АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИКЛАДНОЙ ЛИНГВИСТИКИ

I.

История научного исследования языка являет собой сложнейший процесс разнонаправленных исканий. Если в основу их систематизации положить принцип конечной цели, то мы обнаружим, что в языкознании, по существу, всегда (в качестве тенденций) наличествовали три глобальных ис­следовательских направления: теоретическое, описатель­ное и прикладное.

Указанные направления получают всё более определен­ное развитие в современной лингвистике, что совершенно необходимо иметь в виду для четкой постановки целей и адекватной оценки результатов каждого конкретного ис­следования, для упорядочения всего свода лингвистических знаний, для успешного внедрения научных. результатов в практику. Вместе с тем различение этих направлений не означает их изоляции. Наоборот, правильнее, в идеале, говорить о триединой направленности всей лингвистики. Более того, в составе собственно прикладного исследования всегда присутствуют элементы теоретического. И жизнь требует углублять процесс органического соединения фун­даментальных (теоретических и описательных) исследова­ний с прикладными. Вторые при этом оказывают влияние на первые путем постановки новых актуальных проблем. Роль теоретической лингвистики для описательной и при­кладной вытекает из общефилософского "метода восхожде­ния от абстрактного к конкретному" te

Все большее число ученых задумывается над сущностью того разрыва, который сегодня всё еще имеет место между прикладной и "чистой" лингвистикой.

термина "прикладная лингвистика" будет становиться все более и более избыточным.

Таким образом, прикладная лингвистика в определен­ном смысле существовала всегда, но, конечно, разные моменты развития разных обществ выделяли различные практические функции языка, различные стороны языковой способности, подлежащие усилению, совершенствованию. Исследовательское пространство, покрываемое термином "прикладная лингвистика", сегодня необычайно широко. О пестроте ее проблематики можно судить хотя бы по докладам, представляемым на международные конгрессы по прикладной лингвистике, а также по программам дея­тельности национальных центров прикладной лингвистики или соответствующих подразделений в академиях наук и университетах.

Но это не просто задачи, а научно-практические области с соответствующими теоретическими основами. К числу наиболее интенсивно развивающихся таких областей отно­сятся: лингводидактика, лексикография, практическая сти­листика, теория перевода, терминоведение, теория искусст­венных языков, прикладная риторика, теория массовой коммуникации, текстология, нормирование языка и языко­вое планирование, полевая лингвистика, теория письмен­ности, методы лечения речевых расстройств и другие. Осо­бо следует выделить ту область прикладной лингвистики, само возникновение которой составляет примечательную черту именно современного этапа в развитии языкозна­ния,— это автоматическая обработка речевой информации (в ее письменной или устной форме).

Данный сборник, весьма скромный по своему объему, не стремится быть представительным в плане иллюстрации различных применений лингвистики. Его статьи ориенти­рованы прежде всего на новейшие приложения, подводимые под общую формулу "оптимизация общения в системе че­ловек — машина — человек". Однако это видимое сужение тематики на деле оборачивается выигрышем в широте постановки таких теоретических проблем, которые пред­ставляют несомненный интерес, если не для всех, то для большинства других приложений лингвистики. И это ес­тественно: "общение" с машиной, обучение её выполнению некоторых функций человеческого интеллекта предъявля­ют особые требования к лингвистической теории.

Именно в данной исследовательской ситуации получает мощный импульс для своего развития тот подход к описанию языка, который теоретически провозглашался многими вид­ными языковедами, а именно подход к языку не как к мерт­вому продукту, а как к деятельности. Механизмы и про­цессы этой деятельности должны получить строгое (фор­мальное) описание в виде таких структур, которые „встро­ены" в целостную операционную систему, выполняющую заданную функцию.

Теоретическая новизна данного подхода заключается в том, что вычислительная лингвистика стремится строить модели, которые, во-первых, непосредственно воплощают диалектическое единство знаменитых трех аспектов языко­вых явлений — языковой системы, речевой деятельности и языкового материала ^[2] — и, во-вторых, отображают конк­ретные процессы речемыслительной деятельности индивида в конкретной жизненной ситуации.

Диапазон настоящего сборника можно уточнять и даль­ше: поскольку главные проблемы общения машины и че­ловека связаны с трудностями семантического характера, то наибольшее внимание ученых привлекает вычисли­тельная семантика (что отражает и состав насто­ящего сборника). Именно так называется коллективная мо­нография, вышедшая в 1976 г. и переизданная в 1978 г., из которой пять глав в виде статей вошли и в настоящий сборник (см. статьи Ю. Чарняка, Й. Уилкса, Г. Скрэгга). Этой области в обязательном порядке посвящаются отдель­ные главы в монографиях по искусственному интеллекту

Проблемы вычислительной семантики, имеющие в ко­нечном счете большое народнохозяйственное значение, в настоящее время активно исследуются советскими учены­ми ^[3]. Каковы же теоретические предпосылки прикладной лингвистики, рассматриваемой в указанном аспекте? Како­вы те общие рамки, которые должны помочь осмыслению роли и места каждого отдельного результата, получаемого в данной области?

Самая общая проблема вычислительной семантики — формальное моделирование семантической способности че­ловека. Частные проблемы связаны с моделированием от­дельных аспектов этой способности. В собственно приклад­ном плане речь идет о построении автоматизиро­ванных систем обработки текста — АСОТ.

Через посредство различных типов АСОТ лингвистика оказывается существенным компонентом научно-техниче­ской революции в нашей стране и непосредственно участ­вует в рационализации трудовой деятельности человека. «Ведь создание и обслуживание ЭВМ, без которых немысли­мо современное производство, требуют решения также эко­номических, психологических, логических и лингвистиче­ских задач... Построение искусственных языков, система­тизация терминов и символов, создание систем моделирова­ния — новая область лингвистики — науки, практическое применение которой прежде ограничивалось вопросами об­учения человека родному или иностранному языку, перево­да с одного языка на другой, имевшими лишь отдаленную связь с непосредственным производственным процессом» ^[4].

Здесь уместно пояснить понятие "совершенство­вания" (применительно к языковым системам и процес­сам), о котором говорилось при определении прикладной лингвистики.

Вычислительная лингвистическая система (АСОТ) мо­жет работать в автономном режиме или входить в надсис- тему, решающую те или иные задачи управления и интел­лектуального моделирования. Это могут быть такие типы задач, как: общегосударственное управление и плани­рование, научно-техническая, социально-политическая, па­тентно-лицензионная, правовая информация, классифика­ция изданий и автоматическое библиотечное обслуживание, машинный перевод, ведение систем стандартов и кодирова­ние информации, учет и проверка исполнения решений на отраслевом и низших уровнях управления, прогнозирова­ние и оптимизация решений, информационное обеспечение проектирования, управление роботом, диалог ЭВМ с поль­зователями и многие другие. С чисто лингвистической точ­ки зрения процессы, осуществляемые в машине при решении всех упомянутых задач, сводятся к перезаписи информации на тех или иных (естественных и искусственных) языках, каково бы ни было разнообразие входных текстов (статьи, отчеты, рефераты, заголовки, приказы, резолюции, стан­дарты, анкеты, каталоги изданий, законодательные акты, запросы, команды, условия задач, описания ситуаций и т. д.). Прикладная семантика и призвана способствовать существенному улучшению параметров и повышению эф­фективности всех систем, использующих естественный язык ^[8].

В рамках вычислительной семантики получают новую интерпретацию многие традиционные проблемы лингвистиче­ской семантики (о чем наглядно свидетельствуют материалы настоящего сборника — см. Предметный указатель). Под воздействием требований прикладного моделирования в лингвистической семантике проявляются следующие су­щественные тенденции: расширение круга объяс­

няемых языковых фактов; включение семантики в состав общей теории языка; трактовка семантики как централь­ного звена в системе лингвистических дисциплин; введение экспериментальных критериев истинности; повышенное вни­мание к семантическим отношениям; формальное моделиро­вание семантических явлений; разработка семантических метаязыков для представления содержания текста; призна­ние нескольких уровней глубины семантического представ­ления; разработка разнообразных типов семантических сло­варей; исследование не только семантической структуры языка, но и семантических процессов речевой деятельности; установление связей между лингвистической и экстралинг- вистической семантикой.

Термин "семантика" (в разных осмыслениях) исполь­зуется сегодня в целом ряде смежных с лингвистикой наук. Среди них можно назвать: философию, логику, психологию, социологию, антропологию, эстетику, историю культуры, литературоведение, теорию связи, теорию и практику искусственного интеллекта, психиатрию, терминоведение отдельных наук и другие. Иногда употребляется термин, объ­единяющий этот комплекс дисциплин, интересующихся ор­ганизацией человеческого знания,— "когнитивные науки"^[9]. Участие в таком сотрудничестве (а прикладные задачи за­ставляют это делать все чаще и чаще) коренным образом меняет облик лингвистики.

Несмотря на молодость вычислительной семантики, она уже пережила несколько поколений систем (см. об этом статьи Й. Уилкса, Р. Шенка) и дает основания для обоб­щений и выводов на будущее (именно таков характер на­стоящего сборника). Попытаемся сформулировать наиболее существенные, на наш взгляд, идеи, вытекающие из опыта отечественных и зарубежных работ в этой области (а при широком подходе такой опыт охватывает и ранние иссле­дования по машинному переводу, и разработки по созда­нию простейших информационно-поисковых систем)^г.

Прежде всего стало очевидным существование различ­ных видов понимания языкового сообщения. В настоящее время мы можем говорить лишь о некоторых Предпосылках будущей типологии понимания. Исходный вопрос такой типологии сводится к следующему: какие факторы и в какой мере задействованы в процессе понима­ния? Человек использует два основных класса когнитивных средств: собственно языковые и прагматические. Первый класс — это знания, закрепленные в семантике языка, а второй — это цели, направляющие использование вне- языковых знаний в сочетании с языковыми. Упомянутая многофакторность понимания и его актив­ность составляют фундаментальные свойства рассматри­ваемого процесса.

Прагматические факторы понимания ох­ватывают место и роль текста в составе интеллектуальной и практической деятельности, включающей данную речевую ситуацию. Та или иная экстралингвистическая задача за­ставляет человека руководствоваться при понимании тек­ста определенной целеустановкой. Основные виды целеуста- новок: определить тему текста, ознакомиться с новыми фактами, установить связь фактов, понять мнение автора текста о сообщаемом, выработать решение о практических действиях, получить эстетическое наслаждение, определить смысловую близость данного сообщения и некоторого дру­гого текста, найти нужный класс сведений, вывести некото­рое множество умозаключений, свернуть сообщение, пери­фразировать текст, задать по нему вопросы, ответить на вопросы по данному тексту, предсказать его продолжение, перевести его на другой язык. Возможна, следовательно, разная степень точности/приблизительности понимания. Разной бывает и оценка слушающим того внеречевого акта, который стремится осуществить посредством данного текста говорящий. Понимание текста оказывается связанным с та­кими сторонами человеческого интеллекта, как память, целеполагание, планирование деятельности, эвристики и т. д.

Другой круг идей вычислительной семантики касается выбора тех или иных альтернативных средств описания. Здесь стала ясна необходимость четко различать в лингви­стике объяснительные и прикладные модели: они выполняют разные функции и поэтому

должны подчиняться разным требованиям и оцениваться с точки зрения разных критериев. Объяснительные модели связаны с построением и проверкой гипотез об устройстве языковой реальности, и главный критерий их оценки — адекватность по отношению к этой реальности. Приклад­ные модели должны оцениваться с точки зрения эффектив­ности в достижении практических целей, и здесь речь идет о прикладной адекватности — по отношению к решаемой задаче.

Прикладные семантические модели (АСОТ в целом или ее компоненты) характеризуются следующими специфически­ми чертами (принципами): моделирование узкопрофессио­нальных аспектов речевого поведения; строго ограниченное использование данных тех или иных уровней языка; боль­шее внимание к анализу, чем к синтезу; более высокая (чем в объяснительных моделях) степень формализации; выбор конкретных инструментов моделирования в соответствии с заданной совокупностью практических требований; при­вязка к ограниченному подъязыку (или комплексу подъ­языков); конкретность всех элементов модели (их полная интерпретированность), вытекающая из обязательной пред­варительной семантической инвентаризации подъязыков; выбор в качестве рабочего объекта анализа различных текстовых образований (отнюдь не обязательно предложе­ния); отражение лишь тех семантических явлений, которые представляют практический интерес; введение стольких уровней глубины семантического представления, сколько требуется для обеспечения данного вида понимания текста; сочетание лингвистической и экстралингвистической се­мантики (экспликационный и информационный анализ) с преобладанием последней; приближённый характер моде­лей (сужение и огрубление семантической реальности).

Перечисленные принципы связаны с тем фактом, что не существует универсальной АСОТ, применимой к решению любых интеллектуальных задач. Тем не менее существуют некоторые универсальные принципы и методы построения конкретных систем. Так, весьма важен принцип гибко­сти и многоэтапности анализа. Успешное применение общих методов должно опираться на обследо­вание семантической реальности не только через тексты, но и путем психолингвистических экспериментов с носите­лями языка (и здесь мы опять можем вспомнить идеи JI. В. Щербы).

Вычислительной семантике еще предстоит решить множе­ство сложных проблем. Назовем несколько самых крупных: типология АСОТ, типология семантических метаязыков, взаимозависимость метаязыков и алгоритмов, создание библиотек стандартных семантических подалгоритмов (для решения типовых частных задач), принципы их комбини­рования, влияние комплекса требований на выбор типа АСОТ, определение эффективности различных семантиче­ских методов (таких, как компонентный, пресуппозицион- ный, коммуникативно-прагматический, дистрибутивный, трансформационный, статистический анализ лексики и многие другие подходы).

Опыт показывает, что лингвистическая семантика долж­на участвовать в создании и таких систем, где естественный язык не присутствует в явном виде: ведь он в любом случае есть первичный и универсальный способ организации зна­ний, объективная основа совместимости различных систем. Это тем более важно, если иметь в виду, что в перспективе мы стремимся к автоматизации всех процессов обработки информации.

II.

Принципы и методы, содержащиеся в статьях данного сборника "Новое в зарубежной лингвистике", являются новыми в узком смысле этого слова: они разработаны в по­следние пять лет на основе критического анализа и экспе­риментальной проверки моделей, предложенных в преды­дущем пятилетии. Это идеи и методы, образующие базу ав­томатической обработки языковых данных в начале 80-х го­дов. Надо надеяться, что с опытом зарубежных коллег с пользой для себя смогут ознакомиться как практические работники в области автоматических систем, так и исследо­ватели теоретического профиля — языковеды, психологи, логики, философы. Разумеется, трудно дать гарантии того, что изложенные в статьях выводы сохранят в полном виде свою силу по истечении очередных пяти-семи лет ^[10].

Новизна представленных в сборнике обобщений касает­ся во многих случаях расстановки акцентов в различных по своей эффективности инструментах обработки текстовой информации ^[11]. Несмотря на проявляющуюся в ряде мест методологическую нечеткость в трактовке проблемы пони­мания ^[12], а также разграничения между объяснительными и прикладными моделями (в тех аспектах, которые рас­смотрены нами выше), фактически все авторы настоящего сборника исходят из двух важных стратегических предпо­сылок, обеспечивающих результативность прикладного ис­следования. Первая из таких предпосылок — это убеждение в том, что наибольшая эффективность практических вычис­лительных систем может быть достигнута лишь при ус­ловии машинного моделирования реальных процессов ре­чемыслительной деятельности. Вторая предпосылка — это стремление (надо сказать, небезуспешное) к практическому формальному описанию того комплексного, но единого меха­низма, который осуществляет взаимосвязь восприятия, мышления и языка — этих трех китов человеческого ин­теллекта.

Новыми являются, далее, следующие обоснованные в теории и вполне оформившиеся на операционном уровне рабочие, методические принципы вычислительной семан­тики:

1) ситуативность (лексическое значение соот­носится с ситуациями, концептуальные слепки которых автоматически извлекаются из памяти и тем самым вносят свою лепту в формирование смысла текста);

2) процедурность (описанием значения слова является процедура, которая осуществляется над семанти­ческим представлением целого текста);

3) огрубление (смысл текста всегда понимается с некоторой долей огрубления, с определенной степенью приближенности, люди замечают в тексте лишь то, что их интересует в данный момент с учетом общей целеустановки акта коммуникации).

Последний момент, особенно существенный с приклад­ной точки зрения, можно проиллюстрировать следующим гримером: "Военный двухмоторный самолет, на котором летели президент и его охрана, разбился при посадке в аэро­порту Тегерана" (ср. статью Шенка и др.). В данном сооб­щении читателя заинтересуют, скорее всего, четыре основ­ных слова: "самолет", "разбился", "посадке", "Тегерана". Интерпретация текста в целом будет во многом выводиться с помощью тех ситуаций, которые ассоциированы в памяти читающего с указанными словами (принцип ситуативности). Дополнение полученной интерпретации текста в случае не­обходимости может осуществляться посредством заполне­ния "пустых мест" в соответствующем сценарии с помощью вывода умозаключений и вызова дополнительных сценариев (принцип процедурности).

Подчеркнем, что, хотя указанные принципы были назва­ны нами рабочими, в их основе лежат действительные зако­номерности свойственного человеку умения понимать про­читанное или услышанное быстро, экономно и без педан­тичного буквализму.

В открывающей сборник статье Татьяны Слама-Казаку подчеркивается характерная для конца 70-х годов теоре­тичность прикладной лингвистики. В изложении авто­ра рассмотренная нами выше область вычислительной линг­вистики оказывается органически связанной со всем спект­ром приложений языкознания. Прикладная лингвистика в целом — это та сторона лингвистики, которая обеспечи­вает ее связи с другими науками.

Статья У. Чейфа вносит новый вклад в обоснование оп­тимального пути вычислительного моделирования процесса производства текста человеком, причем автор подходит к этой теме со стороны психолингвистического эксперимента. Каким образом ситуация внешнего мира трансформируется в языковой текст? У. Чейф показывает, что вербализация носит не жесткий, алгоритмический характер, а является интерпретирующим процессом. В нем выделяются три ста­дии. Во-первых, это расчленение на эпизоды, в ходе которого опыт интерпретируется на основе схем, образцов, уже имеющихся у нас в уме. Далее следует про- позиционализация (или, иначе, построе­ние суждения), состоящая в вычленении из ситуации участвующих в ней объектов и приписывании им ролей. Завершающим этапом является категоризация, затрагивающая процесс именования, в составе которого различаются две стороны: индивидуализация и типизация объектов. Все эти этапы носят творческий характер. В част­ности, критерии выбора того, что должно, а что не должно отразиться в создаваемом тексте, зависят от установки говорящего. Тем самым постулируются разные типы вер­бализации. Для каждого такого типа характерен свой вы­бор включаемых в текст эпизодов. При этом используется свойство выделенности эпизодов, связанное с тем, что одни события являются более неожиданными, чем другие. До­статочность включения в текст лишь некоторых событий обосновывается и тем, что на их базе можно предсказывать другие события, имевшие место. Именно так можно объяс­нять способность человека к разной степени сжатия текста. Например, вспоминая об одном и том же опыте, говорящий может выбрать тот или иной уровень детализации: "Маль­чик съехал с горки"; "Потом мальчик подходит к горке. Он взбирается по лесенке и съезжает вниз"; "Потом мальчик подходит к горке. Он взбирается на горку по лесенке, са­дится и затем съезжает с горки. Достигнув земли, он встает и снова продолжает свой путь в том же направлении, что и раньше".

Ч. Филлмор тоже рассматривает значение слова и зна­чение текста в их теснейшей связи, но в центре его внима­ния не процесс синтеза, а процесс анализа, понимания тек­ста. Он вводит понятие сцены- прототип а, кото­рая ассоциируется со словом. Все рассуждение ведется в рамках вопроса: какова сцена, которую говорящий хотел бы активизировать в сознании слушающего в данной точке дискурса? Иначе говоря, слушающий производит вычисле­ние того, о чем же ведет речь говорящий. При этом исполь­зуются убеждения, ожидания, память, личный опыт, кото­рые должен привлечь слушающий в процессе анализа тек­ста. Автор разграничивает целый ряд понятий, необходимых для моделирования ситуаций на разных уровнях психиче­ского отражения. Метаязык Филлмора включает такие тер­мины, как сцены, схемы, фреймы, модели говорящего, тек­стовые модели. Из своего реального опыта по наблюдению сцен в действительном мире люди извлекают для себя кон­цептуальные схемы, при этом последние отчасти опираются на языковые фреймы, и при восприятии некоторого нового текста слушающие, используя свои схемы, строят текстовую модель, то есть модель мира, совместимую с данным текстом. Аппарат сцен позволяет автору по-новому осветить тради­ционные семантические понятия, такие, как полисемия, синонимия, семантические поля, речевые метафоры.

Статья Т. Винограда "К процессуальному пониманию семантики" представляет собой попытку создателя ряда действующих компьютерных моделей языка изложить свои лингвистические взгляды в максимально общей форме. Под процедурным, или процессуальным, подходом имеется в виду такой взгляд на язык, согласно которому основные черты его структуры полностью определяются природой процессов производства и понимания языковых высказыва­ний. Этот подход основан на признании весьма существен­ных сходств между психологическими процессами, связан­ными с использованием языка, и вычислительными процес­сами, осуществляемыми с помощью машинных программ. Производство и понимание высказываний происходит в рамках мыслительных процессов, включающих как языко­вой, так и неязыковой элементы. Значение многомерно и формализуемо лишь с учетом целей и знаний говорящего и слушающего, оно не может быть представлено ни одной статической структурой. Значение высказывания есть мно­жество структур, которые строятся и модифицируются го­ворящим и слушающим в ходе общения. Следовательно, и при машинном моделировании в центре нашего внимания должна быть последовательность структур и система изме­нений, их связывающих. Разграничиваются уровни струк­тур: слова и фразы; пропозиции и дескрипции; планы. Роль и взаимодействие разных уровней иллюстрируется путем новой трактовки некоторых трудных проблем лингвистиче­ской семантики, и особенно проблем определенной и неоп­ределенной референции.

Следующие пять статей взяты из коллективной моногра­фии „Вычислительная семантика", носящей характер вве­дения в данную область *. Вместе с тем каждая из статей, знакомя читателя с историей вопроса (начиная с конца 60-х — начала 70-х годов), выбирает те аспекты „классиче­ских систем", которые позволяют критически оценить до­стижения прошлого и на основе практического опыта, часто горького, определить пути будущих направлений искусст­венного интеллекта. Статьи в сборнике упорядочены таким образом, чтобы при последовательном чтении неподготов­ленный читатель мог получить связное описание добытых в данной области знаний. Мы же суммарно охарактеризуем роль обеих статей Ю. Чарняка, обеих статей Йорика Уилк­са, а также Г. Скрэгга.

В статьях Ю. Чарняка на опыте конкретных реализо­ванных на машине систем показано, как воплощается на практике принцип целенаправленного понимания языково­го текста. Автор на многочисленных примерах разъясняет, почему в процессе понимания языка необходим вывод умо­заключений. Разграничиваются два основных под­хода к решению вопроса о том, в какой момент должен вклю­чаться аппарат умозаключений: в момент, когда системе задается вопрос, или в момент первичного чтения текста. На этом основании разграничиваются принцип направлен­ного и ненаправленного вывода. Автор убедительно пока­зывает непригодность классических средств математиче­ской логики для вывода умозаключений при понимании естественного языка. Стремление классической математики

¹ Другие главы этой монографии посвящены направлениям форма­лизации семантики, которые во многом отражены в сб. "Новое в зарубеж­ной лингвистике", вып. X, к полноте доказательств не согласуется с масштабами ре­ального времени. Системы, ориентированные на учет чело­веческого фактора, должны быть неполными. Основные сред­ства, используемые для вывода умозаключений в ходе по­нимания текста, связаны с предсказуемостью фактов, с мо­делированием возможных миров (ср. методики подбора об­разцов, вызова „демонов" упорядочения фактов во времени). Ни одна из предложенных систем не дает, однако, крите­риев для определения того, каково должно быть содержа­ние знаний, необходимых и достаточных для понимания текста, а также того, какова целесообразная репрезентация этих знаний.

Г. Скрэгг, рассматривая семантические сети, учитывает в равной степени и статический, и активный ас­пекты памяти. Здесь своеобразно преломляется спор о со­отношении данных и процедур при моделировании пони­мания языка. Обосновывается компромиссное решение проблемы: как показали эксперименты, семантическая сеть может одновременно интерпретироваться и как хранилище данных, и как программа для осуществления процедур.

Й. Уилкс, используя соображения предыдущих двух авторов по вопросам логической силы систем и целесооб­разных типов метаязыков, сосредоточивает свое внимание иа анализе "сырого" текста. Он показывает несостоятель­ность грамматики непосредственных составляющих как основы автоматизации анализа текста. Необходимо сразу ориентировать анализ на получение достаточно богатых семантических структур. Автор уделяет много внимания средствам разрешения основных типов неоднознач­ности: лексической, структурно-падежной и место-

именно-референционной. Показано использование для этой цели так называемых шаблонов и системы предпочтений.

Статья Г. Хендрикса „Вопросы инженерной психологии при организации диалога на естественном языке в приклад­ных системах" описывает вычислительные механизмы, ко­торые эксплуатируются не в экспериментальном, а в про­мышленном режиме. Эти средства обеспечивают пользова­телю удобство диалога с ЭВМ.

Особый интерес представляет статья Р. Шенка, М. Ле- бовица, Л. Бирнбаума "Интегральная понимающая систе­ма". Р. Шенк — видный теоретик в области лингвистических проблем искусственного интеллекта, автор целого ряда действующих моделей. В данной статье он выдвигает, по существу, принципы, определяющие создание понимающих систем третьего поколения. Так называемый модульный под­ход, господствовавший в системах второго поколения, подвергается сокрушительной критике. В статье показана полная несостоятельность отрыва синтаксического анализа от процесса понимания. Авторы ставят во главу угла поня­тие интереса. Лишь интересные для читателя слова подвергаются полной обработке в процессе понимания тек­ста. Со ссылкой на существеннейший для оперативного об­щения фактор времени авторы доказывают, что многие слова в тексте вообще пропускаются. Интересные же слова активизируют сценарии или их части. Шенком создан так называемый интегральный частичный ана­лизатор, работающий на базе двух тысяч слов. Разли­чаются типы словарных статей в зависимости от вида обра­ботки слова. Одни слова обрабатываются немедленно, другие — записываются в оперативной памяти и пропус­каются, а третьи — пропускаются безвозвратно. Основной инструмент анализа — сценарии, которые заполняются с помощью ожиданий в форме запросов *.

При оценке достоинств и недостатков различных раз­делов данного сборника следует учитывать те методологи­ческие положения и принципиальные разграничения, ко­торые изложены в первом разделе настоящей вступитель­ной статьи и которые задают определенную перспективу в многотрудном продвижении лингвистики по пути прак­тического освоения тайн человеческого языка. В целом статьи, включенные в сборник, подобраны и расположе­ны в такой последовательности, чтобы наглядным образом показать, как теоретические исследования подготавлива­ют решение практических задач и составляют их основу. При этом большинство предлагаемых вниманию читателя работ отличаются таким важным свойством, как экспери­ментальная проверка гипотез на вычислительной машине (а в исследовании Чейфа — и в психолингвистическом эксперименте), что в прикладной лингвистике весьма немаловажно.

Б. Ю. Городецкий

¹ Кроме задачи автоматического реферирования на английском языке, Шенком осуществлялись также машинный перевод на китайский язык, а также автоматическое реферирование на русском языке. См.: Schank R. С. Natural language, philosophy, and artificial intelli­gence.—In: ’’Philosophical Perspectives in Artificial Intelligence". Ed. by M. Ringle. Brighton, 1979.

МЕСТО ПРИКЛАДНОЙ лингвистики В СИСТЕМЕ НАУК: ОТНОШЕНИЕ ПЛ К «ЛИНГВИСТИКЕ» [13]

О. Учитывая тот факт, что мы обычно употребляем тер­мин "прикладная лингвистика" (ПЛ) без уточнения ее от­ношения к "лингвистике", мы полагаем необходимым рас­смотреть сначала это отношение, что поможет нам также определить ПЛ.

1.0. Если рассматривать лингвистику как науку с очень широкой сферой исследования, имеющую дело с изучением языка вообще, тогда ПЛ следует считать одной из областей лингвистики (см. рис. 1).

Рис. 1

1.1. Если действительно полезно выделять ПЛ как спе­циальную область в пределах лингвистической науки, то в этом случае возникает существенная проблема: каковы, с точки зрения соотношения "теоретического" и "приклад-

ного" аспектов, особенности "других" областей лингвистики и какова характерная черта ПЛ? Существуют ли "чисто" теоретические (или так называемые "чистые") и собственно прикладные области?

Следует заметить, что при внимательном рассмотрении такого подхода к пониманию ПЛ и ее соотношения с други­ми „областями" лингвистики окажется, что практически любая другая область обладает как прикладным, так и фун­даментально-теоретическим аспектом и что если мы попы­таемся перечислить компоненты лингвистической сферы, то различные ее дисциплины (такие, как изучение грамматики, словаря, стилистики и т. д.) нельзя рассматривать в отрыве от ПЛ, так же как и целиком включать в нее. Изучение сло­варя предполагает, с одной стороны, систематизацию, приво­дящую к выявлению общих принципов и построению теорий структурирования слов в языке, а также к исследованиям компаративного порядка, посредством которых устанавли­ваются взаимовлияния и связи языков (проблемы лексиче­ских заимствований и происхождения слов), или даже к ти­пологическим констатациям касательно некоторых универ­салий человеческого языка. Однако, с другой стороны, лек­сические исследования могут также быть направлены на со­ставление словарей, на достижение тем самым некоторых прикладных целей (установление значений, этимологий, формальных вариантов слов и т. д. для удовлетворения практических интересов читателей различных категорий — от школьников до взрослых, от обычного читателя до специ- алиста-лингвиста). Таким образом, прикладные задачи не могут быть решены без предварительных исследований теоретического характера, приводящих к формулированию общих принципов, а получаемые результаты (явно практи­ческого порядка) могут затем использоваться в качестве ис­ходных оснований для теоретических построений. Анало­гичное положение имеет место и при составлении граммати­ки языка: мы можем отнести это либо к ПЛ (если мы имеем в виду учебник грамматики, который будет использован для преподавания в школе родного или иностранного языков), либо к области фундаментального лингвистического иссле­дования; в том и другом случае оба аспекта изучения языка тесно переплетаются, и лишь конечная цель разделяет их.

1. 2. Таким образом, чтобы определить ПЛ и найти подобающее ей место в системе наук, представляется более целесообразным избрать в качестве критерия не произволу йьіе корреляции и субординации \ а задачи различных ис­следовательских лингвистических работ: ПЛ есть область изучения языка с определенной прикладной целью, подчи­ненной непосредственно и специально решению определен­ной практической задачи (например, составлению грамма­тики французского языка для изучения его как родного языка в 4-м классе начальной школы или как иностранного языка в англоязычной аудитории).

В таком случае следует признать существование в линг­вистике непосредственно прикладной "области" 5 (имеющей в свою очередь определенные теоретические основания) и "области", относительно которой в предварительном плане мы можем только сказать, что она имеет преимущественно теоретический или фундаментальный характер (ниже мы еще будем иметь возможность подчеркнуть, что эта послед­няя также служит или должна служить практическим це­лям, но косвенным образом). Для нее трудно подыскать подходящее наименование, особенно если мы серьезно заду­маемся над ее сущностью в связи с так называемыми "непри­кладными" задачами, которые она может решать. Пожалуй, наиболее правильным будет называть ее "фундаментальным лингвистическим исследованием", имея в виду направлен­ность на установление некоторых общих теоретических принципов, относящихся к отдельным аспектам конкретно­го языка или к феномену "языка" вообще.

¹ См. также S р і 1 1 п е г, 1977, р. 156: не существует "иерархи­ческих" отношений между различными отраслями, которые он назы­вает "теоретической лингвистикой" [наименование, которое может ввес­ти в заблуждение.— Прим. Т. С. /(.], "ПЛ“ и "совокупностью приме­нений" (то есть практическими приложениями как таковыми). Р. Бу- гарский (В u g а г s к і, 1977, р. 7) также признает наличие единой линг­вистики, которая может получать то или иное применение: «лингвистика сама по себе не является ни "чистой", ни "прикладной": вся охватывае­мая ею область в принципе может подвергаться как теоретической раз­работке, так и исследованию с точки зрения всевозможных применений». О Бэк (см. Back, 1970, р. 23, 25), рассуждая о значении, придавае­мом ПЛ, различает, например, субординацию ПЛ по отношению к "лингвистике" и "опосредование" ПЛ как промежуточное звено между "практической деятельностью" и "чисто теоретической наукой". Оба эти отношения представляются мне искусственными.

² Я предпочитаю именовать прикладную лингвистику "областью", в которой могут превалировать различные "подходы" (таким образом, в этом случае я не буду различать "область" и "подход", что придавало бы ПЛ, как полагает Р. Бугарский (см. Bugarski, 1977, р. 11), ста­тус "потенциального подхода").

Это вовсе не означает, что прикладная лингвистика долж­на "выделиться" из "лингвистики" вообще; или что специа­листы по ПЛ могут игнорировать связи с другими отрасля­ми (скорее, наоборот; об этом см. в пункте 2.1). Но в то же время я не хочу утверждать, что ПЛ — это то, что "прикла­дывается" к лингвистике, в том смысле, который, вероятно, имел в виду П. Кордер в своей иронической формулировке: «нельзя прилагать то, чем не владеешь» ^[14] (см. Р. С о г- der, 1973, р. 7).

2.0. Здесь, следовательно, необходимы некоторые кор­рективы, и предшествующие рассуждения подводят нас к этим уточнениям, имеющим чрезвычайно важное значение, тогда как их игнорирование приводило и все еще приводит к множеству ошибок как в области ПЛ, так и в области лингвистики, обычно именуемой "общей", "теоретической" или даже, что совершенно неправомерно, "чистой".

Рис. 3

2.1. Связь между ПЛ и фундаментальным исследованием. Обе области лингвистических исследований, такие разные по своим непосредственным зада­чам, находятся в отношении кор­реляции, тесно связаны (ниже мы обратимся к характеру этого от­ношения) и опираются (или долж­ны опираться) каждая друг на друга (рис. 2), так что в логиче-

связъ ПЛ ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Рис. 2

ской схеме они выступают как два главных аспекта в рам­ках лингвистики (рис. 3).

В адекватной концепции "языка" (как человеческого фено­мена,— отражающего особенности человека и функциони­рующего в условиях реальной жизни,— который нельзя рассматривать лишь как некую абстрактную систему в от­рыве от реальных обстоятельств человеческого существова­ния) естественно ожидать, что все, находящееся в пределах лингвистики и, следовательно, соотносящееся с изоморф­ными фактами, должно обладать аналогичными свойствами. По этой причине используемые методологические процеду­ры, хотя и могут быть различными как инструменты иссле­дования, должны учитывать, однако, специфические черты феномена, аналогичные в х и в хх. Именно этим принципом обусловливается эффективность связи двух областей, имею­щих характер взаимного влияния: исследования в области ПЛ служат фундаментальному изучению языка,а фундамен­тальное изучение языка является обязательной предпосыл­кой для ПЛ. Если в хх используется иная модель "языка", чем в х (где представляется более вероятным понимание "языка" как конкретного феномена), то могут возникнуть искажения при экстраполяции из одной области в дру­гую, несоответствия, конфликты, несопоставимые резуль­таты и, в конечном счете, отсутствие эффективности иссле­дования в каждой из двух областей. Поэтому я и не рассмат­риваю ПЛ как "подход" в пределах "чистой" лингвистики; такая модель не только ставила бы ПЛ в подчиненное по­ложение, но и изолировала бы "чистую лингвистику", пре­вращая ее в отдельную область, полностью оторванную от реальности.

2.2. Конечная цель, общая для обеих областей лингвис­тики. Если лингвистика устанавливает для обеих областей один и тот же объект — язык с его человеческими особен­ностями, употребляемый в ситуациях реальной жизни,— это приводит к тому, что конечные цели исследования в обеих областях должны обладать качеством сходимости (converging), то есть учитывать, что происходит в практиче­ской или конкретной реальности, в условиях которой "язык" употребляется. Если в ПЛ проблема исследователь­ской задачи формулируется четко, то в других областях лингвистики ученые редко задумываются над тем, какова их конечная задача, то есть цель всей их деятельности в об­щей системе наук. Возможно, это замечание вызовет раздра­жение, однако мы должны все же сказать, что большинство лингвистов не выказывает никакого интереса к final cui prodest (то есть к реальной практике) и не соотносит после­довательным образом свои гипотезы о языке с действитель­ной сущностью языка. Видимо, по этой причине никогда не возникало идеи о присуждении Нобелевской премии за от­крытия в лингвистике.

Фундаментальные исследования существуют и в физике, химии, биологии или геофизике, и большинство этих ис­следовательских работ, устанавливающих общие принципы, расширяют наши знания о материальном мире, так что че­ловечество распространяет свою власть над ним, прилагая общие принципы к отдельным конкретным ситуациям — в этом и проявляется их конечная практическая цель. Даже теоретическая физика, формулирующая свои теории так называемым "чисто" дедуктивным образом, учитывает уста­новленные данные о реальности, и, выдвигая те или иные теоретические построения, не проявляет индифферентности по отношению к действительности, которую она еще не по­знала, но с которой должны сверяться подобные теоретиче­ские конструкты. Так или иначе, наиболее важные откры­тия в этих науках имели в виду познание реальной природы как таковой. Таким образом, конечная цель (то есть итого­вый результат лингвистического исследования) как в об­ласти х, так и в области хх, должна быть единой (см. рис. 4): более глубокое познание реального феномена „язы­ка" в его реальном функционировании, имеет ли оно в виду непосредственно прикладную цель (для х: улучшение пре­подавания языка, речевую терапию и т. д.), либо опосредо­ванную прикладную задачу (то есть непрямым образом об­служивая ПЛ), либо, наконец, приложение к задаче изуче­ния самой сущности языка с учетом его субстанции ^[15] (то есть более глубокое познание компонентов языка в его реальности — таковы исследования грамматики или лек­сики; или определение способов комбинирования языковых фактов для создания стилистических эффектов в произведе­ниях того или иного писателя — такова стилистика; или более основательное понимание связей между ситуациями социального порядка и модальностями коммуникации — такова социолингвистика; или установление отношений между литературным языком и местными диалектами, а также состояния диалекта в определенный момент — тако­ва диалектология и т. д.) ^[16].

2.3. Специфичность целей (задач) в ПЛ. Мы установили, что задача ПЛ носит непосредственно и специфически при­кладной характер. Иными словами, данная спецификация

ОБЩАЯ КОНЕЧНАЯ ЦЕЛЬ

НЕПОСРЕДСТВЕННО ПРИКЛАДНАЯ ЗАДАЧА (X)

КОСВЕННО

ПРИКЛАДНАЯ ЗАДАЧА/ПРИЛОЖЕНИЕ К (XX) ИЗУЧЕНИЮ СУЩ­

НОСТИ ЯЗЫКА

Рис. 4

обусловливается тем фактом, что конечным назначением ПЛ является соотнесение с конкретными условиями жиз­ни ^[17]. Разумеется, исследования общего характера также необходимы для ПЛ — в виде теории ПЛ ^[18],— они должны точно определять, например, общие принципы обучения языку или обучения какому-либо конкретному иностранно­му языку (например, определять общие черты этого языка, которые оказывают влияние и на его усвоение) или лингви­стические принципы речевой терапии. Но реальное приме­нение этих принципов не может иметь места вне данного конкретного контекста. Могут быть выработаны общие принципы составления учебников по иностранным языкам (и такая работа относится к ПЛ), но составление учебника для преподавания английского как иностранного языка не может игнорировать родного языка (например, француз­ского) студента, который изучает английский, так как — и это хорошо известный общий принцип теоретических по­ложений ПЛ — родной язык является базовым языком, оказывающим влияние на процесс изучения: отсюда следу­ет, что учебник должен учитывать типичные ошибки, допус­каемые франкоязычными учениками (в этом состоят труд­ности, возникающие у них при изучении английского язы­ка).

Очевидно, здесь мы обнаруживаем также отношение взаимодействия: требуется, чтобы наряду с теоретическими принципами, выработанными гипотетически или на основе ранее установленных данных, было сначала определено (посредством изучения реальных ситуаций с различными ба­зовыми и изучаемыми языками), что из себя представляют те самые "общие принципы", которые следует учитывать при составлении учебников. Следовательно, любое изыска­ние или изучение не может проводиться в ПЛ in abstracto, необходимо постоянно обращаться к действительности, к которой прилагаются эти принципы, а практические ре­зультаты (учебники, методы преподавания и т. д.) также должны обладать весьма конкретными, то есть специфиче­скими признаками.

Необходимо также подчеркнуть одно чрезвычайно важ­ное обстоятельство, которое должно спасти от вульгариза­ции или от дилетантских попыток работу в области, которая должна рассматриваться со всей серьезностью. Исследова­ния ПЛ нельзя смешивать также и с рутинной деятельно­стью в различных практических сферах ^[19]. "Преподавание языка", например, осуществляется в широком педагогиче­ском контексте, который лишь частично совпадает с лингви­стикой ^[20]. ПЛ нельзя сводить к „прикладным методикам", к преподаванию языка как таковому ^[21], так же как и к ра­боте вычислительной машины, осуществляющей автомати­ческий перевод, или к разного рода процедурам, применяе­мым при лечении речевых расстройств. Разумеется, абсо­лютно необходимо, чтобы специалисты по прикладной линг­вистике находились в непосредственном контакте с практи­ческой деятельностью и — по мере того как они добывают необходимые знания — могли высказывать свои рекомен­дации, накапливать данные и проверять свои гипотезы и результаты, принимая участие в преподавании языка, или применять те или иные процедуры при лечении афазии. Од­нако прикладная лингвистика — это область специального прикладного исследования, к которому подготовлен не вся­кий преподаватель языка. Точно так же лингвист, ко­торый „знает" лингвистику, и только ее, не сможет рабо­тать в области ПЛ, если у него нет контактов с фактами ("аудитория", клиника афатических заболеваний и пр.) и хотя бы элементарных знаний из разнообразных областей (педагогики, психологии и пр.) ^п, а также опыта исследо­вательской работы, непосредственно связанной с конкрет­ной действительностью.

2.4. В современной науке можно выделить два фунда­ментальных направления: с одной стороны, глубокая спе­циализация в отдельных отраслях (как результат открытия новых аспектов, требующих более глубокого их познания адекватными средствами), а, с другой стороны, стремление к меж- или мультидисциплинарному подходу (как результат стремления найти комплексные средства изучения явлений, многосторонность которых раскрывается в процессе эволю­ции наук, и как желание достичь "единства во множест­венности"). Отсюда и трудности в попытках сохранить связь между специализацией и разъединением областей, совпада­ющих по своим объектам, проблемам, методам или интер­претациям ^[22].

Ситуация с положением ПЛ в системе наук характери­зуется тем, что, будучи областью, которая использует собст­венно лингвистические данные, прикладная лингвистика должна обращаться ко многим другим Дисциплинам ¹⁸ или даже к мультидисциплинарным научным образованиям (то есть она должна заимствовать данные и методы у дру­гих дисциплин или наук и спаивать их в нечто целое).

При составлении учебника немецкого языка для ино­язычных детей необходимо учитывать психолингвистические данные (влияние родного языка ученика, вступающего в контакт с заново изучаемой системой и т. д.), данные психологии (рас-

0₄. психология

ПСИХОЛИНГВИСТИКА

ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Ї

і *

Рис. 5 Рис. 6

пределение материала в соответствии с возможностя­ми человеческой памяти, возрастными особенностями и т. д.), педагогико-дидактические данные (соотнесение в учебном плане с другими предметами, уже пройденными или же одновременно изучаемыми), методические (отбор методов преподавания, ориентированных на содержание каждого урока и т. д.), социокультурные, социолингвисти­ческие данные и др. При решении проблем автоматического перевода ПЛ не может игнорировать кибернетику, матема­тику, вычислительную технику, программирование и пр. А при установлении процедур лечения афазии иногда трудно решить, то ли врачи "делают" прикладную лингвистику, то ли лингвисты "делают" неврологию. Точно так же пробле­мы и методы ПЛ в значительной степени находятся в такой тесной связи с проблемами и методами прикладной психо­лингвистики, что они перекрывают друг друга, и бывает трудно определить, идет ли речь о прикладной лингвистике или же о прикладной психолингвистике.

Главная ошибка, допускаемая, таким образом, в при­кладной лингвистике, заключается в стремлении решить про­блему исключительно лингвистическими средствами ^[23] (и ча­сто такими лингвистическими средствами, которые исходят из понимания „языка" как абстрактного феномена). По­скольку же отправной точкой для понимания „языка" яв­ляется истолкование „языка" как человеческого ^[24] феномена, то из этого должны быть сделаны все выводы и мульти- дисциплинарный подход не должен знать никаких ограни­чений ^[25]. В подобной ситуации не так важно подобрать точ­ное наименование для области или предмета, к которым "принадлежит" то или иное исследование или деятельность, как важно сохранить специфическую черту объекта — по­нимание языка как человеческого феномена.

ЛИТЕРАТУРА

Back, .0. Was bedeutet und was bezeichnet der Ausdruck ”ange- wandte Sprachwissenschaft"? — «Die Sprache», 1970, 16, S. 21—53.

Bugarski, R. A pica for integration in linguistics [Paper pre­pared in advance for Burg Wartstein Symposium «Dilemmas of focus in linguistics», 1977]. New York, Wenner — Gren — Foundations for Anthropological Research.

С о r d e r, P. Introducing Applied Linguistics. Harmondsworth, Penguin Books, 1973.

G о t t w a I d, K. Applicational levels in applied linguistics.—

«IRAL», 1977, 15, no. 1, p. 55—63.

H a 1 1 і d а у, М. A. K., McIntosh A., S t r e v e n s P. The.

linguistic sciences and language teaching. London, Longmans, 1964.

Janssen, H., Stammer johann, H. (eds.). Handbuch

der Linguistik. Munchen, Nymphenburger, 1975.

M a 1 m b e r g, B. The applications of linguistics.— In: G. Per- r e n, J. T r і m (eds). Applications of linguistics. London — Cambridge, Cambridge University Press, 1971, p. 3—18.

Palmer, H. E. The scientific study and teaching of languages. London, Oxford University Press, 1968 [ed. I 1917].

Slama-Cazacu, T. (ed.) Cercetari asupra comunicSrii (Re­search on communication). Bucure§ti, Ed. Acad., 1973.

S p і 1 1 n e r, B. On the theoretical foundations of applied linguis­tics.— «IRAL», 1977, 15, no. 2, p. 154—157.

S p о І s к у, B. Linguistics and language pedagogy, applications or implications? — In: J. A 1 a t і s (ed.). Linguistics and the teaching of standard English to speakers of other languages or dialects. Washington, Georgetown University Press, 1970, p. 143—155.

S t e r n, H. H. Linguistics in language teaching: an assessment.— In: M. D о n о g h u e (ed.). Foreign Languages and the Schools; Dubuque, Brown, 1967, p. 90—98.

S t r e v e n s, P. On defining applied linguistics.— In: «Proceedings of the IVth Int. Congress of Applied Linguistics» (ed. G. Nickel. Stuttgart, Hochschulverlag, 1976, vol. 1, p. 81—84).