Первое отношение мысли к объективности

В каче-

стве первого отношения философского мышления

к объективности Гегель выделяет «прежнюю метафи-

зику», существовавшую до Канта и нашедшую свое

завершение в лейбнице-вольфианской философии.

Этому предшествует краткая характеристика Геге-

лем «наивного образа мышления», которому свойствен-

на не подвергаемая сомнению уверенность, «что по-

средством размышления познается истина» и что мы-

шление «обнаруживает перед сознанием то, что

объекты суть поистине». Гегель отмечает, что «питая

такую веру, мышление приступает прямо к предме-

там, воспроизводит содержание ощущений и созерца-

ний, делая его содержанием мысли, и удовлетворяется

этим содержанием, видя в нем истину». Гегель счи-

тает, что «все начальные ступени философии, все на-

уки и даже повседневная деятельность и движение со-

знания живут в этой вере» (96. 1. 133). По сути дела,

Гегель характеризует здесь когнитивистскую убежден-

ность различных форм стихийно-материалистического

сознания, не замечая, однако, ее глубокой оправданно-

сти практикой.

Считая гносеологически главным в «прежней мета-

физике» то, что она «рассматривала определения мы-

шления как основные определения вещей», Гегель

склонен выводить ее рационалистический когнитивизм

из «наивного образа мышления». Философское обо-

снование этого когнитивизма, равно как его связь

с идеализмом, остались вне поля зрения Гегеля, хотя

он и констатировал, что, в отличие от «наивного обра-

за мышления», ограничивающегося познанием «ко-

нечных» вещей, названная «метафизика» направляла

свое внимание на такие «бесконечные» предметы, как

бог, дух, свобода. Убежденность в возможности по-

8 В. Н. Кузнецов              225

знать разумом даже такие «предметы» Гегель считал

большим достоинством «прежней метафизики».

она, по его мнению, не могла реализовать эту воз-

можность, так как ее способу мышления был присущ

коренной недостаток: «Мышление прежней метафизи-

ки было конечным мышлением, ибо она двигалась в та-

ких определениях мышления, предел которых призна-

вался ею чем-то незыблемым, не могущим в свою

очередь подвергнуться отрицанию». Гегель пояснял,

что «конечное... состоит в отношении к своему друго-

му, которое является его отрицанием и представляет

собой его границу», и мышление становится конечным

«постольку, поскольку оно останавливается на ограни-

ченных определениях, которые признаются чем-то по-

следним». Более определенно, Гегель считал, что мы-

шление «прежней метафизики» было «конечным»

потому, что используемые ею для познания своих

предметов контрарные понятия (конечное и бесконеч-

ное, простое и сложное, и т. д.) она трактовала как аб-

солютно противоположные, лишенные способности

переходить одно в другое и образовывать таким пу-

тем противоречивое единство. Для мышления этой

«метафизики» был характерен принцип «или — или»,

«согласно которому утверждают, например, что мир

или конечен, или бесконечен, но непременно лишь

одно из двух». Поскольку Гегель этому «рассудочно-

му», «конечному» мышлению «прежней метафизики»

противопоставлял непосредственно в качестве более

высокого мышления «диалектическое», показывающее

необходимый переход каждого рассудочного определе-

ния в свою противоположность, это дало впослед-

ствии марксистам основание назвать «метафизиче-

ским» способ мышления, подвергнутый гегелевской

критике, что означало специфичное для марксизма

переосмысление, наполнение новым смыслом понятий

«метафизика», «метафизический». С точки же зрения

Гегеля, понятие «метафизика» характеризует предмет

познания, но не способ познания или мышления.

Нельзя не учитывать, что, критикуя «прежнюю мета-

физику», Гегель вовсе не был принципиальным про-

тивником «метафизики» в традиционном, восходящем

к Аристотелю смысле слова, а ратовал за новую, под-

линно научную форму этой метафизики, полагая, как

уже отмечалось, что таковой является его «наука логи-

ки».

226

дочность», «конечность» мышления Гегель называл

также «догматизмом», вкладывая тем самым в этот

термин, который в немецкой классической философии

приобрел значение одного из важнейших понятий, су-

щественно иное содержание, чем Кант, Фихте и Шел-

линг. По Гегелю, «прежней метафизике» был присущ

порок «догматизма», состоящий в том, что «удержи-

ваются односторонние рассудочные и исключаются

противоположные определения» (96. 1. 136, 135, 139).

Критикуя метафизическое мышление (в виде крити-

ки «рассудочности» и «догматизма» «прежней метафи-

зики», «конечности» ее мышления) Гегель обрисовы-

вает основные черты разрабатываемого им диалекти-

ческого способа мышления, изображая его прерогати-

вой своего «абсолютного идеализма». Догматизму

«рассудочной метафизики», удерживающему «односто-

ронние определения мысли... в их изолированности»,

Гегель противопоставляет «идеализм спекулятивной

философии», который «обладает принципом тотально-

сти и выходит за пределы односторонности аб-

страктных определений рассудка». Иллюстрируя свою *

позицию, Гегель указывает: «Так, например, идеализм

утверждает: душа не есть только конечное или только

бесконечное, но она, по существу, есть как то, так

и другое и, следовательно, не есть ни то, ни другое, т. е.

такие определения в их изолированности не имеют

силы, но получают ее лишь как снятые» (96. 1.139).

В качестве важнейшего принципа нового способа мы-

шления выступает, таким образом, единство противо-

положных определений. Здесь и далее на протяжении

всей «науки логики» разработку диалектического спо-

соба мышления и в целом диалектического мировоз-

зрения Гегель стремился производить в органическом

соединении с построением системы абсолютного идеа-

лизма. Однако с начала и до конца этого процесса

проявлялось противоречие между методом и систе-

мой Гегеля.

только революционным, но и связанным с насыщав-

шим гегелевскую философию материалистическим со-

держанием.

В этом плане существенно важен тот факт, что

в ходе гегелевской критики «рассудочных» определе-

ний «прежней метафизики» их неадекватность в конеч-

ном счете усматривалась в их несоответствии осмыс-

ливаемым предметам. Оперирование «рассудочными»

8*              227

понятиями характеризовалось Гегелем как внешнее по

отношению к предметам «приписывание» им «преди-

катов», найденных готовыми в мышлении: «прежней

метафизикой» эти определения «брались... в их аб-

страктности как для себя значимые и способные быть

предикатами истинного». Упрекая эту «метафизику»

в том, что она «не была свободным и объективным

мышлением, так как она не давала объекту опреде-

ляться свободно из самого себя», Гегель утверждал,

что «истинное познание предмета должно быть... та-

ким, чтобы он сам определял себя из самого себя, а не

получал свои предикаты извне...» (96. 1. 134, 138,

136-137).