Телеологический и вневременной характер развития.

Идеалистический и поэтому непоследовательный, противоречивый характер гегелевской диалектики можно проследить во всех ее моментах. Мы выбрали из них только некоторые, более важные, характерные для этой диалектики, отличающие ее от марксистско-ленинской диалектики.

Мы уже знаем, что философия Гегеля описывает развитие абсолютного, его серьезный труд, его страдания, связанные с «учением», направленные на познание себя самого. Развитие знания от чувственного сознания до абсолютного знания, которое проходит человечество, проявляющее самопознание духа

и своеобразно повторяемое отдельным субъектом, развитие абсолютного от идеи до абсолютной идеи и отсюда до абсолютного духа, до философии как научной системы, до абсолютной формы, которая тождественна содержанию, одним словом от an sich до fur sich — все это непрерывное влечение, стремление абсолютного направлено к тому, чтобы «найти» себя, «возвратиться» к себе, стать «для себя» тем, что он есть «в себе».

Абсолютный дух страдает, и годы его страданий являются годами его учения, его опытов, его «самообразования». В этом и заключается его жизнь. Это его стремление и есть дух. «Это работа духа, работа, направленная на познание самого себя, на то, чтобы найти себя, эта деятельность есть дух, есть жизнь духа». Результат этой работы — понятие духа как себя самого. К этому стремился дух, этого он хотел в процессе своего развития. «Sein Resultat ist der Begriff, den er von sich er- fasst: die Geschichte der Philosophie ist die klare Einsichl, dass der Geist dies gewollt in seiner Geschichte». Это мы все уже знаем.

Но возникает вопрос: почему развивается дух, что его движет вперед, что является причиной, стимулом его развития? Гегель часто отвечает на этот вопрос, причем ответ диалектический: все в философской системе зависит от того, чтобы понять абсолютное не только как субстанцию, но и как субъект.

Абсолютное — это деятельность, стремление познать себя, осуществить себя. Абсолютное имеет определенную цель, и цель эта - оно само. Понятие есть сама цель и стремление. Абсолютное движется и развивается не в силу какой-либо внешней причины, не в силу какой-либо трансцендентной цели; цель заключается в ней, имманентна ей, она сама цель. «Начало и есть цель», и этим объясняется то, что результат- осуществление цели — является вместе с тем и началом, этим объясняется и то, что всякое продвижение вперед есть в то же время возвращение назад, в основание, этим объясняется, наконец, то, что абсолютное в конце развития достигнет себя самого, возвратится к себе, найдет самого себя.

В философии природы Гегель указывает, что вещи и явления природы не представляют собой целей себя самих, так как природа посредством своих ступеней стремится к, осуществлению духа. Но именно поэтому вещи и явления природы являются средством, при помощи которого осуществляется заложенная внутри природы цель. Эта цель не внешняя для природы, она не трансцендентна ей, она — эта цель — содержится в самой природе. Природа потому и существует, чтобы выполнить определенную цель.

Хронологически материальные вещи существуют в природе раньше духа; дух возникает в природе; но дух первоначальная цель природы. Поэтому дух представляет собой и начало и конец природы, он альфа и омега природы. Каждая ступень природы сменяется другой ступенью, этого требует идея природы; поэтому формы природы изначала определены идеей. Ошибочны как эволюционная, так и эманационная теории развития природы. Обе эти теории поверхностны и односторонни: ни в одной из них не видно определенной цели изменения.

Телеологический характер процесса развития ясно выражен в гегелевском выражении о «хитрости разума». Это выражение, не раз употребляемое Гегелем, лучше всего характеризует своеобразие развития: «То обстоятельство, что субъективная цель, как власть, правящая... процессами, в которых объективное стирается и снимается, сама держится вне их и вместе с тем есть то, что в них сохраняется — есть хитрость разума. Разум столь же хитер, сколь могуществен. Хитрость состоит вообще в опосредствующей

деятельности, которая, дав объектам действовать друг на друга соответственно их природе и истощать себя в этом воздействии, не вмешиваясь вместе с тем непосредственно в этот процесс, все же осуществляет лишь свою собственную цель. В этом смысле можно сказать, что божественное провидение ведет себя по отношению к миру и его процессу как абсолютная хитрость.

Вещи и люди — только марионетки, которых абсолютный разум сталкивает, заставляет их действовать, бороться друг с другом, — конечно, согласно их природе, в этом вся суть, т. е. ничего сверхъестественного не происходит, — но все это происходит таким образом, что осуществляются цели абсолютного разума. Вся история человечества есть своеобразное осуществление хитрости разума. В истории «частные интересы вступают в борьбу между собой, и некоторые из них оказываются совершенно несостоятельными. Не всеобщая идея противополагается чему-либо и борется с чем-либо; не она подвергается опасности. Можно назвать хитростью разума то, что он заставляет действовать для себя страсти... Частное в большинстве случаев слишком мелко по сравнению со всеобщим: индивидуумы приносятся в жертву и обрекаются на гибель. Идея уплачивает дань наличного бытия и бренности не из себя, а из страстей индивидуума»[498] [499]. И еще: «Эта неизмеримая масса желаний, интересов и деятельности (людей.—К. Б.) является средством и орудием мирового духа для того, чтобы достигнуть его цели, сделать ее сознательной и осуществить ее; и эта цель состоит лишь в том, чтобы найти себя, прийти к себе и созерцать себя как действительность. Но то положение, что живые индивидуумы и народы, ища и добиваясь своего, в то же время оказываются средствами и орудиями чего-то более высокого и далекого, о чем они ничего не знают и что они бессознательно исполняют, могло представляться и представлялось сомнительным, много раз оспаривалось и вызывало насмешки и пренебрежение как пустая фантазия и философия. Но я с самого начала высказался относительно этого и отстаивал наше предположение (которое, однако, должно было лишь в конце вытекать как результат) и нашу веру в то, что разум правит миром и что таким образом он господствовал и во всемирной истории»[500].

Кстати, нужно еще раз отметить то рациональное, которое содержится в этой теологической и телеологической концепции, тот момент, который открыли основоположники марксизма, материалистически его переработали и обосновали как один из принципов материалистического понимания истории.

Телеологический характер процесса характерен вообще для немецкого классического идеализма; Фихте и Шеллинг уже давно встали на этот путь объяснения процесса развития; Гегель довел до логического конца этот принцип, проведя его во всех областях действительности, подчеркивая его во всех своих произведениях.

Соответственно этому принципу своеобразную форму принимает и диалектический метод. Как уже было отмечено, принцип внутреннего противоречия как основная движущая сила развития вовсе снимается. Принцип цели заставляет Гегеля признать причиной движения, развития не внутреннее противоречие, а цель, стремление, влечение осуществить цель, осуществить самопознание. Тот же самый принцип заставляет Гегеля признать абсолютное абсолютным тождеством, раздвоение в котором вызвано стремлением осуществить цель. Принцип цели, вне осуществления которой* абсолютное не знало бы самого себя и поэтому не знало бы, что оно осуществляет цель, — только в результате дух усмотрит, что он этого хотел в истории, — заставляет Гегеля снять в конце всякое противоречие и закончить процесс развития.

Можно было бы проследить влияние принципа телеологиз- ма на структуру диалектики, проанализировать отдельные категории; однако это увело бы нас слишком далеко.

В связи с этим/нужно обратить особое внимание на один своеобразный момент — момент, который противоречит одному из самых основных понятий гегелевской философии.-Мы Н-Мевм-В -видугмомент фатализма в этой системе. Философ, который в центре своей философской концепции ставит идею свободы, который не устает повторять, что сущность духа заключается в его свободе, и рассматривает весь исторический процесс человечества как прогресс в сознании свободы; философ, который заставляет историю завершить свое развитие, потому что абсолютное достигло самопознания и поэтому абсолютной свободы, и, наконец, который так хорошо показал диалектическую связь необходимости и свободы, — этот философ, каким парадоксальным ни кажется наше положение, не смог избежать фаталистической тенденции в концепции абсолютного духа. Это не должно казаться удивительным, если вспомним мистический, теологический и телеологический аспект этой концепции. Все определено, целью абсолютного; все то, что происходит, происходит, в конечном счете, так и в том виде, в каком оно происходит, если цель должна быть осуществлена. Маркс специально указывает на это обстоятельство в «Критике философии государственного права». Тут Маркс говорит о государстве, не принцип этот может быть распространен на всю действительность. «Душа предметов, — пишет Маркс, — в данном случае государства, предопределена до их тела, которое, собственно говоря, есть только одна видимость». И дальше: «Различные власти, т. о. определены не их «собственной природой», а чужой природой. Точно так же и необходимость выводится не из их собственной сущности и еще менее критически доказана. Ее судьба скорее предопределена «природой понятия», припечатана в срятых регистрах santa casa (логики)».

В логике, которая дает изображение бога, как он существует до сотворения природы и конечного духа, определен весь путь природы, духа и образов духа: истории человечества, его государства, искусства, религии, философии.

Второй момент, который характеризует систему и поэтому диалектику Гегеля и который сводит на нет принцип раз- 450

вития, заключается во вневременном характере развития. Выше мы указывали, что, с точки зрения Гегеля, развитие идеи должно происходить вне времени; идея, природа, дух — это три формы существования абсолютного, три аспекта абсолютного. Таков замысел Гегеля; другое дело, что эти три аспекта превращаются помимо воли Гегеля в три последовательные ступени абсолютного. Гегель все время пытается представить развитие идеи как вневременной процесс: время только «временная» и внешняя оболочка идеи, духа, дух же находится вне времени. Нет никакого сомнения, что сам Гегель так и представлял развитие: развитие, в сущности, чисто логический процесс и, как таковой, должен происходить вне времени. Этой линии держится Гегель, хотя временной ряд всегда переплетается у него с вневременным логическим развитием. В данном случае мы хотим проследить линию вневременного развития, чтобы представить себе картину духа как целого, как она должна была выглядеть, если бы Гегель провел свою линию до конца последовательно.

Весь мир — исторический процесс; каждая вещь, каждое явление — процесс; истина — также процесс. Последний этап в развитии философской науки — история философии. Цель — не только последний пункт, но история всего пройденного пути. Историзм—вот основной рациональный момент всей системы. Абсолютный, объективный идеализм совершенно искажает, затемняет, почти сводит его на нет. Отождествив логическое с онтологическим, мысль с бытием, Гегель помимо своей воли ввел момент времени в процесс развития; но, с другой стороны, сведя бытие к мыс- л и, онтологическое — к логическому, представил развитие вне времени. Логическое, с нашей точки зрения, есть результат исторического развития — этот момент есть и у Гегеля — и находится в единстве с историческим, но не тождественно с историческим — как это получается у Гегеля. Историческое — результат логического и тождественно с логическим — такова точка зрения Гегеля. Мы уже говорили о том, что историю природы и духа он превратил в прикладную логику: в действительности история природы и духа — это та же самая логика, выраженная в новых терминах. Реальный, естественный и естественно-исторический процесс Гегель превращает в логический процесс и поэтому во вневременной процесс.

Согласно точке зрения Гегеля, процесс развития идеи в логике, элементе чистой мысли вневременной. Категории переходят друг в друга не во времени. Мы уже отмечали, что слова «до», «после», «прошедшее» и т. п. выражают, как указывает Гегель, вневременное (zeitlos) следование, чисто

логическую последовательность. Развитие логического не имеет характера реально-исторического процесса. Время, как и пространство, — не логическая категория, оно не находится в элементе чистой мысли: оно принадлежит области представлений.

Таким образом, если следовать этой точке зрения, то, в сущности, тут никакого развития нет: развитие понимается как вневременное следование. Как нельзя говорить о развитии из треугольника суммы углов = 2d, так же нельзя применять понятие развития к следованию категорий друг из друга. Процесса развития на самом деле нет, все стоит на месте, все неподвижно. Хорошо характеризует Маркс неподвижность этого категориального развития: «Поэтому его мысли — это какие-то находящиеся вне природы и вне человека неподвижные духи. Гегель собрал и запер в своей «Логике» всех этих неподвижных духов.г.».

Но если Гегель полагает, что идея на самом деле развивается вне времени в элементе чистой мысли, то в природе развитие идеи — он должен признаться в этом — не может развиваться вне времени, так как она в этом элементе существует в чуждой ей форме, именно в форме времени и пространства. Но и тут оказывается, что подлинное развитие и в природе происходит вне времени. Конечно, мы опять должны повторить, что Гегель не смог провести эту мысль до конца: одно дело его замысел, то, что он хочет доказать, и другое — что у него получилось.

Природа и явления природы существуют во времени. Подобно пространству и время представляет собой такую форму, в облачении которой выступают чувственные вещи. Идея существует вне времени. Полагают, что все рождается и погибает во времени, но на деле время само есть изменение этих вещей. Конечно, чувственные вещи определены во времени, но идея отрицает всякую ограниченность, она свободна от времени и не подчиняется ей. Вещи и явления природы подчиняются времени, так как они конечны, идея же вечна, т. е. она вне времени. Развивается не природа, а идея природы, или идея в природе. Время вовсе не необходимое условие развития, наоборот, то, что находится во времени, то вовсе не развивается. Не вещи и явления природы, находящиеся во времени, развиваются, развивается идея, которая просвечивает в них. Природа — мы это знаем — представляет собой систему ступеней; каждая следующая ступень вытекает, следует из предыдущей, но это следование нужно понимать не как последовательность во времени, а как следование внутри идеи, как следование чисто логическое; происходит не превращение, переход одного явления В дру- 452

гое, одной ступени в другую, переход происходит ТОЛЬКО В ПОНЯТИИ, только в идее, так как только изменение понятия есть развитие.

Гегель не отрицает ни времени, ни изменения вещей во времени, он отрицает положение о том, что изменение вещей во времени есть развитие; поэтому развитие и в природе, по Гегелю, происходит вне времени. Получается своеобразная и весьма странная картина*, все в природе движется, изменяется, но, в сущности, стоит на месте в этой окаменевшей системе ступеней. Поэтому не удивительны те выражения, которые так часто встречаются в произведениях Гегеля, в частности в философии природы, в которых он выступает против принципа развития во времени.

Указав на то обстоятельство, что переходы ступеней в природе друг в друга не представляют собой «естественного физического процесса порождения, а есть лишь порождение в лоне внутренней идеи», Гегель подробно разбирает этот вопрос. Представление, что роды и виды животных и растений развиваются во времени, является совершенно бессодержательным. Понятие осуществляет всеобщим образом и сразу все особенности. Когда мы классифицируем животных в том порядке, в каком они делятся на классы, причем все равно, как мы расположим эти классы, начнем ли с низшего, с самого бедного по содержанию класса и будем переходить к высшим, более развитым и богатым определениями и содержанием или наоборот, то это имеет определенное значение в науке; «это лучше, чем если бы мы смешивали все в одну кучу». Но не следует думать, будто мы сделаем такой сухой последовательный ряд более динамичным или более философским или более понятным, если мы будем применять представление о происхождении. Мы уже говорили о том, что теории о происхождении и развитии видов растений и животных от низших к высшим (эволюция) и’ли от высших к низшим (эманация) Гегель считает мистическими, смутными (nebulos). Философия природы должна отбросить такие смутные и по существу чувственные представления.

Высказывая правильную мысль о том, что изучение высших форм организмов облегчает изучение низших форм «для пониманий низших ступеней необходимо знакомство с высшим организмом, ибо он является масштабом и первообразом для менее развитых; так как в нем все дошло до своей развернутой деятельности, то ясно, что лишь из него можно познать неразвитое. Инфузории не могут быть положены в основу, ибо в этой глухой жизни зачатки организма еще настолько слабы, что их можно постигнуть, только исходя из более развитой, животной жизни»1. Гегель указывает, что это происходит вовсе не потому, что высшие организмы произошли из низших.

Таким образом, несмотря на то, что природа существует в форме времени, развитие ее происходит не во времени. Развитие происходит в идее, и поэтому развитие природы не имеет характера реального процесса.

Энгельс, характеризуя материализм 18 в., указывает на его ограниченность, которой не чужда и философия природы Гегеля. Эта ограниченность, пишет Энгельс, «заключается в неспособности его (материализма 18 в. — К. Б.) взглянуть на мир как на процесс, как на вещество, которое находится в непрерывном развитии. Эта черта соответствовала тогдашнему состоянию естествознания и связанному с ним метафизическому, т. е. антидиалектическому, методу философского мышления. Природа находится в вечном движении; это знали и тогда. Но по тогдашнему представлению это вечное движение совершалось в одном неизменном круге и, таким образом, оставалось, собственно, на одном месте. Такое представление было тогда неизбежно. Кантовская теория возникновения солнечной системы тогда только что появилась и казалась простым курьезом. История развития земли, геология, была еще совершенно неизвестна. Мысль о происхождении нынешних живых существ путем продолжительного развития, ведущего от простого к сложному, не могла тогда еще иметь научной основы. Неизбежным становилось поэтому отсутствие исторического взгляда на природу. И этот недостаток тем меньше можно поставить в вину философам 18 в., что его не чужд даже Гегель. У Гегеля природа, как простое «обнаружение» идеи, не способна к развитию во времени; она может лишь развертываться и разиоббразиться в пространстве и, таким образом, осужденная на вечное повторение того же процесса, она одновременно и одну рядом с другой выставляет все заключающиеся в ней ступени развитая, И эту бессмыслицу развития в пространстве, по не во времени, — которое есть основное условие всякого развития, — Гегель навязывал природе тогда, когда уже достаточно была разработана и геология, и эмбриология, и физиология растений и животных, и органическая химия и когда, на основе этих новых наук, уже повсюду зарождались гениальные догадки — предтечи новейшей теории развития (например, Гете и Ламарк). Но так повелевала система, и ради системы метод должен был изменить самому себе»[501] [502].

Конечно, Гегель не мог последовательно провести эту ■мысль. Огромное чувство реальности заставляет его почти на каждом шагу изменять своему принципу; он невольно вводит временной ряд в окаменевшую систему ступеней, часто он становится на «мистическую и смутную» точку зрения представления, согласно которой развитие должно происходить во времени: временной ряд и тут вторгается в его систему. Как понять мысль о том, что дух возникает в природе, или положение о том, что плодородность земли порождает жизнь, или еще, что природа приспособляет организм к тем условиям, в которые «она его бросает», что в этих условиях животное вооружается признаками, оружием, «ибо этим оружием оно сохраняет себя против других...» и т. д.? Все это -происходит во времени, и то, что происходит, есть не только изменение, но и порождение нового и высшего.

Гегель часто изменяет своему основному принципу вневременного развития; к этому его принуждают факты действительности, но, несмотря на это, он упорно пытается провести свою линию, обусловленную основным принципом системы.

Попытка провести принцип вневременного развития в области духа Гегелю, конечно, не удается: дело в том, что наряду с принципом, согласно которому дух не подчиняется времени, тут выясняется другой принцип — глубокое убеждение Гегеля — именно, что подлинное развитие характеризует только человечество, что развитие духа осуществляется в истории человечества, в истории его искусства, религии, философии; и время — это основное условие всякого развития.— не может быть устранено из истории человечества. Природа находится во времени, но не развивается во времени; но это положение не приложимо к истории человечества: человечество развивается в своей истории и развитие происходит во времени. Время создается самим абсолютным, но им же самим уничтожается. И если абсолютное'проявляется во времени, то это означает, что оно, это абсолютное, еще не познало адекватно самого себя: в адекватном познании духом самого себя нет категории времени, так как он вне времени. Время и тут внешняя оболочка духа; это его «судьба», и он должен пройти через эту судьбу, чтобы преодолеть ее и стать опять вневременным. Дух должен непременно проявиться во времени, и это его проявление во времени продолжается до тех пор, пока он не достигнет своего понятия, т. е. пока он не уничтожит время («...deswegen erscheint der Geist notwendig in der Zeit und er erscheint.so lange in der Zeit, als er nicht seinen reinen Begrift e r f a s s t, d. h. nicht die Zeit Jilgt»). Как только д$х достигает познания себя самого, он

освобождается от формы времени («In dem dieser sich selbst erfasst, hebt er seine Zeitform aub>, и дальше: «Die Zeit er- scheint daher als das schicksal und die Notwendigkeit des Geist- es, der nicht in sich vollendet ist»). Абсолютному духу необходимо время, так как человеческое сознание может существовать только.во времени; и абсолютный дух только с помощью человеческого сознания достигает самопознания. Абсолютный дух поэтому применит время, но, применив время для своих нужд, отбросит скорлупу времени, так как время не составляет момента его сущности. Уничтожение (tilgen) времени не означает, что время действительно исчезает, уничтожается; время, конечно, остается, но абсолютный дух уже не нуждается в нем. Эта проблема возникает в связи с завершением процесса развития: история развития, согласно принципам философии Гегеля, должна закончиться; она и заканчивается на самом деле в определенный период, в определенную- эпоху. Но этим времяг не уничтожается, время продолжает идти своим чередом, но развитие прекращается. Если можно так выразиться: абсолютный дух только временно выступает в форме времени. Но и в этом случае развитие происходит по существу вне времени. На самом деле, обратим внимание на один из главных аспектов системы Гегеля: истинная форма существования религии Єсть философия религии; истинная форма существования государства есть философия государства; сущность (das Innerste) истории - история философии; сущность истории философии — логика. Ведь сущность абсолютного есть знание, абсолютный дух — это знание в форме системы, т. е. наука. И единственная подлинная наука, освобожденная от внешних покровов — это логика, наука логики. История есть, в сущности, не история конкретного человеческого общества, а история идеи, и постольку она вне- временна. История тождественна с логикой. Поэтому так произвольно обращается Гегель с историческими фактами: из истории выкинуто все, что не соответствует логической схеме: «история, соответствующая порядку времени» (Маркс), исчезает. История — раскрытие абсолютного, и в ней раскрывается то, что уже с самого начала дано в абсолютном. История теряет характер действительной истории: весь исторический процесс заключен изначала в абсолютном. Процесс развития превращается в пустое слово, так как понятие развития предполагает не только изменение, но — и это главное - - возникновение нового; в истории же ничего нового не возникает, все уже дано заранее в абсолютном, что должно раскрыться во времени; все уже дано в абсолютном до развертывания абсолютного во внешней для него форме времени. Этот аспект гегелевской системы правильно охарактеризован в статье Горо- 456

хова: ..«А так как свою философию Гегель понимает как изображение жизни и движения абсолютного, мирового духа, божественной идеи, то ясно, что для него история ?еряет характер действительной истории и становится раскрытием содержания абсолютного духа. Она, следовательно, содержится в нем изначально во всех своих ступенях и формах»[503].

Это так и должно было случиться, если процесс развития представлен как вневременной процесс, а не как временной, реально-исторический. И если время появляется в процессе раскрытия абсолютного, то оно, во-первых, представляет внешнюю форму, не выражающую сущность абсолютного и поэтому не выражающую адекватно его развитие, и, во-вторых, форму, подлежащую уничтожению.