Отчуждение и его снятие

Особого внимания заслу-

живают постановка и освещение в «Феноменологии

духа» проблемы отчуждения. В основном она рассма-

тривается Гегелем в рамках процесса, именуемого Еn-

tauBerung.

на русский язык — «овнешнение». Гегель обозначает

215

термином EntauBerung переход самосознания в ино-

бытие, представляющее собою предметность, «вещ-

ность». Гегель подчеркивает, что «именно овнешне-

ние1 самосознания устанавливает вещность». Позна-

ние того, что овнешнение и предметность «положены»

самосознанием, Гегель трактует как их возвращение

в него и их снятие им, в ходе чего самосознание по-

стигает, что в своем инобытии как таковом оно нахо-

дится «при себе», так что «все это есть движение со-

знания, и сознание здесь составляет всю совокупность

своих моментов» (94. 4. 422). Гегелевская концепция

«овнешнения», опредмечивания как инобытия самосоз-

нания и их снятия в познающем самосознании являет-

ся ядром объективного, «абсолютного» идеализма,

представленного в «Феноменологии духа». Внутри

этой концепции проблема отчуждения, являющаяся по

своей сути социально-философской, возникает тогда,

когда Гегель включает в число «овнешненных» фор-

мообразований самосознания продукты человеческого

труда и институты, созданные социально-политиче-

ской активностью людей (прежде всего государство

и собственность — «богатство»), и когда эту актив-

ность и процесс труда он рассматривает как важней-

шие виды «овнешнения». Однако сам Гегель не заме-

чал, что во всем этом проявляется какое-либо

враждебное людям отчуждение. Более того, там, где

в «Феноменологии духа» изредка встречается слово

«отчуждение» (Entfremdung) и производные от него

слова, в них вложен противоположный смысл.

«отчужденным от себя духом» (der sich entfremdete

Geist) Гегель назвал те формы общественного созна-

ния, в которых проявилось критическо-революционное

отношение к наличным видам государственной власти

и «богатства» как институтам, враждебным людям.

К. Маркс, подвергая критике гегелевскую мистифи-

кацию проблемы отчуждения в «Феноменологии ду-

ха», указывал, что «в качестве полагаемой и подлежа-

щей снятию сущности отчуждения здесь выступает не

то, что человеческая сущность опредмечивается бесче-

ловечным образом, в противоположность самой себе,

а то, что она опредмечивается в отличие от абстракт-

1 Термином «овнешнение» мы заменили слово «отрешение»,

которым в наших изданиях «Феноменологии духа» переведено на

русский язык EntauBerung.

216

ного мышления и в противоположность к нему». Ос-

нование этой мистификации Маркс усматривал

главным образом в том, что Гегель идеалистически

редуцировал человеческую сущность к самосознанию,

в силу чего всякое ее отчуждение предстало как отчу-

ждение самосознания. Поэтому, когда, например, Ге-

гель «рассматривает богатство, государственную

власть и т. д. как сущности, отчужденные от человече-

ской сущности, то он берет их только в мысленной

форме», в силу чего снятие их отчуждения сводится им

к «присвоению» их «как мыслей и движения мыслей»,

т. е. к процессу, происходящему лишь «в сознании,

в чистом мышлении...». Другими словами, для Гегеля

«всякое обратное присвоение отчужденной предметной

сущности выступает как включение ее в самосозна-

ние...», а вопрос о необходимости действительного

устранения отчуждения оказывается тем самым снят.

Более того, поскольку в качестве «абсолютного зна-

ния» преподносится вывод, что поднявшийся до него

«самосознательный человек» и «в своем инобытии как

таковом находится у самого себя», постольку он пря-

мо ориентируется на то, чтобы не устранять это

«инобытие» своими практическими действиями, а

«примириться» с ним (по выражению Гегеля, это не-

обходимое «примирение духа со своим подлинным со-

знанием», «примирение сознания с самосознанием»).

Вскрывая внутреннюю противоречивость «Феномено-

логии духа», Маркс указывал, что если, с одной сто-

роны, это произведение подводило человека к понима-

нию того, что «в праве, политике и т.

отчужденную жизнь», то оно же, с другой стороны,

убеждало его в том, что он «ведет в этой отчужденной

жизни как таковой свою истинную человеческую

жизнь». Это значит, разъяснял Маркс, что в «Феноме-

нологии духа» «уже заключен в скрытом виде, в каче-

стве зародыша, потенции, тайны, некритический пози-

тивизм и столь же некритический идеализм поздней-

ших гегелевских произведений» в отношении «налич-

ной эмпирии» (1. 42. 157, 160, 166).

Заметим, что когда Маркс писал об отсутствии

у Гегеля радикальной критичности по отношению

к наличному «богатству», то под последним имелась

в виду частная собственность, притом не в ее феодаль-

ной, а в исторически прогрессивной — в начале XIX

в. — буржуазной форме. Мир частных товаропроизво-

217

дителей Гегель с нескрываемым презрением к низмен-

ности непосредственных мотиваций развертывающей-

ся в нем деятельности назвал «духовным животным

царством», в котором нет места для духовно-нрав-

ственного величия, и это было весьма критичное су-

ждение. Но тот факт, что несмотря на сугубо свое-

корыстные устремления индивидов этого мира, он

благодаря свойственной ему экономической деятель-

ности образует мощное и устойчивое социальное це-

лое, Гегель осмыслил как неоспоримое свидетельство

наличия в нем скрытой «духовной существенности»,

объективно-разумной «всеобщности», полностью

оправдывающей и делающей необходимым его суще-

ствование. Имея в виду названный мир, Гегель писал:

«Пусть индивидуальность общего хода вещей считает,

что она совершает поступки только для себя или свое-

корыстно», на деле же «она лучше, чем она мнит о се-

бе» и ее частное действование «есть в то же самое вре-

мя в-себе-сущее, всеобщее действование», так что

«когда она совершает поступки для себя, то это-то

и есть воплощение в действительности только еще в-

себе-сущего...» (94.

Гегелем нового типа экономических отношений, учи-

тывавшее трактовку буржуазного общества англий-

ской классической политэкономией, было, несомненно,

глубоким и стимулировало разработку диалектики,

особенно в вопросах взаимосвязи объективного и

субъективного, всеобщего и единичного, необходимо-

го и случайного и т. д. В ходе этого осмысления Ге-

гель поставил и проблему отчуждения труда, но фак-

тически свел ее к опредмечиванию труда, представлен-

ному в идеалистически мистифицированном виде.

Действительного же отчуждения труда в условиях ка-

питалистического производства Гегель не заметил.

Разделяя ограниченности буржуазной политэкономии,

Гегель, по характеристике Маркса, «рассматривает

труд» лишь «как подтверждающую себя сущность че-

ловека» и «видит только положительную сторону тру-

да, но не отрицательную» (1. 42. 159).

Однако при всех своих изъянах и недостатках геге-

левская концепция «овнешнения» имела очень боль-

шое значение как для дальнейшего развития немецкой

классической философии, так и в плане подготовки

теоретических предпосылок возникновения марксизма.

С обострением в Германии классовых противоречий

218

мыслители, опиравшиеся на философское наследие Ге-

геля, замечали, во-первых, в том, что он довольно-та-

ки нейтрально назвал «овнешнением» тягостное и

враждебное по отношению к человеку отчуждение,

и потому термин EntauBerung все более насыщался

этим новым для него смыслом, практически становясь

синонимом термина Entfremdung. Во-вторых, они за-

меччали в гегелевской характеристике различных «ов-

нешненных» форм человеческой деятельности зачатки

их критики, развертывая ее и придавая ей рацио-

нальный вид. Как отмечал К. Маркс, в «Феноменоло-

гии духа» «отделы о «несчастном сознании», о «чест-

ном сознании», о борьбе «благородного и низменного

сознания» и т. д. и т. п. содержат в себе — хотя еще

в отчужденной форме — критические элементы целых

областей, таких, как, например, религия, государство,

гражданская жизнь и т. д.». По словам Маркса, ко-

торый внес крупнейший вклад в развертывание такого

рода критика, в названном произведении «заложены

в скрытом виде все элементы критики... разрабо-

танные часто уже в форме, высоко поднимающейся

над гегелевской точкой зрения» (1. 42. 158).