Глобальная концепция сущности религии

За основу нового варианта фейербаховской концеп-

ции о сущности религии, который стал итоговым

и окончательным, был принят тезис, согласно которо-

му «основу религии составляет чувство зависимости че-

ловека...».

XIX в. известным немецким философом-идеалистом

и теологом Ф. Д. Шлейермахером (1768 — 1834) для

обозначения способа непосредственного постижения

бога как абсолюта, объемлющего бытие индивидов,

Фейербах истолковал «чувство зависимости человека»

(которое в его шлейермахеровском оригинале подвер-

глось едкой критике со стороны Гегеля за иррациона-

лизм) по-новому, наполнил его материалистическим

смыслом. С точки зрения Фейербаха, религиогенное

чувство зависимости это такое осознание человеком,

что «он не существует и не может существовать без

другого, отличного от него существа», которое, по су-

ти дела, имеет вполне реальные, естественные

объекты, лишь представляемые как сверхъесте-

ственные. В истории религии всех народов Фейербах

находил убедительные доказательства того, что «при-

рода есть первый, изначальный объект религии», объяс-

415

няя это тем, что первоначально, на заре своего осмыс-

ленного существования, люди чувствовали себя всеце-

ло зависимыми именно от природы: от земли, вод

и солнца, от физических стихий, от растений и от жи-

вотных. Фейербах подчеркивал, что это чувство зави-

симости возникало на основе жесткой объективной

обусловленности жизни людей наличием необходимых

для ее поддержания природных условий и плодов, осо-

бенно сильно ощущаемой из-за «непостоянства при-

роды», которая «то открывает свое лоно, то скрывает

его», в силу чего «плоды ее представляются добро-

вольными, обязывающими к благодарности дарами»,

и это «делает человека мнительным, смиренным, рели-

гиозным».

сти от природы насыщал религиоведческую концеп-

цию Фейербаха новым значительным материалистиче-

ским содержанием (130. 2. 421, 446).

Обогащаясь натуралистическими элементами, от-

сутствующими прежде, фейербаховская концепция ре-

лигии вместе с тем сохраняла свою антропологиче-

скую определенность. Фейербах указывал, что даже

в первобытных «естественных религиях», где почи-

таются фетиши, физические стихии, растения, жи-

вотные, объектом поклонения оказывается все же не

природа в присущих ей определенностях, а ее антропо-

морфизированный образ. Дело в том, что «человек пер-

воначально не отличает себя от природы, следователь-

но, не отличает и природы от себя», в силу чего

«природа первоначально представляется человеку

объектом как то, чем он сам является», т. е. «как лич-

ное, живое, ощущающее существо». Это значит, что

«человек непроизвольно и бессознательно превращает

природное существо в существо душевное, субъектив-

ное, то есть человеческое». Фейербах с удовлетворе-

нием констатировал, что тем самым и в отношении

самых грубых, низших форм религии, «в которых че-

ловек почитает наиболее отдаленные, не схожие с ним

предметы — звезды, камни, деревья, даже клешни ра-

ков и раковины улиток», «подтверждается высказан-

ное в «Сущности христианства», положение, что чело-

век в религии обращается лишь к самому себе, что его

бог есть только его собственная сущность...»

(130. 2. 444, 445).

Примечательно, что при рассмотрении чувства за-

висимости Фейербах увидел себя вынужденным согла-

416

ситься с выводом предшествующих атеистов, что фун-

даменталъной религиогенной эмоцией является страх.

«Объяснение религии из страха, — говорилось в четвер-

той лекции о сущности религии, — подтверждается

прежде всего тем наблюдением, что почти все или во

всяком случае очень многие первобытные народы де-

лают предметом своей религии вызывающие страх

и ужас явления или действия природы».

перечень других подтверждений названного объясне-

ния завершается указанием на то, что «разгневанный

или злой бог есть главнейший предмет почитания хри-

стианских народов». Фейербах делает лишь одну ого-

ворку в отношении принимаемого им объяснения:

«Страх не есть полное, достаточное основание, объяс-

няющее религию» в плане ее эмоциональных корней,

потому что когда проходит опасность, то место стра-

ха и трепета перед богом занимают в сознании верую-

щего противоположные чувства «восторга, радости,

любви, благодарности» по отношению к нему. «Я,—

подчеркивал Фейербах, — существенно отличаюсь от

прежних атеистов, а также пантеистов, имевших

в этом отношении взгляды, одинаковые с атеистами,

как, например, Спиноза, — именно тем, что я беру для

объяснения религии не только отрицательные, но и по-

ложительные мотивы, не только невежество и страх,

но и чувства, противоположные страху, — положи-

тельные чувства радости, любви, благодарности, люб-

ви и почитания», и «что я утверждаю, что обожест-

вляет как страх, так и любовь, радость, почитание»

(130. 2. 523, 524 — 525). Однако убедительного обосно-

вания того, что позитивные эмоции имеют столь же

фундаментальное религиогенное значение, как страх,

Фейербах не представил. При характеристике позиции

прежних атеистов он явно не учитывал произведенно-

го Гольбахом анализа всего спектра эмоций, свой-

ственных религиозному сознанию, не рассмотрев так-

же вывод этого анализа о том, что хотя позитивные

эмоции и неотделимы от этого сознания, они в отли-

чие от негативных не имеют религиогенного значения,

т. е. не способствуют порождению веры в бога,

а лишь сопровождают ее.

Усмотрение основы религии в чувстве зависимости

имело одним из своих важных результатов то, что при

характеристике антропологической сущности хри-

стианства Фейербах сосредоточил внимание на том,

14 В.

что представлялось ему религиозным освящением, да-

же обожествлением социальной связи как фундамен-

тальной определенности собственно человеческого су-

ществования. В «Сущности религии» Фейербах при-

шел к важному выводу, что «только своим объедине-

нием с другими людьми в общине человек приходит

к разграничению своей сущности от природы и, следо-

вательно, — к богу, отличному от природы...». Заме-

тим, что как в «Сущности христианства», так и в бо-

лее поздних философских произведениях Фейербаха

о религии общественная жизнь понималась им до-

вольно узко: видя ее проявление уже в общении двух

людей, связанных чувством любви, он в значительной

мере удовлетворялся этой «диадой» при объяснении

им отражения человеческой сущности, которая являет-

ся «родовой», в образе бога. По Фейербаху, эта «диа-

да» уже в достаточной мере реализует цельное челове-

ческое бытие, к которому стремится каждый индивид.

Имея в виду христианскую «троицу», Фейербах за-

являл, что «сознание человеком себя в своей цельно-

сти есть сознание троичности...». Отходя от расшиф-

ровки этой «троицы» через триаду сущностных сил

человека, Фейербах указывал, что «тайна троицы есть

тайна общественной, совместной жизни — тайна Я

и Ты». Переход от человеческой диады «Я — Ты» к три-

единству божественному — триединству отца, сына

и святого духа — Фейербах представил следующим

образом: «Бог-отец — это «Я», бог-сын — «ты». «Я» —

это рассудок, «ты» — любовь. Любовь в связи с рас-

судком и рассудок в связи с любовью образуют

впервые дух, а дух есть цельный человек». Натяну-

тость стремления увидеть в христианской «троице» ре-

лигиозный образ общественной сути человеческого

бытия в какой-то мере отражена признанием Фейерба-

ха, что «понятие общения», усматриваемое им в каче-

стве антропо-социальной «тайны» в «святом духе»,

. «довольно нелепо воплощается ...

существе» (130. 2. 456-457, 98, 337, 99).

Значительно более продуктивным результатом рас-

смотрения чувства зависимости как основы религии

стало исследование Фейербахом религиозных предста-

влений в их связи со стремлением людей удовлетво-

рить свои жизненно важные потребности. По Фейер-

баху, если «корень религии — в чувстве зависимости от

природы», то «цель религии», т. е. ориентация рели-

418

гиозного сознания, — «упразднение этой зависимости,

освобождение от природы», точнее, от всего того, что

в природе оказывается неблагоприятным для челове-

ческого существования. По-новому трактуя вопрос

о той «самопротиворечивости» земной основы, кото-

рая порождает религиозное «самоотчуждение», Фейер-

бах считает, что «предпосылка религии заключается

в противоположности или противоречии между хоте-

нием и умением, между желанием и исполнением, ме-

жду намерением и осуществлением, между представле-

нием и действительностью...». Фейербах делает боль-

шой шаг вперед, полагая, что вера в бога как

всемогущего властелина вселенной и религиозное упо-

вание на его помощь людям, обращающимся к нему

с мольбами о даровании недостающих им жизненных

благ, возникает в условиях, когда сами люди бессильны

обеспечить себя этими благами и тяжко страдают

от их отсутствия. В этом смысле Фейербах заявляет,

что «бог есть то, в чем человек нуждается для своего

существования», и что «боги — реализованные жела-

ния» людей. С этой точки зрения страстное, но не по-

лучающее практического осуществления желание лю-

дей обладать насущными благами жизни «есть источ-

ник, есть самая сущность религии» и «сущность богов

есть не что иное как сущность желания». Поскольку

реализация человеческих желаний связана с предста-

влением о счастье, постольку «бог есть стремление

к счастью, нашедшее свое удовлетворение в фантазии».

Вскрывая диалектику религиозного сознания, Фейер-

бах показывает, что в нем стремление к счастью,

обеспечиваемому божественной благодатью, неразрыв-

но связано с болезненно острым переживанием тяжких

несчастий, подавляющих человека в его реальной

жизни.

ности и злоключениях человека, — отмечал Фейер-

бах, — там ты не услышишь и хвалебных гимнов бес-

смертным и блаженным богам», — в «небо» религиоз-

ной фантазии, «в туманный призрак божествен-

ного существа ... испаряются слезы сердца»

(130. 2. 448, 819, 487, 451, 772). Заметим, что в этой

и других конкретных характеристиках Фейербахом ре-

лигиозного сознания только негативные эмоции вы-

ступали как способствующие порождению веры в бо-

гов, а позитивные эмоции оказывались лишь элемен-

тами религиозного культа, необходимыми проявле-

ниями почитания богов.

14*              419

Обратим внимание и на то, что начиная с «Сущно-

сти религии» Фейербах характеризовал воображение

как тот конкретный психологический «механизм», ко-

торый продуцирует образы богов. В «теогенном» во-

ображении Фейербах подчеркивал его фантастический

характер, обусловливающий крайнюю деформирован-

ность отображения в религиозном сознании человече-

ской сущности. Усиливающаяся критичность фейерба-

ховского понимания религии нашла свое выражение

и в том, что если ранее он квалифицировал свои

объяснения сущности религии как «психологические»,

то затем он стал добавлять, что в форме .религиозных

представлений исследует «психопатологию» человека.

В религиозной вере в «чудеса», совершаемые богом

в нарушение естественного хода вещей, Фейербах ви-

дел выражение «волшебной силы фантазии», «которая

без возражений исполняет все желания сердца». По

мнению Фейербаха, «в чудесах дает себя чувственно

знать сущность религии», причем как и религия в це-

лом, «чудо есть дело не только чувства и фантазии, но

и воли, стремления к счастью». Внося с этих позиций

корректив в свое понимание сущности христианства,

Фейербах заявлял, что она есть «человек как предмет

и содержание человеческих желаний, человеческого во-

ображения и абстракции...» (130. 2. 166, 771, 798).

Очень важна мысль Фейербаха о том, что религия, су-

ля возможность сверхъестественного осуществления

жизненно важных желаний человека, вместе с тем

опасно извращает человеческие желания, порождает

и культивирует такие, которые совершенно не соответ-

ствуют тому, что может способствовать счастью лю-

дей. К такого рода желаниям Фейербах относил пре-

жде всего жажду бессмертия в потустороннем

мире.

Поскольку «практической целью и объектом для

христианина является исключительно небо, то есть ре-

ализованное спасение души», постольку, отмечал Фей-

ербах, «теоретической целью и объектом для хри-

стианина был только бог как существо, тождественное

со спасением души». Из этого теоцентризма, перепле-

тенного с сотериоцентризмом, следует, разъяснял

Фейербах, что «истинное, религиозное христианство не

содержит в себе никакого принципа, никакого мотива

для научной и материальной культуры» и потому

«культура современных христианских народов не толь-

420

ко не проистекает из христианства, а становится по-

нятной лишь из отрицания христианства, носившего

вначале лишь практический характер». Касаясь тем

самым одной из самых сложных проблем взаимоотно-

шения христианской религии и созидательной деятель-

ности народов, исповедовавших христианство, Фейер-

бах доказывал, что последняя стимулировалась от-

нюдь не их верой в бога, а необходимостью удовле-

творять свои жизненные потребности. Фейербах при-

зывал «различать между тем, что христиане говорили

и действовали как христиане», т. е. в согласии с своим

вероучением, «и тем, что они говорили и делали ... как

естественные люди», вступая в противоречие с своей

верой, Фейербах считал несомненным, что достижения

народов «христианского мира» в области материаль-

ной и духовной культуры, наук и искусств не только

не обусловлены религией, господствующей в их стра-

нах, но осуществлялись в противовес ее установкам,

четко сформулированным в новозаветных писаниях

и в поучениях «отцов церкви». Поэтому, заявлял Фей-

ербах, «сколь пошлыми являются современные хри-

стиане, когда они хвалятся искусствами и науками со-

временных народов как созданиями христианства!»

(130. 2. 332, 333). Связывая стремление к созиданию

материальной и духовной культуры с неудовлетворен-

ностью человека наличными условиями своей жизни

и намерением практически изменить их к лучшему,

Фейербах указывал, что «христианская религия, по су-

ществу, не заключает в себе принципа культуры, обра-

зования, так как она преодолевает границы и трудно-

сти земной жизни только фантазией, богом и на

небесах», и тот, «кто уже наслаждается небесным бла-

женством в своем воображении, тот не чувствует ни-

щеты и бедности, которые вызывают стремление

к культуре». Согласно Фейербаху, главная цель куль-

туры — «осуществить земное блаженство», тогда как

проповедуемое христианством «небесное блаженство»

понимается как достигаемое «только религиозной дея-

тельностью» (130. 1. 253). Все эти соображения Фей-

ербаха сохраняют актуальность и действенность, по-

скольку современные апологеты христианства в еще

большей степени, чем теологи XIX в., пытаются пред-

ставить культурные достижения стран, которые нахо-

дились и которые еще находятся под его влиянием, как

его плоды.

421