КАК СЛЕДУЕТ ОПИСЫВАТЬ ПРОНОМИНАЛИЗАЦИЮ?
Правила прономинализации, сформулированные в 60-е гг. Лангакером и др. (см. Langacker 1969), были трансформационными правилами, учитывающими синтаксические связи внутри изолированного предложения.
Подобные правила не решали многих проблем. Например, они допускали для (18) обратную прономинализацию, поскольку местоимение в нем не управляется антецедентом. Но предложение (18) все-таки ненормативно независимо от того, какое местоимение в нем употребить:(18) *Adam gorunce bir kizi pencereden atiadi.
человек увидя арт. девушка из-окна вы
прыгнула
*’Ко г да человек увидел ее, какая-то девушка выпрыгнула из окна’.
Если мы сравним (18) с предложением (19):
(19) Adam kendisinii gorunce, Ay§ei pencereden atiadi.
’Когда человек увидел ее, Айше выпрыгнула из окна’,
где левосторонняя прономинализация абсолютно нормальна, мы увидим, что недопустимость (18) обусловлена неопределенностью именной группы.
Было бы более целесообразно рассматривать прономинализацию как явление текстового уровня, где выбор местоимения зависит не только от синтаксических связей. На нижеследующей схеме показано, что выбор наименования для 3-го лица может быть задан алгоритмически в зависимости от синтаксических условий и обсуждавшихся выше факторов. В правом столбце перечислены правильные формы:
/kendisinY
[визвр.
г
не-возвр. I 1и
[ і план
*- контр.
не-І плані
Ьне-контр.
- возвр. (kendi) 1 kendin- /
конкретное I р эмф. Vv^F меС1у) kendisi
лицо
рвежл. ...(ИГ*in)... kendisi
1не-эмф.| рне-мест. ••• ИГ •••
-не-подч.
ДОП.
Р-ПОДЧ.
•контр. Ф
г II план о
L не-И плані .
> kendisi
[І план І
не-І план о
і-не-вежл.І
гподл.|
1-мест.
1-не-вежл.1 г I план kendisi
Употребление специальных возвратных форм (посессивный суффикс -si может быть опущен, а перед корнем kendi-, оформленным суффиксом какого-либо падежа, может стоять несклоняемая форма kendi), за редким исключением, ограничено такими структурами, в которых местоимение является «управляющей» ИГ и «сопряжено» со своим антецедентом (см.
объяснение этих понятий в Langacker 1969). В таком типе структур о недопустимо. Эти требования также регулируют употребление корня kendi- возвратного местоимения двух других лиц (kendim — возвратное местоимение 1-го лица, kendin — 2-го лица).Возвр (атность) — синтаксическое понятие, и следующие две ступени — вежл (ивость) и эмф (аза) — более прагматические критерии, требуют kendisi вместе с ИГ и местоимением или без них. (Вежливость, конечно, тоже может быть выражена специальными прилагательными или существительными. Таким образом она может быть связана со следующей ступенью, не-мест (оимение).) Если ни одно из этих трех требований не выполнено, то возможно употребление ИГ или одного из местоимений. На схеме не отражены причины того или иного выбора, поскольку в данной статье разбираются только те ситуации, когда говорящий уже решил, что ему необходимо или желательно употребить местоимение. В выборе на этом уровне участвуют факторы типа «первое упоминание о парти- ципанте» (часто передается «неопределенностью», ср. (18)), а также некоторые другие.
Мы различаем местоимения в функции подлежащего и дополнения, так как в турецком первое обычно опускается при некоторых условиях (на схеме это «не I план» и «не противопоставление») . Как в позиции подлежащего, так и в позиции дополнения факторы II план — I план являются главными для выбора местоимения. Отметим, что синтаксические связи действуют вместе с этими факторами. В случае подчинения маркирован II план. Это иллюстрирует предложение (11). В случае неподчинения маркирован первый план (см. (10)).
В нашей работе рассматривается семантика турецкого аориста1 , иногда назьюаемого также настоящим временем или muzari. Если не считать древнегреческого, аорист в языках мира редко становился предметом специального исследования, и даже в древнегреческом ситуация не совсем ясна. Так, по Гудвину, «аорист выражает лишь тот факт, что действие произошло в прошлом, без каких-либо характерных для других времен ограничений типа указания на завершенность, длительность, повторяемость этого действия и т.д.» (Goodwin 1889, с.
16). Однако далее Гудвин показывает, что во всех наклонениях, кроме индикатива, временные противопоставления вообще нейтрализуются, а временные формы различаются по тому, как они обозначают длительность, завершенность или собственно характер протекания действия (цит. соч., с. 22). Таким образом, различие между аористом и презенсом приобретает чисто видовой характер: «Презенс и аорист различаются здесь тем, что презенс выражает действие во всем .его протекании, то есть представляет его как длительное или как повторяющееся, аорист же выражает только факт совершения действия; временных различий между этими формами фактически нет».Если Гудвин прав, можно утверждать, что греческий аорист не чисто временная форма, а форма, играющая существенную роль в видовой системе языка2. Мы попытаемся по-
Feryal Y a v а §. The Turkish aonst. — «Glossy», v. 16, №1, 1982, pp. 40—53.
© Glossa Society, Dept, of languages, literature and linguistics. Simon Fraser University, 1982
казать, что в турецком языке аорист несет не столько временную, сколько видовую и модальную нагрузку, и, следовательно, интерпретация его исключительно как временной формы не совсем точна.