ИНДЕКСАЛЬНОСТЬ И ЖЕСТКОСТЬ
Первый из наших примеров — вода на Земле и на Двойнике в 1750 г.— не предполагает разделения языкового труда или по крайней мере предполагает его не так, как примеры с "алюминием" и "вязом".
В 1750 г. на Земле не было (во всяком случае, в нашем рассказе) "экспертов" по воде, таких "экспертов" не было и на Двойнике. Этот пример, однако, предполагает вещи, имеющие принципиальное значение для теории референции, а также для теории необходимой истины, о которой пойдет речь ниже.Обозначим через Mi и М2 два возможных мира, в которых существую я, в которых также существует этот стакан и в которых я объясняю значение слова вода тем, что указываю на стакан и говорю: "Это вода". Предположим, что в Mi стакан наполнен Н20, а в М2 он наполнен XYZ. Предположим также, что Mi — это действительный мир и что жидкость XYZ в М2 обычно называется водой (так что отношение между говорящими в М, и говорящими в М2 точно такое же, как между говорящими на Земле и говорящими на Двойнике). Тогда возможны две теории:
(1) Можно считать, чго вода — это соотносительный с разными мирами (world-relative), но постоянный по значению термин. Иначе говоря, это слово имеет постоянное относительное значение (constant relative meaning). Согласно этой теории вода значит одно и то же в М} и в М2, то есть в Мх вода *— это Н20, а в М2 — это XYZ.
(2) Можно считать, что вода — это Н20 во всех мирах (жидкость, называемая водой в М2, не является водой), то есть что вода не имеет в Мх того же значения, которое это слово имеет в М2.
Если то, что было выше сказано о Двойнике Земли, верно, тогда очевидно, что верна и теория (2). Когда я говорю: "Это (вещество) — вода", то пользуюсь местоимением это de ге, то есть считаю, что обозначаемое слова вода находится в отношении эквивалентности (отношение, которое мы выше называли "та же жидкость") с жидкостью, к которой относится слово это в действительном мире.
Символически различие между двумя теориями можно представить как различие в области действия следующим образом: Согласно теории (1), истинно, что:
(Г) (Для каждого мира М) (Для каждого х в М) (х есть вода х находится в отношении "та же жидкость" к референту местоимения это в М).
Тогда как по теории (2):
(2') (Для каждого мира М) (Для каждого х в М) (х есть вода = х находится в отношении "та же жидкость" к референту местоимения это в действительном мире Мх).
Я называю это различием, детерминируемым областью действия, потому что в (1) сущность, обозначаемая как "это", находится в сфере действия квантора "для каждого мира М“, что явствует из уточняющего выражения "в М", тогда как в (2) сущность, обозначенная как "это", значит "сущность, обозначенная как это в действительном мире", и таким образом имеет референцию, не зависимую от связанной переменной ‘М\
У Крипке десигнатор называется "жестким" (в данном предложении), если (в этом предложении) он обозначает одного и того же индивида во всех возможных мирах, где этот десигнатор используется. Если мы распространим понятие "жесткости" также на имена веществ, то мы выразим обе теории — Крипке и мою — в утверждении, что имя вода является жестким десигнатором.
То, что имя вода является жестким десигнатором, вытекает из того факта, что, давая остенсивное определение "Это (вещество) — вода", я имею в виду (2'), а не (Г).
Можно также сказать, вслед за Крипке, что при остен- сивном определении "Это (вещество) — вода" указательное местоимение это является жестким десигнатором.
Крипке первым заметил, что эта теория значения (или "употребления" — неважно, как назвать) слова вода, а также и других названий естественных родов имеет решающие последствия для теории необходимой истины.
Чтобы это объяснить, я введу понятие "сквозного отношения, или отношения, проходящего через мир ы“ (cross-world relation).
Будем считать, что отношение R между двумя термами является сквозным, когда его экстенсионал представляет собой множество упорядоченных пар индивидов, не все из которых находятся водном возможном мире. Например, легко понять, что значит ‘отношение "того же роста, что и" проходит через миры’: это следует понимать так, что, если х есть индивид в мире Мх ростом в 5 футов (в Мх), а у — индивид в мире М2 ростом в 5 футов (в М2), тогда упорядоченная пара х, у входит в экстенсионал выражения "того же роста, что и". (Поскольку индивид может иметь разный рост в разных возможных мирах, в которых этот индивид существует, то, говоря строго, частью экстенсионала выражения "того же роста, что и" является не упорядоченная пара х, у, а, скорее, упорядоченная пара ”х-в-мире-Ми у-в-мире-М 2".)Точно так же отношение ‘та же жидкость, что и’ может пониматься как преступающее границы миров (as а cross-world relation), если предположить, что жидкость в мире Ми имеющая те же существенные физические свойства (в Мх), которыми обладает (в М2) жидкость в мире М2У находится к этой последней в отношении тождества.
Тогда, обобщая все сказанное, нашу теорию можно сформулировать так: вещество х в любом произвольно взятом возможном мире является водой тогда и только тогда, когда оно находится в отношении "та же жидкость" (понимаемом как выходящее за границы миров) к тому веществу, которое мы называем "водой" в действительном мире.
Теперь предположим, что я еще не раскрыл существенных физических свойств воды (в действительном мире), то есть что я еще не знаю, что вода — это Н 20. Я могу знать достаточно надежные способы распознавания воды (конечно, при этом я могу иногда и ошибиться, и ошибка обнаружится только на более поздней стадии научного развития), но при этом не знать, какова микроструктура воды. Если я признаю, что жидкость с внешними свойствами воды, но с другой микроструктурой в действительности не вода, тогда мои способы распознавания воды не могут считаться аналитическим определением того, что значит быть водой. Такое операциональное определение, подобно остенсивному определению, представляет собой просто способ указания на образец (стандарт): в действительном мире указывается такое вещество х, для которого, чтобы считаться водой в любом мире, надо находиться в отношении "та же жидкость" к нормальным представителям того класса местных (local) объектов, которые соответствуют операциональному определению.
"Вода" же на Двойнике не может считаться водой, даже если она удовлетворяет операциональному определению, поскольку она не находится в отношении тождества ("та же жидкость, что и") к тому местному веществу, которое этому определению удовлетворяет; подобным же образом местное вещество, соответствующее операциональному определению, но имеющее особую микроструктуру, не является водой, не будучи в отношении тождества с нормальными образцами местной "воды".А теперь, предположим, я открыл, что вода — это Н20. На этой стадии я уже могу сказать, что то вещество на Двойнике, которое я раньше ошибочно принимал за воду, на самом деле водой не является. Сходным образом, если вы описываете не другую планету в действительной вселенной, а другую возможную вселенную, где существует вещество с химической формулой XYZ, которое проходит "операциональный тест" для воды, то вам придется констатировать, что это вещество не является водой, а является XYZ. При этом вы опишете не такой возможный мир, где "вода —это XYZ", а только такой возможный ми|+ в котором есть озера XYZ, люди пьют XYZ (а не воду) и т. п. Фактически, как только мы раскрываем природу воды, из числа возможных исключаются все миры, где вода не имеет такой природы. Как только мы открываем, что вода (в действительном мире) есть Н 20, мы не можем говорить о возможных мирах, где вода не есть Н20.
С другой стороны, вполне можно допустить, что истинная химическая формула воды окажется в конце концов не Н20. В этом случае мыслимо, что вода не есть Н20. Мыслимо, но не возможно! Быть мыслимым не значит быть возможным.
Об утверждениях, которые рационально не могут быть пересмотрены (допустим, что таковые существуют), Крипке говорит как об эпистемически необходимых. Об утверждениях, которые истинны во всех возможных мирах, он говорит просто как о необходимых (или, иногда, метафизически необходимых). Используя эту терминологию, можно так переформулировать только что высказанное положение: утверждение может быть (метафизически) необходимым и эпи- стемически случайным.
Человеческая интуиция не пользуется привилегией доступа к метафизической необходимости.В этой статье, однако, нас интересует теория значения, а не теория необходимой истины. Такие слова, как сейчас, здесь, это, издавна признаются индексальными (дейктичес- кими, или контекстно-зависимыми (token-reflexive), то есть имеющими экстенсионал, который меняется от контекста к контексту или от одного употребления знака (token) к другому. На эти слова никто никогда не распространял традиционный тезис о том, что "интенсионал определяет экстенсионал". Вернемся еще раз к примеру с Двойником: если на Двойнике у меня есть Doppelganger, то когда я думаю: "У меня болит голова", то он думает: "У меня болит голова". Но экстенсионалом этого частного употребления я (меня) в его вербализованных мыслях является он сам, а точнее, класс, который им исчерпывается (his unit class), тогда как экстенсионалом знака я (меня) в моих вербализованных мыслях являюсь я (или, точнее, исчерпываемый мною класс). Значит, одно и то же слово "я" имеет в двух разных идиолектах два разных экстенсионала, но из этого не следует, что то понятие, которое у меня сложилось о себе, чем-либо отличается от того понятия о себе, которое имеет мой двойник.
И вот мы считаем, что индексальность распространяется не только на я в н о индексальные слова и морфемы (например, временные показатели у глаголов). По нашей теории слова типа вода имеют неявный (unnoticed) индексальный компонент: вода — это вещество, которое находится в некотором отношении подобия к воде здесь, вданном месте. Вода в другое время и в другом месте или даже в другом возможном мире должна находиться в отношении ”та же жидкость" к нашей воде для того, чтобы быть водой. Таким образом, теория, согласно которой (1) слова имеют ”интенсионалы“, представляющие собой нечто вроде концептов, которые ассоциирует с ними говорящий; и (2) интенсионал слова определяет его экстенсионал, не может быть истинной теорией по отношению к словам типа вода по той же самой причине, по которой эта теория не может быть истинной применительно к явно ин- дексальным словам типа я.
Теория об индексальной природе названий естественных родов типа вода оставляет, однако, открытым вопрос о том, считать ли, что вода в "двойниковом" диалекте имеет то же значение, что и вода в земном диалекте, но другой экстенсионал. (Именно так обычно описывается значение местоимения я в разных идиолектах.) Тем самым пришлось бы отказаться от положения, что "значение (интенсионал) определяет экстенсионал", либо считать, как это мы и делаем, что различие в экстенсионале является ipso facto различием в значении (интенсионале) для слов-названий естественных родов, отвергая тезис о том, что значения представляют собой концепты или вообще какие-то ментальные сущности [90].
Следует подчеркнуть, что теория Крипке, согласно которой названия естественных родов являются жесткими десигнаторами, и наша теория индексальности фактически бьют в одну точку.
Теперь мы убедились, что значение имени не определяется концептом, находящимся в голове говорящего. Это справедливо как потому, что экстенсионал определяется социально — кроме обычного разделения труда, существует разделение языкового труда,— так и потому, что экстенсионал частично определяется индексально. Экстенсионалы наших имен зависят от реальной природы тех вещей, которые для них выступают в роли парадигмы, а их реальная природа в полном ее объеме говорящим неизвестна. Традиционная семантическая теория не принимает во внимание двух факторов, которые определяют референцию,— общество и реальный мир; более совершенная семантическая теория должна найти место для того и другого.