Утопия «замкнутого торгового государства»

Новый

этап трансформации «практической философии» Фих-

те воплощен в произведении «Замкнутое торговое го-

сударство» (1800). Это произведение создавалось в ус-

ловиях, когда потерпели крах надежды на всеевропей-

ское развертывание революционного процесса, а во

Франции в результате совершившейся революции воз-

никло общество, отнюдь не соответствовавшее просве-

тительскому идеалу «царства разума» и отягощенное

новыми социальными антагонизмами по причине

утверждения буржуазной формы эксплуатации трудя-

151

щихся и их борьбы против нее.

историческую неизбежность подобного развития об-

щественных отношений, Фихте предпринял попытку

реализации основных положений своего социального

идеала второй половины 90-х годов новыми средства-

ми — путем проводимой сверху радикальной реформы,

а не путем народной революции. Важная особенность

этой программы Фихте заключалась в том, что он

надеялся осуществить ее в рамках одной, отдельно

взятой страны. Единственным подходящим кандида-

том на эту роль Фихте счел Пруссию, в столицу кото-

рой он только что переселился,— он знал о начавшем-

ся в ее правительстве обсуждении возможности широ-

ких реформ, призванных вывести страну из состояния

отсталости по сравнению с такими державами, как

Англия и Франция. Фихте учитывал, что со времен

Фридриха II в Пруссии имеется определенный опыт

проведения прогрессивных преобразований «сверху»

и ее правительство обладает достаточной силой для

этого. Прусскому правительству Фихте и адресовал

свой социальный проект. Стоит заметить, что в эту

эпоху, для которой было характерно непонимание

классового характера государства и разочарование

в конструктивной способности народных революций,

даже утопические социалисты тоже нередко обраща-

лись за помощью в реализации своих гораздо более

радикальных проектов к монархам.

Использование государственного аппарата коро-

левской Пруссии для такого преобразования ее эконо-

мики, которое включило бы в общественно полезную

работу все трудоспособное население и за счет этого

обеспечило бы всеобщий материальный достаток, рас-

пространяющийся и на социальные низы, — такова

центральная мысль фихтевской утопии. Некоторыми

своими сторонами она соприкасается с утопическим

социализмом, но в ней имеются также элементы бур-

жуазного сознания и социального компромисса с фео-

дально-абсолютистским строем. Предусматривая лик-

видацию частной собственности на землю, Фихте

оставлял эту собственность неприкосновенной в дру-

гих отраслях экономики и считал недопустимым огра-

ничивать размеры имущества частных лиц. Подобно

теоретикам социализма, Фихте отвергал рыночное ре-

гулирование экономики, считая его неизбежно веду-

щим к расточительному дисбалансу различных видов

152

трудовой деятельности, необеспеченности работой

и вытекающей отсюда нищете значительной части на-

селения. Чтобы избежать этих зол, со всей очевид-

ностью и большой остротой проявлявшихся уже в со-

временной Фихте капиталистической экономике раз-

личных стран, он призывал государство возложить на

себя задачу регулирования экономической жизни об-

щества. Для решения этой задачи государству надле-

жало рационально определить численность сословий,

одно из которых занимается производством сельско-

хозяйственных продуктов и добычей сырья («произ-

водители»), второе — обрабатывает сырье («масте-

ровые»), третье — распределяет всякого рода продукты

через торговлю («купцы»). Это производится в допол-

нение к обычному для государства определению чис-

ленности чиновничества, армии, полиции и всех дру-

гих категорий его служащих. Рациональность опреде-

ления перечисленных контингентов населения заклю-

чается, по Фихте, в том, что, во-первых, число лиц,

работающих вне сферы сельскохозяйственного про-

изводства, не должно быть выше того, которое может

быть обеспечено произведенными ею продуктами пи-

тания, остающимися после удовлетворения потребно-

стей в них самих «производителей»; в случае недоста-

точности продуктов питания государство направляет

в сельское хозяйство дополнительные контингенты ра-

ботников за счет сокращения их числа в других отрас-

лях хозяйства или государственной службы.

вторых, в обрабатывающей отрасли должно быть не

больше «мастеровых», чем добывается сырья для их

работы. Если, например, трудом одного «производи-

теля» создается продовольствия не более, чем на двух

человек, то в сельском хозяйстве должно трудиться не

менее половины населения страны. Посредством такой

сбалансированности отраслей производства и видов

потребления Фихте надеялся не только исключить воз-

можность нищеты социальных низов, но и обеспечить

самодостаточность (автаркию) национальной эконо-

мики, ее независимость от экономики стран окружаю-

щего мира. Данная автаркия была, впрочем, не само-

целью, а средством, которое Фихте считал необхо-

димым для того, чтобы оградить новый экономиче-

ский уклад Пруссии от разрушительного воздействия

со стороны инородной экономики других стран. Имен-

но принцип экономической автаркии обусловил назва-

153

ние социальной утопии Фихте, которое делает акцент

на торговой «закрытости» рассматриваемого государ-

ства для внешнего мира. Правда, замкнутость проек-

тируемого Фихте государства не абсолютная: внешняя

торговля все же существует в ограниченных масшта-

бах, но она всецело находится в руках данного госу-

дарства, является его монополией, и обусловленный

этим его контроль не позволяет иноземной продукции

оказывать подрывающее влияние на регулируемую

этим государством национальную экономику. (Заме-

тим, что введение Наполеоном в 1800 г. «континен-

тальной блокады» против Англии придавало вопросу

экономической автаркии практическую актуальность.)

Экономическое доминирование государства соче-

тается в социальной утопии Фихте с принципом

всеобъемлющего государственного контроля над все-

ми другими сторонами жизни общества. Задача этого

контроля — обеспечить во всех отношениях устойчи-

вость данного общества, не допустить подрыва его

устоев изнутри.

те считал строжайшее соблюдение установленных за-

конов и неотвратимое наказание преступлений, обеспе-

чиваемое эффективным функционированием органов

охраны общественного порядка (полиции) за счет зна-

чительного расширения их полномочий в деле контро-

лирования жизни граждан. Следует подчеркнуть, что,

по Фихте, какой-либо произвол в деятельности поли-

ции недопустим и она должна протекать в строгом со-

ответствии с установленными справедливыми закона-

ми. С точки зрения внутреннего устройства Фихте

определял новое общество как «замкнутое государство

законов и индивидов»; он именовал его также «госу-

дарством разума».

Отметим, что обрисованное Фихте социально-эко-

номическое устройство не является демократическим.

По своей сути утопия Фихте обосновывает столь боль-

шую и, можно сказать, глобальную активность прави-

тельства, что для каких бы то ни было инициатив

«снизу» просто не оставлено места. Фихтевский эта-

тизм (от фр. Tetat — государство) исключает демокра-

тизм, девальвирование которого началось в «практи-

ческой философии» Фихте еще во второй половине

90-х годов XVIII в.

Социальная утопия Фихте, несомненно, уязвима

для критики и содержит основания для ее реак-

154

ционных интерпретаций. С точки зрения буржуазных

либералов, ее суть сводится к антидемократическому

«тоталитаризму». Немецкие фашисты усматривали

в ней прообраз «национал-социализма». Конкретно-

историческое понимание этой утопии не может игно-

рировать наличие в ней прогрессивного устремления

к ликвидации пауперизма и необеспеченности на-

родных масс работой, а также к устранению парази-

тизма социальных верхов. Проницательна идея Фихте

о необходимости централизованного планирования та-

кого рода экономики в условиях ее становленияТранс-

формация «практической философ

и утверждения в одной, отдельно взятой стране.

Консервативный этап и философия истории. ии» Фихте в основ-

ном завершается в серии работ 1806 г., в которых на-

метилась и окончательная форма его «теоретической

философии»: «Основные черты современной эпохи»,

«О сущности ученого», «Наставление к блаженной

жизни». Выраженная в этих работах социально-исто-

рическая философия Фихте во многом противополож-

на той, которую он выдвигал прежде, что объясняется

как усиливающейся духовной адаптацией его к прус-

ской действительности, так и насыщением его миро-

воззрения теософскими идеями. Философское выраже-

ние (пусть в идеалистически мистифицированной фор-

ме) запросов передовой социальной практики сменяет-

ся у Фихте теософски окрашенным обоснованием кон-

серватизма и даже реакционности. Стремление выя-

вить действительный смысл исторического процесса

уступает место сознательной установке на не считаю-

щееся с реальными фактами конструирование этого

смысла, определяемое на деле новыми для Фихте кон-

сервативно-реакционными идеалами. Имея в виду

свою новую позицию, Фихте писал, что «философ по-

льзуется историей, лишь поскольку она служит его це-

ли, и игнорирует всё прочее, что не служит последней;

и я откровенно заявляю, что в дальнейших исследо-

ваниях именно так буду пользоваться историей»

(65. 127). Это ведет к тому, что, по сути дела, филосо-

фия истории позднего Фихте становится антиисториче-

ской (хотя некоторые постановки вопросов, особенно

о развитии свободы, отмечены духом историзма).

Начать с того, что Фихте снимает проблему антро-

погенеза как якобы лишенную смысла. Из тезиса тео-

софской версии «наукоучения» об извечном существо-

155

вании абсолютного знания как необходимого «образа»

божественного абсолюта («Бытия») Фихте делает по-

разительный по своей антинаучности вывод и столь

же извечном существовании человечества в его со-

циальной определенности и разумности.

научные и философские изыскания по вопросу о про-

исхождении и развитии человеческого сознания, озна-

менованные к началу ХIX в. уже значительными

достижениями, это, по саркастическому замечанию

Фихте, неразумная и безрезультатная затрата труда

«на попытки выводить разум из неразумия, постепенно

уменьшая степень неразумия, и, получив в свое распо-

ряжение достаточное число тысячелетий, от орангутан-

га производить в конце концов Лейбница или Канта».

Согласно Фихте, бессмысленно ставить вопросы не

только о происхождении человечества, но и происхож-

дении вселенной, мира, так как, по его убеждению,

«вообще нет такого происхождения, а есть только

единое вневременное и необходимое бытие...» (65,

119—120, 127). Этот тезис Фихте был антидиалекти-

ческим.

Диалектика отсутствует и в фихтевской картине

движения человечества в ходе истории, разделяемой

на пять «эпох». Хотя смысл этого движения Фихте

определил как приобщение к свободе, фактически он

сосредоточил свое внимание на выяснении того, как

в различные эпохи человеческие общества относились

к той «разумности», которую он считал «образом» аб-

солюта. Дело в том, что хотя, по Фихте, эта «разум-

ность» постоянно наличествует в человеческом мире,

ее адекватное постижение и усвоение происходит лишь

в заключительные эпохи истории.

Первой, согласно Фихте, является «эпоха безуслов-

ного господства разума через посредства инстинкта»,

характеризуемая как «состояние невинности человече-

ского рода». Под этим, судя по всему, имеется в виду

господство в древности религиозно-мифологического

мировоззрения. Во вторую эпоху, указывает Фихте,

«разумный инстинкт превращается во внешний при-

нудительный авторитет», выражающий в создании

«положительных систем мировоззрения и жизнепони-

мания... которые никогда не доходят до последних ос-

нований и поэтому не могут убеждать, но зато стре-

мятся к принуждению и требуют слепой веры

и безусловного повиновения...» Речь идет об автори-

156

тарной, церковной религиозности, прежде всего хри-

стианской, к которой как таковой Фихте относился от-

рицательно, квалифицируя ее как «состояние начинаю-

щейся греховности». Третьей в фихтевской периодиза-

ции истории выступает «эпоха освобождения, непос-

редственно — от повелевающего авторитета, косвен-

но — от господства разумного инстинкта и разума во-

обще во всякой форме...». Фихте имеет ввиду,

во-первых, Реформацию, освобождавшую сознание ве-

рующих от церковного авторитета, и, во-вторых, ир-

религиозное Просвещение. Оба эти движения обще-

ственной мысли Фихте оценивал отрицательно,

в особенности резко осуждая Просвещение. По мне-

нию Фихте, третья эпоха — это «время безусловного

равнодушия ко всякой истине и лишенной какой-либо

руководящей нити, совершенной разнузданности — со-

стояние завершенной греховности». Так характеризо-

вал Фихте идеологию раскрепощения человечества от

всякого рода гнета и вдохновлявшиеся ею револю-

ционные освободительные движения. С нескрываемым

негодованием писал Фихте о «республике ученых», ис-

пользовавшей печатное слово во зло, «суетно» и «лег-

ковесно». Считая в 1806 г., что современное человече-

ство живет в третью эпоху, Фихте назвал ее «эпохой

пустой свободы» (по причине того, что она «делает

мерилом бытия свое низменное, уже готовое понима-

ние») (65. 9—10). Все три эпохи Фихте относил к пе-

риоду, когда человечество еще не обрело свободы.

Обретение человечеством свободы начиналось, по

Фихте, лишь в четвертую эпоху и завершалось в пя-

тую. Четвертой является «эпоха разумной науки, вре-

мя, когда истина признается высшим и любимым бо-

лее всего началом»,— это «состояние начинающегося

оправдания», искупления. Под «разумной наукой»

Фихте имел в виду собственное «наукоучение» в его

поздней, теософской версии. В опубликованных в

1808 г. «Речах к германской нации» Фихте объявил,

что третья эпоха завершена и человечество вступило

в четвертую эпоху, причем «немцам определено на-

чать новое время, предвосхищая и формируя его для

других».

Пятой выступала в историософии Фихте будущая

«эпоха разумного искусства, когда человечество уве-

ренною и твердою рукой созидает из себя точный от-

печаток разума», в результате чего наступает «состоя-

157

ние завершенного оправдания и освящения» (65. 10).

Выраженный здесь взгляд на искусство как высшую

форму постижения божественного абсолюта, свиде-

тельствующий о влиянии на позднего Фихте роман-

тизма, обозначил еще одну — наряду с теософской —

иррационалистическую тенденцию в фихтевском миро-

воззрении. Взгляд этот, однако, не нашел у Фихте

дальнейшего развития.

Стоит отметить, что в том же 1806 г. Фихте в ра-

боте «Наставление к блаженной жизни» поместил «на-

учное знание» на вершине пятиступенчатой иерархии

отношений человеческого сознания к миру (первые

четыре ступени — это чувственное, рассудочное, нрав-

ственное и религиозное отношения). «Наукоучение»

сохранило значение теоретического девиза Фихте до

конца его жизни, но наполнялось при этом теософ-

ским содержанием, которое не было общепринятой ре-

лигиозностью. Даже при характерном для позднего

Фихте тесном связывании своей философии с хри-

стианством он принимал учение этой религии лишь

в своем истолковании, вытекающем из теософских по-

ложений «наукоучения». Точнее, для Фихте было при-

емлемо лишь христианство, понимаемое в духе на-

чальных стихов Евангелия от Иоанна: «В начале было

Слово, и Слово было у Бога, и Бог был Слово». Фих-

те видел в этой характеристике бога созвучие своей

теософской мысли о том, что «наличное бытие бога

изначально, как и его внутреннее бытие: они неразры-

вны и равны друг другу, а это божественное наличное

бытие есть по своему содержанию знание, только

в нем содержится мир и все сущее» (Цит. по: 7, 233).

Надо сказать, что теософские идеи Фихте не пошли

дальше набросков учения, которое так и не было им

разработано, в силу чего многое остается неясным

в понимании им бога и религии. Несомненно, однако,

что вопрос о модификациях религиозного сознания,

переходящего от «инстинктивных» форм через их де-

струкцию к философии и эстетически «разумным»

формам, находился в центре внимания Фихте при по-

строении им своей философии истории. Фихтевская

оценка эпох истории состояний человечества в раз-

личные эпохи истории прежде с точки зрения «невин-

ности», «греховности», «искупления», «святости» при-

давала этой философии религиозную окраску. Убежде-

ние Фихте, что жизнь человеческого рода определя-

158

ется формами религиозного сознания, было ярким

выражением идеалистического понимания истории.

Проблема обретения человечеством свободы не

только идеалистически мистифицировалась Фихте, но

вместе с тем извращалось и в значительной мере про-

сто игнорировалось ее социальное содержание. Отнеся

действительно эпохальные освободительные движения

современности и ближайших предшествующих столе-

тий к проявлениям несвободы, Фихте в отношении бу-

дущего снял вопрос о необходимости социального ос-

вобождения и оставил лишь вопрос о необходимости

адекватного постижения абсолюта. В отношении со-

бственно социального бытия человека Фихте рекомен-

довал такое опосредованное философским знанием

приобщение индивида к «роду», которое означало ор-

ганическое включение индивидов в наличный социум,

признаваемый существующим с необходимостью. То,

что Фихте стремился представить как обретение выс-

шей свободы и вместе с тем как единство свободы

и необходимости, на деле оказывалось фаталистиче-

ским «примирением с действительностью». По этой

причине «практическая философия» позднего Фихте

становится созерцательной. Социальная активность

в ней дискредитировалась как таковая, т. е. в ее рево-

люционно-преобразующем содержании.

От своих прежних социальных позиций Фихте ото-

шел в значительной мере и по такому существенному

вопросу, как отношение к войнам. На смену просвети-

тельскому идеалу «вечного мира» у Фихте с начала

XIX в. приходило признание правомерности войн,

причем не только ради обеспечения национальной не-

зависимости и отпора агрессии, но и во имя достиже-

ния «естественных границ», что заключало в себе воз-

можность оправдания военной экспансии. Дело усугу-

блялось тем, что о правомерности достигать «есте-

ственных границ» посредством завоевательных войн

Фихте говорил не абстрактно, а в отношении внешне-

политических акций Пруссии, которая в предшествую-

щей европейской истории, особенно в XVIII в., про-

явила себя как одно из самых милитаристских госу-

дарств.

Так во многих принципиально важных положениях

социально-историческая философия Фихте после

1800 г. становилась антитезой его предшествующих

воззрений.