Дж. Лакофф МЫШЛЕНИЕ В ЗЕРКАЛЕ КЛАССИФИКАТОРОВ[9]

ЖЕНЩИНЫ, ОГОНЬ И ОПАСНОСТЬ

Борхес приписывает древней китайской энциклопедии под назва­нием „Небесная сокровищница благостных знаний” следующую классификацию животного мира:

«На этих древнейших страницах написано, что животные делятся на: (а) принадлежащих императору, (б) набальзамиро­ванных, (в) тех, которых можно дрессировать, (г) молочных поросят, (д) русалок, (е) сказочных, (ж) бродячих собак, (з) включенных в данную классификацию, (и) дрожащих, как сумасшедшие, (й) бесчисленных, (к) нарисованных очень то­ненькой кисточкой из верблюжьего волоса, (л) прочих, (м) только что разбивших вазу для цветов, (н) издали напомина­ющих мух» (Borges, 1966, р.

Написанное Борхесом относится, конечно, к области фантастики. Перечисленные категории животных не только не являются есте­ственными категориями человеческого мышления—они не могут быть таковыми. Однако по некоторой причине этот отрывок можно отнести к области искусства, а не к области фантастики: он про­изводит примерно такое же впечатление, какое получает европеец, читая описания языков и культур, распространенных за пределами Западной Европы. Дело в том, что различные народы мира класси­фицируют реалии так, что это поражает своей неожиданностью европейцев и ставит в тупик западных лингвистов и антропологов. В большинстве случаев лингвист или антрополог просто осознает свою беспомощность и ограничивается составлением списка, подобного тому, который было бы неудивительно встретить в произведениях Борхеса.

Прекрасный пример такого рода—классификация реалий окру­жающей действительности, представленная в традиционном варианте дьирбала (Dyirbal) — языка аборигенов Австралии. Классификация встроена в язык, что обычно для всех языков мира. Говорящий на языке дьирбал перед каждым существительным в предложении должен употребить какую-либо из форм одного из следующих четырех слов: bayi, balan, balam, bala.

(I) bayi

мужчины, кенгуру, опоссумы, летучие мыши, большая часть змей, большая часть рыб, некоторые птицы, большая часть насекомых, луна, грозы, радуги, бумеранги, некоторые типы копий и т. д.

(II) balan

женщины, бандикуты (сумчатые барсуки), собаки, утконосы, ехидна, некоторые змеи, некоторые рыбы, большая часть птиц, светлячки, скорпионы, сверчки, волосатый червь (the hairy шагу grub), все, связанное с водой или огнем, солнцем и звез­дами, щиты, некоторые типы копий, некоторые деревья и т. д.

(III) balam

все съедобные фрукты и растения, на которых они произраста­ют, клубни, папоротники, мед, сигареты, вино, лепешки

(IV) bala

части тела, мясо, пчелы, ветер, заостренные палки, некоторые типы копий, большая часть деревьев, трава, грязь, камни, звуки, язык и т. д.

Это список, который мог бы доставить удовольствие любому почитателю Борхеса.

Но Диксон не ограничился составлением списка. Он стремился узнать, благодаря чему эти категории являются категориями челове­ческого мышления, значимыми для носителей языка дьирбал,— категориями, которыми все носители дьирбала овладевают в равной степени и которые они употребляют автоматически. В результате полевых исследований Диксон пришел к тому выводу, что носители языка не усваивают категориальную принадлежность каждого суще­ствительного, взятого в отдельности, а руководствуются рядом общих принципов. Ход рассуждений Диксона был следующим.

Во всех случаях, за исключением тех, когда доминирует какой- либо особый принцип, классификация осуществляется в соответ­ствии с базовой продуктивной и относительно простой схемой. Предложенная Диксоном базовая схема выглядит следующим образом:

(I) bayi

(человеческие) особи мужского пола; животные

(II) balan

(человеческие) особи женского пола; вода; огонь; битва

(III) balam

вегетарианская пища

(IV) bala

все существительные, не вошедшие в три первых класса.

В эту схему укладываются следующие примеры: мужчины, будучи человеческими особями мужского пола, включаются в класс I. Кенгуру и опоссумы, являясь животными, включаются в класс I. Женщины принадлежат классу II, поскольку они — человеческие особи женского пола. Реки и болота, будучи водными поверхностя­ми, принадлежат классу II. Огонь включается в класс II. Дикие винные ягоды принадлежат классу III. Клубни включаются в класс III. Неплодоносящие деревья относятся к классу IV. Камни принадлежат классу IV. Язык включается в класс IV.

Особый интерес представляют примеры, в которых Диксону удалось раскрыть еще более глубинные принципы, лежащие в основе приведенной выше схемы классификации. По-видимому, наиболее общий принцип, который Диксон считает само собой разумеющимся и даже не находит нужным сформулировать эксплицитно,— это принцип, который я назвал бы „Принципом сферы опыта".

Принцип сферы опыта:

Если существует сфера опыта, ассоциирующаяся с А, то все реалии этой сферы, естественно, принадлежат той же категории, что и А.

Например, рыбы, будучи одушевленными существами, относятся к классу I. Приспособления для рыбной ловли (остроги, леска и т. п.) также относятся к классу I, хотя, не являясь ни одушевленными, ни съедобными, они могли бы принадлежать классу IV. Точно так же растения, приносящие съедобные плоды, относятся к тому же классу III, что и эти плоды. Если бы Принцип сферы опыта не действовал, можно было бы ожидать, что плодовые деревья включа­лись бы в класс IV вместе со всеми остальными деревьями. И действительно, если речь идет именно о древесине плодового дерева—допустим, в связи с заготовкой дров или изготовлением какого-либо приспособления,—то используется классификатор bala (класс IV). Свет и звезды, относящиеся к той же области опыта, что и огонь, принадлежат наряду с ним классу II. Боевое снаряжение (например, копья) и поле битвы относятся к той же области опыта, что и битва, и поэтому включаются так же, как битва, в класс И.

По-видимому, самое поразительное открытие Диксона, позволя­ющее к тому же интерпретировать случаи наиболее явных отклоне­ний от основной схемы классификации,— это открытие принципа, который я назову ₉ .Принципом мифа и поверья":

Если какое-либо существительное обладает характеристикой X (по которой оно может быть отнесено к определенному классу)₉ но вместе с тем на основе поверья или мифа оно обладает характеристикой У, то, как правило, оно принадлежит классу, в который включаются существительные с характеристикой Y, а не X.

Хотя птицы—одушевленные существа, их не относят к классу I вместе с другими одушевленными существами. У носителей языка дьирбал существует поверье, что птицы—это души умерших жен­щин, и поэтому птицы принадлежат классу II. В так называемом „языке свекрови" или „языке тещи" (mother-in-law) племени дьирбал (который используется при общении с табуированными родственни­ками противоположного пола) для обозначения птиц и душ женщин есть только одно слово—balan muguyngan. Названия некоторых птиц представляют исключения из этого правила. Три вида трясогузок в мифах отождествляются с мужчинами и поэтому так же, как мужчины, включаются в класс I. Существует миф, в котором пестрый дронго (птица из отряда воробьиных) похищает огонь из когтей радуги-змеи, поэтому пестрый дронго принадлежит классу II так же, как огонь. Диксон утверждает, что встречается целый ряд подобных примеров. Так, в мифах сверчки отождествляются со старухами и поэтому включаются в класс II. По мифологическим представлениям, луна и солнце — муж и жена; соответственно луна относится к классу I, как и другие мужья, а солнце—к классу II, как и другие жены. Волосатый червь, ожог которого сравнивается с солнечным ожогом, включается в класс II вместе с солнцем. Ветер относится к классу IV, но грозы и радуга, которые в мифах отождествляются с мужчинами,— к классу I.

Диксон формулирует еще один принцип—„Принцип важной особенности⁶⁶:

Если подмножество существительных обладает определенной важной особенностью, которая отсутствует у остальных членов множества, то члены этого подмножества в целях маркирования данной особенности могут быть отнесены к иному классу, чем вся остальная часть множества. Чаще всего такой важной особен­ностью является „вредоносность".

Большая часть рыб относится к классу I наряду с другими одушевленными существами, но морской ерш (скорпена) и сарган (морская щука) опасны и поэтому включаются в класс II. Эти два вида рыб не подводятся под родовое понятие „рыбы", и поэтому для их обозначения не может быть использовано родовое имя jaby („рыба").

Во многих случаях эти принципы позволяют интерпретировать классификацию заимствований. Фрукты, мука, пирог (который дела­ют из муки) и вино (которое делают из фруктов) принадлежат классу III. Белый мужчина принадлежит классу I, а белая женщи­на— классу II. Спички и курительные трубки (которые ассоциируют­ся с огнем) относятся к классу И, к этому же классу принадлежит и огонь, но сигареты (ассоциирующиеся с употреблением листьев табака) относятся к классу III.

Однако Диксон не считает, что вся классификация существитель­ных в дьирбале основана на этих принципах. Он приводит небольшое число исключений, которые ему не удалось интерпретировать и для которых, возможно, и не существует интерпретации—или же если она и существовала, то впоследствии была утрачена. Например, неизвестно, почему собаки, сумчатые барсуки, утконос и ехидна относятся к классу II, а не к классу I. Из числа заимствованных слов деньги (не ассоциирующиеся ни с одной из реалий традицион­ной культуры дьирбала) неожиданно оказываются отнесенными к классу I. Но число подобных исключений невелико.

Результаты, полученные Диксоном, поразительны. Ему удалось показать, что классификация, представляющаяся на первый взгляд европейцу столь же фантастической, как и классификация, приду­манная Борхесом, является, с точки зрения использующих ее людей, вполне закономерным и основанным на определенных принципах способом классификации окружающей действительности.

Попутно Диксон дал великолепный пример того, как работает человеческий разум. Хотя детали представленной категоризации могут быть характерны только для дьирбала, общие принципы, лежащие в ее основе, постоянно обнаруживаются в различных системах классификации.

— Центральность. Основные члены категории являются цен­тральными. Трясогузки и луна отстоят от центра категории I дальше, чем мужчины. Жгучие растения, сарган и волосатый червь отстоят от центра категории II дальше, чем женщина.

— Цепочечная связь. Сложные категории образуются с помощью цепочечной связи; центральные связываются с менее центральными членами категории, которые в свою очередь связываются с перифе­рийными членами, и т. д. Например, женщины ассоциируются с солнцем, которое ассоциируется с солнечным ожогом, который в свою очередь ассоциируется с волосатым червем. Именно благодаря существованию такой цепочки червь принадлежит той же категории, что и женщины.

— Сферы опыта. В каждой культуре существуют специфиче­ские для нее сферы опыта, которые определяют связи в категори­альных цепочках.

— Идеальные модели. Существуют идеальные модели мира (в их число входят мифы и различные поверья), которые также могут задавать связи в категориальных цепочках.

— Специфическое знание. Специфическое знание получает при категоризации преимущество перед общим знанием.

— Прочее. Борхес был прав. В концептуальных системах может быть класс „все прочее". Естественно, что в этом классе не может быть центральных членов, цепочечных связей и т. п.

— Отсутствие общих характеристик. В целом, в основе категорий не обязательно должны лежать общие для всех членов категории характеристики. Нет никаких оснований предполагать, что для носителей языка дьирбал существует нечто общее между женщинами, огнем, опасными предметами и т. п. Насколько изве­стно, носители языка дьирбал не считают, что в огне или опасности есть нечто женственное или же что женщина каким-то образом связана с огнем или опасностью. Вместе с тем общие свойства играют определенную роль в характеризации основных представите­лей категории (съедобное растение, человеческая особь мужского пола, человеческая особь женского пола).

— Мотивация. Перечисленные выше общие принципы делают классификацию существительных в дьирбале осмысленной, но не позволяют предсказать точно, каковы возможные категории этой классификации.

Из всех перечисленных принципов классификации мотивация является наименее очевидным и поэтому заслуживает особого внимания. Существует огромное различие между принципами, кото­рые мотивируют или позволяют осмыслить систему, и принципа­ми, которые порождают или позволяют прогнозировать систему. Исследования Диксона дают возможность объяснить, почему систе­ма языка дьирбал является системой, которой могут пользоваться люди, но не предсказывают точно, какова эта система. К примеру, необходимо знать, какие области опыта значимы, а какие незначимы для категоризации. Известно, например, что рыбы живут в воде и что рыбы относятся к классу I, но из этого не следует ни что вода относится к классу I вместе с рыбами, ни что рыбы принадлежат классу II вместе с водой. Сфера обитания вообще нерелевантна для классификации существительных в дьирбале. Носители этого языка просто должны знать, какие области опыта значимы для классифи­кации и какие мифы и поверья учитываются в ней.

Предсказуемой является лишь тенденция системы классифика­ции быть структурированной определенным образом, то есть тенден­ция к организации вокруг центра, наличие цепочечных связей и т. д. Теория категоризации позволяет предсказывать, какими могут и какими не могут быть системы классификации, но не позволяет точно прогнозировать состав какой-либо категории определенного языка или культуры.

1. ДАННЫЕ, ПРЕДСТАВЛЯЕМЫЕ ПРОЦЕССАМИ ВЫМИРАНИЯ ЯЗЫКА

В целом, исследование Диксона позволяет осмыслить систему классификации дьирбала. Но как убедиться в правильности такого осмысления? Не может ли оно быть результатом произвольного анализа с внешней по отношению к языку позиции? Не походит ли оно на интерпретацию литературного произведения, навязываемую критиком? Как удостовериться, что анализ Диксона отражает определенную психологическую реальность/

Прежде всего необходимо сказать, что фактически анализ был проведен не самим Диксоном. Пояснения классификации, которые он приводит,— это те самые пояснения, которые давали ему носители языка. Это интерпретации, данные самими носителями дьирбала для тех частей классификационной системы, для которых у них имелось осмысленное объяснение.

К тому же существуют некоторые косвенные доказательства того, что в целом интерпретация Диксона верна. Эти доказательства проистекают из одной неблагоприятной ситуации. Первые полевые исследования дьирбала Диксон проводил в 1963 г. В этот период англоязычная австралийская культура еще не так сильно вторглась в традиционную культуру носителей дьирбала. Но в последующие годы дети носителей дьирбала стали учиться в англоязычных школах, а австралийская культура заметно продвинулась в вытесне­нии культуры дьирбала. В 1983 г., всего через двадцать лет, культура носителей языка дьирбал и сам язык дьирбал вымирают. Для нового, подрастающего поколения основным языком становится английский; оно владеет только очень упрощенным вариантом дьирбала. Опыт этого поколения резко отличается от опыта родите­лей: этому поколению либо вообще неизвестны мифы, либо оно считает, что мифы не играют какой-либо значительной роли в его жизни.

Как и следовало ожидать, одним из результатов этих процессов оказалось существенное изменение системы категоризации, которо­му имеется документальное подтверждение. Анетта Шмидт (Schmidt, 1983) в своей замечательной работе „Дьирбал молодого поколения: австралийский пример вымирания языка" показывает, что представители племени дьирбал в возрасте 45 лет или старше говорят на традиционном дьирбале, тогда как носители языка в возрасте до 35 лет используют более упрощенный вариант этого языка.

Исследуя общий процесс вымирания дьирбала, А. Шмидт вы­делила две стадии вырождения системы категоризации: промежу­точную стадию (наблюдаемую в речи 35-летнего носителя языка) и стадию, наблюдаемую в речи юных носителей дьирбала, на которой данная система становится еще более упрощенной. Анализ этих двух стадий вырождения позволяет подтвердить правильность приведен­ной выше (или сходной с приведенной выше) интерпретации класси­фикационной системы традиционного дьирбала.

Для промежуточной стадии характерно отсутствие некоторых гипотетических категориальных связей, благодаря которым ряд реалий, не являющихся особями мужского или женского пола, может быть отнесен к классу I или II.

Опасность и битва исключаются из класса II. Так, например, опасные рыбы (морской ерш и сарган) включаются в класс I вместе с другими рыбами. Жгучая крапива относится к классу IV вместе с деревьями. Боевое снаряжение — копья и щиты—уже не принадле­жит к классу II, но также включается в класс IV. Приспособления для рыбной ловли—леска и острога—уже не включаются в класс I

вместе с рыбами; они вместе с „прочими" реалиями также относятся к классу IV.

В то же время ряд фрагментов традиционной системы сохраня­ется.

Сохраняются связи, в основу которых положена мифологическая картина мира: луна все еще относится к классу I вместе с мужчинами, а солнце, звезды и птицы—к классу II вместе с женщинами. Огонь и вода по-прежнему принадлежат классу II вместе с женщинами и солнцем.

Изменения классификационной системы на промежуточной ста­дии вымирания языка вызваны утратой двух связей в категориаль­ных цепочках: связи с опасностью в классе II и связи с рыбой в классе I. Реалии, которые включались в подкласс опасных класса И, теперь автоматически распределяются по своим „естественным" местам: одни попадают в класс I, другие—в класс IV. Этот факт заставляет предположить, что структура традиционных категорий дьирбала является не произвольной, а организованной примерно так, как это описал Диксон, и что изменение категориальной структуры, может затрагивать звенья категориальных цепочек.

На стадии окончательного упрощения в речи самых юных носителей дьирбала традиционная система категоризации оказывает­ся почти полностью разрушенной: сохраняются только центральные части класса I и II, а класс III исчезает вообще. Эта упрощенная система выглядит следующим образом:

(I) мужчины (И) женщины

(IV) все остальное

Эта система может быть интерпретирована двояко. Первая интерпретация учитывает процесс интерференции: юные представи­тели племени дьирбал, усваивающие с самого раннего возраста английский язык, используют систему классификации, характерную для данного языка. Можно предположить и другое, а именно то, что в системе сохраняются только самые центральные члены класса I и II и что мужчины и женщины остаются центральными членами классов на всех стадиях развития языка дьирбал. Однако в насто­ящий момент у нас нет данных о других промежуточных стадиях существования языка для подтверждения этой гипотезы.

1.1. Некоторые размышления

Приведенная выше интерпретация была основана на тех сведени­ях, которые информанты Диксона сообщили ему о своей системе категоризации. Но они не сказали ему ничего о том, почему животные относятся к той же категории, что и мужчины, и почему огонь, вода и битва включаются в класс II вместе с женщинами. Мне хотелось бы привести несколько соображений по поводу именно такой организации системы. Но предварительно я хотел бы выска­зать одно предположение, касающееся принципов, сформулирован­ных Диксоном.

Мне кажется, что Принцип мифа и поверья и Принцип важной особенности играют такую же роль, что и Принцип сферы опыта. Согласно Принципу сферы опыта, существуют определенные сферы опыта, значимые для категоризации реалий в языке дьирбал. Эти сферы опыта можно задать списком: рыбная ловля, огонь и т. д. Они определяют связи в категориальных цепочках. Например, если рыбы относятся к классу I, то приспособления для рыбной ловли также относятся к классу I. Принцип мифа и поверья можно рассматривать как частный случай Принципа сферы опыта. С этой точки зрения мифы и поверья—это сферы опыта, значимые для категоризации. Так же можно рассматривать и Принцип важной особенности, сформулированный Диксоном. Этот принцип был вы­двинут главным образом для того, чтобы интерпретировать класси­фикацию всего, что является вредоносным или опасным. Он действу­ет только в отношении этих важных особенностей. Точно так же как и в других случаях, можно утверждать, что опасность—сфера опыта, релевантная для категоризации в языке дьирбал, и что она входит в тот же список сфер опыта, релевантных для классифика­ции, в какой включены рыбы, огонь и мифы. Таким образом, все, что нам необходимо знать,— это то, какие сферы опыта значимы для классификации, а кроме того, необходимо еще и детальное знание того, что представляет собою каждая сфера.

Развивая свою мысль дальше, мы можем интерпретировать систему категорий языка дьирбал следующим образом.

Основные классы:

(I) bayi

мужчины

(II) balan

женщины

(III) balam

съедобные растения

(IV) bala

все прочее

Классы I и II находятся в стандартном для категориальных систем различных языков мира отношении минимального противопо­ставления— женское здесь противопоставляется мужскому. В интер­претации Диксона классы I и II не находятся в отношении минималь­ного противопоставления, равно как и классы II и III или классы III и IV. Важность этого различия между нашей интерпретацией и интерпретацией Диксона вскоре станет понятной.

Принцип сферы опыта требует перечисления областей, важных для категоризации: рыбная ловля, огонь, мифы, поверья, опасность. Отсюда вытекает следующее.

— Поскольку рыбы относятся к классу I, приспособления для рыбной ловли также относятся к классу I.

— Поскольку грозы и радуга в мифологии отождествляются с мужчинами, они относятся к классу I.

— Поскольку существует поверье, что птицы—души умерших женщин, то птицы принадлежат классу II, кроме трех видов трясогу­зок, которые отождествляются с мужчинами и принадлежат поэтому к классу I.

— Поскольку сверчки, согласно поверью, отождествляются со старухами, они относятся к классу II.

— Поскольку существует поверье, что луна—муж солнца, то луну относят к классу I, а солнце — к классу II.

— Поскольку огонь относится к той же сфере опыта, что и солнце, огонь включается в класс II вместе с солнцем.

Все, что считается воплощением огня, относится к той же сфере опыта, что и огонь: звезды, раскаленные угли, спички и т. д.

Эти рассуждения позволяют нам предположить, что отнесение огня к категории, включающей женщин, производится на основе Принципа сферы опыта. При этом существуют следующие связи: женщины (через миф) — солнце (через важную сферу опыта) — огонь. Таким же образом мы можем связать опасность и воду. Огонь опасен, и поэтому опасные реалии принадлежат той же категории, что и огонь. Вода, которая гасит огонь, относится к той же сфере опыта, что и огонь, и отсюда—к той же категории.

Необходимо помнить, что это рассуждения стороннего наблюда­теля. Носители языка дьирбал не сообщали Диксону подобных сведений—ни подтверждающих наши соображения, ни опроверга­ющих их. Носители языка, для которых он является родным, лишь в некоторых случаях отдают себе отчет в том, какие принципы лежат в основе структуры их языка. Возможно, что наши рассуждения неверны, но возможно также, что носители языка не осознают принципов, лежащих в основе его структуры, или же что Диксон ставил вопросы информантам неверно. Это, во всяком случае в принципе, эмпирическая проблема, поскольку наши рассуждения позволяют сделать утверждения, несколько отличные от положений, сформулированных Диксоном. Наша интерпретация заставляет пред­положить, что боевые копья, жгучие растения, сарганы и спички должны быть менее центральными для категории II, чем девочки.

Э. Рош и др. (Rosch, 1977) разработали ряд тестов для определения относительного расстояния отдельных членов класса от центра. Неясно, однако, насколько целесообразно использовать эти тесты в отношении старейших членов племени аборигенов. И все же это не пустые рассуждения. Это эмпирическая проблема.

Наша интерпретация позволяет сделать и другое предположение. Можно предположить, что в процессе разрушения системы языка разрываются наиболее далеко отстоящие от центра категориальные цепочки. Шмидт приводит пример разрушения связи с опасностью, вследствие чего «опасные» реалии включаются в другие классы. Если исходить из интерпретации Диксона, согласно которой женщи­ны, сражения (или вредоносность) в равной степени являются центральными членами категории, то можно предположить, что женщины, так же как опасные реалии, будут отнесены к другим категориям. Наш же анализ заставляет предположить, что централь­ные члены категории — женщины — могут быть отнесены к другому классу только в последнюю очередь. Это также эмпирическая проблема. Вполне может быть, что носители вариантов языка, возникающих на промежуточных стадиях его угасания, относят все реалии, за исключением женщин, к классу balan. Но тот факт, что на конечной стадии угасания языка класс balan включает только женщин, заставляет отвергнуть это предположение.

В соответствии с предложенной нами интерпретацией женщины и мужчины являются центральными членами классов I и II, благодаря чему эти категории находятся в отношении минимального противопо­ставления. Это позволяет интерпретировать некоторые интересные частные закономерности. В соответствии с нашей интерпретацией можно предположить, что исключения из класса I попадают в класс II, то есть в противопоставленную классу I категорию. И наоборот, можно предположить, что исключения из класса II попа­дают в класс I. Трудно предположить, что исключения из этих категорий попадут в классы III или IV. Именно так все и происхо­дит. Животные относятся к классу I, но исключения (собаки, утконосы, сумчатые барсуки, ехидны) — к классу II. Змеи включа­ются в класс I, но полозы и водяные питоны — в класс II. Птицы и опасные предметы принадлежат классу II. Поскольку опасные ре­алии маркируются отнесением к другому классу, опасные птицы— ястребы — маркируются как исключения отнесением к классу I. Такая интерпретация позволяет раскрыть определенную регуляр­ность даже в исключениях.

Мы не коснулись вопроса о том, почему большая часть животных попадает в класс I вместе с мужчинами. По наблюдениям Диксона, в языке дьирбал нет специальных слов для обозначения самок и самцов животных—то есть, например, есть слово, обозначающее кенгуру вообще, и нет специального слова, обозначающего самку кенгуру. Кенгуру (bayі yuri) принадлежит классу I вместе с большей частью животных; если же кто-нибудь хочет специально указать, что речь идет о самке кенгуру, необходимо использовать классифи­катор класса II (balan yuri). Обратно направленное правило действу­ет для животных, составляющих исключения. Собаки относятся к классу II (balan guda). Если нужно указать, что речь идет о кобеле, необходимо использовать классификатор класса I (bayi guda). Все эти факты позволяют утверждать, что категория рода для животных не маркируется. Очевидно, в данной категориальной системе проти­вопоставлены люди (мужчины и женщины), съедобные растения и неодушевленные предметы. Закономерно, как кажется, предполо­жить, что если в такой системе животные попадают в какой-либо класс, то, скорее всего, они включаются в тот же класс, что и люди, чем в класс, который представлен съедобными растениями. И это понятно: если для животных род не маркируется, то они попадают в один класс с обозначениями людей, где род также не маркирован. В большей части языков, имеющих категорию рода, немаркированным является мужской род. При такой универсальной тенденции ничуть не удивительно, что животные попадают в один класс с мужчинами.

Однако все это лишь спекулятивные рассуждения. Диксону не удалось найти подтверждения тому, что категория I является немар­кированной. Возможно, дело так и обстоит, но в настоящее время мы не располагаем какими-либо фактами в пользу этой гипотезы. Диксон не хотел делать какие-либо выводы, идущие дальше собран­ных им фактов, поэтому он включил в свой список мужчин и животных как равноправных членов класса I. По Диксону, летучие мыши отстоят от центра категории I не дальше, чем мальчики. Это положение в принципе может быть проверено. Если бы я мог заключить с кем-нибудь пари — на очень маленькую сумму,— я бы побился об заклад, что мальчики ближе к центру категории, чем летучие мыши.

Я высказал эти соображения с целью продемонстрировать воз­можность рассмотрения закономерностей, выявленных Диксоном, на более глубинном уровне. Помимо этого, мне хотелось показать, что данные проблемы имеют эмпирический характер. Проблемы, подоб­ные этим, поднятым нами, должны ставиться исследователями языков, обладающих системой классификаторов.

1.2. Предварительные выводы.

Эта диаграмма представляет мир в виде четырех взаимоисключа­ющих областей (на схеме показаны как прямоугольники). Они

BAYI

BALAN

BALAM

BALA

Результаты изложенного выше анализа системы классификато­ров языка дьирбал могут быть представлены следующей диаграм­мой:

образуют то, что мы будем называть базисной моделью. Все, о чем базисная модель может поведать нам,— это то, что существует четыре различных класса. Три из них обладают внутренней структу­рой с центральной группой элементов. Центры отмечены на диаграм­ме квадратиками. Четвертый класс, составленный всеми теми эле­ментами, которые не вошли в три предыдущих класса, не имеет внутренней структуры. Центры областей, представленных базисной моделью, также структурированы с помощью того, что мы назовем моделью основной оппозиции:

мужчины — женщины, или центр I — центр II

люди — съедобные растения, или центр I и II — центр III

Наконец,— что, пожалуй, является наиболее важной особенно­стью классификации,— в рамках базисной модели существует цепо­чечная структура.

Наличие четко определенных взаимоисключающих областей в базисной модели не противоречит классической теории категорий. Но в то же время это не делает базисную модель классической системой. Эта модель отличается от классической системы тем, что в ней отсутствуют какие-либо характеристики, общие для всех членов категории и определяющие их категориальную принадлеж­ность.

Чтобы описать эту систему, необходимо иметь:

— базисную модель, в данном случае очень простую. Она демонстрирует, что имеется четыре взаимоисключающих категории и что четвертая составлена из элементов, не входящих в первые три.

— список центральных, или наиболее типичных, подклассов для трех первых категорий.

— модель основной оппозиции, определяющей соотношение центров категорий.

— список принципов, задающих цепочечные связи, в данном случае Принцип сферы опыта вместе со списком сфер опыта, релевантных для категоризации.

— краткий список исключений, которые распределяются в соот­ветствии с моделью основной оппозиции.

В системе классификации существительных языка дьирбал выяв­ляется ряд основных механизмов, которые используются человеком в процессах категоризации. Теперь мне хотелось бы обратиться к другому примеру, демонстрирующему иные механизмы категориза­ции. Я буду основываться на полевом исследовании Памелы Даунинг (результаты которого она сообщила мне в частной беседе) и на обсуждении этих вопросов с профессором X. Аоки.

2.