Урегулирование споров за Верхний Нил в 1899 г.

В конце ноября 1898 г. Фашодский кризис фактически был исчерпан. Капитану Маршану поступил приказ эвакуировать французскую экспедицию. Сирдар Китчнер должен был обеспечить порядок на территории, которая переходила под контроль британской администрации в Египте.

С самого начала Кромер хотел избежать проблем, связанных, в первую

очередь, с присутствием иностранного капитала и собственности в Судане. В меморандуме он писал: «Если мы дадим европейцам торговать и, более того, обосновываться в Судане и приобретать там реальную собственность без каких-либо определенных деклараций относительно общего политического, административного и юридического режима, мы создадим основу для очень больших неприятностей в будущем» 742 . Так он пытался не допустить ситуации, сложившейся в большинстве подвластных Османской империи земель, где европейцы, получившие еще в начале века капитуляции, без конца соперничали друг с другом за экономическое, культурное и политическое влияние.

Судан переходил под полное управление британской администрации, а следовательно, англичанам было совершенно незачем

741Abbas M. Op. cit. P. 161. Annex B (Lord Cromer’s Memorandum to the Secretary of State for Foreign Affairs supporting his draft of the Anglo – Egyptian Agreement on the Sudan).

объявлять об аннексии и привлекать лишнее внимание великих держав.

Самая главная статья англо-французского соглашения по Судану (статья

6) касалась столь актуальных для британской администрации финансовых вопросов. Кромер считал, что «совершенно нежелательно, чтобы Касса египетского долга была допущена к суданским делам», так как это создавало бы ситуацию двойного финансового контроля: с одной стороны, экономикой Судана управляли бы египетские власти, а с другой –представители Кассы. После детального обсуждения этого вопроса с Э. Горстом,745 он пришел к выводу, что «было бы лучше всего вообще не упоминать об этой проблеме в конвенции»746. Относительно самой Кассы, генеральный консул заметил, что

«на этот договор она согласилась». До тех пор, пока «доходы Судана

превышают его расходы»,747 как считал Кромер, Касса не будет иметь к нему никаких претензий.

Ожидание неприятностей, связанных с Кассой, было неслучайным. Вопрос управления финансами Судана вызвал множество споров. Основное предложение англичан сводилось к тому, чтобы суданский доход находился в

743 Cromer. Op. cit. P.113.

744 Abbas M. Op. cit. P. 164. Annex B.

745 Сотрудник Форин Офис, ответственный за сбор информации по суданскому и египетскому вопросам в этот период. Позже главный советник по финансовым вопросам Египта.

746 Abbas M. Op. cit. P. 167.

полном распоряжении египетского правительства, которое при этом взяло бы на себя обязательство по «гражданским и текущим военным расходам»748. При этом затраты на содержание небольшого британского отряда в Хартуме (примерно 250 человек) несло бы британское правительство.

Другой вопрос, который также чрезвычайно волновал Кромера, был связан с европейской торговлей на территории Судана. Как мы уже отмечали, он стремился не допустить превращения страны в подобие международного торгового протектората. Кромер считал, что права европейцев на торговлю и приобретение собственности должны были быть «оспорены». Важно было продемонстрировать державам, что Судан не будет управляться тем же путем, что и Египет749. Торговля Египта регулировалась на основании договоров и конвенций, подписанных европейскими державами с Портой, согласно которым были установлены пошлины на импорт в размере 8 % и на экспорт

— 1%. Для того, чтобы избежать распространения этой системы на Судан, Кромер настаивал на введении специальной статьи в англо-египетский договор.

Говоря о различиях между Суданом и Египтом, следует также отметить, что британцы постарались избавиться здесь от столь ненавистных им смешанных судов, которые чинили множество препятствий английской администрации Египта750. Смешанные суды возникли в Египте еще в 1875 г. Они были созданы как органы общей юрисдикции для разрешения споров с участием иностранцев751. В частности, они регулировали все процессы между европейцами разных национальностей или между европейцами и египтянами. В смешанных судах заседало четверо египетских судей и трое европейских. Последние назначались и оплачивались правительством хедива. Всего было три смешанных суда и одна апелляционная палата. В целом смешанные суды

748 Abbas M. Op. cit. P. 168.

749 Ibid. P. 169. Annex B.

750 Особый статус, однако, имел Суакин, на который распространялись все европейские капитуляции и смешанные суды.

время мятежа Махди.

751Административное право Египта // Административное право зарубежных стран. Под ред. А.Н. Козыркина. М., 1996. С. 96.

руководствовались французской правовой системой. Для того чтобы не допустить распространения юрисдикции смешанных судов на Судан, Кромер решил ввести там чрезвычайное положение. Кроме того, никакие консульства не имели права обосновываться в Хартуме без разрешения британского правительства.

В условиях военного времени или чрезвычайного положения широкими полномочиями наделялся генерал-губернатор, который, например, имел право депортировать из страны любого, будь то европеец или суданец752. Однако его власть была ограничена местными судами, которые были к тому моменту уже организованы в одной из провинций Судана — Донголе. В сам бюджет страны была заложена статья о распространении подобных судов на всю остальную территорию.

Англо-египетский договор был подписан 19 января 1899 г. Он состоял из 12 пунктов, которые, в целом, закрепляли предложения, сделанные Кромером в ноябрьском меморандуме. Одна из важнейших его статей, пятая, гласила: «Ни один египетский закон, декрет, министерский указ или другое постановление … не может быть распространен на Судан». 753 Договор устанавливал англо-египетский кондоминиум 754 в управлении Суданом. Подобный статус был новаторством в сфере международного права и вызвал неоднозначную реакцию в мире.

Султан выказал недовольство заключением подобного договора. Такая реакция была естественной, так как согласно установленному режиму, Судан фактически переходил под управление британской администрации Египта. Официально на него не распространялись египетские законы и привилегии Кассы египетского долга. Высшая гражданская и военная исполнительная и законодательная власть в стране принадлежали генерал-губернатору, назначаемому декретом хедива по рекомендации британцев.

752 Abbas M. Op. сit. P. 171. Annex B.

753 Ibid. P. 158. Annex A (The Anglo-Egyptian Agreement of 1899).

754 В международном праве владение определенной территорией двумя или более государствами, которые совместно осуществляют над ней свой суверенитет на основе соответствующего соглашения.

Как вспоминает сам Кромер, «дипломаты, приверженные условностям, были озадачены и слегка шокированы созданием политического статуса, доселе не знакомого европейскому праву»755. Режим кондоминиума вызвал недовольство среди европейских держав. Франция не могла выступать против подписания англо-египетского соглашения, так как в это время она обсуждала с Великобританией урегулирование на Верхнем Ниле. Ш. Фрейсине в книге

«Египетский вопрос» оценивал значение кондоминиума как установление

«английского протектората над Суданом»756. Он замечал, что «с точки зрения международного права этот акт не имел никакой силы», так как согласно фирманам турецкого султана хедив не мог передавать свою власть, заключать любые договоры с иностранными державами (исключение составляли лишь торговые конвенции). Фрейсине, считал договор недействительным, так как он противоречил принятым ранее соглашениям и заявлял, что «положение англичан в Судане остается нелегальным»757. Однако французы были слишком ослаблены Фашодским кризисом для того, чтобы публично критиковать договор или пытаться помешать его ратификации.

В конце 1899 г. французы пытались понять, собираются ли англичане компенсировать им потерю позиций в регионе Верхнего Нила и унизительный отзыв экспедиции. Англичане выжидали, в то время как в интересах Франции было заключить договор как можно раньше. Отчасти это было связано с тем, что во французской прессе уже в январе 1899 г. писали, что переговоры по Бахр-эль-Газалю находятся в активной стадии, что совершенно не соответствовало действительности. Кроме того, газеты настаивали на том, что Франция должна постараться удержаться в этом регионе758.

755 Cromer. Op.cit. P.118.

756 Freycinet de C. La Question d’Egypte... P. 419.

757 Ibidem.

758 DDF. Serie 1. T. 15. Doc. 55.

правды» 759 . Распространение неверных сведений во французской прессе ставило Камбона в неловкое положение и осложняло задачи посла.

Важнейшей задачей Поля Камбона, сменившего в 1898 г. де Курселя на посту французского посла в Лондоне, была нормализация отношений с англичанами. Следовательно, ему предстояли серьезные переговоры по африканским вопросам. В разговоре с Солсбери он выразил

«примирительную» позицию французского руководства. Британский премьер-министр ответил, что «есть лишь один вопрос, на котором особенно заострено внимание английского общественного мнения, и что Британия протестует против того, чтобы делить с Францией политические права на любую из частей Нильской долины» 760 . Таким образом, французское правительство было поставлено перед ультиматумом — либо оно отказывается полностью от всяких прав на Нильскую долину, либо соглашение не будет подписано. Учитывая то, что экспедиция Маршана покинула Фашоду, упорствовать далее со стороны французов уже не было смысла. При этом Солсбери подчеркивал, что уход Франции из региона Верхнего Нила коснется лишь политической сферы, а коммерческая деятельность Франции не пострадает. Как отметил премьер-министр позже, разговор с Камбоном показал, «что французское правительство отказалось от идеи о том, что французский флаг должен развеваться над какой-либо из частей Нильской долины»761. Говоря о том, что французы должны отказаться только от своих политических требований, Солбсери, конечно, имел в виду давление на Англию в египетском вопросе.

Зимой 1899 г. неожиданно вновь начали распространяться слухи о возможной войне между Англией и Францией. В Париже говорили о том, что

«сама идея войны с Францией не исчезла, и в Адмиралтействе, недавно рассматривались стратегические планы» в случае ведения военных

759 DDF. Serie 1. T. 15. Doc. 55.

760 Ibid. Doc. 240.

761 Ibidem.

действий762. Монсон также сообщал об «ожидании войны с Англией в течение весны», которое подкреплялось не только парижскими газетами, но и высказываниями «авторитетных французов, которые, как считается, имеют доступ к проверенной информации». Согласно распространенному во Франции и других континентальных державах мнению, в Англии существовала «могущественная группа политиков, считающих настоящий момент наиболее подходящим для нападения на Францию»763. Монсон не пояснял, каких политиков причисляли французы к этой группе. Как и прежде, разговоры о войне были отчасти способом манипуляции с обеих сторон, отчасти — преувеличениями прессы. Однако одно было очевидно: подобные слухи совершенно не способствовали разрядке в отношениях между двумя странами.

Английский посол считал, что паника во Франции является результатом немецких интриг, и отмечал, что германский император «с настойчивостью» говорил о «неизбежности англо-французской войны» 764 . Кроме того, британский посол, якобы пораженный ожесточенностью, с которой французская пресса нападала на «английского врага», даже предполагал, что Франция попытается использовать «интервал, предоставленный ей в связи с наступающей выставкой765, для того, чтобы наращивать вооружения»766.

Державам все-таки удалось прийти к соглашению, которое было подписано 21 марта 1899 г. Формально, этот договор был дополнением к статье IV Конвенции, заключенной между Англией и Францией 14 июля 1898 г. относительно делимитации территории на Нигере. Декларация содержала всего 4 статьи767. Первые три определяли пограничную линию для английской и французской сфер влияния. А в последнем, четвертом пункте говорилось о назначении комиссаров, которые были ответственны за установление

762 DDF. Serie 1. T. 15. Doc. 79.

763 BD. Vol. 1. Doc. 241.

764 Ibid. Doc. 243.

765 Имеется в виду Всемирная выставка 1900 г. в Париже.

766 BD. Vol. 1. Doc. 243.

767 Ministère des affaires etrangeres. Documents diplomatiques. Declaration additionnelle du 21 mars 1899 à la Convention franco-anglaise du 14 juin 1898. Paris, 1899.

пограничной линии на местах и разграничение территории. За их работой должны были следить английское и французское правительство соответственно.

По условиям этого документа, Франция полностью уходила из бассейна Верхнего Нила. Однако в обмен на это французы получили компенсации в других частях Африки. Граница между британскими и французскими владениями была проведена по водоразделу между бассейнами озера Чад и реки Конго, с одной стороны, и бассейном Нила — с другой. Франции удалось получить значительный район к западу от Дарфура, включающий Вадаи, Канем, Багирми и другие стратегически важные для французских африканских колоний территории. Так, «проиграв в вопросе «престижа», для Франции было не так уж и трудно извлечь (из договора. — А.А.) реальные преимущества» 768 . Как отмечал Фрейсине, англичане, «избавившись от

предмета серьезного беспокойства, проявили настоящую щедрость»769. Таким

образом, если учитывать все обстоятельства, которые предшествовали подписанию договора, можно сказать, что «Франция легко отделалась»770.

В день заключения договора Солсбери написал королеве Виктории письмо, в котором сообщал: «Сегодня я пришел к соглашению с французским послом относительно французских и английских сфер влияния в Африке. Оно полностью исключает французов из долины Нила и восстанавливает управление (англо-египетской администрации. - А.А.) египетской провинцией Дарфуром»771.

Но сложности возникли в Париже во время обсуждения договора в

Сенате. Депутат Ламарзель выступил против подписания соглашения, так как Франция, по его мнению, отдавала англичанам Бахр-эль-Газаль, на территории которого, находились французские посты, в обмен на неизвестные земли. Кроме того, Ламарзель обращал внимание на то, что цель подписания этого договора заключалась в том, чтобы решить все проблемы с англичанами,

768 Riker Т.W. Op. cit. P. 76.

769 Freycinet de C. Question d’Egypte. P. 414.

770 Stuart H.G. Op. cit. P. 30.

771 Letters of Queen...P. 351.

однако, по сути, эта декларация сохраняла важнейшие противоречия между двумя державами. Без сомнения, депутат намекал на претензии Франции в Египте772. Ответ Делькассе, как отмечает историк Г. Стюарт, «был блестящим примером его умения убеждать»773. Он заметил, что, в самом деле, французы сделали некоторые уступки англичанам на Нигере, но взамен они смогли обеспечить единство французского Судана. «После того, как Сесиль Родс продвинул британский флаг вплоть до южных берегов острова Танганьика, когда с севера, по очереди Донгола, Бербер и Хартум были отвоеваны у махдистов, какой политик, не потерявший еще полностью чувство реальности, какой министр, понимающий, что от Каира за 20 дней тысячи солдат по Нилу могут быть переброшены в Бахр-эль-Газаль, в то время, как французским изнуренным солдатам понадобится год на то, чтобы дойти туда, кто, знающий все это, осмелится требовать у страны бесполезную кровавую и дорогостоящую жертву, чтобы оспаривать эту территорию?»774 . Стоит ли говорить, что после такой речи не нашлось желающих опротестовывать договор, и декларация была ратифицирована.

Подписание соглашения 1899 г. окончательно решило суданский вопрос в пользу Великобритании. Французский историк А. Блэ писал, что договор 1899 г. ознаменовал «окончание англо-французского соперничества в Африке»775. Отчасти, его высказывание отражало сложившуюся на тот момент ситуацию. Конечно, в договоре ни слова не было сказано о том, будут ли пересмотрены позиции Великобритании в Египте и когда закончится оккупация. Разумеется, французы осознали всю сложность этой проблемы и непримиримость английской дипломатии, но, тем не менее, интересы Франции в Египте, и в первую очередь, финансовые, были слишком значительны, чтобы так просто от них отказаться. Однако, важно понимать, что после Фашодского кризиса ни о какой эвакуации англичан из Египта и речи быть не могло. Фактически Фашода укрепила влияние англичан в

772 Annales du Senat. Vol. 54. P. 828.

773 Stuart H.G. Op. cit. P. 31.

774 Annales du Senat. Vol. 54. P. 830.

регионе Верхнего Нила. В ответ на французские претензии на Судан, Солсбери пригрозил Парижу войной, к которой ни одна из сторон готова не была, но ослабленная внутриполитическими проблемами и уступающая Британии на море Франция была к ней не готова в особенности.

Во время обсуждения договора 21 марта 1899 г. в Сенате Делькассе четко сказал: «Египетский вопрос должен остаться вне переговоров» 776 . Очевидно, что Делькассе прекрасно понимал: обсуждение египетского вопроса во время переговоров по разграничению сфер влияния в Центральной Африке могло привести к ужесточению английских позиций и по этой проблеме. Исключение Франции из Верхнего Нила в какой-то мере обозначило всю безнадежность дальнейших политических претензий Третьей Республики на Египет. Однако не стоит забывать, что Франция продолжала играть важную роль в Кассе египетского долга, и, следовательно, могла оказывать давление на британскую администрацию. На деле, после Фашодского кризиса для Франции египетский вопрос сводился к тому, чтобы сохранить свое значительное финансовое и экономическое влияние в регионе через Кассу египетского долга. Нужно также отметить, что приобретения Франции в районе Чада серьезно подсластили горечь от поражения на Ниле.

Реакция европейских держав на соглашение 1899 г. была неоднозначна. В первую очередь, его подписанием была обеспокоена Италия. Это было связано с тем, что по договору Франция получала территории, смежные с Триполи, и включала в сферу своего влияния некоторые важные оазисы, расположенные на юге от земель, изначально находившихся в сфере итальянских интересов. Итальянский кабинет стал объектом «жестоких атак» со стороны собственного населения, так как «оказывал слишком большое доверие Великобритании и недостаточно хорошо охранял национальные интересы»777. Было очевидно, что англичане передали французам именно те земли, на которые претендовала Италия.

776 Freycinet de C. Question d’Egypte. P. 417.

777 BD. Vol. 1. Doc. 246.

Недовольство соглашением выразила также Порта, которая считала что территория, отданная французам, вообще должна быть «исключена из зоны любого иностранного влияния»778, что, впрочем, не оказало воздействия на исполнение обязательств, предусмотренных договором. В действительности, у Турции не было возможности и достаточных инструментов давления на англичан или французов, а Германия, очевидно, не собиралась вмешиваться в процесс урегулирования англо-французских отношений на стороне турок.

Несмотря на заверения Делькассе в том, что договор крайне выгоден для французов, он не отвечал полностью ожиданиям и интересам Франции – она так и не получила никаких уступок в Судане. Французская дипломатия нуждалась в серьезной реабилитации после поражения 1898 г. Исход кризиса показал важность внутриполитического единства и необходимость стабильности как залога дипломатического успеха. Разобщенная страна, находящаяся на грани гражданской войны из-за дела Дрейфуса, не могла противостоять внешней опасности. Кризис также выявил слабость и уязвимость франко-русского альянса. Не случайно, сама целесообразность участия в подобном союзе ставилась под вопрос некоторыми французскими политиками и влиятельными общественными деятелями779.

В «Фашодском унижении», судя по тому, что писала пресса,

французское общественное мнение уже в конце 1898 г. начало обвинять своего союзника — Россию780. Популярная националистическая газета Le Soleil опубликовала статью «Человек и лощадь» 781. В ней автор писал: « Со времени заключения «драгоценного альянса», Петербург управляет внешней политикой Франции. Мы сделали все, что хотела Россия. Мы двигались туда, куда нас направляла Россия. Чтобы понравиться России, французское руководство вмешалось в конфликт между Японией и Китаем, чтобы вырвать у Японии плоды ее победы. Опять же, чтобы понравиться России, французское правительство позволило султану вырезать 300 тысяч армян –

778 BD. Vol. 1. Doc. 253.

779 Антюхина-Московченко В.И. Указ. соч. С. 488.

780АВПРИ, Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 79, 1898. Л. 168.

781Там же. Л. 173.

поданных Османской империи»782. Автор статьи делал вывод, что русско- французские отношения было бы неправильно называть союзом, потому что союз предусматривает взаимные уступки: в действительности, альянс

«подчинил Францию воле России». В статье подчеркивалось: «В деле Фашоды Россия бросила нас без всяких колебаний». Единственная помощь со стороны России, по мнению газеты, проявилась в отправке в Париж великого князя Владимира Александровича783 «для того чтобы утихомирить» французов. По данным издания, Россия пыталась убедить Францию в необходимости германского союза, что было бы «высшим унижением» для Франции.

«Пруссак был более грубым наездником, чем казак, так что, в этом случае, как и с Россией, Франция была бы лошадью», — писала Le Soleil. Без сомнения, германофильские взгляды Николая II были известны французам.

Надо сказать, что не только националисты пытались переложить вину за поражение в Фашоде на Россию. Против союза активно стали высказываться и либералы, убежденные в том, что не Россия, а Англия должна быть партнером Франции в Европе. Крайние радикалы выступали также против союза с монархическим режимом784.

Разлад в русско-французских отношениях после Фашоды почувствовали

и англичане. Русский дипломат писал из Лондона о том, что там активно обсуждали «полное безразличие России в момент ссоры Англии и Франции» 785 . Он добавлял, что англичане были бы рады наблюдать ослабление «силы этого двойственного союза, против которого Англия строила планы сегодня в Африке и завтра на Дальнем Востоке».

В похожей манере выражалась и немецкая пресса. В январе 1899 г. Berliner Tageblatt приводила слова императора Вильгельма II, который утверждал, что «Фашодский конфликт был затеян Англией только для того, чтобы посмотреть, как далеко можно зайти с Францией, не спровоцировав реакцию России». Император заключал: «Кажется, все получилось так, как

782 АВПРИ, Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 79, 1898. Л. 173.

Англия и хотела»786. В заключении отмечалось: «Фашода четко показала, что отношения между Францией и Россией далеки от той близости, о которой долго говорили в мире»787. Без сомнения, германский император несколько преувеличивал желание Лондона проверить на прочность русско-французский союз. Правда, однако, что французы внимательно следили за реакцией России во время кризиса и ждали от нее действий.

Николай II поручил главе военного ведомства Куропаткину встретиться с французскими дипломатами в Санкт-Петербурге и объяснить им русскую позицию. В конце января 1899 г. Куропаткин пригласил к себе французского посла, которому было поручено передать Делькассе содержание разговора слово в слово. Куропаткин заявил: «Если бы британское правительство, после всех мудрых уступок, которое вы ему сделали, зашло бы слишком далеко, император обязательно вмешался бы в категорической форме, чтобы помешать Англии атаковать вас»788. В то же время, Куропаткин отметил, что

«требовать от России жертвовать тысячами людей и тратить миллиарды в ее

тяжелейшей финансовой ситуации, только ради того, чтобы сохранить Фашоду, было бы чересчур со стороны Франции»789 . Он также обращал внимание на условия заключения союза, которые не предусматривали проведения совместной политики в колониальных вопросах: «У нас нет никаких обязательств в этой области, и мы не считаем, что должны заниматься решением политических вопросов в Африке с другими державами. По крайней мере, мы не ждем от вас вмешательства в наши дела с Германией в Китае»790.

При этом любопытно, что Россия действительно приняла определенные

меры на случай войны с Великобританией. Россия, как и Франция с Англией, мобилизовала свои силы на Дальнем Востоке. Вероятно, именно там она боялась получить удар со стороны Британии в случае, если началась бы

786 ADF. Allemagne. Politique etrangère, relations avec la France. 1897-1900. P. 104.

787 Ibid. P. 105.

788 Le Service Historique de la Defense. Attaches militaires. Russie, 1898-1900, le 30 janvier 1899.

большая война. Куропаткин сообщал о мобилизации французскому послу:

«Император дал мне приказ предпринять все необходимое, чтобы обеспечить защиту Российской империи против любых попыток агрессии со стороны британского флота». В связи с этим, дальневосточные порты были приведены в состояние боеготовности. В целом, по сообщению Куропаткина, на азиатском фронте Россия могла выставить всего лишь 735 тысяч солдат – цифра, по его словам, свидетельствующая о том, что Россия была не готова отразить возможный удар со стороны англичан (данных о возможном количестве английских солдат министр не приводил). Куропаткин признавал, что в критический для Франции момент, если бы война действительно началась, Россия «была бы неспособна к серьезной наступательной операции против Индийской империи». 791

Получается, что поддерживая на словах французские претензии в

Египте, МИД оказался совершенно не готов к такому развитию событий, как Фашодский кризис. Все переговоры после ноября 1898 г. проходили без участия России или консультации с ней. Разумеется, Россия по договору 1893 г. была не обязана вступать в англо-французский конфликт. Однако, судя по документам и заметкам во французской прессе, Париж связывал с Россией некоторые ожидания: по меньшей мере, официальную дипломатическую поддержку от Петербурга – вероятно, устной декларации о готовности поддержать Париж было бы достаточно. Но декларации не последовало. Уязвленная французская общественность тяжело переживала молчание Петербурга. Отсюда и некоторое разочарование в союзе. Французский журналист Шарль Луазо чуть позже писал в своей книге «К вопросу о франко- русском союзе»: «В какой-то момент Франция искала союза в Египте, где позиции, которые мы когда-то занимали, начинают переходить к Великобритании. Франция искала союз в испытании, которое выпало на нее вместе с Фашодой, вызванной некомпетентностью нашего правительства. Она

791 Le Service Historique de la Defense. Attaches militaires. Russie, 1898-1900, le 30 janvier 1899.

искала союз – и до сих пор ищет – в тех регионах Османской империи, где убивают и пытают по приказу халифской делегации … Союз так нигде и не нашелся»792.

В России недовольство в прессе и во французских элитах воспринимали как «кампанию, организованную против русско-французского союза» под предлогом Фашоды793. В то же время Муравьев писал в своих письмах, что во Франции царит «аморальность» и французский народ «достоин иметь лучшее правительство»794. По его мнению, французская дипломатия функционировала только потому, что депутаты не слишком интересовались внешней политикой, а французская дипломатия стала делом маленькой группы людей 795 . Фашодское поражение и кризис в целом Муравьев объяснял неправильной политикой, которую вела колониальная группа во главе с Этьенном. Недовольство союзником накопилось не только во Франции, но и в России. Отношения заметно охладели.

Единственное утешение, которое находила для себя Франция, это мысль о том, что именно благодаря ее гибкой политике Европе удалось избежать войны. Подводя итоги 1898 г. для страны президент Феликс Фор в своей ежегодной речи 1 января 1899 г. отметил: «Франция всегда ставила на первое место среди своих задач укрепление мира, такого ценного для счастья народов». При этом, как отмечал составитель ежегодного сборника L’Annee politique А.Даниэль, одной из задач данной речи было «отметить настоящие мотивы, руководствуясь которыми Франция отступилась, не доведя до крайних пределов конфликт, провоцируемый англичанами на Верхнем Ниле» 796 . Подобное объяснение итогов Фашодского конфликта было естественно для французского руководства. Однако за общими фразами чувствовалось не только стремление возложить вину за столкновение в

792 Loiseau Ch. A propos de l’alliance franco-russe. Paris, 1902. P. 2.

793АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 79, 1898. Л. 169.

794Там же. Л. 190.

795Там же. Л. 193.

796 Daniel A. L’ Annee Politique, 1899. Paris, 1900. Pp. 2-3.

Фашоде на британцев, но и понимание недопустимости разрешения подобных конфликтов военным способом.

Удачное для Британии завершение кризиса воспринималось в Лондоне как своеобразное возвращение империи в русло активной внешней политики. Во время обсуждения инцидента 1898 г. в парламенте, один из депутатов Палаты Общин заявил: «Мы все должны быть счастливы, что, наконец, первый раз за последние пятьдесят лет британская дипломатия достигла наиболее блестящего успеха»797. Англичане весьма высоко оценивали итоги кризиса. Для Великобритании 1898 г. стал, кроме всего прочего, еще и годом триумфа армии генерала Китченера, который после битвы при Омдурмане превратился в национального героя. В своей речи на открытии очередной сессии парламента 7 февраля 1899 г. королева Виктория особо выделила это событие: «Экспедиция против дервишей, блестяще проведенная сэром Китченером и его офицерами, привела к падению Омдурмана и полному подчинению территорий, которые находились под контролем Халифы. Я с гордостью признаю исключительные храбрость и поведение британских и египетских войск, которые одержали эту победу»798.

Однако инцидент 1898 г. выявил и изолированность Англии на

континенте. Война была нежелательна для Англии не меньше, чем для Франции. Тот факт, что Адмиралтейство всерьез рассматривало вероятность войны с Францией и Россией и так долго держало свой флот мобилизованным, говорил еще и о том, что Британия все же опасалась войны. Британская изоляция постепенно из преимущества превращалась в «слабое место» политики Форин Офис.

Напряженность в отношениях Франции и Англии никуда не исчезла, однако Фашода имела отрезвляющий эффект для обеих сторон. Весьма точно эту ситуацию отразил Ш. Фрейсине: «После Фашоды относительно Египта наступило молчание. Гордость, с одной стороны, и сдержанность – с другой,

797 Parliamentary Debates. 1898. Vol. 66. Col. 159.

798 Ibid. Col. 3.

противостояли возобновлению обсуждений по этому предмету. Но скоро каждая из сторон стала спрашивать себя, неужели инциденты такого рода должны удерживать два народа от сближения, для которого было столько причин»799 . Процесс осмысления самой возможности сближения занял у англичан и французов несколько нет.