О НЕКОТОРЫХ ОГРАНИЧЕНИЯХ НА КАУЗАТИВИЗАЦИЮ В ТУРЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

Каузатив в турецком языке образуется путем добавления к глагольной основе каузативного показателя (обычно -Dir или -t)¹ и замены номинативного (без показателя) оформле­ния субъекта предложения, подчиненного предикату CAUSE ’каузировать’, на один из падежей, стоящих ниже в падежной иерархии (ср.

(1) Adam ko^-tu. человек бежать-прош.

’Человек бежал’.

(2) Adam-i ko^-tur-du-k.

человек -акк. бежать-кауз. -проил.-1 л мн.

*Мы заставили человека бежать’.

(3) Adam kapi-yi ag-ti

человек дверь-акк. открыть-проил.

^Человек открыл дверь’.

(4) Adam-a kapi-yi ag-tir-di-k.

человек-даг. дверь-акк. открыть-кауз.-прош.-1л.мн.

’Мы заставили человека открыть дверь’.

Когда (1) вставляется в каузативную конструкцию, исход­ный субъект становится поверхностным прямым объектом, занимающим ближайшее подходящее место в падежной иерар­хии. Когда же в каузативную конструкцию включается (3), исходный субъект становится поверхностным косвенным объектом, так как место прямого объекта уже заполнено объектом (карі) глагола вставленного предложения.

Karl Е. Zimmer. Some constraints on Turkish causativization. — In: «Syntax and semantics, 6. The grammar of causative constructions», M. Shibatani (ed.), Academic Press, New York, 1976, pp. 399—412.

© Academic Press, 1976

Если глагол вставленного предложения управляет не пря­мым объектом, а косвенным, то субъект, как и у непереход­ного глагола, понижается до прямого объекта:

(5) Hasan okul-a baqla-di.

Хасан школач)аг. начать-прош.

’Хасан начал ходить в школу*.

(6) Baba-si Hasan-i okul-a basla-t-ti.

отец-его Хасан-акк. школач)аг. начать-кауз.-прош.

*Отец записал Хасана в школу’.

Ниже мы рассмотрим случай, когда во вставленном пред­ложении имеются и прямой и косвенный объект (см. прим. 12).

Один из типов ограничений на образование каузатива в турецком можно, по-видимому, назвать «морфологическим».

Рефлексивизация в турецком может выступать в двух фор­мах. Одна — простое присоединение к глагольной основе пока­зателя -In:

(7) Hasan ganuupr-i yika-di.

Хасан белье-акк. стирать-прош.

’Хасан выстирал белье’.

(8) Hasan yika-n-di.

Хасан мыть-рефл.-прош.

’Хасан вымылся’.

(9) yika-n-di-m. мыть-рефл.-прош.-1л.ед.

’Я вымылся’.

Мофема -In не изменяется по лицам и обозначает только, что глагол рефлексивен; как видно из приведенных при­меров, в этой рефлексивной конструкции нет форм, кото­рые бы соответствовали англ. himself (рефл. 3 л.), myself (рефл. 1 л.) и тл. и занимали бы синтаксическую позицию объекта.

Другая рефлексивная конструкция в турецком имеет па­раллель в английском. Мы находим ее, например, в таком примере:

(10) Hasan kendin-i miidafaa et-ti.

Хасан себя-акк. защита-делать-прош.

'Хасан защищался*.

(Составные глаголы типа miidafaa et- ’Защищаться’ не допус­кают рефлексивизации с -In). В то время как последний тип рефлексива допускает каузативную конструкцию, первый не допускает. Так, мы имеем:

(11) Hasan-a kendin-i miidafaa et-tir-e-me-di-m.

Хасанч)аг. себя-акк. защита-делать-кауз.-возм.-не-

прош.-іл.ед.

’Я не смог побудить Хасана защищаться’.

но не

(12) *Hasan-i (Hasan-a) yika-n-dir-di-m.

Хасан-вкк. (Хасан-dar.) мыть-рефл.-кауз.-прош.-1л.ед.

'Я побудил Хасана вымыться*³.

Интересно отметить (см. А і s s е n 1972,1974а), что огра­ничение на рефлексивы с суффиксом -In в каузативной конст­рукции относится только к полученным путем трансформаций рефлексивам с «регулярной» семантикой («х делает что-либо с х »), а не к лексикализованным рефлексивам, которые, по- видимому, должны рассматриваться как особые единицы сло­варя. Так, глагол sevin- *быть довольным, радоваться’ (от sev- ’любить* и -In) может получать совершенно приемлемую кау­зативную форму, как, например,

(13) Bu haber biz-i gok sevin-dir-di.

этот новость мы-акк. очень быть-довольным-кауз.-прош.

’Эта новость очень нас обрадовала*.

К сожалению, я не могу объяснить запрет на сочетание про­дуктивного рефлексива на -In с каузативизацией, так же как не могу согласиться с объяснениями, предлагаемыми в других работах. В A і s s е n 1972 предполагалось, что трансформация подъема предиката, входящая в состав правил образования каузатива, доциклична, вследствие чего некоторые цикличе­ские трансформации не могут применяться, так как условия их применения устраняются подъемом предиката. Однако, как указывает сама Айсен (А і s s е п 1974а, с. 167—168), при этом объяснении встает ряд вопросов: одни — относитель­но некоторых фактов, связанных с рефлексивизацией при помощи kendi в турецком, другие — относительно возмож-

ности каузативации рефлексивов во французском (напри­мер, je les ai fait se laver ’я побудил их вымыться’). В работе A і s s е п 1974а вводится другой запрет: к вставленному предложению в каузативной конструкции не может приме­няться ни одна трансформация, кроме подъема предиката, причем такого подъема, применение которого маркируется в глагольной морфологии данного языка. Но и с этим пред­ложением связаны свои проблемы: ср. уже упомянутые кау­затив от рефлексивов во французском⁴ и каузатив от взаим­ного залога в турецком.

Как бы то ни было, интересно, что рефлексивы и каузати­вы в той или иной степени несовместимы во многих языках. В хинди в таком предложении, как

(14) Raja ne sipahi se ерпе ко goli mar-va-i.

король-иом. солдат-инстр. себя-акк. пуля поразить-кауз. -Зл.едж.р.

^Король побудил солдата застрелить его’, возвратное местоимение эрпе может относиться только к raja ’король’, то есть исходным высказыванием не может быть Sipahi пе эрпе ко goli mar li Солдат застрелился’. Значит, рас­сматриваемая несовместимость, очевидно, не относится к воз­можности одновременного оформления аффиксами в глаголь­ной словоформе и каузативности и рефлексивности, как можно было бы подумать, судя по турецким данным.

Также и в итальянском, высказывания типа

(15) *Но fatto lavarsi Giovanni (или a Giovanni).

’Я побудил Джованни вымыться’.

грамматически неправильны; имеющийся в виду смысл может быть выражен только как

(16) Но fatto lavare Giovanni

(что могло бы значить ’Я вымыл Джованни’)⁵. Было бы не­плохо найти для всех этих фактов какое-то единое объясне­ние; к сожалению, однако, всякий принцип, претендующий на всеобщность, но основывающийся на данных одного языка или одной группы языков, обычно не применим к фактам других языков.

Другой морфологический запрет, который мне хотелось бы обсудить, относится к пассивизации и каузативизации. По­следовательность морфем «пассив + каузатив» в турецком как продуктивная не встречается⁶ ; так, например, мы не сможем фразу

(17) Kutu ag-il-di.

ящик открыть-пасс.-прош.

’Ящик был открыт’, сделать каузативной и получить что-либо вроде

(18) *Hasan kutu-yu ag-il-dir-di.

Хасан яищк-акк. открыть-пасс.-кау з.-прош.

’Хасан открыл ящик’.

С другой стороны, последовательность «каузатив + пассив» встречается, например, в предложении

(19) Bu щ Hasan-a Ahmet tarafindan yap-tir-il-di.

это дело Хасан-dar. Ахмет от-него делать-кауз.-пасс.- проьи.

’Эта работа была сделана Хасаном по инициативе Ахме­та’ (предложение для турецкого не слишком изящное, но грамматически правильное), получено пассивизацией из

(20) Ahmet bu iq-i Hasan-a yap-tir-di.

Ахмет это дело-акк. Хасан-dar. делать-кауз.-проьи.

’Ахмет побудил Хасана сделать эту работу’.

В турецком данную ситуацию можно интерпретировать двояко. Первый путь--принять, что пассивизация не может применяться к предложению, включенному в сферу действия предиката CAUSE (такова, в общем, позиция Айсен (A і s s е n 1972,1974а)); второй путь —принять, что пассивизация может применяться к таким предложениям, но вследствие имеющего­ся на поверхностном уровне запрета на порядок расположения морфем показатель пассива не может стоять перед показате­лем каузатива и опускается, если каузативизация следует за пассивизацией.

Как отмечается у Комри (Comrie 1975), в некоторых языках есть свидетельства в пользу такой трактовки, если в каузативной конструкции мы находим агентивную группу, подобную агентивной группе при независимом пассиве, при том что эта каузативная конструкция не допускает употребле­ния такой агентивной группы в результате понижения субъек­та по падежной иерархии. Так, во французском мы имеем:

(21) J’ai fait couiir Pierre.

’Я побудил Пьера бежать*, с понижением исходного субъекта Pierre *Пьер* до прямого объекта каузативного предложения при отсутствии прямого объекта во вставленном предложении;

(22) J’ai fait manger le pain au chat.

*Я заставил кота есть хлеб*.

с понижением исходного субъекта le chat *кот* до косвенного объекта, поскольку глагол вставленного предложения уже имеет прямой объект, и, наконец,

(23) J’ai fait envoyer la lettre a Jean par mon cousin.

*Я побудил своего кузена послать письмо Жану’, с понижением исходного субъекта mon cousin 'мой кузен’ до агентивной группы с par, так как глагол вставленного предло­жения уже имеет и прямой и косвенный объекты. Эта агентив- ная группа, конечно, идентична форме, которую принимает агенс в пассивном предложении (например, La lettre a ete envoyee a Jean par mon cousin ТІисьмо было послано Жану моим кузеном’). Кроме того, во французском субъект встав­ленного предложения может быть передан ИГ с par, даже если у глагола вставленного предложения имеется только прямой объект, например:

(24) J’ai fait manger le pain par le chat.

которое, видимо, лучше всего переводить как 'Я скормил хлеб коту’ (см. об этим ниже). Заманчиво анализировать

(24) как

(25) J’ai fait [le pain a ete mangd par le chat].

*Я побудил [хлеб был съеден котом]'.

то есть как дериват структуры, в которой вставленное предло­жение было сначала подвергнуто пассивизации, в то время как

(22) произведено от:

(26) J’ai fait [le chat a mange le pain].

’Я побудил [кот съел хлеб]*.

Такая интерпретация особенно привлекательна потому, что разница между (22) и (24) очень напоминает разницу между соответствующими активным и пассивным предложениями. В активном предложении тема — le chat ’кот’, в пассивном — le pain ’хлеб’; подобным же образом в (22) говорится о том, что я заставил сделать кота, а в (24), скорее, о том, что я сде­лал с хлебом. Другой пример (которым я обязан Мартине Мазо дон): если кто-либо рассказывает, каким образом он пытался унизить пленного генерала, он, по-видимому, скажет:

(27) J’ai fait nettoyer les toilettes au g6neral.

’Я заставил генерала чистить уборные’.

если же он рассказывает, каким образом ему наконец удалось вычистить уборные, он скажет:

(28) J’ai fait nettoyer les toilettes par le general.

’Вычистить уборные я заставил генерала’

(ср. разницу в переводе).

Конечно, при «пассивной» интерпретации следует помнить, что во французском языке в каузативном предложении не могут употребляться пассивные формы глагола, то есть пред­ложение

(29) *J’ai fait etre mange le pain par le chat грамматически неправильно.

В турецком подобные аргументы не имеют силы, так как агентивная группа с tarafindan ’от-него’ употребляется в кау­зативной конструкции только в случае, если у глагола вклю­ченного предложения имеются и прямой и косвенный объект. То есть возможны предложения типа:

(30) Hasan-a mektub-u Aysje tarafindan gonder-t-ti-m.

Хасан-даг. письмо-акк. Айше-от-нее послать-кауз.- прош.іл.ед.

’Я побудил Айше послать письмо Хасану’, но не типа:

(31) * Кар 1-у і Hasan tarafindan ag-tir-di-m

дверь-акк. Хасан-от-него открыть-кауз.-проіи.-іл.ед.

’Я побудил Хасана открыть дверь’.

(такое предложение может быть образовано, но будет интер­претироваться как ’Я побудил Хасана побудить дверь открыть­ся’, то есть как двойной каузатив, упрощенный опущением одной из каузативных морфем)⁷ .

Свидетельство в пользу «пассивной» интерпретации в турецком дает конструкция, которую Айсен (A і s s е n 1974а, гл.5) называет «конструкцией с недостающим субъектом» («missing subject construction»). Ср., например:

(32) Hasan kutu-yu ag-tir-di.

Хасан ящик-aкк. открыть-кауз.-прош.

'Хасан заставил открыть ящик', где отсутствует субъект при ад- 'открыть*. Кажется вполне разумным производить такие конструкции от глубинной структуры, в которой вставленное предложение — безагент- ный пассив. При таком анализе субъект поверхностного пред­ложения kutu-yu ’яхцик-a к к. ’ будет трансформационным дери­ватом от субъекта пассивного предложения Kutu ag-il-di 'Ящик был открыт'.

Пассивная интерпретация должна быть ограничена таким образом, чтобы только безагентные пассивы с производным субъектом (то есть исходным объектом) могли включаться в сферу действия предиката CAUSE в грамматически правиль­ной каузативной конструкции⁸. При наличии такого запрета «пассивная» интерпретация, по-видимому, достаточно точно объясняет факты. В частности, можно заметить, что глаголы, принимающие дативные и аблативные (но не аккузативные) дополнения, не могут посредством пассивизации получить производный субъект и такие глаголы обычно не допускают каузативов с недостающим субъектом:

(33) Hasan otobils-e bin-di.

Хасан автобус-dar. сесть -прош.

'Хасан сел в автобус*.

(34) *Otobiis bin-il-di. автобус сесть-пасс.-прош.⁹ *В автобус сели’.

(35) *§ofor otobiis-ii bin-dir-di.

шофер авто бус-a к к. сесть-кауз.-прош.

Шофер загрузил автобус (пассажирами) ’.

(36) Hasan canavar-lar-dan kork-uyor.

Хасан чудовище-мк.-абл. бояться-касг.

Хасан боится чудовищ'.

(37) *Canavar-lar kork-ul-uyor. чудовшце-лш. боятъся-пасс.-наст.

Чудовищ боятся’.

(38) Canavar-lar-dan kork-ul-uyor.

чудовшце-мн.-абл. бояться-пасс.-наст.

Чудовищ боятся (или: следует бояться)

(безличный пассив; ср. примечание 9).

(39) *Eski-den hikayeci-ler canavar-lar-i (-dan)

в старые времена сказочник-ми. чудовище-мн.-акк.

(абл.) kork-ut-uyor-du

бояться-кауз.-наст.-прош.

’В старые времена сказочники обычно пугали чудо­вищами’.

(Предложение (39) с canavarlari допустимо, но должно иметь значение ’В старые времена сказочники обычно пугали чудо­вищ’^{1 0}.)

В работе Aissen 1974а гл. 5 факты такого рода объяс­няются путем рассмотрения каузативов с «недостающим субъектом» как «связанных» с пассивом («related» to pas­sives), однако не вполне ясно, какой смысл вводить в грам­матическое описание новое понятие «связанности с чем-либо » в дополнение к понятию «производности от чего-либо». В частности, критерии «связанности» в отличие от «производ­ности», по-видимому, не слишком хорошо определены. Рас­сматривая пассивно-каузативную проблему, Айсен отвергает «пассивную » интерпретацию, то есть производность от исход­ного пассива, в первую очередь из-за отсутствия поверхност­ных морфологических показателей пассива, что ввиду при­веденных выше соотношений кажется мне не особенно силь­ным аргументом. Заметим, кстати, что ослабление морфоло­гии пассива имеется даже в некоторых английских каузати­вах: I had the door opened ’Я заставил открыть дверь’, а не *1 had the door be opened. Почему морфология пассива имеет тенденцию не проявляться в каузативах — это, конечцо, слож­ный вопрос, который до поры до времени остается нере­шенным.

in*

Наконец, мне хотелось бы рассмотреть запрет, связанный с распределением падежей-посредников (intermediaries) в каузативной конструкции. Падеж -посредник я определяю как агенс, которого другой агенс побуждает заставить третий агенс сделать нечто; так, в

бежит

(40) (х CAUSE (у CAUSE (z распечатывает письмо)))

и т. п.

у —посредник. Это определение исключает агенсы, которые другие агенсы побуждают сделать так, чтобы что-то случилось с пациенсами; например, у в случае

(41) (х CAUSE (у CAUSE (z падает))).

Как кажется, в турецком датив для некоторых носителей язы­ка (назовем их носителями диалекта А) недопустим или в лучшем случае лишь маргинально допустим в роли посредни­ка несмотря даже на то, что в результате понижения по падеж­ной иерархии в ряде случаев для посредника мог бы ожи­даться датив.

Если мы возьмем двойной каузатив с непереходным гла­голом в первичном предложении, например:

(42) (Ahmet CAUSE (Hasan CAUSE (мы работаем))),

мы можем ожидать, что поверхностная форма этой конструк­ции будет:

(43) Ahmet Hasan-a biz-i даіц-tir-t-ti.

Ахмет Хасан-даг. мы-акк. работать-кауз.-кауз.-прош. ’Ахмет заставил Хасана заставить нас работать’, — с посредником, занявшим первое подходящее падежное место, датив. Однако носители диалекта А считают такие фразы в лучшем случае неуклюжими, а некоторые отвергают их вовсе. Для ряда типов подобных предложений некоторыми носите­лями предпочитаются посредники с послелогами vasitasiyle ’посредством’ или tarafindan ’с его стороны’, для прочих, видимо, используются различные перифразы других типов.

Интересно, что этот запрет относится не ко всем понижен­ным субъектам (ср. определение посредника). Если посмот­реть на структуру дерева, соответствующую (42), она оказы­вается совершенно идентичной глубинной структуре предло­жения типа:

(44) Ahmet Hasan-a et-i рц-ir-t-ti.

Ахмет Хасан-даг. мясо -акте, варитьс я-кауз.-кауз.-прош. ’Ахмет заставил Хасана варить мясо’,

или:

(45) Ahmet Hasan-a rakib-in-i ol-dvir-t-tii.

Ахмет Хасанч)аг. соперник-Зл.посесс.-акк. умереть- кауз .-кауз.-прош.

’Ахмет заставил Хасана убить своего соперника’, то есть

Ахмет CAUSE S

с непереходным глаголом в первичном предложении. Тем не менее (44) и (45) полностью приемлемы для носителей диа­лекта А, а (43) для них совершенно неприемлемо. Разница между (44) и (45), с одной стороны, и (43) —с другой, за­ключается, конечно, в том, что в первых двух предложениях субъект первичного предложения — пациенс, так что варка (мяса) и смерть, скорее, могут рассматриваться как нечто, что может случиться с чем-либо, а не нечто, что может быть сдела­но кем-либо, а в (43) субъект первичного предложения — агенс. В первых двух случаях мы имеем дело с процессами, которые Сибатани охарактеризовал как однособытийную каузацию (каузация и результат рассматриваются как одно событие), когда объект каузации — агенс (см. Shibatani 1973, гл. 4, разд. 6)¹¹. Таким образом, некоторые характе­ристики роли субъекта исходного предложения (или, что то же самое, характера глагола, например действие vs процесс) необходимы для отличения вполне жизнеспособных двойных каузативов с дативной NP, как (44) и (45), от периферийных или неприемлемых, как (43).

Турецкий — не единственный язык, в котором имеется такой запрет. Носители французского языка обычно отвер­гают как грамматически неправильные предложения типа:

(46) *Pierre a fait faire travailler le jardinier a Marie

’Пьер побудил Марию заставить садовника работать’, или несколько измененные предложения, в которых исклю­чается возможность смешения с конструкцией le jardinier а Marie ’садовник Марии” (то есть ’Пьер заставил заставить садовника Марии работать’):

(47) *C’est a Marie que Pierre a fait faire travailler le jardinier. ’Именно Марию Пьер заставил заставить садовника работать’.

Посредники во французском обычно выражаются сочетания­ми с par:

(48) Pierre a fait faire travailler le jardinier par Marie.

’Пьер заставил Марию заставить садовника работать’.

При наличии ограничения на падежи-посредники в дативе, конечно, можно предсказать, что такие конструкции с двой­ным дативом, как

(49) *Hasan-a mektub-u mudiir-e ag-tir-t-ti-m

Хасан-dar. письмо-акк. директор-dar. открыть- кауз. -кауз.-прош.-іл.ед.

’Я заставил Хасана заставить директора распечатать письмо’,

не будут приемлемы для носителей диалекта А¹². Значит, если при двойном каузативе наличествует только один из субъектов и если в поверхностной структуре выступает дативная ИГ, эта ИГ будет воспринята носителями диалекта А как субъект исходного предложения. Таким образом,

(60) Miidiir-e mektub-u ag-tir-t-ti-m.

Директор-dar. письмо-акк. открытъ-кауз.-кауз.-прош. -Іл.ед.

будет интерпретироваться как ’Я заставил кого-то заставить ди­ректора распечатать письмо’, а не ’Я заставил директора заста­вить кого-то распечатать письмо’. (Другая возможная интерпре­тация морфологически оформленного двойного каузатива — как единого акта каузации с подчеркнутым значением насиль- ств енно ста, — акта, совершаемого, возможно, против воли объекта каузации, но мы здесь этой темы не будем касаться.)

Те же самые ограничения, конечно, имеются и во француз­ском. Так, предложение

(51) * C’est a Jean que j’ai fait faire planter les choux au jardinier ’Именно Жана я заставил заставить садовника посадить капусту’.

неприемлемо (посредник нуждается в конструкции с par), а

(52) C’est a Jean j ’ai fait faire planter les choux интерпретируется как относящееся к Жану, который сам са­жает капусту, а не к Жану — посреднику, заставляющему кого-то еще сажать капусту.

Почему датив не подходит для выражения посредника?¹³ Может быть, датив больше подходит для выражения того, что можно назвать «центральными персонажами воздействия» (centrally affected entitles), нежели для выражения «периферий­ных персонажей воздействия» (peripherally affected entitles) (ср. анализ (27) и (28))? К сожалению, для ответа на постав­ленные вопросы необходимо гораздо дальше продвинуться в изучении падежной семантики.