Обострение противоречий великих держав в Дунайском бассейне (январь - июнь 1920 года)
Наряду с военным конфликтом между Венгрией и ее соседями вторым фактором, серьезно подорвавшим контроль великих держав над процессом мирного урегулирования на территории бывшей империи Г абсбургов, стало усиление конфронтационности в отношениях между самими ведущими госу- [779] дарствами Антанты.
В историографии утвердилось представление о том, что практически сразу же после завершения Первой мировой войны между дер- жавами-победительницами обострились многочисленные противоречия, за-782
бытые на время противостояния с общим врагом . Применительно к территории бывшей Австро-Венгрии тенденция к борьбе за влияние сменила стремление к сотрудничеству в течение осени 1919 года и стала доминирующей во взаимоотношениях великих держав после завершения Парижской мирной конференции.
Главной причиной этого изменения стала относительная стабилизация ситуации в регионе, наступившая к началу 1920 года в виду преодоления деструктивных последствий венгерской революции. Острота конфликтов на территории бывшей Австро-Венгрии несколько снизилась: угроза вооруженной конфронтации между государствами-наследниками уступила место постоянному напряжению, которое, впрочем, в любой момент готово было вновь перерасти в открытую борьбу. Например, по сообщениям французского военного атташе в Бухаресте генерала Петена, обстановка в Трансильва- нии и Банате в значительной степени перестала представлять из себя череду
783
мелких вооруженных столкновений . Проблема территориальнополитической стабилизации на территории бывшей Австро-Венгрии к этому времени решена не была. Относительное успокоение ситуации на территории бывшей Австро-Венгрии не отменяло необходимости окончания процесса оформления новых границ. Созданная юридическая база не затрагивала такие вопросы как итало-югославянский конфликт за Адриатику и польскочехословацкий спор за Тешинскую Силезию.
Кроме того, Сен-Жерменский договор с Австрией необходимо было дополнить аналогичным соглашением с Венгрией. Новой непростой проблемой для великих держав стала реализация ранее принятых в рамках Парижской конференции решений.Дополнительной сложностью в осуществлении обозначенных задач стало изменение формата взаимодействия ведущих государств Антанты: завершение мирной конференции привело к уменьшению возможностей выработки их консолидированной позиции, что в перспективе могло стать фактором повышения уровня конфликтности в Центральной и Юго-Восточной Европе. В период с января 1920 по декабрь 1921 годов механизмами формулирования общей позиции великих держав применительно к государствам-наследникам стали так называемая Конференция послов и многочисленные встречи глав правительств держав-победительниц. Новые консультативные структуры уступали Парижской конференции в степени способности сглаживать противоречия: переговоры в столице Франции в течение первой половины 1919 года оставались уникальным примером длительного прямого диалога между лидерами ведущих государств Антанты. В начале 1920 года руководители Франции, Великобритании и Италии на одной из своих встреч уже открыто говорили о невозможности сохранения такого формата обсуждения и разрешения международных проблем из-за необходимости в большей степени за-
784
ниматься внутриполитическими вопросами . Общая заинтересованность в завершении процесса мирного урегулирования продолжала оставаться важным фактором внешнеполитических действий ведущих государств Антанты и на территории бывшей Австро-Венгрии. Частота и активность межсоюзнических консультаций этого периода свидетельствует о сохранении у великих держав (наряду с активизацией борьбы за влияние) общего интереса в дости-
785
жении окончательной стабилизации ситуации на европейском континенте .
К началу 1920 года обозначилось и определенное неравенство в возможностях четырех великих держав влиять на ситуацию в Дунайском бассейне. Амбициозность итальянского внешнеполитического курса, в основе которого лежало представление о необходимости превращения Италии в главную
державу региона , не соответствовала имевшимся в распоряжении римского кабинета ресурсам.
Ключевым аспектом в данном случае должны были стать союзные отношения с Венгрией для совместного противостояния территори-787
альным претензиям Королевства СХС . Именно стремление использовать Венгрию для геополитического «окружения» Королевства сербов, хорватов и
788
словенцев делало итальянские позиции в борьбе за создание подконтрольного себе блока государств-наследников гораздо более слабыми, чем у других великих держав. Требование в обмен на сотрудничество вступить в вероятную силовую конфронтацию с Королевством сербов, хорватов и словенцев не могло быть встречено в Будапеште с энтузиазмом. В конце августа 1919 года венгерское правительство даже обращалось в Белград с предложением
789
заключить оборонительный и наступательный союз против Румынии .
Великобритания и Франция в значительно большей степени обладали политическими и экономическими ресурсами для превращения Центральной и Юго-Восточной Европы в сферу своего влияния. Возможность активного вмешательства США в противостояние в центре континента европейские дипломаты окончательно перестали учитывать к началу 1920 года[780] [781] [782] [783] [784] [785], когда стало очевидным поражение президента Вильсона в борьбе с изоляционистскими настроениями. Сторонние наблюдатели в самих государствах- наследниках на рубеже 1919 - 1920 годов подчеркивали, что Центральная и Юго-Восточная Европа будет разделена на зоны влияния между Францией и
791
Великобританией . Эти, по-видимому, справедливые оценки степени участия великих держав в развитии послевоенной Центральной Европы встречаются и в историографии[786].
Действия Великобритании и Франции на территории бывшей Австро- Венгрии определялись различным уровнем их интересов в этой части Европы. Для Французской республики расширение политического и экономического влияния в регионе являлось важным элементом системы собственной стратегической безопасности, так как позволяло надеяться на появление в центре и на востоке Европы союзников, необходимых для сдерживания германского реваншизма.
Цели британской активности в Центральной и Юго - Восточной Европе не выглядят столь очевидными. Широко распространенной в историографии является точка зрения, согласно которой Великобритания рассматривала образовавшиеся после распада Австро-Венгрии страны как главных участников планировавшегося антикоммунистического барье-793
ра . Однако данная концепция справедлива и для определения целей французского внешнеполитического курса. Гораздо чаще, чем о советской опасности, в британских дипломатических документах разного уровня говорится о создании сферы влияния Лондона в регионе[787] [788], что выступает в качестве самоцели британской политики в Дунайской Европе. Две главные державы Антанты выступали конкурентами практически во всех вопросах: например, активно боролись за роль главного поставщика определенных видов воору- 795 жений странам региона[789] [790]. Франция и Великобритания по-разному видели только сферу применения полученного влияния: для Парижа главным являлось обеспечение военно-политической безопасности, а в Лондоне рассчитывали получить от новых государств преимущества экономического характе- 796 ра В историографии еще в начале 1920-х годов возникло мнение о том, что в декабре 1919 - январе 1920 года в британо-французских отношениях наступил период кризиса, который проявился в возрастании противоречий по самым разным вопросам . Применительно к территории бывшей империи Г абсбургов это выражалось в обострении борьбы двух держав за влияние в Венгрии и Австрии. Лондоном велась пропаганда кандидатуры английского 798 принца на вакантный венгерский престол , предлагалась экономическая помощь[791] [792] [793]. Британские компании надеялись на получение концессий в Венгрии (в частности это касалось эксплуатации речного порта в Будапеште и всего торгового пути по Дунаю[794] [795] [796]) и Австрии, а правительство пыталось обеспечить политическую поддержку этим проектам. 801 военно-дипломатического представителя . Тенденция к борьбе за влияние в Будапеште, проявившаяся осенью 1919 года, становилась главной во внешнеполитическом курсе великих держав в течение первой половины 1920 года. Отсутствие мирного договора и как следствие наличие более широкого поля для дипломатической деятельности, геополитическое положение в самом центре Дунайского бассейна - эти факторы подталкивали державы-победительницы именно на Венгрии сконцентрировать свое внимание. Вместе с тем Венгрия оставалась главным источником потенциальной нестабильности в Центральной и Юго-Восточной Европе. Предотвращение повторения событий 1919 года являлось общей зада- 802 чей для Великобритании, Франции и Италии . Таким образом во внешнеполитическом курсе великих держав относительно Венгрии существовали две задачи: стабилизировать внутри- и внешнеполитическое положение этой страны и попытаться получить здесь преимущественное по сравнению со своими союзниками влияние. Активизация британской политики по отношению к номинально проигравшим в войне государствам воспринималась в Париже крайне болезненно. Еще в марте 1919 года группа французских бизнесменов по согласованию с МИДом совершила поездку в государства-наследники с целью заключения 803 контрактов . Неудача этого мероприятия привела французское руководство к выводу о необходимости политической поддержки экономического проникновения в регион[797] [798] [799]. В октябре - декабре 1919 года французское правительство регулярно получало информацию от своих военных и дипломатов в государствах-наследниках Австро-Венгрии об активности британских адмирала Троубриджа и генерала Гортона, итальянского генерала Романелли по 805 укреплению позиций Великобритании и Италии в Будапеште . Особое беспокойство в Париже вызывала именно британская внешнеполитическая деятельность, но не итальянская. 807 Западной Европе являлась Португалия . В начале 1920 года британское правительство назначило в Будапешт специального дипломатического пред- 808 ставителя[802]. Расширение британского влияния, по сообщениям из Венгрии, проходило во всех сферах общественной жизни и государственного управле- ния[803]. По оценкам французских дипломатов, оно достигло такой степени, что это поставило под угрозу равновесие великих держав в Центральной Ев- ропе . Во французских дипломатических кругах постепенно распространялось мнение об особой важности положения Венгрии в Центральной и ЮгоВосточной Европе. Однако на тот момент Франция не имела возможности эффективно конкурировать с Великобританией: еще в последние месяцы мирового конфликта Париж последовательно выстраивал союзные отношения с югославянами, румынами и чехословаками, что, учитывая их враждебность по отношению к Будапешту, исключало одновременное франко-венгерское 811 сближение . Эта тенденция сохранялась и в первые месяцы после завершения мировой войны: французские финансовые группы активно включались в 812 экономическую жизнь КСХС, Чехословакии и Румынии . Открыто о накопившихся противоречиях по вопросам взаимоотношений с государствами-наследниками французский и британский премьер- министры Ж. Клемансо и Д. Ллойд Джордж говорили на двухсторонней встрече в декабре 1919 года. Клемансо упрекнул своего британского визави в стремлении установить исключительный контроль над внутренней политикой Венгрии, приведя в качестве доказательства активную деятельность британских военных и дипломатических представителей по поддержке претензий членов династии Г абсбургов на корону Св. Стефана. Ллойд Джордж не стал отрицать изложенные французским премьером факты, но представил их как личную инициативу адмирала Троубриджа и отметил, что ему уже было сделано самое строгое внушение воздерживаться от подобных действий в 813 будущем . Несмотря на это заявление премьер-министра, британские дипломаты, конечно же, не собирались отказываться от продолжения попыток поиска опоры среди венгерских политиков. Внесенные изменения заключались в том, что все в большей степени дипломатическая деятельность становилась прерогативой британского министерства иностранных дел. В феврале [804] [805] [806] [807] 1920 года уже британский дипломатический представитель в Будапеште обращал внимание политического руководства на фигуру адмирала Хорти, как 814 на возможную креатуру Форин Оффис , несмотря на жесткую критику в Палате Общин проводившихся регентом антикоммунистических репрес- 815 сий Франция недолго оставалась наблюдателем растущего британского влияния в Венгрии. Для французской политической элиты наиболее распространенным представлением о международной конфигурации в Центральной Европе являлась идея о необходимости доминирования Парижа в этом регионе для противостояния «пангерманистским устремлениям»[808] [809] [810] [811] [812]. По- видимому, именно подобные свидетельства становились для некоторых исследователей основанием утверждений о том, что отношения с Венгрией яв- 817 лялись для Франции второстепенными . На наш взгляд, объяснение особенности внешней политики Франции на территории бывшей Австро-Венгрии в период с января по октябрь 1920 года требует анализа именно на уровне этого региона, а попытки вписать действия французской дипломатии в общеевропейский контекст противостояния германскому реваншизму ведут к искажению оценок. В январе 1920 года после отставки правительства Клемансо был сформирован кабинет во главе с Александром Мильераном, в котором известный 818 дипломат Морис Палеолог занял пост Г енерального секретаря МИД . Г лав- ной чертой предложенного Мильераном и Палеологом нового французского внешнеполитического курса в Центральной и Юго-Восточной Европе являлось стремление к установлению прямого диалога с Будапештом[813] [814] [815]. Еще в конце 1919 года, когда у власти находился не склонный к союзу с недавними противниками Франции Клемансо, некоторые видные французские дипломаты предлагали осуществить опробованный в Чехословакии и Польше сценарий и поставить французского генерала во главе венгерской 821 армии . Однако на тот момент доминирующими в политической элите оставались такие традиционные воззрения на расстановку сил в регионе, согласно которым Венгрия продолжала рассматриваться как враждебная Франции сила, а ставку предлагалось по-прежнему делать на славянские народы Центральной и Юго-Восточной Европы[816] [817]. А. Мильерану и М. Палеологу удалось отказаться от стереотипов в выборе объектов влияния в регионе. Новый глава правительства попытался сбалансировать французский внешнеполитический курс, отказавшись от исключительной ориентации на Чехословакию, КСХС и Румынию, хотя отношения с этими государствами и оставались для Парижа приоритетными: к сближению с Венгрией относились крайне осторожно и стремились всячески избе- 823 жать «ревности и недоверия» со стороны чехов, румын и югославян . Успех сближения с Будапештом при сохранении тесных отношений с Прагой, Белградом и Бухарестом сулил большие преимущества. Во-первых, Франция могла выступить в роли примирителя государств-наследников, обеспечить стабильное функционирование системы международных отношений в регионе на основе сотрудничества, а не крайне опасной в долгосрочном плане конфронтации победителей и проигравших. Во-вторых, становясь покровителем всех малых государств региона, Франция получала прекрасную воз- можность конструировать мощный антигерманский блок, реализуя свою давнюю стратегию «тыловых союзов». Варианты сближения с Венгрией были ограничены из-за обилия территориальных проблем, при решении которых в течение 1919 года, как мы видели, Франция, как и другие великие державы, занимала скорее антивенгерскую позицию. Неудивительно, что в начале 1920 года венгерская пресса ви- 824 дела во всех государствах Антанты яростных противников Венгрии . В то же время в венгерском обществе идеи союза с Францией были весьма популярными: некоторые представители венгерской элиты рассматривали в качестве компромиссного варианта урегулирования всех спорных территориальных вопросов создание под покровительством Парижа Дунайской конфеде- 825 рации, которая объединила бы части бывшей Австро-Венгрии . Задачей максимум для Венгрии в случае реализации подобного проекта было уменьшение территориальных потерь. Напомним, что именно Венгрия находилась в центре масштабной трансформации Дунайской монархии, лишившись 75 % своей довоенной территории. Даже отношения двух бывших центров монархии Г абсбургов - Венгрии и Австрии на протяжении первых послевоенных лет не были безоблачными. Вопрос о Западной Венгрии оставался фактором, серьезно дестабилизирующим ситуацию в регионе: венгры отказывались передавать обозначенную территорию и тем самым нарушали Сен-Жерменский мирный договор. В середине февраля 1920 года в австро-венгерский спор попыталась вмешаться Чехословакия, планировавшая оккупировать спорные комитаты и даже скон- 826 центрировавшая на границе часть своих войск . Несмотря на то, что давление французского правительства заставило Прагу отказаться от этих замыслов, в Париже прекрасно понимали, что любое отступление от избранного в процессе территориально-политического урегулирования курса на удовле- [818] [819] [820] творение требований Чехословакии, Румынии и КСХС за счет Венгрии сразу 827 же вызовет новое обострение обстановки во всем регионе . Стремление Венгрии осуществить вариант дипломатического сближения с Францией или другой великой державой для изменения условий готовившегося в этот момент мирного договора использовали и лидеры Антанты в противостоянии друг с другом. На самом деле ни Франция, ни какая-либо другая великая держава не могли гарантировать Будапешту смягчения требо- 828 ваний соседних государств . Любая инициатива такого рода неминуемо привела бы к ухудшению отношений с Чехословакией, Румынией, Королевством СХС, что для Франции, Великобритании и даже Италии не являлось приемлемой платой за весьма сомнительный союз с проигравшей и крайне слабой в военно-политическом отношении Венгрией. Скорее французские, британские и итальянские дипломаты использовали гипотетическое сближение с Венгрией в качестве дополнительного рычага давления на своих партнеров. Все эти обстоятельства, делавшие реальное изменение позиции великих держав относительно Венгрии маловероятным, приводили к тому, что политические руководители Франции, Великобритании и Италии ограничивались лишь неопределенными обещаниями в адрес венгерского правительства. Например, Мильеран, инструктируя специально назначенного в марте 1920 года в Будапешт французского представителя, настаивал, что сотрудничество с 829 Венгрией возможно исключительно в экономической сфере . Очевидно как дипломатическая игра выглядят и громкие заявления Д. Ллойд Джорджа и Ф. Нитти на межсоюзнической конференции в Лондоне в начале марта 1920 года. Итальянцы и англичане внезапно вспомнили, что в результате распада империи Габсбургов и уже утвержденных в ходе мирной конференции границ вне венгерского государства оказалось несколько миллионов венгров, [821] [822] [823] что является вопиющим нарушением принципа этнической целостности . 831 Откровенно популистская и декларативная итало-британская позиция , по- видимому, имела целью перехватить инициативу у Франции, поставить Париж в крайне неудобное положение, когда согласие с Великобританией и Италией могло оттолкнуть от Парижа соседей Венгрии, опасавшихся пересмотра уже фактически сложившихся границ, а отрицательная реакция на инициативу Лондона и Рима продемонстрировала бы Венгрии безосновательность надежд на союз с Францией. Такая позиция Италии и Великобритании представляла собой очень удачный дипломатический ход, лишавший Париж в условиях борьбы великих держав за сферы влияния в Центральной Европе возможности реального сближения с Будапештом. Французские представители в ходе данной дискуссии настаивали на том, что все границы уже были рассмотрены авторитетными экспертами и одоб- 832 рены лидерами Антанты на Парижской конференции . Ф. Бертело, заменявший на некоторых заседаниях А. Мильерана, вынужден был снова повторять все аргументы относительно сложности этнической карты бывшей империи Габсбургов и размытости самого понятия «венгерская нация». Наконец, Бертело заявил, что «любые серьезные изменения границ в пользу Венг- 833 рии недопустимы с точки зрения интересов Франции и ее союзников» . Столь резкое выступление французского делегата на стороне Чехословакии, Румынии и КСХС еще раз подчеркивает, что союзные отношения с Венгрией оставались для Франции всего лишь альтернативным и далеко не самым очевидным вариантом выстраивания внешнеполитической стратегии в регионе Центральной и Юго-Восточной Европы. В итоге после всех этих громких заявлений было принято вполне логичное и сугубо практическое решение пре- [824] [825] [826] [827] доставить демаркационным комиссиям на местах право проводить частные 834 исправления границ . Откровенно провокационная постановка вопроса о пересмотре уже согласованных условий мирного договора с Венгрией заставляла французское политико-дипломатическое руководство рассматривать действия своих итальянских и британских союзников как совместную акцию, направленную 835 на подрыв влияния Парижа в Центральной Европе . Более того, в этих оценках Италия и Великобритания определялись в качестве противников Франции наряду с Г ерманией. До этого момента во французской дипломатической элите именно Берлин рассматривался как наиболее заинтересованная в создании враждебного Парижу блока малых государств в составе Австрии, 836 Венгрии и Румынии сила . Теперь появлялись основания для предположений о подобных планах Лондона и Рима, доказательством чему служили их действия непосредственно в самой Венгрии. Например, итальянские представители в Будапеште, пытаясь сыграть на стремлении венгров вернуть Тран- 837 сильванию , считали возможным открыто заявлять о несправедливости 838 предложенного Венгрии мира[828] [829] [830] [831] [832] [833], что неизбежно приводило к появлению в венгерском обществе необоснованных иллюзий на благоприятный исход процесса юридического оформления новых границ. Французские дипломаты не могли не знать о том, что на заседаниях Палаты Общин некоторые депутаты активно выступали против жестких территориальных условий мирного 839 договора с Венгрией . Кроме объективного усиления конфронтации между великими державами, которое не оставалось не замеченным общественными кругами в Лондоне, Париже и Риме[834], эти декларации подогревали националистические настроения в Венгрии, что потенциально могло стать фактором дестабилизации отношений и между государствами-наследниками. Для венгерского общественного мнения характерным был взгляд, согласно которому черты мирного урегулирования навязывались великим державам излишней 841 амбициозностью их младших центрально-европейских союзников . Попытки Венгрии отсрочить заключение мирного договора привели к вполне закономерной реакции Чехословакии, Румынии и КСХС, которые дали понять, что готовы в случае необходимости применить силу в качестве средства убеждения Будапешта[835] [836] [837]. Французская дипломатия в этом отношении действовала гораздо осторожнее, предлагая Венгрии сконцентрироваться на экономических проблемах. В это время британские дипломаты с большим беспокойством сообщали в Лондон о том, что стремление Франции поставить под контроль железнодорожную сеть государств-наследников угрожает британским планам созда- 843 ния единого транспортного пути от Голландии до Константинополя . На Лондонской конференции союзников в феврале 1920 года, где и принималось окончательное решение относительно текста мирного договора, французские представители, резко выступая против уступок в территориальном вопросе, готовы были обсуждать именно финансовую помощь Венгрии[838] [839]. В конце марта в Париже состоялись неофициальные франко-венгерские перегово- 845 ры . Назначенный в апреле министром иностранных дел известный франкофил граф Телеки не скрывал своего желания установить более тесные отношения с Францией[840]. 12 мая 1920 года венгерское правительство даже направило в адрес французского премьер-министра ноту, в которой указывало, что условиями длительного мира в Европе должны стать сохранение за Венгрией территорий с большинством мадьярского населения и гарантия полити- ческои и культурной автономии для венгерского меньшинства в соседних 847 странах . В ответ из Парижа следовали весьма размытые обещания содействовать налаживанию прямого диалога Венгрии с ее соседями по вопросам 848 железнодорожного и телеграфного сообщения . Видный исследователь венгерской внешней политики Ф. Деак рассматривает взаимные ноты министерств иностранных дел Франции и Венгрии как политическое франко-венгерское соглашение[841] [842] [843] [844] [845]. На наш взгляд, подобные оценки являются серьезным преувеличением. В данном случае венгерский историк обращает внимание на реакцию британского МИДа, представители которого в начале июня 1920 года заявили в Будапеште протест против сепаратных действий французского правительства. Однако необходимо учитывать, что британские дипломаты не имели достоверной информации о харак- 850 тере франко-венгерских консультаций и, выступая с заявлением перед венгерским правительством, скорее пытались оказать на него превентивное давление. Британо-итальянская позиция дискредитировала умеренные французские предложения в глазах венгерской политической элиты. На некоторое время экономическое сотрудничество отходило для Будапешта на второй 851 план Скептическое отношение венгерской политической элиты к подобным осторожным проектам сохранялось сравнительно недолго. Учитывая, что Италия и Великобритания также не шли дальше обещаний, а день подписания мирного договора уже был определен, венгерское правительство стало осознавать необходимость сосредоточиться на достижении более реальных целей, главной из которых являлось обеспечение прав этнических венгров за пределами их исторической родины. В конце мая - начале июня 1920 года по различным дипломатическим каналам венгры начали регулярно информиро- вать великие державы о притеснениях мадьяр в соседних странах . Пытаясь перехватить инициативу у Франции, британский посол в Париже граф Дерби предлагал сформировать специальные межсоюзнические комиссии для контроля за соблюдением прав венгерского меньшинства в государствах- 853 наследниках . Несмотря на наличие серьезных противоречий, великие державы в некоторых вопросах, связанных с Венгрией, продолжали выступать единым фронтом. После разгрома Советской Венгрии и до подписания мирного договора ведущие государства Антанты направляли в Будапешт дипломатических и военных представителей, причем последние изначально составляли единую структуру так называемых Комиссаров союзников, являвшихся проводником общей воли держав-победительниц. Даже находясь в отличие от премьер- министров Великобритании, Италии и Франции в центре событий жизни Венгрии, представители великих держав в ходе своих регулярных совещаний рассматривали преимущественно те внутриполитические проблемы, которые могли серьезно повлиять на международную ситуацию в регионе. Предметом активного обсуждения Комиссаров великих держав стали прошедшие в январе 1920 года выборы в венгерский парламент. Во-первых, результаты голосования продемонстрировали высокую степень популярно- 854 сти монархических идей в венгерском обществе . Являясь ключевой для внутреннего развития венгерского государства, проблема политического режима и формы правления оказывала негативное влияние на международную 855 обстановку на территории бывшей империи Г абсбургов : рост монархических настроений в Венгрии вызывал серьезное беспокойство ее соседей, видевших в реставрации династии Габсбургов первый шаг к восстановлению Дунайской монархии. Даже Великобритания, некоторые представители которой еще в конце 1919 года вели тайные консультации с представителями ди- [846] [847] [848] [849] настии Габсбургов[850] [851] [852], не решалась на открытую поддержку монархической партии в Венгрии. Во-вторых, январские парламентские выборы обострили вопрос о принадлежности Западной Венгрии (Бургенланда). Так как передача этой территории Австрии планировалась только после ратификации мирного договора, власти Венгрии решили провести голосование и в этих спорных комитатах. Регионы, которые в скором времени должны были войти в состав Австрии, получили представительство в Национальной Ассамблее Венгрии. Венгерское правительство стремилось создать максимальные юридические преграды для передачи Бургенланда: после парламентских выборов лишение Венгрии этой территории выглядело бы как аннексия исконно венгерских земель уже вне периода послевоенной неопределенности. Депутаты от комитатов Западной Венгрии сразу продемонстрировали свою позицию, заявив от име- 857 ни избирателей решительный протест против планировавшейся аннексии . Использование демократических механизмов для интегрирования Бурген- ланда в венгерское юридическое пространство создавало для великих держав, настаивавших на передаче этой территории Австрии, дополнительные трудности. Ситуация в Венгрии, по мнению военных Комиссаров союзников, выглядела настолько сложной, что они даже предложили сформировать из дипломатических представителей великих держав в Венгрии Политическую 858 Миссию , которая могла бы повысить эффективность действий лидеров Антанты по нормализации как ситуации в самой Венгрии, так и в ее отношениях с соседними государствами[853]. Совершенно логично, что в такой ситуации даже подписание 4 июня 1920 года мирного договора с Венгрией в Трианонском дворце не могло при- вести к окончательной стабилизации ситуации. Жесткие условия (Венгрия теряла 2/3 довоенной территории) только провоцировали в венгерском обществе рост недовольства действиями государств Антанты. Сложно не согласиться с преобладающим в историографии представлением о Трианонском соглашении, как о не принесшем мира тем, кто на это рассчитывал[854]. Венгерская политическая элита в качестве средства пассивного сопротивления выбрала оттягивание ратификации Трианонского договора. Дипломатическая борьба великих держав, в ходе которой Франция, Великобритания и Италия давали Венгрии различные трудновыполнимые обещания, имела негативные последствия с точки зрения подконтрольности процесса мирного урегулирования великим державам, усложнив подготовку мирного договора. Однако процесс раздела сфер влияния между Парижем и Лондоном предполагал и достаточно высокую степень сотрудничества. В конце апреля 1920 года Великобритания и Франция заключили соглашение, подтвердившее договор 1919 года о взаимодействии в установлении контроля над месторождениями нефти, в том числе и на территории Румынии и Галиции[855]. Двойственность внешнеполитических курсов государств Антанты продемонстрировала странам Центральной и Юго-Восточной Европы ограниченность и механизмов влияния, и интересов великих держав в регионе. И Венгрия, и ее потенциальные противники (Чехословакия, КСХС и Румыния) все в большей степени осознавали необходимость проведения максимально независимой внешней политики. Относительная стабилизация ситуации в Дунайском бассейне после подавления революции в Венгрии и подписания мирного соглашения с Австрией привела к росту противоречий между великими державами. Главной причиной являлось изменение в восприятии политическими элитами великих держав всего процесса мирного урегулировании в Европе. На первый план вместо общей задачи стабилизировать ситуацию в Центральной и Юго-Восточной Европе выходит стремление каждой из ведущих держав-победительниц отстаивать в регионе свои частные интересы. В отношениях между великими державами в течение длительного времени доминировала тенденция к сотрудничеству, что позволило добиться определенных позитивных результатов в процессе территориального урегулирования. Однако период с марта 1919 года по июнь 1920 года в силу разных обстоятельств выявил серьезнейшие трудности в попытках великих держав контролировать процесс мирного урегулирования на территории бывшей Австро-Венгрии. К такому результату привел целый ряд причин. Во-первых, сам регион находился в состоянии государственно-политического и социально-экономического кризиса, вполне естественного для периода, следующего за распадом крупного государственного образования. Во-вторых, великим державам так и не удалось сформулировать единого концептуального подхода к процессу проведения новых границ, что на практике вызывало дополнительные конфликты и недовольство государств-наследников арбитражем со стороны Антанты. В-третьих, для политической элиты держав- победительниц проблемы Центральной и Юго-Восточной Европы не являлись приоритетом: в этом отношении показательно, что и президент Вильсон, и премьер-министр Ллойд Джордж покинули Париж сразу после подписания мирного договора с Г ерманией, хотя в это же время крайне опасная ситуация складывалась в Венгрии. В-четвертых, лидеры ведущих держав не учитывали, что вне зависимости от их решений на месте Австро-Венгрии уже формировался новый международный порядок, реальные контуры которого далеко не всегда соответствовали представлениям участников парижских переговоров. Под воздействием событий великим державам приходилось пересматри- 862 вать ранее выработанные программы и решения . Причины постепенной потери великими державами контроля над ситуацией в Центральной и Юго-Восточной Европе заключались не только в по- [856] следствиях революции в Венгрии. С момента завершения боевых действий великие державы стремились использовать в качестве главного метода проведения в жизнь собственных решений относительно условий мирного урегулирования исключительно механизмы политического давления. Г осударст- ва-наследники, находившиеся в сложнейшем социально-экономическом положении, могли требовать от великих держав более активной помощи в восстановлении экономической жизни. Однако в рамках борьбы за влияние в регионе державы-победительницы не шли дальше обещаний, да и то весьма осторожных. Политические руководители держав Антанты ограничивались созданием на периферии европейского континента юридической базы новой системы международных отношений, чего оказалось совершенно недостаточно для стабилизации ситуации на территории бывшей Австро-Венгрии. Если процесс юридической фиксации итогов мировой войны ведущие государства Антанты еще контролировали, то средств для полноценного осуществление принимавшихся решений уже не хватало. Именно кризис инструментария реализации внешнеполитических курсов, на наш взгляд, привел к середине 1920 года к кризису всю стратегию действий великих держав в Дунайской Европе.