МЕЖФРЕЙМОВОЕ („ОТВЕРГАЮЩЕЕ ФРЕЙМ") ОТРИЦАНИЕ

(18) John isn’t being thrifty, he’s just downright stingy.

‘Джон отнюдь не бережлив; он откровенно скуп—это правда’.

(19) John isn’t stingy; it’s just that he’s thrifty.

‘Джон не скупой; он бережлив—это правда’.

В примере (16) говорящий соглашается с уместностью такой схематизации характера человека, одним полюсом которой является stingy, а другим—generous, и отрицает, что Джона следует оцени­вать на том конце шкалы, которому соответствует stingy. Во фразе (17) происходит обращение к другому фрейму, и соответствующее предложение указывает на различные полюса этого фрейма. Однако в примерах (18) и (19) отвергается сама структура, в рамках которой используются слова thrifty или stingy. В каждом из двух последних случаев говорящий высказывается в том смысле, что схема оценки, в которую включено использованное слово, неприложима к обсуж­даемому индивидууму, или по крайней мере неприложима в отноше­нии тех характеристик индивидуума, которые обсуждаются в данный момент.

Следует подчеркнуть, что интерпретация высказывания, отрица­ющего фрейм, требует активации особого интерактивного или рито­рического фрейма. В только что рассмотренных случаях интер­претация предложений может происходить при использовании акту- ализованного оценочного фрейма, связывающего воедино два лек- сически-активированных фрейма. Содержание наших примеров с отрицанием фрейма допускает следующую экспликацию: Вы отнес­ли его к разряду хороших [плохих]; я отношу его к разряду плохих [хороших].

Явление, названное здесь отрицанием фрейма, обсуждалось в несколько иных терминах Д. Уилсон в Wilson, 1975, в главе о не-теоретико-истинностной семантике. В своем анализе она отмеча­ет, что основу отрицания в случаях такого рода составляет намере­ние говорящего воспрепятствовать тем вполне естественным выво­дам, которые могут быть сделаны из соответствующего утвердитель­ного предложения.

(20) Не didn’t lose his little finger: they removed his whole arm.

‘Он лишился не мизинца: он потерял всю руку’,

Уилсон говорит следующее:

«Ложность р является превосходным основанием для утвержде­ния не-p, однако столь же хорошим основанием для отрицательного утверждения могло бы послужить нежелание говорящего утвер­ждать р не потому, что оно ложно, а по совершенно иным причинам. И такой достаточно очевидной причиной для нежелания утверждать р может быть то, что оно вводит в заблуждение, например предполагает то, с чем нельзя согласиться... Таким образом, в ситуации, когда вполне возможно, что произнесение р повлечет q, и когда говорящий не хочет, чтобы предполагалось q, он может сказать не-p не потому, что возможна ложность р, а потому, что оно может ввести в заблуждение». (Wilson, 1975:151).

Она дополняет свой тезис следующим:

«Что касается трактовки отрицания, то я теперь считаю, что такая интерпретация все же должна оказаться правильной и не затрагивать существующих условий истинности». (W і 1 s о п,

1975:151).

Признавая существование в естественном языке семантики, осно­ванной не на условиях истинности, Уилсон тем не менее считает необходимым принимать решения об истинности предложений, се­мантика которых определяется вовсе не истинностью. Другими словами, требуется объявить, что предложение ,,Не didn’t lose his finger" в данной ситуации „истинно".

Отрицание фрейма определенным образом взаимодействует с введенным выше металингвистическим понятием истинности. Отри­цательное предложение, истолкованное как непринятие фрейма, можно перефразировать приблизительно так, как это сделано в (21).

(21) Сказав „Р", вы не сообщили ничего, что было бы одновре­менно истинным и ориентированным на сотрудничество.

Отрицание фрейма как таковое может использоваться в тех случаях, когда отрицаемое предложение само по себе выражает нечто истинное; ср. первое предложение примера (22).

(22) I don’t think I’m right; I know I’m right.

‘Я не думаю, что я прав; я знаю, что я прав’.

Здесь отрицается правомерность использования фрейма в контек­сте данного дискурса, поскольку это ведет к ошибочному представ­лению о слабой степени уверенности эпистемического утверждения; конечно, говорящий действительно «думает», что он прав. Такой эффект предложения объясняется тем, что мнение и знание помеща­ются на прагматическую шкалу, и в соответствии с моделью скалярного отрицания производится высказывание, которое сообща­ет нечто вроде ,,Не просто А, но даже В".

Уилсон рассмотрела также ,,не-истинностное‘‘ (non-truth- functional) отрицание фреймов, связанных с лексемами, сопоставив слова spare ‘избавлять’ и deprive ‘лишать’. Здесь она относит к собственно „семантике" тот тип суждений, с помощью которых интерпретируются предложения типа (23).

(23) You didn’t spare me a day at the seaside: you deprived me of one.

‘Нельзя сказать, что Вы избавили меня от дня на побережье: вы лишили меня его’.

Предикат spare [someone something], отрицательный или положи­тельный, помещает предотвращенное событие во фрейм, в котором оно рассматривается как нечто нежелательное, в то время как во фрейме предиката deprive [someone of something] оно определяется как желательное. Я думаю, что вид отрицания, иллюстрируемый именно такими примерами, в общем случае аналогичен так называ­емому „внешнему" отрицанию и что он везде имеет метаязыковой характер. В последующем обсуждении проблемы пресуппозиций я намереваюсь показать, что „не-истинностное" понятие отрицания, которое по предположению Уилсон в любом случае необходимо для полного описания семантики языка, может быть разумным образом использовано при рассмотрении критических замечаний в спорах о роли и сущности семантических пресуппозиций.