Заключение
1970-1980-е гг. вошли в историю как период динамичных изменений всех сфер жизни мирового сообщества. Нефтяной фактор послужил одним из важнейших стимулов к этому. Возникновение нефтяного вопроса в начале 1970-х гг.
в качестве одной из острейших международных проблем было предопределено целым набором причин: «ветром перемен» в глобальном политическом и экономическом порядке, серьезными подвижками на Ближнем Востоке - в ключевом для нефтяной добычи регионе.По большому счету, политические последствия энергетического кризиса 1973-1974 гг. и сегодня определяют некоторые параметры международной действительности. Двойной залп арабской «нефтяной атаки» покончил с «эпохой дешевой нефти» и провозгласил эру ресурсного национализма, влияние которого только усиливалось с началом XXI века. Этот кризис окончательно превратил нефть и энергетику в целом в один из важнейших векторов внешней политики государств.
В 1 970-1980-е гг. нефтяная проблема стала одним из факторов модификации глобальной расстановки сил. Сам энергетический кризис 1973-1974 гг. уже носил внесистемный для биполярной системы международных отношений характер, поскольку ни решение ОПЕК, принятое в контексте Октябрьской войны 1973 г., ни степень действенности «энергетического оружия» не проистекали из структуры и правил взаимодействия сверхдержав, принятых в рамках классического биполярного порядка. Постановка в предельно острой форме «вопроса о нефти» была произведена группой стран Третьего мира - арабским сектором ОПЕК, а не Москвой или Вашингтоном, но ее значение было велико как для социалистического, так и для капиталистического лагеря. На протяжении 1970-х гг. энергетическая проблема занимала одну из верхних строчек в международной повестке дня, наряду с ядерным разоружением, европейской безопасностью и т.д. Политико-экономические процессы, вызванные событиями на нефтяных рынках начала 1970-х гг., запустили процесс перемен в ключевых узлах структуры биполярной системы: внутри Западного блока, между развитыми странами и ОПЕК, между СССР и западным миром.
Нефтяной фактор повлиял двояко на модус отношений США и их союзников. В ходе и непосредственно после энергетического кризиса действие «нефтяного оружия» окончательно ввергнуло атлантическое сообщество в состояние кризиса, хотя напряжение между центрами силы западного мира начало расти еще с середины 1960-х гг. Однако в итоге задача преодоления вызова нефтяного шока выступила фактором, подталкивавшим западный мир к консолидации. Изначально подходы США и европейских стран к решению нефтяной проблемы оказались несовместимо различны в силу неравенства как в объемах природных ресурсов, так и возможностей оказывать влияние на крупнейших производителей нефти ОПЕК, а также в связи с несходством мнений относительно степени вовлеченности государства в дела рынка. Но обреченные быть союзниками в биполярном мире, Старый и Новый Свет были вынуждены выработать формулу взаимодействия на нефтяном треке, символом которого стало Международное энергетическое агентство, оказывающее и в наши дни весьма значительное влияние на формирование энергетического политического дискурса.
В процессе поиска этого компромисса развитым миром были выработаны новые форматы политического диалога, такие как Трехсторонняя комиссия, саммиты «Большой семерки» т.д., что, в конечном счете, способствовало консолидации Западного блока не только в нефтяном вопросе, но и по другим проблемам, например, финансовым, торговым и т.д. Те рецепты, - технологические, экономические, управленческие - которые западный мир представил в ответ на окончание «эпохи дешевой нефти» в долгосрочной перспективе повышали его шансы на успех в биполярном противостоянии. В этом, безусловно, проявилось действие нефтяного фактора как фактора перемен глобального соотношения сил.
Нефтяная проблема поставила вопрос о пересмотре отношений развитого мира со странами-экспортерами нефти и, шире, с развивающимися миром. Успех «наступления ОПЕК» в 1973 г. превратил 1970-е гг. в десятилетие Третьего мира, поскольку вопросы о создании нового международного экономического порядка, пересмотре положения дел в мировой торговле в пользу развивающихся стран впервые стали серьезно обсуждаться на самых представительных форумах именно в эти годы.
Ответом развитого мира на вызов ОПЕК, нашедшей действенные рычаги влияния на международную повестку дня, стала выработка новой модели отношений с нефтепроизводителями. Она включала активные торговые контакты, взаимодействие на двустороннем и многостороннем уровне по релевантным политико-экономическим вопросам. Основным результатом действия этой модели стало, с одной стороны, отделение ОПЕК, превратившейся в ходе энергетического кризиса 1973-1974 г. в рупор стран Третьего мира, от остальных развивающихся стран, а с другой стороны, вовлечение картеля в западную систему бизнес связей и установок. Привязав ОПЕК «золотыми цепями» к Западному блоку, развитые страны сумели осуществить политическую нейтрализацию организации, запустившей «нефтяную атаку» и ставшей, таким образом, главной действующей ревизионистской силой для системы международных отношений.Выработка новой модели отношений между ОПЕК и развитым миром внесла коррективы и в глобальное соотношение сил, предопределявшее параметры биполярной системы международных отношений. Москва, традиционно ставившая в своей дипломатии акцент на политическом сотрудничестве, не могла соревноваться с мощью западной промышленности и банковского сектора в рециклировании арабских нефтедолларов, что в перспективе обернулось снижением влияния и авторитета СССР в одном из ключевых регионов мира - на Ближнем Востоке. Таким образом, нефтяной фактор способствовал сближению капиталистического мира и ОПЕК, что означало «снижение веса» социалистического полюса биполярной системы.
Наконец, выход нефтяной проблемы на авансцену мировой политики добавил новое измерение в отношения Запада и СССР. Во время кризиса 1973-1974 гг. Советский Союз, будучи крупнейшим в мире производителем углеводородов, не состоявшим в ОПЕК, выступил одним из главных альтернативных партнеров Первого мира в его противостоянии с Третьим миром. С одной стороны, это вписывалось в рамки политики разрядки и мыслилось советской элитой как прямое ее продолжение. С другой стороны, наращивание сотрудничества в такой стратегически важной для государственной безопасности сфере, как нефтегазовая, являлось серьезным пересмотром модели отношений между Западом и Востоком эпохи холодной войны.
Для понимания модификационного воздействия нефтяного фактора на отношения между Западом и Востоком особенно большое значение имеет не столько факт налаживания торговли нефтью и газом и нефтегазовым оборудованием в контексте политики разрядки, сколько сохранение советско-европейского сотрудничества даже в условиях «второго издания холодной войны» в первой половине 1980-х гг. Это обстоятельство маркирует формирование нового, энергетического вектора в отношениях между Старым Светом и Москвой, действие которого входило в противоречие с общим курсом западных стран в отношении СССР. Попытки Белого дома развернуть вспять советско-европейскую нефтегазовую торговлю за счет выдвижения во многом мифического тезиса о советской энергетической угрозе, по сути, были направлены на то, чтобы загнать нефтяные связи Европы с СССР в структуру классической биполярности. В целом появление энергетического измерения в отношениях между Брюсселем и Москвой в 1970-1980-е гг. явилось новым элементом биполярной системы международных отношений. Потенциал политического влияния этого элемента со временем будет только возрастать - на сегодняшний день российско-европейские энергетические связи превратились в отдельный фактор отношений на европейском континенте.Итак, нефтяной фактор выступил в качестве одного из слагаемых перемен биполярной системы международных отношений в 1970-1980-е гг., однако, его влияние на различные ее сегменты было неодинаковым. Так, в целом можно констатировать его консолидирующее, позитивное воздействие на отношения внутри Западного блока. Если говорить о развивающихся странах, то в 1970-е гг. нефтяная проблема, безусловно, увеличила возможность Третьего мира влиять на определение международной повестки дня. В то же время, нефть, а точнее, доходы от ее продажи, явились деструктивным фактором для единства этого элемента системы международных отношений, поскольку страны ОПЕК превратились, экономически и политически, в буфер между западными странами и менее развитыми странами Третьего мира.
Наконец, энергетическая проблема внесла новый элемент в отношения между Западом и Востоком, который в конце 1970-х гг. вступил в противоречие с общим тоном этих отношений. Таким образом, можно сказать, что нефтяной шок 1973-1974 гг. привел к такой перегруппировке сил на мировой арене, которая в итоге обернулась размыванием классической структуры биполярного порядка.К середине 1980-х гг. это стало особенно очевидным, когда на фоне возвращения к рынку потребителей способность стран-производителей нефти выступать в качестве ревизионистов системы международных отношений серьезным образом снизилась и, наоборот, возникшая зависимость от нефтедолларов поставщиков углеводородов открыла окно возможностей для стран-потребителей оказывать влияние на них. Это оказалось особенно важным для осевого конфликта биполярной системы - для отношений СССР и США. В 1970-е гг. широкие возможности по получению нефтедолларов, наряду с другими, внутриполитическими, идеологическим и пр. причинами, позволили руководству СССР отложить проведение комплексной модернизации экономики, речь о которой велась еще с начала 1960-х гг. В то же время, нефтяная проблема поставила США и их союзников перед необходимостью провести ряд реформ, что, в конечном счете, позволило этим странам перейти на новый постиндустриальный уровень общественного устройства. В 1980-е гг., когда острая фаза нефтяной проблемы была пройдена, а реформы, предпринятые развитыми странами, стали приносить первые плоды в виде цифр устойчивого экономического роста, сокращения безработицы и т.д., СССР, в свою очередь, оказался перед лицом очень серьезных экономических, финансовых, политических трудностей. В связи с этим к середине 1980-х гг. говорить о сопоставимости мощи сверхдержав вряд ли стало возможно, за исключением военно-промышленного комплекса, что являлось одним из условий классического биполярного порядка.
Исход судьбоносного противостояния между Москвой и Вашингтоном был предопределен целым набором причин объективного и субъективного характера.
Что касается роли нефтяного фактора в этом сложном историческом явлении, то важность его состояла в том, что, во-первых, снижение цен на нефть в 1985-1986 гг. создало существенные финансовые трудности для СССР, наметившего проведение масштабных реформ, а во-вторых, в том, что многовекторные, а порой и разнонаправленные процессы, вызванные к жизни энергетическими кризисами 1970-1980-х гг., способствовали экономическому отставанию Советского Союза от США и их союзников. В условиях, когда в Вашингтоне сначала администрацией Дж. Картера, а затем и командой Р. Рейгана было принято решение об использовании экономической мощи в противостоянии с Москвой, это обстоятельство приобрело еще большее значение.Падение цен на нефть в 1985-1986 гг. подвело черту под целым периодом в мировой экономической истории. 1981-1985 гг. были годами постепенного упадка режима ОПЕК, а 1986 г., казалось, стал его концом. Но циклический характер развития рынка предопределяет временный характер побед и поражений его игроков. В этом смысле 1986 г. был победой развитого мира лишь в одном из сетов, но не во всем матче. ОПЕК должна была потерпеть поражение в 1986 г. лишь затем, чтобы одержать победу на следующем этапе, вернув в свое распоряжение рычаги управления рынком, хотя, безусловно, возврата в «золотой век» 1970-х гг. картелю совершить не удалось. И все же рубежность 1985-1986 гг. состояла именно в том, что эта победа западного мира оказалась вкладом в исход судьбоносного противостояния США и СССР, которому уже через пару лет предстояло завершиться навсегда.
Явившись одной из первых манифестаций глобальных вызовов современности, энергетическая проблема, по большому счету, осталась нерешенной до сих пор. Фундаментально ликвидировать ее не представляется возможным, по крайней мере, без существенных технических прорывов. Остается довольствоваться лишь возможностью управлять ею. В этом процессе есть свои взлеты и падения. А значит, способность энергетики выступать в качестве активного фактора перемен на международной арене имеет свойство увеличиваться и уменьшаться.
Усложнение структуры мирового рынка нефти в 2000-х гг. по мере распространения на него деривативных механизмов - фьючерсов и опционов - значительно повысило его уязвимость перед лицом спекулятивных действий. Это стало особенно очевидно, когда цена на нефть, достигнув в июле 2008 г. рекордных 147 долл., упала до 35 долл. к февралю 2009 г. Анализ причин такого поведения рынка привел к возникновению в экспертном сообществе спора, аналогичного спору материалистов и идеалистов. Лагерь сторонников идеи о финансово-спекулятивной природе очередного нефтяного шока апеллирует к резкому росту в 2008-2009 гг. количества сделок финансового характера, не направленных на реальную, физическую продажу нефти.[888] Им противостоят защитники версии о серьезном дефиците предложения на мировом рынке нефти в 2000-х гг., значительном отставании ресурсной базы нефтяной промышленности на фоне галопирующего роста спроса на углеводороды со стороны таких гигантов, как Китай и Индия.[889] Сотни и сотни статей, написанных в защиту обеих версий, не позволяют ни подтвердить, ни опровергнуть достоверность ни одной из теорий.
В рамках этих дискуссий также активно обсуждается вопрос о месте и роли ОПЕК в наши дни. На наш взгляд, даже в условиях отсутствия монопольного контроля над рынком, вес голоса ОПЕК в энергетических делах не следует преуменьшать ввиду неспособности ни одного другого игрока ответить симметрично на ее действия в силу физического обладания организацией материальным ресурсом. Фактор физического контроля над нефтью и фактор финансиализации нефтяного рынка действуют, таким образом, параллельно. Очевидно, на наш взгляд, другое: ОПЕК жива, ее инструмент воздействия на рынок - изменение уровня добычи - продолжает работать, что было продемонстрировано снижением цен на «черное золото» вслед за объявлением решения картеля не сокращать уровень производства в конце 2014 г. Схожесть текущей ситуации и событий 1985-1986 гг. - перенасыщение рынка на фоне введения новых мощностей за пределами ОПЕК (в 2014 г. речь идет о сланцевой нефти и газе) и ставка ОПЕК на понижение - поражает, но не удивляет, еще раз подтверждая вечный характер энергетической проблемы и нескончаемость игры под названием «нефтяная политика».
Подводя итоги, хотелось бы остановиться на основных выводах:
1. Пересмотр положения дел на мировом рынке нефти в конце 1960-начале 1970-х гг. был вызван переменами на Ближнем Востоке и в глобальном политическом и экономическом порядке. Накопившиеся латентные изменения совершили качественный скачок во время войны Судного дня 1973 г., когда ОПЕК был дан ассиметричный ответ на предоставление США военной помощи Израилю. Наложив эмбарго на поставки нефти в страны, поддерживавшие Тель-Авив, и увеличив цены на «черное золото» в четыре раза, организация завершила процесс установления контроля над процессом ценообразования и добычи. Был совершен переход от режима «Семи сестер» (семи крупнейших западных корпораций) к режиму ОПЕК на мировом нефтяном рынке. Покончив с «эпохой дешевой нефти», арабские страны превратили нефть в один из важнейших факторов мировой политики.
2. Энергетический кризис сгенерировал новые параметры конфликта между США и их союзниками. В силу географических причин (размеры собственных ресурсов), политических факторов (неравные возможности оказания влияния на крупнейших производителей нефти в ОПЕК) подходы США и европейских странах к решению нефтяной проблемы были изначально различны, как по набору применяемых рецептов, так и в плане отношений со странами-производителями. Активная роль государства в решении нефтяной проблемы, ставка на энергосбережение, широкий фронт отношений с производителями нефти - эти элементы в большей степени были присущи европейскому подходу, в то время как в американской стратегии акцент делался, в силу специфики внутриполитической ситуации, на контроле над ценами на энергоносители и на развитии местной добычи. Если администрацией Картера прилагались серьезные усилия по снижению энергопотребления и импортной зависимости, то с приходом к власти Р. Рейгана в Вашингтоне окончательно отказались от вмешательства государства в энергетическую сферу. И все же, Старый и Новый свет, преодолев первоначальные разногласия, сумел скоординировать свои действия даже при несходстве отдельных позиций, что в итоге вело не только к преодолению ими противоречий по нефтяному вопросу, но и к консолидации Западного блока в целом.
3. Нефтяной шок потребовал выработки новой модели отношений между западными странами и ОПЕК. Её действие решило двойную задачу. Во-первых, за счет вовлечения ОПЕК в систему бизнес связей западного мира, была получена гарантия того, что повторения нефтяного эмбарго 1973-1974 гг. больше не случится. Во-вторых, США и их союзники предупредили попадание стран ОПЕК под влияние социалистического лагеря, что в перспективе обернулось снижением позиций СССР в одном из ключевых регионов мира - на Ближнем Востоке.
4. Сложившийся к концу 1970-х гг. новый status quo в энергетической политике подвергся серьезной ревизии во время второго нефтяного шока 1979-1980 гг. Несмотря на то, что оба кризиса были вызваны сбоем в поставках - в 1973 г. сбой был создан путем введения эмбарго, а в 1979-1980-х гг. его спровоцировало кратковременное снижение добычи в Иране и Ираке - их природа была различна. Если первый кризис действительно являлся продуктом физического недостатка жидкого топлива, то второй кризис был ценовым и психологическим шоком, вызванным ожиданием масштабной нехватки «черного золота» на рынке, которой, в итоге, так и не произошло. Течение этого кризиса развернуло ситуацию на нефтяном рынке в пользу импортеров нефти.
5. Нефтяные связи между Западным блоком и СССР, особенно активизировавшиеся после 1973 г., будучи продуктом политики разрядки, были обречены пройти через те же этапы взлетов и падения, что и отношения сверхдержав. Если для администрации Р. Никсона переговоры на нефтяном фронте с СССР были способом укрепления позиций сторонников разрядки, то администрациями Дж. Картера и особенно Р. Рейгана связи с СССР в нефтегазовой сфере стали рассматриваться в общем военно-политическом, а не собственно энергетическом контексте. В этой связи советский нефтяной сектор был осмыслен как одно из чувствительных мест, к давлению на которое США стали активно прибегать в рамках стратегии использования экономической и технологической мощи в судьбоносном противостоянии с СССР.
6. Советско-европейские энергетические связи еще с «золотых времен» разрядки превратилась в самостоятельное, самодостаточное направление политики на европейском континенте, которое сумело пережить даже «второе издание холодной войны». Этот факт демонстрирует различие природы и результатов политики разрядки на европейском континенте и разрядки между сверхдержавами. Неприятие европейцами в 1970-1980-е гг.
тезиса Вашингтона о советской энергетической угрозе было вызвано тем, что в Европе рассматривали нефтегазовое сотрудничество с Москвой как способ решения более узкой, по сравнению с победой в биполярном противостоянии, но не менее важной для Старого Света энергетической проблемы.
7. Модификация ситуации на энергетическом рынке в первой половине 1980-х гг., порожденная суммарным действием процессов, восходящих к 1970-м гг. (расширение добычи вне ОПЕК, ресурсная диверсификация, запуск программ энергосбережения в развитом мире), и ходом второго нефтяного кризиса, привела к созданию рынка потребителя в нефтяной сфере, когда на фоне серьезного падения энергопотребления и расширения географии добычи произошло увеличение предложения на энергоносители. Это, в свою очередь, означало, что «черное золото» потеряло признаки уникального товара, которые придавали ему статус международной проблемы в предыдущем десятилетии. Нефтяная проблема временно переместилась из политического в экономическое русло.
8. Первая половина 1980-х гг. прошла под знаком эрозии режима ОПЕК. Это процесс усугублялся еще и тем, что решения, принимаемые организацией в этот период, в большей степени были подвержены влиянию политических событий, чем в 1970-е гг., что было результатом действия новой модели отношений развитого мира и ОПЕК. На фоне возвращения СССР и США к политике конфронтации, страны-члены ОПЕК и Западный блок демонстрировали совпадение восприятия угроз, например, по вопросу о советской операции в Афганистане, что, в свою очередь, заставляло картель поддерживать высокие цены на нефть, жертвуя своей способностью контролировать нефтяной рынок в будущем и вопреки своим экономическим интересам.
9. Падение цен на нефть в 1985-1986 гг. было следствием эрозии режима ОПЕК. Оно подвело черту под «золотым веком» в истории организации. С точки зрения международной политической истории особая роль снижения цен на нефть состоит в том, что оно стало одним из факторов, предопределивших исход глобального конфликта биполярной системы международных отношений не в пользу СССР.