Критика и «перевертывание» гегелевского «абсолют-ного идеализма»

Тезисы «новой философии» Фейербаха

представлены им как антитезисы основоположений ге-

гелевского «абсолютного идеализма» и вместе с тем

как скрытая, превратная «истина» последнего, которая

очищается от идеалистической мистификации, ставит-

ся с головы на ноги, приобретая тем самым подобаю-

щее ей положение и форму.

опираются на то понимание отношения между мыш-

лением и бытием, которое было обосновано материа-

листической философией XVIII в., хотя Фейербах на

нее и не ссылается. Сам он был убежден, что его трак-

товка этого отношения опирается, с одной стороны,

на выявление реального базиса учений «спекулятивной

философии» в ее соотнесении с религией и теологией,

а с другой стороны, на здравый смысл человека

и обыденный опыт его жизни.

Усматривая в гегелевском утверждении тождества

бытия и мышления «только тождество мышления с са-

мим собой», Фейербах заявлял, что «единство бытия

и мышления истинно и имеет смысл только тогда, ког-

да основанием, субъектом этого единства берется че-

ловек». Ревальвируя материалистическую трактовку

мышления, Фейербах подчеркивал, что «мыслит чело-

век», а не сверхчеловеческое «Я», не идеалистически

гипостазированный «разум»: «Реальностью, субъек-

431

том разума является только человек» (130. 1.170,

199, 198). Фейербах настаивал на том, что действи-

тельно существует лишь это воплощенное в людях как

материальных существах единство бытия и мышления,

а гегелевское (и шеллинговское) «тождество бытия

и мышления» представляет собой идеалистическую

фикцию.

Важнейшее значение придавал Фейербах уяснению

того, что Гегелю не удалось дать убедительного обо-

снования «тождества бытия мышления», т. е. редуци-

рования действительного бытия к бытию, которое

можно считать тождественным мышлению. В этом

смысле Фейербах заявлял, что «философия Гегеля не

освободилась от противоречия между мышлением

и бытием».

гии духа» при критике «чувственной достоверности»

как сознания, для которого реальным бытием являют-

ся чувственно воспринимаемые единичные вещи, «Ге-

гель опровергает не «здесь» как предмет чувственного

сознания и как нечто, данное нам в отличие от чистой

мысли, но как логическое «здесь»...». Это значит, что

«Гегель на самом деле не был вовлечен в чувственное

сознание и не вдумался в него»; гегелевская мысль ус-

пешно воевала в данном случае лишь с созданными

ею самой логическими абстракциями, а своего дей-

ствительного противника она на деле даже не затраги-

вала и потому ни в коей мере не опровергла его.

Оказывается, что «бытие, с которого начинает фено-

менология, стоит в прямом противоречии с действи-

тельным бытием не в меньшей степени, чем бытие,

с которого начинается логика» Гегеля (130. 1. 174,

80, 81).

Высказывая убеждение, что вопрос о бытии не

является чисто теоретическим, а представляет собой

прежде всего практический вопрос для человека как

определенного вида бытия, Фейербах считал, что фи-

лософия не должна находиться в противоречии с дей-

ствительным бытием, а напротив, должна осмысли-

вать именно это жизненно важное бытие. При этом

должна учитываться «практическая точка зрения»,

в том числе «точка зрения еды и питья», которую

в какой-то мере принимал в расчет и Гегель, но при

этом он извращал ее смысл, поскольку считал, что она

служит опровержению «истинности чувственного...

единичного бытия».

432