4.4. НЕОБХОДИМЫЕ УСЛОВИЯ ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ОПРЕДЕЛЕННОЙ РЕФЕРЕНЦИИ
При рассмотрении названных выше выражений я ставлю следующий вопрос: какие условия их употребления необходимы для того, чтобы определенная референция достигла цели? Предварительно поставлю другой вопрос: кд«*
ковб суть определенной референций, какова функция пропозиционального акта референции в иллокутивном акте? И ответ на этот вопрос, как я уже сказал, заключается в том, что при определенной референции говорящий выделяет, или идентифицирует, некоторый конкретный объект, о котором он собирается говорить, спрашивать и т.
д. Однако такой ответ не является исчерпывающим, поскольку из него еще не ясно, воспринята ли эта идентификация слушающим. Чтобы снять эту неоднозначность, нам нужно провести различие между полностью завершенной (fully consummated) референцией и успешной (successful) референцией. Завершенная референция — это такая, при которой объект недвусмысленно идентифицируется для слушающего, то есть в этом случае идентифицикация воспринимается адресатом. Успешной же референция является в том случае, когда мы не можем обвинить говорящего в том, что он не произвел референцию, но при этом объект может не быть однозначно идентифицирован для слушающего, хотя говорящий способен сделать необходимые уточнения по требованию. До сих пор мы рассматривали случаи успешной референции; нетрудно, однако, увидеть, что понятие завершенной референции является более существенным, поскольку успешная референция, не будучи полностью завершенной, по крайней мере потенциально может стать таковою.В свете этого разграничения перепишем наш первый вопрос так: как может употребление [42] выражения стать актом завершенной референции? Какие условия необходимы, чтобы выражение могло идентифицировать для слушающего тот объект, который имеет в виду говорящий? В конце концов, от говорящего исходят лишь слова, так как же они идентифицируют для слушающего вещи? Способ формулировки наших вопросов дает нам ключ к ответу: если говорящий идентифицирует объект для слушающего, то для того, чтобы этот акт был успешным, должен существовать объект, подлежащий идентификации, а используемое выражение должно быть достаточным, чтобы его идентифицировать.
Этим двум условиям я уже дал предварительную формулировку в виде аксиомы существования и тождества. В свете последнего рассуждения представим их как условия для осуществления завершенной референции.Для того чтобы говорящий завершил акт определенной референции, необходимы следующие условия:
1. Должен существовать один, и только один, объект, к которому приложимо употребляемое говорящим выражение (переформулировка аксиомы существования).
2. Употребленное говорящим выражение должно предоставлять слушающему достаточные средства для идентификации объекта (переформулировка аксиомы тождества).
Теперь посмотрим, как употребление определенной дескрипции может удовлетворить этим требованиям. Предположим, например, что выражение the man ‘(этот) человек’ входит в предложение The man insulted me ‘Этот человек оскорбил меня’. Каким образом такое выражение удовлетворяет нашим двум условиям?
Первое условие может быть разделено на две части:
1а. Должен существовать по крайней мере один объект, к которому приложимо употребленное говорящим выражение.
16. Должно существовать не более одного объекта, к которому приложимо употребленное говорящим выражение 8.
В случае определенных дескрипций условие 1а выполняется очень просто. Поскольку выражение включает дескриптор, а дескриптор является одним дескриптивным термом или включает его, необходимо только, чтобы существовал по крайней мере один объект, к которому дескриптор мог бы реально относиться. В случае выражения the man ‘(этот) человек’ необходимо лишь существование по крайней мере одного человека, чтобы выполнялось условие 1а.
Следующий шаг сложнее. Возникает соблазн считать условие 16 аналогичным условию 1а и утверждать, что точно так же, как удовлетворяется условие 1а, если существует по крайней мере один объект, к которому может реально относиться дескриптор, удовлетворяется и условие 16, если существует не более одного объекта, относительно которого дескриптор истинен. Этот соблазн особенно велик, если успешная определенная референция рассматривается как что-то вроде замаскированного истинного утверждения о существовании единичного предмета, то есть как суждение о том, что существует один, и только один, объект, удовлетворяющий некоторой дескрипции.
Такая точка зрения выражена Расселом в его теории дескрипций. В соответствии с теорией дескрипций приведенное выше предложение, видимо, должно толковаться как утверждение существования в мире лишь одного человека.Не основана ли такая критика на передержке? Конечно, это так — в той мере, в какой Рассел не имел в виду контексты типа тех, которые были нами рассмотрены, когда он формулировал свою теорию. Пусть это и передержка, но не лишенная основания. Обратите внимание на то, как Рассел исключает такие контексты: он говорит, что в контекстах, к которым, как предполагается, приложима его теория, определенный артикль используется "строго для обозначения единичности" [ 11, р. 30]. Но что значит "строго" в этой оговорке? Нет ничего неточного или нестрогого в приведенном выше предложении; оно буквально и строго, как любое другое. Ясно, что роль ограничителя "строго" при обозначении единичности может интепретироваться одним из следующих способов:
(а) строго таким* образом, чтобы указать, что говорящий имеет намерение осуществить идентифицирующую референцию к индивидному объекту, или
(б) строго таким образом, чтобы имплицировать, что дескриптор является истинным только для одного объекта. Из этих двух толкований (а) отпадает, так как приведенный пример удовлетворяет (а) и, таким образом, теория может обратиться в абсурд, что я сейчас и показал. Но если имеется в виду (б), то это, очевидно, ложное описание "строгого" использования определенного артикля. Но дело не только в том, что сочетания определенного артикля с дескриптором, не имплицирующим единичности, являются совершенно строгими, но главным образом в том, что практически нет таких употреблений определенного артикля, в которых он был бы достаточен сам по себе, чтобы имплицировать (то есть так или иначе указать), что следующий за ним дескриптор истинен лишь для одного объекта. Есть, конечно, сочетания определенного артикля с дескрипторами, истинными при одном объекте — они имеют решающее значение в речевом акте определенной референции, так как констатируют принцип идентификации,— но не сила артикля имплицирует то, что они осуществляют единичную референцию.
Это не его функция. Его функция (в рассматриваемых нами случаях) — указать на намерение говорящего осуществить единичную референцию; функция же дескриптора — идентифицировать для слушающего объект в некотором контексте, объект, к которому говорящий намерен произвести референцию в этом контексте. В качестве конкурирующей я предлагаю следующую точку зрения на артикль the: при его употреблении с определенной референцией (которое не является единственным) артикль соответствует конвенциональному приему, указывающему на намерение говорящего осуществить референцию к единичному объекту, а не на то, что следующий за ним дескриптор истинен лишь для одного объекта. (Здесь стоит заметить, что некоторые языки, например латынь и русский, не имеют определенного артикля и полагаются на контекст и другие механизмы, чтобы указать на намерение говорящего осуществить определенную референцию.)В моем описании не было дано адекватного объяснения того, как употребление определенной дескрипции типа вышеприведенной удовлетворяет условию 16. Я говорил только о том, что должен быть по крайней мере один объект, соответствующий дескриптору, и что при помощи определенного артикля говорящий эксплицирует свое намерение идентифицировать конкретный объект. Но если дескриптор, будучи общим термом, может быть истинным для многих объектов, то что же делает употребленное говорящим выражение приложимым только к одному из них? Простой, но неинформативный ответ состоит в том, что говорящий имеет в виду (intends) только один из объектов внутри сферы приложения дескриптора. Этот ответ неинформативен в том отношении, что он не проясняет, что же значит это "подразумеваний (intending or meaning) объекта. Для того чтобы дать полный ответ на этот вопрос, я рассмотрю требования для удовлетворения условия 2, а затем вернусь к обсуждению пункта 16 и связи между актом референции и намерением говорящего.
Второе условие (формулировка аксиомы тождества) требует, чтобы слушающий был способен идентифицировать объект, руководствуясь использованным говорящим выражением.
Это значит, что не должно быть ни сомнения, ни двусмысленности по поводу того, о чем именно идет речь. На самом низком уровне вопросы типа ”кто?“, ”что?“, ’’какой?" дают нужные ответы. Конечно, на другом уровне эти вопросы остаются открытыми: после того как предмет был идентифицирован, все же можно спросить ’’что?" в смысле ’’скажи мне о нем больше", но не в смысле ”я не знаю, о чем ты говоришь". Идентификация — в моем использовании этого термина — означает ответ именно на такой вопрос. Например, если я говорю: ’’Человек, который ограбил меня, был ростом более б футов", можно считать, что я осуществил референцию к человеку, ограбившему меня, даже если (в одном из пониманий термина ’’идентификация") я не способен идентифицировать ограбившего меня человека. Я не в состоянии, например, определить его по полицейской картотеке или сообщить о нем что-либо еще. Тем не менее, предполагая, что один, и только один, человек ограбил меня, я вполне ’’преуспею" в акте идентифицирующей референции, произнося вышеприведенное предложение.Мы видим, что, употребляя определенную дескрипцию, такую, как the man ‘(этот) человек’ говорящий обнаруживает свое намерение осуществить референцию к объекту, и он выбирает дескриптор, который, по его мнению, будет достаточен, чтобы слушающий понял, к какому именно объекту он намерен отослать в контексте данного высказывания. Даже если дескриптор истинен для многих объектов, говорящий предполагает, что его использование в соответствующем контексте будет достаточным для идентификации того именно объекта, который он имеет в виду. Если дескриптор действительно окажется достаточным, то условие 2 удовлетворено. Но предположим, что дескриптор оказался недостаточным. Представим себе, что слушающий еще не знает, какого человека подразумевает говорящий. В таком случае вопросы ”кто?“, ”что?“, ’’какой?" вполне нормальны, и я утверждаю, что необходимым условием полностью завершенной референции является то, что говорящий способен дать недвусмысленные ответы на эти вопросы.
Если говорящий не подобрал нужного выражения для ответа на такие вопросы, то он не идентифицировал для слушающего объект и, следовательно, не осуществил референцию, поскольку однозначные ответы на эти вопросы и обеспечивают идентификацию, а идентификация есть необходимое условие завершенности акта определенной референции.Но какого рода ответы допускаются этими вопросами? Крайние полюса этих ответов образуют две группы: указательная презентация — например, тот, там — и общие термы, которые истинны при уникальном объекте, например: первый человек, пробежавший милю за 3 мин. 53 сек. "Чистые" демонстративні и "чистые" дескрипции представляют собой крайние случаи, обычно же акт идентификации имеет в своей основе соединение указательных механизмов и дескриптивных предикатов, например: тот человек, которого м ы видели в ч е р а,— или опирается на обозначение вторичного референта, которого в свою очередь говорящий должен быть способен идентифицировать, например: автор ”Ваверлея", столица Дании. Далее, говорящий должен быть в состоянии дополнить демонстративні этот, тот некоторым общим дескриптивным термом, так как когда говорящий, указывая в сторону физического объекта, говорит: "Вон то", то это "то" не может не быть неоднозначным, поскольку неясно, указывает ли говорящий на цвет, на форму объекта, на его непосредственное окружение или на среднюю часть этого объекта и т. д. Данные виды идентифицирующих выражений (указательная презентация, единичная дескрипция, указательно-дескриптивная идентификация) исчерпывают все поле. Таким образом, идентификация и, следовательно, выполнение условия 2 зависят от способности говорящего выбрать выражение одного из названных видов, приложимое только к тому объекту, который он имеет в виду. В дальнейшем я буду называть любое такое выражение идентифицирующей дескрипцией. Теперь мы можем подвести итог нашему рассмотрению условия 2. Хотя говорящий может выполнить это условие, даже не прибегая к идентифицирующей дескрипции, благодаря контексту или соответствующим знаниям слушающего, он может гарантировать, что условие будет удовлетворено, только если употребленное им выражение является идентифицирующей дескрипцией или если оно дополнено ею. И поскольку использование любого референтного выражений принуждает говорящего к идентификации одного, и только одного, объекта, он обязан "предъявить" одну из таких дескрипций по требованию.
Теперь можно резюмировать наше рассмотрение условия 16. Мы остановились на том, что условие единичности объекта, соответствующего данному выражению, может быть принято за импликацию существования только одного объекта, к которому говорящий намеревается осуществить референцию. Здесь возникает соблазн думать, что это все, что следует сказать об условии 16, что намерение говорящего отослать к конкретному объекту не зависит от его способности удовлетворить условие 2 или его способности идентифицировать для слушающего объект. Он хорошо знает, что он имеет в виду, даже если он не может объяснить это адресату. Но я хочу показать, что два требования — намерение идентифицировать единичный предмет и способность это осуществить,— по сути дела, тождественны, ибо что может означать ”иметь в виду (mean or intend) определенный объект, исключая при этом все другие объекты"? Некоторые факты склоняют нас к мысли о том, что это движение души, — но могу ли я подразумевать один конкретный объект независимо от дескрипции или другой возможной формы его идентификации? И если это так, то что делает мое намерение намерением, направленным именно на этот объект, а не на какой-нибудь другой? Ясно, что понятие "намерение осуществить референцию к конкретному объекту" возвращает нас к идентификации при помощи дескрипции, и мы можем сейчас обобщить это условие следующим образом: необходимым условием намерения говорящего осуществить референцию к конкретному объекту при употреблении того или иного выражения является его способность дать идентифицирующую дескрипцию этого объекта. Таким образом, выполнение условия 16 и способность удовлетворить условие 2 совпадают. Каждое требует, чтобы выбранное говорящим выражение было идентифицирующей дескрипцией или дополнялось ею.
Иными словами, аксиома тождества (в ее первой формулировке) является следствием аксиомы существования (в ее пересмотренной форме), поскольку необходимое условие наличия одного, и только одного, объекта, к которому приложимо использованное говорящим выражение, одного, и только одного, объекта, к которому он намерен произвести
референцию, таково, что он должен быть в состоянии [43] отождествить этот объект. Аксиома тождества вытекает из аксиомы существования, и если учесть приведенные соображения о способах идентификации, то принцип идентификации может быть следствием любой из этих аксиом.
Как я вскользь заметил в гл. 1, принцип идентификации является особым случаем принципа выразимости (principle of expressibility). Принцип выразимости в упрощенной форме гласит: все то, что может подразумеваться, может быть выражено. В применении к настоящему случаю определенной референции этот принцип приравнивается к тезису, что всякий раз, когда истинно, что говорящий подразумевает некоторый конкретный объект (здесь "подразумевает" = "намерен осуществить референцию"), должно быть истинно и то, что он может сказать точно, какой именно объект он подразумевает. Однако это всего-навсего весьма приблизительная переформулировка принципа идентификации, ибо принцип идентификации только утверждает, что необходимым условием определенной референции является способность говорящего дать идентифицирующую дескрипцию, и именно эта последняя обеспечивает способ обозначения в речи того, что имеется в виду при референции. Здесь следует снова подчеркнуть, что крайний случай обозначения в речи объекта — это обозначение, которое включает в себя указание; указательная презентация объекта-референта — это крайний случай, удовлетворяющий принципу идентификации и, следовательно, принципу выразимости.
При систематическом изучении языка, как и в любом систематическом исследовании, одной из наших целей является сведение максимального количества данных к минимальному числу принципов.
Определив завершенную и успешную референцию и представив аргументы в пользу того, что способность полностью осуществить референцию зависит от выбора идентифицирующей дескрипции, мы можем теперь сформулировать принцип идентификации следующим образом:
36. Необходимым условием для успешного осуществления определенной референции при употреблении того или другого выражения является либо то, что само
это выражение представляет собой идентифицирующую дескрипцию, либо то, что говорящий способен "предъявить" идентифицирующую дескрипцию по требованию.
4.6.