Фазовые глаголы, подъем и пассив — специальный анализ. Рассмотрим пример:

(83) В некоторых логико-математических теориях уже не призна­ется, что некоторые логические истины есть логические ис­тины.

Прежде всего следует пояснить, что мы рассматриваем (83) как пример пассивного предложения с вставленным подлежащным предложением б[что некоторые...

(84) Уже не признается его гипотеза... может быть модифицировано в (85)-*(86):

(85) [Стала не] признаваться его гипотеза ->

(86) Перестала признаваться его гипотеза...—

так и выражение (87) может быть изменено в (88)->(89):

(87) Уже не признается, [что некоторые логические истины есть логические истины].

(88) [Стало не] признаваться, что некоторые истины... ->•

(89) (Со временем уже) перестало признаваться np[(to), б[что некоторые логические истины...] _S] NP

Подобно тому как в (86) гипотеза согласуется с перестала, NP, являющаяся (сентенциальным) подлежащим, требует, как извест­но, согласования по среднему роду или согласования по 3 л. ед. ч. (см. Ruzifka 1963а, 26 и сл.).

Вставление данного предложения 6 конструкцию с фазовым глаголом означает именно то, о чем шла речь выше: происходит подъем — ср. в особенности (86) и (90):

(90) Его гипотеза перестала признаваться.

Предложения (86) и (90), так же как и (85), получаются, как было раньше установлено, при помощи обязательной трансфор­мации из структур (91) или (92):

(91) ((стало) не (признается его гипотеза))

(92) ((не(признается его гипотеза)) (стало)), равно как и

(93) его гипотеза стала признаваться получается из

(94) ((признается его гипотеза) (стало)) или

(95) ((стало) (признается его гипотеза)).

Очевидно, предложения (90) и (93) должны получать одинаковую трактовку, то есть преобразования, переводящие (91) в (90) и (94) в (93), должны применяться к еще не лексикализованным термам (так называемые «долексические» трансформации), так как только благодаря этому мы можем в (91) заменить стать не на лексему перестать.

Совершенно аналогично обстоит дело и с предложениями (88) и (89), которым соответствует структура (96) (подобная струк­тура (92)):

(96) (((не (признается)) (то, что некоторые логические истины есть логические истины)) (стало)).

Исходя из предыдущих рассуждений, структуры (97) и (98) мы интерпретируем как полностью аналогичные:

(97) Перестала признаваться Npfero гипотеза] np.

(98) Перестало со временем (уже) признаваться np[(to), _s[4to некоторые логические истины есть логические истины] s]np. .

Несомненно, что предложение (97), как и (98), является кор­ректным. В предложении (98) может быть осуществлена также перестановка подлежащего и сказуемого:

(99) То, что некоторые (определенные) логические истины есть логические истины, со временем уже перестало признаваться.

Вернемся теперь к структуре (96), которую я на этот раз изображу несколько детальнее:

(96') ((_S'(pradp (^не признается)_{ркАС>р ыр}(то, ₅(что некоторые логи­ческие истины есть логические истины)_s)np)s') (стало)). Легко заметить, что предложение S в структуре (96)' может быть подвергнуто подъему, что дает наряду с предложением (100) ва­риант (101):

(100) ...(уже)' не признается, что некоторые логические истины есть логические истины.

(101) ...некоторые логические истины (уже) не признаются логи­ческими истинами (...не признаются таковыми).

Чтобы после этой операции вся структура (96)' могла быть пре­образована в правильное предложение, следует, как отмечалось выше, применить отдельную трансформацию, обусловленную пре­дикатом стало и отражающую связь типа той, которая имеет ме­сто между структурой (94) [или (95)] и предложением (93).

(102) Некоторые логические истины стали со временем уже не признаваться таковыми (в некоторых логико-математических теориях).

СТАТЬ НЕ или НЕ СТАТЬ рассматриваются нами, как было сказано выше, в качестве долексических элементов, которые мо­гут быть преобразованы в лексические единицы стать не (стали... не) или перестать (перестали), как в (103):

(103) Некоторые логические истины со временем перестали при­знаваться таковыми (в некоторых логико-математических теориях).

Теперь я хотел бы вкратце рассмотреть один вариант трактовки структуры (96) и связанных с нею структур. Структура (96)' (точнее, содержащееся в ней предложение S'), вообще говоря, представляет собой пассивную диатезу, которую можно считать производной от активной диатезы (104):

(104) S'[[NP]

[+PRO 1 [не призна(ва)-]

+человек J np[to, s[4TO некоторые логические истины есть логические HCTHHbl]s]Np]s'«

(Я сейчас отвлекаюсь от вопроса о возможности контекстно-свя­занной и/или конвенциональной интерпретации группы подлежа­щего.) Имея структуру (104), мы можем, не производя пассивной трансформации, приводящей в итоге к образованию структуры

(96) ', сразу осуществить трансформацию подъема. Предложение

(104) очевидным образом допускает подъем подлежащего в пози­цию дополнения, несмотря на то что есть является особой формой связки. В результате подъема получаем предложение (105):

(105) (уже) не признают некоторые логические истины логиче­скими истинами (таковыми).

Если мы теперь применим пассивную трансформацию к структуре, лежащей в основе предложения (105), то мы опять получим пред­ложение (101). Аналогичная альтернатива связана и с предло­жениями типа (106):

(106) он считается у нас (нами) джентльменом.

С одной стороны, можно усматривать непосредственную трансфор­мационную связь между предложением (106) и структурой, отра­женной в предложении (107):

(107) Мы считаем его джентльменом.

В этом случае предложение (106) следует рассматривать как пас­сивный коррелят предложения (107), причем (107) является в свою очередь результатом подъема.

С другой стороны, можно считать, что предложение (106) на­ходится в непосредственной трансформационной связи с (108):

(108) У нас (нами) считается, что он джентльмен.

Тогда структура, лежащая в основе предложения (108), подвер­гается трансформации подъема. Я отдаю предпочтение второму решению, то есть усматриваю непосредственную трансформацион­ную связь между предложением типа (109):

(109) ...они считались полярными противоположностями, и предложением (110):

(110) Во всяком случае, считалось, что они полярные противопо­ложности (В. Катаев).

Как кажется, предложение (106) семантически ближе к предло­жению (108), чем к (107). При том типе трансформаций, который связывает между собой структуры предложений типа (111) и (112)—т. е. при подъеме — достигается большая степень обобщен­ности описания, ср.:

(111) Тогда мне казалось, что он влюблен (В. Катаев).

(112) Тогда он мне казался влюбленным.

Затемняет то, что К. В. Чвани приводит в качестве аргументов «отрицательные» примеры с инфинитивом (там же, с. 52):

(113) *Я считаю Ивана хорошо играть.

(114) *Я считаю единорогов (^существовать) только в твоем во­ображении.

Если бы наличие инфинитива было необходимым условием для осуществления подъема, то говорить о подъеме в русском языке было бы невозможно. Действительно, Р. Д. Брехт (Brecht 1974) не признает в русском языке трансформацию подъема только по­тому, что в соответствующих предложениях инфинитив не встре­чается ^[31]. Мне кажется, однако, что подъем следует понимать как обобщенный класс правил, имеющих более значительную область действия, чем та, которая могла бы зависеть от свойств особой конкретно-языковой неличной формы. Неличные глагольные фор­мы являются в силу определенных типологических предпосылок особенно восприимчивыми к межъязыковым грамматическим влия­ниям и элементам инородного синтаксиса (ср. Riizicka 1966b; Bauer 1958, 73 и сл.; Birnbaum 1968, 293). Поведение инфи­нитивных структур, таким образом, существенно зависит от исто­рических особенностей развития языка и со структурно-синтакси­ческой точки зрения может оказаться немотивированным.

Вернемся к ограничениям на подъем в русском языке. К. В. Чва­ни разумеется, права, подчеркивая их весомость. Отмеченные ею ограничения на связочный глагол привлекали внимание еще Ф. И. Буслаева: «Сокращаются у нас в неопределенное наклоне­ние с подлежащим преимущественно такие придаточные, в кото­рых сказуемым бывает вспомогательный глагол. А так как этот глагол может опускаться, то обыкновенно мы употребляем сокра­щенное (курсив мой. — Р. Р.) предложение без неопределенного быть... У Пушкина „полагая его в разъездах"... (= что он в разъ­ездах = быть его или ему в разъездах)» (Буслаев 1959, 539).

Приведенное высказывание Ф. И. Буслаева замечательно не только проницательным указанием на существование у инфинитив­ной структуры сентенциального базиса («сокращенное предложе­ние»), но и тем, что оно подтверждает возможность при описании подъема постулировать наличие инфинитива быть в некотором промежуточном (то есть до применения трансформации подъема) представлении предложения.

6.1. Прежде всего следует несколько ослабить ограничение К. В. Чвани, касающееся того, что подъем возможен «только в том случае, если соответствующее придаточное предложение с союзом что содержит в качестве сказуемого связочный глагол». В действи­тельности встречаются примеры с другими глаголами, в особен­ности с глаголом существовать:

(115) Первый подход полагает существующими нормы теоретиче­ского конструирования и ищет их.

(116) В ИЛЯ (информационно-логическом языке. — Р. Р.) счи­таются влияющими на правильность только такие семанти­ческие ограничения, которые выразимы в синтаксических терминах (Падучева 19746).

(117) Каждое предложение оказывается выражающим определен­ную предикацию (оказывается, что каждое предложение выражает определенную предикацию).

(118) Эта книга оказалась содержащей мало нового (оказалось, что эта книга содержит мало нового).

Очевидно, что эти примеры принадлежат четко очерченной сти­листической сфере научной прозы и не исключено, что существуют определенные семантические характеристики, способствующие подъему и свойственные именно приведенным глаголам. Это, на­пример, могло бы быть положительное значение признака ‘статив- ность’ (хотя тогда трудно объяснимо употребление глагола влиять в примере (116); впрочем, здесь он употреблен в весьма специфи­ческом значении). Следует заметить, однако, что простое ограни­чение на связочный глагол, вероятно, может быть сохранено, так как предложениям типа (115) — (118) также может быть припи­сана связочнай структура. Это делается в соответствии с той точ­кой зрения, согласно которой полные прилагательные имеют суб­стантивную природу (ср. описание в Грамматика 1970, 159 и сл.) и в глубинной структуре отражаются как именная группа; эта гипотеза распространяется также на причастия. Данная ин­терпретация поддерживается значительной легкостью и необычной продуктивностью субстантивации полных прилагательных и при­частий (ср. Исаченко 1963, 83 и сл.). Таким образом, с предло­жением (117) можно соотнести структуру, отраженную в (119):

(119) Оказывается, что каждое предложение есть (предложение), выражающее определенную предикацию.

Каждое предложение оказывается [предложением], выра­жающим определенную предикацию.

Следовательно, ограничения на глагол во вставленном предло­жении, подлежащее которого может подвергнуться подъему, оста­ются очень сильными. Даже экзистенциональное быть едва ли до­пустимо в этом случае (ср. Ruzicka 1971, 700 и сл.; Chvany 1975, 52).

6.2. К. В. Чвани ссылается на такой аргумент JI. Бэбби (В а Ь- by 1973) против подъема подлежащего, как различное согласо­вание в базовой структуре и в ее гипотетическом трансформе, по­лученном в результате подъема: «одним из свойств предикативов, согласующихся с подлежащим, является согласование по множе­ственному числу со словом вы, даже если это последнее соотно­сится с одним лицом. Подобное согласование невозможно для пре­дикатива в творительном падеже, ср.:

a. Нина, я считаю, что вы готовы/*готова.

b. Нина, я считаю вас готовой/*готовыми» (Chvany 1975, 245). Этот аргумент легко опровергнуть. Согласование по множе­ственному числу у слова готов — в случае обращения на вы к од­ному лицу—можно объяснить, «...если принять, что краткие при­лагательные являются подклассом глаголов и подчиняются тем же самым согласовательным правилам, что и спрягаемые глаголы» (Chvany 1975, 71). Согласование же полных прилагательных по единственному числу можно объяснить их субстантивной, точ­нее, именной природой (ср. выше), ср.:

(120) Вы прекрасный преподаватель.

(121) Вы чудная.

]В результате подъема готов- перестает подчиняться правилам гла­гольного согласования (ср. Ruzicka 1969), поскольку именная группа, и в том числе всякое прилагательное, полностью блоки­рует согласование по множественному числу с вежливой формой доестоименения Вы в косвенном падеже.

6.3. Вместе с тем К. В. Чвани приводит ряд аргументов в поль­зу признания подъема, хотя и склоняется к тому, что «правило подъема подлежащего из русской грамматики желательно элими­нировать, поскольку оно имеет слишком узкую область действия» (Chvany 1975, 227). Тем не менее аргументы в пользу подъема, приводимые ею самой, JI. Бэбби и другими (В abb у 1975а, Ru- zicka 1970; 1971), явно перевешивают. В частности, исключи­тельность таких полных форм как должным и нужным, которые (по крайней мере в данном значении) употребляются только в структурах, полученных в результате подъема, наводит на мысль о том, что причина этой исключительности в самом подъеме. Ср.: «...модальные предикативы нужно, должно... и краткое прилага­тельное прав имеют форму творительного падежа только в кон­текстах следующего типа:

„ Г что должно и нужно это делать \ -_ЛЧ

Я считаю | должным и нужным это делать J * (С h v а п у 1975, 79).

Решающим в данном случае представляется то, что форма твори­тельного падежа является синтаксически «вынужденной» для обо­значения предикации. Это обозначение возможно при том условии, что соответствующий элемент, даже если он имеет неполную па­радигму, способен изменяться по падежам. Слово рад в отличие от прав не обладает этой способностью.

Ср.:

(122) Они признали, что они рады.

(123) *Они признали себя радыми.

(124) Они считали, что они правы.

(125) Они считали себя правыми (примеры из Chva пу 1975, 79). Поэтому предложение (123) неправильно. Причина этого, однако, заключается не в отсутствии способности изменяться по падежам вообще, а в том, что лексема рад- принадлежит (или примыкает) к классу слов, потенциально способных изменяться по падежам. Ведь невозможность падежного изменения (например, потому что выбор падежа определяется какими-то иными, независимыми при­чинами, или потому, что это изменение запрещено морфологиче­ской структурой) отнюдь не препятствует подъему.

(126) Они считали, что они вправе требовать.

(127) Они считали себя вправе требовать.

6.4. В диссертации К. В. Чвани ⁷ показано, что такие модаль­ные глаголы, как мог-, должен-, также допускают подъем. Рас­смотрим следующий пример:

(128) _s[Должно быть, Б'[вам казалось, что он артист]]. Преобразуем вначале предложение S', то есть лежащую в его основе структуру, уже известным способом:

(129) _s[Должно быть, эДон вам казался артистом]].

Осуществим теперь следующий цикл преобразований:

(130) Он должен был вам казаться артистом.

Следует обратить внимание на то, что временная характеристика вставленного предложения «переносится» на подчиняющий глагол (должен был). К. В. Чвани употребляет для описания этого явле­ния термин «migration of tense» ц отмечает, что оно свойственно «только двум русским предикативам — должен и мочь» (Chvany 1972, 518). Подъем здесь уже не связан с глаголом быть.

6.5. Я хотел бы привести еще один аргумент, подтверждающий необходимость введения класса правил, обозначаемых как «подъ­ем», для объяснения соотношений между некоторыми предложе­ниями ⁸. Рассмотрим, например, безусловно правильное предложе­ние (131):

(131) Оказалось, что он опытный врач.

Столь же корректным является и предложение (132), полученное из предыдущего посредством подъема:

(132) Он оказался опытным врачом.

Однако не существет такого контекста, в котором могло бы быть признано правильным отрицание предложения (131):

(133) *Не оказалось, что он опытный врач⁹.

Если считать, что глагол оказ(ыв)аться вообще не может подвер­гаться отрицанию, то как объяснить абсолютную корректность предложения (134)?

(134) Он не оказался опытным врачом.

Представляется, что отрицание в этом случае соотносится не с оказался, то есть, в более «технической» терминологии, глагол оказаться не находится в сфере действия отрицания. К чему же тогда относится отрицание? Наилучшим образом мы можем от­ветить на этот вопрос, сопоставив предложения (134) и (135):

(135) Оказалось, что он не опытный врач.

Чтобы объяснить, почему предложение (134), содержащее отрица­тельную частицу перед глаголом оказаться, является в отличие от (133) правильным, следует, видимо, рассматривать предложе­ние (134) как результат применения подъема к структуре, лежа­щей в основе предложения (135). Ведь пример (133) свидетель­ствует о том, что позиция отрицания в предложении (134) не мо­жет быть исходной. Объяснению этого факта с помощью подъема способствует также то, что значения предложений (134) и (135) почти полностью идентичны. Подъем как бы перемещает не только подлежащее, но и отрицание из вставленного предложения в вер­шинное. Действительно, другой позиции для отрицания в этом предложении не существует, в том числе невозможна и его «пер­воначальная» позиция:

(136) *Он оказался не опытным врачом¹⁰.

Единственный контекст, в котором (136) может быть признано правильным, это ...а опытным фельдшером. Это возможно, скорее всего, в силу преобладания утверждаемого компонента над отри­цаемым.

При сопоставлении предложений (134) и (135) становится яс­ным, что отрицание не относится к предикату оказаться. В пред­ложении (135), напротив, утверждается, что ситуация, описывае­мая глаголом оказаться, то есть ситуация «возникновения очевид­

не ности», действительно имеет место. Очевидной является ситуация, описываемая как он не опытный врач.

Это полностью аналогично семантике предложений (137) и (138):

(137) Я не считаю его опытным врачом.

(138) Я не считаю, что он опытный врач.

Наиболее предпочтительная их интерпретация такова:

(139) Я считаю, что он не опытный врач.

Ср.:

(140) *Я считаю его не опытным врачом.

Предложение (138) демонстрирует, что повышение отрицания мо­жет происходить независимо от подъема подлежащего. Однако при подъеме, как свидетельствует пример (140), а также (134), отрицание подвергается обязательному перемещению. Для нас существенно, что при окав(ыв)аться перемещение отрицания воз­можно только совместно с подъемом подлежащего в отличие от считать (ср. полную некорректность примера (133)). Причина этого различия между считать и окав(ыв)аться заключается, по нашему мнению, в том, что наличие ситуации, обозначаемой (вер­шинным) глаголом считать, может как утверждаться, так и отри­цаться. Психический акт ‘считать’ можно отрицать как нечто непо­средственно не очевидное. Такая «констатирующая» интерпрета­ция в принципе допустима для предложений (137) и (138). В отличие от этого событие ‘оказ(ыв)аться’ не может быть под­вергнуто отрицанию. Поэтому предложение (133) некорректно прежде всего в семантическом отношении.

7.