Глаголы исполнения и деятельности в английском языке
Согласно 3. Вендлеру, глаголы исполнения и деятельности отличаются друг от друга тем, что глаголы исполнения характеризуются некоторым пределом (terminus), в отличие от глаголов деятельности.
Глаголы исполнения описывают ситуации, которые «развиваются по направлению к некоторому пределу, существование которого логически необходимо для того, чтобы их можно было считать „исполнениями"» (Vendler 1967, 101). В отличие от этого глаголы деятельности не предполагают никакого предела. Теоретически они могут продолжаться бесконечно, и длительность их совершения никак не может обусловить их прекращение. Поэтому они обозначают «гомогенные» ситуации: все признаки, существенные для смысла глагола деятельности, даны уже в начале этой ситуации. Глаголы исполнения, напротив, обозначают негомогенные ситуации, которые могут считаться совершившимся только тогда, когда они достигли своего предела. Отсюда различие тех импликаций, которые имеют место для данных глаголов в продолженной форме. Для глаголов деятельности верно, что из истинности предложения в продолженной форме следует истинность соответствующего предложения в простой форме:John was running ->John run.
‘Джон бежал/бегал’‘Джон побежал/побегал’
Для глаголов исполнения, однако, это неверно. Из истинности предложения John was writing a letter ‘Джон писал письмо’ не следует истинность предложения John wrote a letter ‘Джон написал письмо’:
John was writing a letter -jj-+ John wrote a letter
Одновременно с 3. Вендлером Г. Б. Гэрей показал, что различие между такими предикатами, которые предполагают наличие цели, и такими, которые не предполагают наличия цели, релевантно также для видовременной системы французского языка. Г. Б. Гэрей говорит о целевых и нецелевых предикатах и использует для их различения следующий тест:
«И one was VERB-ing but was interrupted while VERB-ing, has one VERB-ed? [46] (G a г e у 1957,105).
Этот тест объясняет наблюдение 3. Вендлера относительно того, что глаголы исполнения обозначают негомогенные ситуации, а глаголы деятельности — гомогенные. Поскольку первые могут считаться совершившимися только тогда, когда достигнута их цель, то указанный тест для глаголов исполнения будет давать отрицательный ответ. Напротив, все признаки, существенные для глагола деятельности, даны уже в начале ситуации. Поэтому для них ответ будет положительным.
3.2. Глаголы исполнения и деятельности в русском языке
3.2.1. Исполнение и деятельность как семантические признаки глагола. Если сравнить примеры 3. Вендлера с их русскими соответствиями, то можно заметить, что те глаголы, которые 3. Венд- лер относил к глаголам исполнения, в русском языке могут образовывать так называемые видовые пары. Одному английскому глаголу исполнения в русском языке соответствуют, как правило, два глагола, один из которых совершенного, а другой несовершенного вида:
get up
write a letter
сов. встать несоз. вставать
сов. написать письмо несов. писать письмо
В каждой паре русские глаголы имеют одинаковое лексическое значение. Они обозначают одну и ту же ситуацию, однако характеризуют ее по-разному в отношении ее внутреннего предела. Совершенный вид глагола сигнализирует о том, что ситуация достигла или достигнет своего внутреннего предела. Несовершенный вид соответствующего глагола этой информации не содержит. Он характеризует процесс либо как актуальный и при этом «изнутри» (—ТОТ), либо как неактуальный (—АКТ).
В отличие от глаголов исполнения, глаголы, обозначающие деятельность, не образуют чисто видовых пар. Глаголы деятельности в русском, как и во всех остальных славянских языках, являются imperfectiva tantum. Ситуации, обозначаемые глаголами деятельности, не могут быть «завершены», они могут быть лишь прерваны, и поэтому перфективация таких глаголов возможна, как правило, лишь с помощью префиксов, выражающих делими- тативный или пердуративный способы действия:
(7) Игорь побегал часа два.
(8) Игорь пробегал два часа.
Поскольку глаголы деятельности не предполагают наличия цели И обозначаемые ими ситуации с самого начала воспринимаются
m
как совершившиеся, то из истинности предложения с глаголом деятельности в несовершенном виде всегда следует истинность соответствующего предложения с делимитативным глаголом:
(9) Игорь бегал -*■ Игорь побегал.
Напротив, ситуации, описываемые глаголами исполнения, считаются совершившимися только тогда, когда их внутренний предел достигнут. Поэтому на основании истинности предложения с глаголом исполнения в несовершенном виде нельзя признать истинность предложения с соответствующим глаголом в совершенном виде:
(10) Игорь писал статью -у~> Игорь написал статью.
Другое различие между этими глаголами состоит в том, что глагол исполнения, если он стоит в несовершенном виде, может быть интерпретирован конативно или пропинквитивно:
(11) Игорь писал статью, но еще не написал ее.
Глаголы деятельности такого понимания не допускают, поскольку обозначаемые ими ситуации не предполагают наличия цели, предела.
Наконец, глаголы исполнения и деятельности в русском языке также различаются своей сочетаемостью с дуративными обстоятельствами времени. Глаголы деятельности, при соотнесенности с однократными событиями, сочетаются только с неинклюзивными дуративами:
(12) Игорь бегал/побегал часа два.
(12а) *Игорь бегал/побегал за два часа.
Напротив, глаголы исполнения сочетаются и с инклюзивными дуративами. Однако это имеет место лишь в том случае, если предложение описывает ситуацию в целом, то есть включая цель соответствующего процесса. Если же ситуация исполнения содержит внутренний дейксис и представлена в развитии от начала к концу, то соответствующий глагол сочетается только с неинклюзивными дуративами:
(13) Игорь писал статью три дня.
Отсюда следует, что глаголы исполнения в несовершенном виде в сочетании с инклюзивным дуративом и при соотнесенности с однократным событием всегда интерпретируются неактуально.
Предложение типа:(13а) Игорь писал статью за три дня.
не может указывать на актуальную ситуацию в ее протекании. Оно может лишь означать, что Игорь по меньшей мере однажды написал статью в трехдневный срок. Таким образом, становится ясно, что сочетаемость с неинклюзивными дуративами не является критерием, позволяющим различать глаголы исполнения и деятельности, поскольку при наличии отрицательного значения признака „целостность" глаголы исполнения также сочетаются с этими обстоятельствами времени. И наоборот, сочетаемость с дуративными обстоятельствами времени также не является критерием для различения положительного и отрицательного значения признака „целостность", поскольку даже те глаголы деятельности, которые относятся к делимитативному и пердуративному способу действия и, таким образбм, характеризуются положительным значением признака „целостность", сочетаются, как показывает пример (12), только с неинклюзивными дуративами3.
Если мы, вслед за Г. Б. Гэреем, охарактеризуем глаголы исполнения как имеющие положительное значение признака „наличие цели" (Telisch): + TEL, а глаголы деятельности — как имеющие отрицательное значение этого признака: —TEL, то наши рассуждения можно будет подытожить следующим образом. Глаголы, которые имеют положительное значение признака „наличие цели", в русском языке могут образовывать видовые пары. Напротив, глаголы, имеющие отрицательное значение признака „наличие цели", могут выражать значение + ТОТ только с помощью модификаций по способу действия. Отсюда ясно, что семантический признак „наличие цели" только тогда релевантен для морфологии русского вида, когда признак „целостность" принимает положительное значение. Следовательно, семантический признак глагольной лексемы „наличие цели" подчинен аспектуальному семантическому признаку „целостность".
3.2.2. Исполнение и деятельность как семантические признаки предложения. До сих пор в наших рассуждениях мы молчаливо исходили из того, что существует возможность однозначного отнесения изолированного глагола к глаголам исполнения или деятельности.
Однако уже 3. Вендлер в своей статье отмечал, что предложенная им классификация глаголов определяется не только свойствами самих глагольных лексем и часто один и тот же глагол попадает в различные классы в зависимости от контекста. Например, отнесение в тот или иной класс псевдонепереходных глаголов [47] может зависеть от того, имеется при них дополнение в аккузативе или нет. Многие глаголы, которые 3. Вендлер относит к глаголам исполнения, обозначают при абсолютивном употреблении нецеленаправленные процессы. Примерами являются русские глаголы писать, читать, рисовать и играть. Если дополнение у этих глаголов отсутствует, то они, при соотнесенности с однократным событием, не сочетаются с инклюзивными обстоятельствами времени:(14) *Игорь играл за час.
Соответственно, при абсолютивном употреблении аспектуальное значение +ТОТ может быть выражено только глаголом делимита- тивного способа действия:
(14) а) После ужина Игорь поиграл на пианино и лег спать.
Ь) *После ужина Игорь сыграл на пианино и лег спать.
Таким образом, данные глаголы, при незаполненной объектной валентности, следует относить к нецелевым, то есть глаголам деятельности, а не исполнения.
На основании примеров с псевдонепереходными глаголами можно было бы заключить, что для различения целевого и нецелевого употребления глагола достаточно только синтаксических критериев. Однако это не так. Во многих случаях только внеязы- ковая ситуация, с которой соотносится данный глагол, определяет принадлежность этого глагола к целевым или к нецелевым. При этом различие между исполнением и деятельностью выходит за рамки чисто лингвистической проблемы. Следующие два примера могут пояснить это:
(15) Когда я пришел, Игорь как раз прыгал в воду.
(16) Когда я пришел, Игорь как раз заполнял анкету.
Исходя из наших прежних критериев, глаголы в обоих предложениях следует считать целевыми. Они сочетаются с инклюзивными обстоятельствами времени; кроме того, значение достижения цели может быть выражено формой совершенного вида:
(15а) Когда я пришел, Игорь уже прыгнул в воду.
(16а) Когда я пришел, Игорь уже заполнил анкету.
Однако между этими двумя примерами имеется существенное различие. В примере (16) аспектуальное значение +ТОТ может, при соотнесенности с однократным событием, выражаться не только формой совершенного вида, но и с помощью делимитатив- ной модификации:
(16Ь) Игорь позаполнял анкету и вышел.
Для примера (15), при соотнесенности предложения с однократным событием, такая возможность отсутствует. Ср.:
(15Ь) Игорь попрыгал в воду и пошел домой.
Предложение (15Ь) приемлемо только в том случае, если оно соотносится с ситуацией, состоящей из нескольких событий, то есть если Игорь несколько раз подряд прыгнул в воду, а потом пошел домой. Таким же образом различаются два следующих предложения:
(17) Когда я вошел, Игорь как раз включал настольную лампу.
(18) Когда я вошел, Игорь как раз писал свою статью.
Пример (17), при соотнесенности с однократным событием, не допускает модификации по способу действия:
(17а) Игорь повключал настольную лампу и лег спать. Делимитативный способ действия приемлем в предложении (17а) только в том случае, если оно соотносится с многократным событием — с многократным включением и выключением лампы перед сном, а такая ситуация на основании наших знаний о мире представляется маловероятной. Глагол включать, таким образом, в данном контексте следовало бы считать ингерентно целевым. Напротив, для псевдонепереходного глагола писать, хотя его валентность заполнена именем, обозначающим некоторое конечное множество, возможна и модификация по способу действия, то есть глагол писать в следующем контексте может обозначать как целенаправленный, так и нецеленаправленный процесс:
(18) а) После ужина Игорь написал свою статью и лег спать.
Ь) После ужина Игорь пописал свою статью и лег спать.
Чем обусловлено это различие? Те примеры, в которых аспекту- альное значение + ТОТ может, при соотнесенности с однократным событием, выражаться как формой совершенного вида, так и глаголом делимитативного способа действия, описывают ситуации, характерной чертой которых является возможность частичного достижения цели. Ход событий, описываемых в предложениях (16) и (18), может быть прерван: статья может писаться в несколько этапов, каждый из которых является частичным достижением результата. Аналогично, при заполнении анкеты возможны промежуточные этапы, по мере прохождения которых анкета становится частично заполненной. Напротив, предложения (15) и (17) описывают такие события, которые не могут быть реализованы частично и поэтому не могут прерываться: однократный прыжок в воду или однократное включение настольной лампы не имеют промежуточных этапов, эти события нельзя остановить на середине.
Для описания этого различия мы вводим признак „частичная реализация" (Partiell, сокращенно PART). Этот признак принимает положительное значение в том случае, если, при соотнесенности с однократным событием, цель может быть достигнута частично и ход события приостановлен. В этом случае «целевой» процесс всегда предполагает существование на каком-то этапе «нецелевых» процессов. Таким образом, признак „наличие цели" может принимать как положительное, так и отрицательное значение. Что касается выражения вида, то аспектуальное значение + ТОТ может выражаться как формой совершенного вида, так и делимитативным глаголом. Если значение + ТОТ, при наличии положительного значения признака „частичная реализация", выражено делимитативным глаголом, то соответствующее высказывание не содержит информации о том, достигнута цель или нет:
(19) Игорь порешал задачу минут десять и решил ее.
(19а) Игорь порешал задачу и бросил.
(Ингерентно) целевые глаголы, у которых признак „частичная реализация" имеет отрицательное значение, всегда могут перейти в другой класс, приняв множественный актант, и, таким образом, поменять значение признака „частичная реализация" на положительное. Так, исходя из приведенных выше соображений, мы должны приписать глаголу выдавать — выдать значение —PART в следующем контексте:
(20) Когда я пришел, Игорь как раз выдавал книгу.
Одна книга не может быть выдана «частично». Но если глагол выдавать имеет, как в примере (21), актант во множественном числе, и имеется в виду, что книги выдаются не одновременно, а одна за другой, то признак „частичная реализация" принимает положительное значение:
(21) Когда я пришел, Игорь выдавал книги.
Поэтому в данном случае значение + ТОТ может выражаться не только формой совершенного вида, но и делимитативным глаголом, который получает при этом дистрибутивную интерпретацию: (21а) Игорь повыдавал книги и ушел.
Глаголы, у которых положительное значение признака „частичная реализация" является результатом перехода в другой класс благодаря наличию множественного актанта и которые могут выражать аспектуальное значение + ТОТ с помощью модификации по способу действия, сочетаются как с инклюзивными, так и с неинклюзивными обстоятельствами времени:
(21Ь) Игорь повыдавал книги за час.
(21с) Игорь повыдавал книги примерно час.
Из этого становится ясно, что сочетаемость с инклюзивными обстоятельствами времени только в том случае является однозначным критерием, позволяющим различать процессы и действия, если предложение соотносится с однократным событием. При соотнесенности же с многократным событием глаголы деятельности также сочетаются с инклюзивными обстоятельствами типа за два часа.
Таким образом, мы приходим к выводу, что отдельные глаголы могут быть однозначно охарактеризованы как глаголы исполнения или деятельности. Очень многие глаголы, однако, могут употребляться и как целевые, и как нецелевые. То или иное выражение признака „наличие цели" может зависеть, как показал пример псевдонепереходных глаголов, от таких синтаксических критериев, как заполненность или незаполненность валентности соответствующего глагола. Но во многих случаях только описываемая глаголом внеязыковая ситуация определяет, следует ли данный глагол относить к глаголам исполнения (+ TEL) или глаголам деятельности (—TEL). Таким образом, различие между исполнением и деятельностью оказывается относящимся не к собственно глагольной семантике, а к семантике предложения. Как правило, именно семантические свойства всего высказывания в целом определяют, принимает ли в данном случае признак „наличие цели" положительное или отрицательное значение.
Согласно 3. Вендлеру, глаголы достижения и состояния характеризуются тем, что они, в отличие от глаголов исполнения и деятельности, не могут употребляться в продолженной форме:
(22) *John is finding his key. (Достижение)
‘*Джон (в данный момент) находит свой ключ’
(23) *John is knowing Anton. (Состояние)
‘*Джон (в данный момент) знает Антона’
Они при этом отличаются друг от друга тем, что состояния, в противоположность достижениям, не сочетаются с инклюзивными обстоятельствами времени типа за два часа:
(22а) John found his key in a few minutes.
‘Джон нашел свой ключ за несколько минут’
(23а) *John knew Anton in two years.
‘*Джон знал Антона за два года’
Характерным признаком глаголов достижения 3. Вендлер считает то, что они не могут развертываться во времени; на временной оси они связаны с точкой, а не с интервалом. Поэтому глагол всегда следует относить к «достижениям», если обозначаемое им событие описывается как мгновенное или точечное, вне зависимости от его реальной продолжительности. Так как употребление продолженной формы всегда предполагает представление ситуации во временной протяженности, то глаголы достижения, если они все же принимают продолженную форму, осмысляются в английском языке как описывающие многократное событие, поскольку «достижение» только тогда может иметь временную протяженность, когда оно имеет место неоднократно:
(24) I am finding more and more mistakes in your paper.
‘Я нахожу все новые и новые ошибки в вашей статье’.
4.2.