ОРГАНИКА

Триада раздела «Органическая физика» (или «Орга-

ника») такова: «геологический организм», «расти-

тельный организм», «животный организм». Указывая,

что в области органики идея пришла к жизни как свое-

му непосредственному существованию, Гегель сам от-

мечал, что «геологический организм» еще «не суще-

ствует как живое», а есть «только основа и почва

жизни».

ки» и соответствует идеалистическо-телеологической

установке философии природы, которая требует,

чтобы не живое возникало из неорганической при-

роды, а наоборот, чтобы жизнь, рассматриваемая как

цель всего предшествующего развития природы, пред-

посылала «себе себя как свое же другое». Подчеркивая

«субъективность», т. е. сущностную духовность, жиз-

ни, Гегель разъяснял, что «с точки зрения субъектив-

ной жизни первый момент обособления состоит в том,

чтобы творить из себя свою собственную предпосыл-

ку...». Однако идеалистические установки отнюдь не

являются всецело определяющими в гегелевской трак-

товке «геологической природы». Фактически утвержде-

ние о «геологическом организме» заключает в себе

и глубокий материалистический смысл, состоящий

315

в признании происхождения живой природы из нежи-

вой. Согласно Гегелю, «мертвый организм Земли» по-

средством развертывающегося на нем «метеорологи-

ческого процесса», т. е. взаимодействия «стихий»

воды, воздуха, огня, земли, «оплодотворяется... к со-

зданию... жизни». В подразделе «геологическая приро-

да» к проблеме жизни относятся указания палеонтоло-

гического характера, что «поверхность Земли обнару-

живает следы исчезнувшего растительного и животно-

го мира, погребенного в ней...». Ассимиляция «мате-

риалистического содержания» естественнонаучных ра-

бот, в изобилии использовавшихся Гегелем при

разработке философии природы, привела к порази-

тельному для идеалиста принятию представления

о самопроизвольном зарождении на земном шаре про-

стейших живых существ и к отрицанию универсаль-

ной значимости тезиса, что все «живое возникает из

яйца», т.

организмах. Согласно Гегелю, «суша, и в особенности

море ... как реальная возможность жизни бесконечно

вспыхивает в каждой точке точечной и скоропреходя-

щей жизненностью: лишаи, инфузории, несметные ко-

личества фосфоресцирующих живых точек в море»

(96. 2. 360, 366, 363, 369, 386).

В XIX в. на столь смелое утверждение не решались

даже многие последовательные материалисты, считая

более обоснованным признавать порождение неживой

природой живых существ лишь в далеком прошлом,

когда на земном шаре существовали существенно

иные и во многом неизвестные ныне физико-химиче-

ские условия. Впрочем, Гегель мог непоколебимо пре-

бывать в убеждении о реальности «самопроизвольного

зарождения» потому, что с точки зрения его «абсо-

лютного идеализма» высокоорганизованные мате-

риальные образования на Земле были в высшей сте-

пени чреваты жизнью из-за проявлявшейся в них

живой и животворной «идеи».

Надо уточнить, что в понимании Гегеля «то-

чечные», т. е. предельно простые, живые существа не

размножаются, а после кратковременного существова-

ния умирают, не оставив потомства и растворяясь

в породившей их геологической природе: в них жизнь

как бы лишь мерцает и еще не приобрела устойчиво-

сти, обусловливаемой наличием у живых существ

определенной организации. «Точечные» организмы Ге-

316

гель называл лишь «всеобщими», не имеющими в себе

внутреннего разделения, стягиваемого в конкретное

единство, которое образует «индивидуальность», спо-

собную воспроизводить себе подобных и утрачиваю-

щую способность «самопроизвольного зарождения»,

замещаемую необходимостью происходить из зароды-

шей, из «семян». Дальнейшее развитие живого, пере-

ход от «геологического организма» к «растительному

организму» и «животному организму» Гегель мыслил

именно как возникновение названной «индивидуально-

сти», что на языке идеалистического панлогизма фор-

мулировалось так: «Это разделение всеобщего, внеш-

него для себя организма и лишь точечной, скоропре-

ходящей субъективности разрешается благодаря суще-

му в себе тождеству ее понятия в существование этого

тождества, в живой организм, в расчлененную в самой

себе субъективность...» Этот организм характеризует-

ся как «тело, расчлененное на части, которые разли-

чаются друг от друга»; причем в растительном орга-

низме «есть выход во вне себя и распадение на ряд

индивидуумов, для которых единый целый индиви-

дуум является скорее лишь почвой, чем субъективным

единством членов» и «различие органических частей

является здесь лишь поверхностной метаморфозой»,

так как «одна часть легко может перейти к функции

другой».

дуальность существует как субъективность, поскольку

самостоятельная внешность образа идеализируется

в форме членов и организм в своем процессе вовне со-

храняет в самом себе самостное единство». Так истол-

ковываются Гегелем факты того, что органы животно-

го гораздо более интегрированы в организм, чем

органы растения, которые могут на время утрачивать-

ся и часть которых может развиваться в самостоя-

тельные организмы. В животном организме Гегель ви-

дит вершину развития природы, вбирающую в себя

в снятом виде все предшествующие ступени, начиная

со света. Поэтому «животный организм есть микро-

косм, приобретший бытие для себя, центр природы,

в котором вся неорганическая природа объединилась

и идеализировалась...» Однако если структурная ха-

рактеристика организмов, даваемая Гегелем, включает

в себя немало содержательных положений, то пробле-

ма развития органического мира остается практически

совершенно не освещенной из-за отрицания эволюции

317

и отсутствия конкретного рассмотрения отвергаемых

с порога эволюционистских концепций. Вопрос о про-

исхождении видов и их эволюционной изменчивости по-

просту снят Гегелем, заявляющим, что каждое видо-

образование организмов «есть сразу и целиком то, что

оно есть» (96. 2. 393, 398, 461, 467, 373).

Как и при характеристике в науке логики «телеоло-

гического отношения» объектов, Гегель придает прин-

ципиальную важность осмыслению смертности жи-

вотных. Только в философии природы этому предше-

ствует отсутствовавшее прежде рассмотрение про-

блемы заболевания и исцеления животного организма,

интересное сочетанием бессодержательной, но притя-

зающей на глубокомыслие спекулятивности с набором

чисто эмпирических сведений. Гегель указывает, что

организм «находится в состоянии болезни, когда одна

из его систем или органов, будучи возбуждена в кон-

фликте с неорганической потенцией, обособляется для

себя и упорствует в своей особенной деятельности

против деятельности целого...», так что в болезни ор-

ганизм «оказывается способным к партикуляризации,

которая не соответствует его понятию», и потому «в

понятие болезни входит диспропорция между его бы-

тием и его самостью...» Представляя течение болезни

в виде «лихорадки», под которой имелся в виду воспа-

лительный процесс, Гегель описывал ее в виде

триады: 1) «озноб, тяжесть в голове, головная боль,

нытье в спине, спазмы кожи и дрожь», 2) горячка

с бредом, 3) исцеляющий кризис, в котором организм

«через пот ...

ность». Главное значение Гегель придавал соб-

ственным силам организма в борьбе с болезнью, а

к лекарственным препаратам относился с большим не-

доверием, заявляя, что по поводу их применения ме-

дицина «не сказала еще ни одного разумного слова».

Однако Гегель полностью не отрицал действенности

лекарств. Он сомневался лишь в надежности теорети-

ческого обоснования их применения медициной и в то

же время признавал бессилие философской спекуляции

на эту тему, поскольку считал, что в деле применения

лекарств «решающий голос предоставляется ... опыту»

(96. 2. 558, 566, 567, 571).

Что касается смерти организмов, то Гегель пол-

ностью отвлекается от ее естественнонаучного пони-

мания и предлагает, как и в науке логики, чисто спеку-

318

лятивное понимание, которое не только ничего не

объясняет, но и затушевывает то, что было уже позна-

но учеными. По Гегелю, «необходимость смерти» за-

ключена в «единичности» живого организма, делаю-

щей его «конечным»: его «существование несоразмер-

но со всеобщностью идеи». Это означает, что

в философском смысле организмы умерщвляются по-

требностью дальнейшего развития «идеи», которая

для полагания своей всеобщности «должна прорвать»

их круг и «выйти на простор, разбив эту несоразмер-

ность». Из такого отрицания организмов «идеей» Ге-

гель дедуцирует (по сути дела, довольно нелогично),

во-первых, их размножение и воспроизводство в цепи

поколений, образующих устойчивый биологический

вид (или «род», как предпочитает называть его Гегель

в данном контексте): «Отрицание естественного, т. е.

непосредственной единичности, состоит в том, что по-

лагается всеобщее, род и именно в форме рода». Во-

вторых, совсем уже нелогично и даже абсурдно Гегель

«дедуцирует» из смерти организмов рождение «духа»:

«Над этой смертью природы, из этой мертвой оболоч-

ки подымается более прекрасная природа, поднимает-

ся дух».

шление, то, конечно, нелепо считать его возникающим

потому, что умирают живые организмы. Но только

в такой мистифицированной форме Гегель мог из-

образить возникновение мышления при переходе от

собственно животного мира к жизни человеческого ро-

да. Антиэволюционистский и вместе с тем идеалисти-

ческий тезис «Человек не развился из животного» бук-

вально навязывал такое изображение, которое

с необходимостью вытекает из своих предпосылок и

в этом смысле по-своему логично. Главной задачей

философии природы и наибольшей трудностью Гегель

считал показ того, что «дух выходит ... из природы»

и «цель природы — умертвить саму себя и прорвать

свою кору непосредственности, чувственности, сжечь

себя, как феникс, чтобы, омолодившись, выйти из это-

го внешнего бытия в виде духа» (96. 2. 576,

577, 373, 578).