрезентациями, соотносящимися друг с другом на основе чего-то, подобного правилам фонетического сходства. Во-вторых, предположение о двух различных системах соответственно для понимания и вывода — безусловно достаточно правдопо­добная гипотеза (соответствующая в некотором смысле различию между спонтанным пониманием и пониманием „более высокого" порядка, рассмотренными выше). Однако кажется достаточно сомнительным, что выводы определены только — или даже преимущественно — на LF, а не на контекстуальной интерпретации С. Я упомянул эти темы, так как они непосредственно соотносятся с аспектами понимания языка, указывая, что полемика, касающаяся двух данных подходов, далеко не закончена.

²² Соответствующая литература настолько разнообразна, что ее даже трудно перечислить. Один из последних обзоров некоторых ключевых проблем, рассмотрен­ных с точки зрения единого формального подхода, содержится в Karttunen and Peters, 1978. Я не стану использовать здесь формальных деталей, предложенных ими, но в основном буду придерживаться их общей концепции. Карттунен и Петерс утверждают, в частности, что отражению данного явления более соответствует не понятие пресуппозиции, а понятие конвенциональной импликатуры. Хотя такой сдвиг, возможно, позволит сделать соответствующие обобщения, я буду придерживаться традиционной терминологии.

²³ Заметим, между прочим, что структура [PR; AS] делает в некотором смысле относительным утверждение о строгой иерархичности LF. Строго говоря, LF следует рассматривать как множество иерархий. Так как никаких важных последствий для настоящего изложения из такой модификации не вытекает, я по-прежнему буду считать LF категоризованной неупорядоченной иерархией.

²⁴ Даже терминология, относящаяся к данному уровню репрезентации, чрезвы­чайно разнообразна и иногда противоречива. Так, в то время как Хомский (Chomsky, 1977) выделяет логическую форму и „более полные репрезентации значения", которые он называет семантическими репрезентациями, и которые определяются логической формой совместно с другими когнитивными системами, Джекендофф (Jackendoff, 1977), по-видимому, не рассматривает такого различия, несмотря на сходные в других отношениях понятия, поскольку то, что он называет концептуальной структурой, включает в себя как логическую форму, так и дополни­тельные когнитивные аспекты. Трудности в определении сходств и различий базисных положений возникают в отношении книги Фодора „Язык мышления" (Fodor, 1975), концептуальных репрезентаций Миллера и Джонсона-Лэрда (Miller and Johnson- Laird, 1976) и большинства относящихся к данной теме работ по искусственному интеллекту. Достаточно четкое разграничение, соответствующее принятому в насто­ящей статье, выражено в We х ler and Си lie over (1980: 459 ff.) в терминах семантической репрезентации и ментального мира, где первое соответствует нашему уровню LF, а второе — нашему уровню С. Точно так же „ментальные модели" в более поздней работе Джонсона-Лэрда (Johnson-Laird, 1980) или „дискурсивные модели" в J о h n s о n-L a і г d and G а г n h a m (1980) достаточно близки понятию контекстуаль­ного значения С, которое основывается на общих знаниях о мире и знаниях о ситуации, участвующих в интерпретации высказывания.

²⁵ Эти операции, возможно, будут включать правила вывода и дедукции, так как большинство логических операций (в упомянутом в прим. 21 смысле), возможно, основываются на репрезентациях этого уровня. Иллюстративные примеры, подводя­щие к такому заключению, содержатся в Johnson-Laird, 1980.

²⁶ Последняя альтернатива обсуждалась в несколько отличном контексте в интересной статье Даля (Dahl, 1977). В соответствии с предложением Даля, LF может интерпретироваться либо как некоторый вид списка, определяющий модели, которые удовлетворяют проверочным условиям, либо как инструкция, позволяющая строить модели в соответствии с данными условиями. Хотя, как указывает Даль, обе возможности во многих отношениях эквивалентны, они позволяют, как мы это сразу же увидим, провести полезное разграничение.

²⁷ Фактически они, по-видимому, нарушают даже гораздо более абстрактный принцип композиционности в смысле Фреге, что видно из (38): V (УХОДИТЬ, с) зависит от V (УНИВЕРСИТЕТ, с), и наоборот, что противоречит требованиям композиционности интерпретации при любых приемлемых положениях относительно деталей LF.

²⁸ Хотя разные части грамматики покрывают только репрезентации Р, S и LF и отображения А и J, эта проблема непосредственно захватывает С и отображение V точно так же, как другие когнитивные системы, такие, как зрительное восприятие, музыка, арифметическое вычисление и т. п. Таким образом, последующее обсужде­ние грамматики и процессов обработки относится в равной степени и к ментальным моделям, и к отображению V, переводящему в эти модели.

²⁹ Следует заметить, что хотя развернувшаяся относительно DTC дискуссия группируется вокруг синтаксических трансформаций, еще более сильное утверждение может быть сделано относительно фонологических правил. Сравним, например, немецкие Bottich ‘чан’ и zottig ‘лохматый’, имеющие фонетическую репрезентацию соответственно [botig] и [cotig]. Так как вторая репрезентация выводится из исходной [cotig] с помощью трансформаций оглушения конечного согласного и превращения его в спирант, которые не применяются к первой, zottig должно было бы быть более сложным для восприятия, чем Bottich, тогда как формы множественного числа zottige и Bottiche в этом отношении не различаются, что является, конечно, абсурдным предположением. Вообще даже поверхностный взгляд на фонологические деривации четко показывает, что между деривационной и перцептивной сложностью нет абсолютно никакой корреляции. Очевидно, по-видимому, что сходные соображения относятся к другим уровням репрезентации и отображениям между ними. (Заметим, что это вызывает дополнительные сомнения относительно возражений Фодора против компонентного анализа, упоминаемых в прим. 21). Заметим далее, что общность этих соображений делает нерелевантным тот факт, что модификации, касающиеся места трансформации в синтаксической теории, катастрофически уменьшают влияние исходной версии DTC.

³⁰ Это не относится в том же смысле, скажем, к обрабатывающей системе, предложенной Фрейзером и Фодором (Frazier and Fodor, 1978). Эта система отвеча­ет за построение только одного аспекта S, а именно—ее древесной структуры, в соответствии с двумя общими положениями; во-первых, построение S осуществляется в два этапа и, во-вторых, на первом этапе ее мощность ограничивается шестью словами, которые „упакованы" для дальнейшей интеграции на втором этапе. Эта система не отвечает за установление отношений связанности wh-предложений и т. п. и не образует, следовательно, автономного механизма синтаксической обработки. Другими словами, она пытается объяснить определенные предпочтения в приписыва­нии категоризованных древесных структур цепочкам слов двумя условиями обработ­ки, которые, однако, не образуют отдельного механизма. (Дальнейшие комментарии содержатся в прим. 34).

Как указывает Уоннер (Wanner, 1980), эта попытка не может быть полностью успешной, но она не попадает автоматически в тот класс возражений, которые должны быть выдвинуты против (D).

³¹ Следует отметить, что это наблюдение ни в коей мере не противоречит сделанным ранее замечаниям относительно самовложения типа (6). Ясно, что трудности, возникающие при восприятии (50) и (51), чисто синтаксические, что можно видеть на примере понятности предложений (50') и (5 Г), которые семантически идентичны предложениям (50) и (51) и отличаются от них только отсутствием синтаксического самовложения.

(50') The teacher left who the boy mentioned who you visited.

букв. ‘Учитель ушел, о котором мальчик упомянул, которого вы посетили’.

(5 Г) The ice cream melted that the boy brought who you mentioned.

букв. ‘Мороженое растаяло, которое мальчик принес, о котором вы упомя­нули’.

Суть в том, что семантические связи могут в определенной степени помочь преодолеть трудности, возникающие при синтаксической обработке.

³² Положим, например, что фонетическая обработка s организована в некотором смысле как пословный процесс, предполагающий идентификацию слова в качестве некоей автономной операционной единицы. Сразу же очевидно, что она должна рассматриваться как весьма сложная совокупность операций (если мы даже на время забудем, что идентификация слова выполняет в одно и то же время фонетическую и частично синтаксическую и семантическую интерпретацию). Согласно «когортной» теории Марслен-Уилсона и Тайлера (Marslen-Wilson and Tyler, 1980), идентифи­кация начальной части слова активизирует „когорту" соответствующих слов, которая постепенно сокращается, пока, в конце концов, не остается требуемое слово. Таким образом, здесь действует не только последовательность более элементарных опера­ций, но, вероятно, весьма сложный набор частично параллельных операций. Другие модели предлагают отличные совокупности элементарных операций для распознава­ния слов. Допустим, однако, ради доказательства, что идентификация фонетических слов производится операциями О, в смысле (А8), так, что t=t\t₂... tk является временем отображения s в Р, где Р = W \W₂... Wk является последовательностью словоформ и Wi идентифицируется с помощью операции О/. Нет необходимости предполагать, что t_t имеют одинаковую продолжительность, однако О, должны рассматриваться как самостоятельные операционные единицы, какой бы сложности они ни были. Мы можем предположить, что t соотносится с временной координатой t' сигнала s следующим образом:

(і) Для любых моментов времени t) интервала t' существует соответствующий момент времени tj интервала t, такой, что tj=tj-rj, где задержка г ко­леблется в очень ограниченных пределах.

Другими словами, мы предполагаем, что идентификация Р происходит приблизи­тельно синхронно с s в зависимости от некоторого параметра задержки г. Эти предположения противоречат реальности во многих отношениях и в лучшем случае имеют силу, если Р рассматривать как изолированный список словоформ. Во всех случаях естественного понимания высказываний О, не являются независимыми, и имеются явные результаты ожиданий и отсрочек (кроме параметра г), которые влияют на время обработки t, противопоставленное t' сигнала s. Тем не менее, (і) может служить первым приближением к способу, который соотносит друг с другом линейность репрезентаций, упорядоченность во времени обрабатывающих операций и временные характеристики сигнала s. С этой точки зрения решающей задачей для любой теории действительных процессов понимания языка можно считать объяснение систематических отклонений от (і) в терминах, имеющих место соотношений между 0„ а также отношений между О/ и операциями более высокого уровня.

³³ Широкое исследование принципов, лежащих в основе последовательной обра­ботки иерархически организованных структур (называемых „планами"), представлено в основополагающей книге Миллера, Галантера и Прибрама (см. Miller. Galanter and Pribram, 1960). Согласно развиваемым там принципам, (54) будет обработано следующим образом:

³⁴ Это, между прочим, определяет другое кардинальное различие между грамма­тиками ATN и обрабатывающей системой Фрейзера и Фодора (Frazier and Fodor,

1978) , упомянутой в примечании (30): в то время как грамматики ATN используют преимущественно последовательную обработку в соответствии с (52), в двухступенча­той системе Фрейзера и Фодора по этому поводу нет никаких конкретных утвержде­ний. Она не определяет ни последовательной, ни параллельной обработки, а скорее устанавливает определенные условия на границы, ограничивающие совокупность одного вида операций.

³⁵ Нам нет необходимости рассматривать детали. Основная идея такова: для (52) принцип (і) в примечании (32) означает, что t включает временные интервалы не только операций, идентифицирующих терминальные элементы, а интервалы всех операций данной последовательности. Поэтому соответствие между моментами време­ни t и С для некоторых интервалов будет более „уплотненным", чем для других. Например, если бы DEFG в (54) были словоформами, соответствующими отрезкам s с временными интервалами t\, t₂, Г₃, и t₄, то t\ соответствовал бы t\ операции 0\, тогда как t₂, Г₃, соответствовали бы t₂, tз, 14, a t'₄ соответствовал бы t₅, t_b, t₇. Для (53) соответствие, указанное в (і), должно быть расширено на п частично пересекающихся последовательностей операционного времени, на которых в свою очередь устанавлива­ются внутренние временные отношения, о чем уже упоминалось выше В СВЯЗИ С О ij,

Л °^{3 к}'

³⁶ Фактически отвергаемая (А) идея относительно того, что в процессе понимания сначала идентифицируется S, затем строится ее семантическая репрезентация и, наконец, контекстуальная интерпретация, должна рассматриваться как особая версия (52), тогда как параллельная обработка, выраженная в (А) имплицитно, является версией (53) применительно к .

³⁷ Чтобы еще больше прояснить этот момент, я добавлю, что при конкретных требованиях правила могут переводиться в (сложные) операции. Так, если в процессе решения грамматической задачи предложение типа Джон здесь переводится в Здесь ли Джон?, то трансформация вопроса превращается в часть сложной операции, происходящей в реальном времени. Заметим, однако, что, конечно, это «приложение» грамматического правила не должно смешиваться с его исходным статусом как части грамматики, определяющей возможные объекты для обработки языка. Фактически, оно не только основывается на выведенной интерпретации грамматического правила, но образует некоторый тип ментальной обработки, которая резко отличается от основывающегося на правилах грамматики спонтанного процесса понимания языка. Хотя все это чересчур очевидно, пренебрежение этим различием вызывает большую путаницу. Оно имеет еще дальше идущие последствия, так как существуют менее очевидные пограничные случаи между правилами и операциями. Интересный момент представляет собой, например, то, что логические выводы (базирующиеся на С и/или LF), предложенные Фодором (Fodor, 1975) (см. прим. 21), могут быть операциями, которые превращаются в операции, действующие в реальном масштабе времени. В более общем плане мы должны представлять себе различие между операциями, которые производят структурные характеристики ментальных состояний, и операци­ями, которые оперируют такими структурными репрезентациями. Именно во вторые могут превращаться правила грамматики (или другие когнитивные системы). Они, безусловно, предполагают первый тип операций.

³⁸ Заметим, что если бы мы должны были представить временные и операцион­ные связи более строго, то (59) превратилось бы в (59'):

1.1 1.2 1.3 1.4 1.5

Хотя здесь еще сохраняется некоторый вид параллельной обработки, так как, например, и 0₁₃ и О 2 і связаны временным отношением с О і 2, последовательность операций напоминает больше (55а), чем (55Ь), тем самым затемняя саму идею параллельной обработки.

³⁹ Если я не ошибаюсь, предложение Арбиба и Каплана (А г bib and Kaplan,

1979) о развитии вычислительного понятия нейролингвистики наилучшим образом может быть понято как дающее несколько более точное содержание общих свойств О в развиваемом здесь смысле. С этой точки зрения, основная идея Арбиба и Каплана согласуется с возражениями, выдвигаемыми, на мой взгляд, правильно Кином и Смитом (Kean and Smith, 1979) против недифференцированного глобального характера модели и утверждающими, что модульному характеру ментальных процес­сов должно быть отдано предпочтение как с методологической, так и с эмпирической точки зрения. Суть заключается в том, что, с одной стороны, могут существовать общие характеристики О, в то время как G, являющаяся строго модульной системой, имплицитно накладывает модульные характеристики на О, благодаря связи, обуслов­ленной (А7").

⁴⁰ Это не совсем правильно, если мы примем во внимание начальное состояние операции. Так, О12 должна следовать за 0\\, так как D определяет ее начальное состояние OS. Положим поэтому, что начальное состояние всех операций 0\\, применяемых в (59), есть некоторый структурный признак F, который является частью всех терминальных элементов D, Е, F, G.

⁴¹ Так, и (55а), и (55Ь) строго линейно упорядочены, в то время как (55с) и, следовательно, обработка в грамматиках ATN в общем случае нет.

⁴² Предварительный обзор, посвященный кратковременной памяти для различных уровней структуры, содержится в Bierwisch, 1975.

⁴³ Языки, по-видимому, различаются в отношении объема структурно обуслов­ленной промежуточной памяти, который они склонны допустить. Так, «расщепления» лексических единиц в немецком с помощью перемещения личного глагола в главных предложениях, как показано в (64), часто представляют собой крайние случаи, когда даже идентификация слова перестает быть строго линейно-упорядоченной. Сходное явление вызывает в английском перемещение частицы в примерах типа put NP about, однако оно гораздо более ограниченно, так как на место NP может быть вставлена только простая, несложная именная группа.

⁴⁴ Некоторый вид общего дисплея присущ также двухступенчатой системе Фрейзера и Фодора (Frazier and Fodor, 1978), однако там содержится дополнитель­ное условие, что „упаковывающая" ступень ограничивается приблизительно шестью синтаксическими примитивами. Это, таким образом, третье отличие этой системы от грамматик ATN, которые в основном основываются на магазинной памяти. (Относи­тельно других отличий см. примечания 30 и 34).

⁴⁵ Хотя могут существовать промежуточные части, являющиеся полными. Напри­мер, на полноту именной группы der Pianist... не влияет неполнота глагола hort (auf) ‘перестал’.

⁴⁶ Я опускаю здесь проблемы надлежащей семантической категоризации именных групп, анализ определяющих слов и статус именных групп во множественном числе. Я просто буду продолжать приписывать именным группам семантическую категорию п. Для ясности сокращенно обозначается cn („common noun“ ‘нарицательное имя существительное’).

⁴⁷ На самом деле (78) является упрощением, в определенных отношениях вводящим в заблуждение. Более тщательный анализ должен был бы определить различные измерения, на которых основывается сравнение в large ‘большой’ в отличие от high ‘высокий’, long ‘длинный’ и т. д.

⁴⁸ Более тщательное, хотя по-прежнему неполное исследование рассматриваемых синтаксических и семантических аспектов проведено Карттуненом и Петерсом (Karttunen and Peters, 1978), идеям которых с небольшими упрощениями я следую.

⁴⁹ Имеется глубокая связь между главным ударением и фокусом, хотя в общем случае отношение это гораздо более сложное. Подробный разбор данного вопроса увел бы нас далеко в сторону.

⁵⁰ Конечно, можно легко добиться того же результата, предъявляя, скажем, информантам высказывания с локально замаскированными речевыми сигналами. Систематическое изменение структурных свойств замаскированных мест могло бы использоваться для идентификации конкретных условий обработки. Сохраняющееся различие — это различие между естественной и экспериментальной ситуацией.

⁵¹ Следует подчеркнуть, что это заключение не ослабляется случайным характе­ром данных. С методологической точки зрения утверждение о существовании может быть доказано даже одним-единственным убедительным примером. Хотя это не отрицает необходимости дополнительных данных.