Государство

Объявляя «истиной» корпоративных и поли-

цейских целей «всеобщую цель», Гегель считал

ее реализуемой в государстве, в силу чего «сфера гра-

жданского общества ...

характеризовал государство также как результат раз-

вития семьи и гражданского общества, подчеркивая

вместе с тем, что по отношению к ним государство

должно рассматриваться как их подлинное основание:

«Сама идея государства раскалывает себя на эти два

момента...» (94. 7. 261, 262). В словах Гегеля о том,

что «действительная идея, дух ... сам себя делит на две

идеализованные сферы своего понятия, на семью и гра-

жданское общество, как на сферы своей конечности,

чтобы, пройдя через их идеальность, стать для себя

бесконечным действительным духом...» (94. 7. 273),

К. Маркс видел «сгусток всей мистики этой филосо-

фии права и гегелевской философии вообще», в которой

«идея превращается в самостоятельный субъект», тво-

рящий всю действительность (1. 1. 224). Маркс указы-

вал, что идеализм гегелевской трактовки перехода

к государству от семьи и гражданского общества от-

личается вместе с тем своеобразным формализмом,

так как аналогично трактовался в логике переход от

сущности к понятию, а в философии природы — пере-

ход из неорганической природы в живую природу,

а именно исходя «из всеобщего соотношения необхо-

димости и свободы». Маркс отмечал, что у Гегеля

«всегда одни и те же. категории доставляют душу то

для одних, то для других сфер» и «все дело сводится

к тому, чтобы подыскать для отдельных конкретных

определений соответствующие им абстрактные опре-

деления» (1. 1.227). Вследствие бессодержательности

этих определений они становятся, по сути дела, чисто

риторическими; причем с этой идеалистической рито-

рикой зачастую соединяется еще и теистическая рито-

рика: «Существование государства — это шествие бога

в мире...»; «государство есть божественная воля как

наличный дух, развертывающийся в действительный

образ и действительную организацию некоего мира»;

«мы должны поэтому почитать государство как некое

земнобожественное существо...» (94.

Но суть дела не в этой риторике, а в реальном

содержании гегелевской концепции государства.

348

Определяя государство как «действительность

нравственной идеи» и «действительность субстан-

циальной воли», которая «мыслит и знает себя и вы-

полняет то, что она знает и поскольку она это знает»,

выступая тем самым как «в себе и для себя разумное»,

Гегель разрабатывал свою концепцию государства

в противовес, с одной стороны, революционному демо-

кратизму Руссо и якобинцев, а с другой стороны,

в противовес реакционно-реставраторскому государ-

ствоведению, концентрированным и наиболее ярким

выражением которого являлся многотомный труд

«Восстановление науки о государстве» (1816-1834),

созданный сторонником «исторической школы» права

Карлом Людвигом Галлером (1768 — 1854), который

был сначала профессором права в Бернском универси-

тете (1806—1817), а затем переселился в Австрию

и там принял католицизм.

Следует учесть, что родоначальник исторической

школы права Г. Гуго (1764—1844) был профессором

в Гёттингене, а ее наиболее крупный представитель

Ф. К. Савиньи (1779-1861), автор сочинения «О при-

звании нашего времени в области законодательства

и юриспруденции» (1814), являлся видным прусским

юристом и в 1842 — 1848 гг. занимал пост министра по

вопросам законодательных изменений.

Считая заслугой Руссо то, что при философском

рассмотрении государства он понял принцип послед-

него как волю, Гегель усматривал ограниченность рус-

соизма в понимании этой воли лишь как «единичной

воли» и сведении всеобщей воли к совокупности еди-

ничных воль. С этой точки зрения объединение еди-

ничных людей в государстве стало рассматриваться

как «договор, который, следовательно, имеет своим

основанием их произвол, мнение и добровольное,

определенно выраженное согласие», откуда последова-

ли «дальнейшие лишь рассудочные выводы», разру-

шающие «абсолютный авторитет и величие» государ-

ства, которое есть «в себе и для себя сущее

божественное».

дарства как идеологической программы разрушения

феодально-абсолютистского строя и созидания новой

социально-государственной структуры, призванной

быть «царством разума», Гегель, с одной стороны, во-

схищается «идеалистической», по его мнению, гран-

диозностью замысла, а с другой - категорически осу-

349

ждает реальные деяния, вдохновленные им. Обращая

внимание на «первое со времени существования чело-

веческого рода поразительное зрелище — ниспроверже-

ние всего существующего и данного для того, чтобы

создать строй великого существующего государства

совсем сначала и из мысли», из одного лишь «разум-

ного», Гегель вместе с тем заявляет, что поскольку

это социальное преобразование направлялось «рассу-

дочными абстракциями», лишенными «идеи» и под-

линной «разумности», постольку «они привели к ужас-

нейшим и вопиющим событиям» (94. 7. 264—265).

К воззрениям Галлера на государство Гегель

относится, в сущности, гораздо критичнее, чем к рус-

сойотским, квалифицируя их как «фанатизм, слабомы-

слие и лицемерие добрых намерений...», состоявших

в желании отвергнуть теорию и практику руссоизма.

Согласно Гегелю, «господин фон Галлер бросился

в противоположную крайность, которая представляет

собою полнейшее отсутствие мысли...». Самое резкое

неприятие Гегеля вызвало то, что Галлер «вдался

в ожесточенную ненависть ко всем законам, всякому

законодательству, ко всем формально и юридически

определенным правам», т. е. выступил против устано-

вления правопорядка, противостоящего феодально-аб-

солютистскому произволу. В главном принципе Гал-

лера, гласящем, что «более сильный господствует,

необходимо должен господствовать и всегда будет

господствовать», Гегель увидел полный отказ от раз-

умного, справедливого и нравственного в понимании

государства. Особое возмущение Гегеля вызывало

стремление Галлера представить названный принцип

феодального насилия как «вечное неизменное божие

установление».

геля о государстве в значительной мере объяснялась

необходимостью лишить реакционных теоретиков воз-

можности притязать на роль единственных ревнителей

христианского благочестия. Подчеркивание Гегелем

«божественности» государства и его законов должно

было обеспечить независимость их понимания от со-

бственно религиозных заповедей. Гегель обвинял Гал-

лера в том, что у него «слово божие подменяется аб-

сурдом», поскольку он не понимает «божественности

того обстоятельства, что обязанности государства

и права граждан определяются законом...»

(94. 7. 266, 267, 269).

350

Гегель, впрочем, не ограничился тем, что облекал

свою концепцию государства в теистические одежды.

Учитывая тот факт, что христианская религия на про-

тяжении многих веков эффективно использовалась для

идеологического обоснования феодально-абсолютист-

ского государства, Гегель оказался вынужденным,

кроме того, ясно и обстоятельно обосновать автоном-

ность и даже высшую значимость философского пони-

мания государства по сравнению с религиозным

взглядом на него. Источником опасной путаницы на-

звал Гегель утверждение современных ему реакционе-

ров, будто «наука о государстве» исчерпывается поло-

жением «религия есть основа государства» и будто «в

одном уже благочестии» имеется «все нужное для то-

го, чтобы проникнуть в природу законов и государ-

ственных учреждений, произносить над ними приговор

и указывать, какими они должны были бы быть». Ге-

гель иронизировал над тем, что «так как эти указания

исходят от благочестивой души, то они, разумеется,

признаются непогрешимыми и безапелляционными»,

и возмущался тем, что из-за того, что эти «намерения

и утверждения имеют своей основой религию, нельзя

против них возражать ни указанием на их поверхност-

ность, ни указанием на их противоречие праву».

тически солидаризируясь с выводами просветительско-

го религиоведения, Гегель полагал, что если все

начинает определяться в обществе благочестием, то

«возникает религиозный фанатизм», устраняющий

разумное «государственное устройство и законный по-

рядок как стеснительные ограничения» согласно прин-

ципу «будьте благочестивы, и тогда можете делать,

что вам угодно, — вы можете отдаваться собственному

произволу, собственной страсти, а других, претерпе-

вающих благодаря этому несправедливость, вы може-

те отсылать к утешениям и упованиям религии или,

что еще хуже, можете отвергнуть и осудить как ирре-

лигиозных». Исторический опыт давал Гегелю основа-

ние для заключения, что «церковь, действующая по-

добно государству и налагающая кары, вырождается

в тираническую религию», откуда следует вывод, что

«религия как таковая не должна ... править». Устране-

ние теократии и обеспечение независимости государ-

ственной власти от церкви Гегель считал одним из ве-

ликих благ нового времени, когда работой истории по

«внедрению разума в реальность» цивилизованное че-

351

ловечество «приобрело действительность и сознание

разумного существования, государственных учрежде-

ний и законов» (94. 7. 278, 282, 281, 291).

Вскользь говоря о необходимости для государства

поддерживать религию как «интегрирующий момент

в отношении глубочайших глубин умонастроения»

и потому «требовать от всех своих граждан, чтобы

они входили в религиозную общину», но «не непре-

менно в определенную общину, а в какую угодно»,

т. е. с предоставлением гражданам свободы выбора ве-

роисповедания, Гегель сосредоточил внимание на обо-

сновании положения о государстве как высшей со-

циально-духовной ценности, которая уже сама по себе

имеет «божественное» значение. По Гегелю, лишь

в прошлом, в эпохи варварства, «все высшее, духовное

сосредоточивалось в церкви, а государство было лишь

светским правлением, служившим орудием насилия,

произвола и страстей»; в новое же время «развитие

идеи показало как истину, что дух в качестве свобод-

ного и разумного сам по себе нравственен и что под-

линная идея есть действительная разумность, а по-

следняя-то и существует как государство».

гегелевских рассуждений на эту тему первостепенное

значение имело утверждение, что поскольку «религия

есть отношение к абсолютному» лишь «в форме чув-

ства, представления, веры», то она не может высту-

пать с поучениями по отношению к современному госу-

дарству, которое является средоточием более высоко-

го, подлинно разумного постижения «абсолюта».

Напоминая о том, что церковь подавляла самыми же-

стокими мерами, вплоть до костров инквизиции, вся-

кое свободомыслие, которое находило прибежище

в светском обществе, Гегель подчеркивал: «Так как

знание имеет своим местопребыванием лишь государ-

ство, то наука также имеет свое местопребывание

в нем, а не в церкви». Уважение к государству лучше

всего обеспечивается, по Гегелю, «с помощью фило-

софского усмотрения его сущности...». Философия же

разъясняет, что «лишь для бездуховного размышления

государство только конечно», а по сути дела, оно

«обладает животворящей душой» и в этом смысле

бесконечно, «божественно». Согласно Гегелю, сужде-

ния религиозной веры и авторитета «о нравственно-

сти, праве, законах, учреждениях» основаны только на

субъективном убеждении, и потому государство с при-

352

сущим ему объективным знанием имеет право прене-

брегать этими суждениями и руководствоваться своей

разумностью (94. 6. 282, 286, 290-291). Антиклери-

кальная и иррелигиозная направленность гегелевской

философии государства была существенным аспектом

противостояния реакционному государствоведению

начала XIX в.

Гегель имел возможность подвергнуть это государ-

ствоведение (вместе с его мировоззренческим обосно-

ванием) публичной критике потому, что Галлер

в своем реакционном рвении подверг нападкам новей-

шее прусское законодательство, усмотрев в нем про-

явления недопустимого либерализма. Выступая в за-

щиту этого законодательства, Гегель в полемике

с Галлером отстаивал и философски обосновывал про-

грессивные реформы, осуществленные в Пруссии в пе-

риод 1807—1815 гг. При всей их ограниченности они

пугали правящие круги Австрии, рупором которых

явился Галлер. Если галлеровское «Восстановление

науки о государстве» ориентировало на реставрацию

феодально-абсолютистских порядков в их позднесред-

невековом виде, то Гегель выступает с осуждением

этих порядков и постоянно подчеркивает превосход-

ство над ними современного общественно-политиче-

ского строя тех стран, в которых без революционного

взрыва многое настолько изменилось, что их, по его

мнению, уже нельзя назвать феодальными (исчезло

крепостничество, преодолена феодальная раздроблен-

ность, развилось гражданское общество, установился

правопорядок). В понимании Гегеля государство как

подлинная «действительность нравственной идеи» это

«новое государство», существенно отличное от фео-

дальных монархий средневекового типа.