«Чистое бытие», ничто, становление

Учение о бытии

начинается с понятия «чистое бытие», которое, есте-

ственно, было первым и во всей системе понятий на-

уки логики. Такой исходный пункт гегелевской логики

вызвал острую критику со стороны многих идеали-

стов, считавших единственно правильным начинать

философскую систему с мыслящего субъекта, созна-

ния, «я».

менологии духа», которую Гегель характеризовал как

обоснование исходного пункта науки логики, было

«абсолютное знание». В большой логике Гегель на-

стойчиво, но безуспешно, пытался показать, что «аб-

солютное знание», «сливаясь в единство», предстает

«простой непосредственностью», а «в своем истинном

выражении простая непосредственность есть... чистое

бытие» (95. 1. 126). В малой логике Гегель уже не пы-

тался этого доказать, а исходил из соображения, что

«чистое», лишенное всякой определенности бытие это

в содержательном отношении самое бедное понятие

и потому именно с него следует начинать построение

системы понятий, каждое из которых содержательнее

предыдущего и которые в совокупности образуют

всеобъемлющую содержательность развитой логиче-

ской идеи. Признавая «чистое бытие» самым аб-

страктным понятием, Гегель подчеркивал, что «разви-

тие логической идеи оказывается движением от

абстрактного к конкретному...» (96, 1. 218). Тем

самым формулировался один из фундаментальных

принципов гегелевской философии. Он многозначен,

и наряду с богатством диалектического содержания

ему присуща также идеалистическая мистификация

процесса развития. В рассматриваемом контексте

принцип движения от абстрактного к конкретному вы-

ражает идеалистическое решение основного вопроса

философии и используется для обоснования этого

решения.

Понятие «чистое бытие» выступало в науке логики

как первичное по отношению к понятию «наличное

бытие», обозначающему качественно определенное

бытие природных вещей. Основная мысль начальных

параграфов учения о бытии — это производность, вто-

ричность качественно определенного бытия, причем не

только по отношению к «чистому бытию», но даже по

238

отношению к «ничто». «Ничто» — это второе после

«чистого бытия» понятие гегелевской системы, харак-

теризуемое как антитезис первого понятия. Данный

антитезис (как и все другие в сфере бытия) Гегель

трактует как результат перехода тезиса в свою проти-

воположность. «Это чистое бытие, — пишет Гегель,—

есть чистая абстракция и, следовательно, абсолютно

отрицательное, которое, взятое также непосредствен-

но, есть ничто» (96. 1. 220). Аналогичные соображе-

ния лежат в основе гегелевского утверждения, что

«ничто есть... то же отсутствие определений и, значит,

вообще то же, что и чистое бытие». Этот переход «чи-

стого бытия» в «ничто» и «ничто» в «чистое бытие»

Гегель обозначает понятием «становление», характери-

зуя его как «движение непосредственного исчезновения

одного в другом...» (95. 1.140, 141). Хотя Гегель на-

зывает «становление» «истиной.» первых двух понятий,

все же не оно, а «наличное бытие» рассматривается как

их синтез (которому, по гегелевской терминологии,

и надлежит называться «истиной» своих тезиса и анти-

тезиса), а «становление» лишь опосредствует этот син-

тез. Указывая, что «в становлении бытие как тожде-

ственное с ничто и ничто как тождественное с бытием

суть лишь исчезающие моменты» и что «благодаря

своему внутреннему противоречию становление впа-

дает (fallt) в единство, в котором оба момента

сняты», Гегель заключает, что «результат становления

представляет собой... наличное бытие». Гегель уточ-

няет, что «наличное бытие есть бытие, имеющее опре-

деленность, которая есть непосредственная, или су-

щая, определенность, есть качество» (96.

Было бы нетрудно показать логическую некоррект-

ность большинства перечисленных переходов. Гегель

многословно, но неубедительно полемизировал с кри-

тиками, считавшими, что антитетическим понятием по

отношению к «чистому бытию» является «небытие»,

а не «ничто». Гегель неубедителен и в попытке опро-

вергнуть кантовские соображения о недопустимости

использовать в философии понятие «ничто» как бессо-

держательное. Не видно, как из перехода «чистого бы-

тия» в «ничто» и обратного перехода может возник-

нуть качественно определенное бытие: ведь эти тезис

и антитезис охарактеризованы как лишенные каких бы

то ни было определений. Но в гегелевских рассужде-

ниях на рассматриваемую тему имеется и значителъ-

239

ное «рациональное зерно», выявляющееся, когда он

связывает их с объективной реальностью. Заявляя, что

можно было бы продемонстрировать «единство бытия

и ничто на любом примере, во всякой действительной

вещи или мысли» и что «нет ничего ни на небе, ни на

земле, что не содержало бы в себе и бытие и ничто»,

Гегель уточнял, что когда «речь заходит о каком-то

нечто и действительном», то в них бытие и ничто на-

личествуют «в некотором дальнейшем определении

и понимаются, например, как положительное и отри-

цательное...». Это значит, что в объективном единстве

противоположностей, характерном для всего сущего,

Гегель видел воплощение провозглашаемого им един-

ства бытия и ничто. Фактически же гегелевское утвер-

ждение о единстве бытия и ничто явилось идеалисти-

чески мистифицированным отражением объективного

единства противоположностей. В «перевернутом» виде

данное утверждение формулировало важнейшую диа-

лектическую истину. Примечательно, что понимание

противоречивого единства всего сущего появляется

уже в самом начале гегелевской логики, хотя здесь

оно выражено еще недостаточно определенно (особен-

но в малой логике).

единство бытия и ничто раз навсегда лежит в основе

как первая истина и составляет стихию всего после-

дующего», так что «помимо самого становления все

дальнейшие логические определения: наличное бытие,

качество, да и вообще все понятия философии служат

примерами этого единства» (95. Л 143). Достаточно

«перевернуть» порядок первых четырех понятий геге-

левской логики и начать с «наличного бытия», а указа-

ние на единство бытия и ничто понять как выявление

диалектической структуры «наличного бытия», как

раскрывается «рациональное зерно» соответствующих

рассуждений Гегеля. Содержательность понятия «на-

личное бытие» обусловлена тем, что в нем оказались

отраженными существенные черты объективного бы-

тия, хотя Гегелю представлялось, что она является ре-

зультатом его «дедукции» понятий.

Речь идет, конечно, не о пассивно-«зеркальном» от-

ражении этих черт в сознании Гегеля (они вообще не

могут отражаться таким образом в человеческом мыш-

лении), а о напряженной работе гегелевской мысли по

их выявлению. Как таковая она не представлена в на-

уке логики, где выступают лишь ее результаты. Но

240

это именно результаты осмысления Гегелем объектив-

ной реальности.

Достаточно отчетливой является в науке логики

лишь активность гегелевской мысли в построении си-

стемы понятий, в установлении переходов и связей

между ними. Придавая понятиям диалектическую «те-

кучесть», Гегель, по образному замечанию В. И. Лени-

на, «обламывал» их, т. е. весьма энергично устранял

их метафизическую «застылость». Этот факт очень ва-

жен, поскольку он опровергает идеалистический тезис

Гегеля о том, что в науке логики изображено «само-

движение» понятий. Свою мыслительную активность

при построении системы этих понятий Гегель настоль-

ко стремился затушевать, что сформулировал в боль-

шой логике установку на совершенно пассивное вос-

приятие названного «самодвижения» философом, из-

лагающим науку логики: «Не надо делать ничего

другого, как рассматривать или, вернее, отстранив

всякие размышления, всякие мнения, которых придер-

живаются вне этой науки, лишь воспринимать то, что

имеется налицо» (95.

Обратим внимание на специфику процессов диалек-

тического отрицания и синтеза, ясно проявившуюся

уже при характеристике Гегелем рассмотренных на-

чальных понятий учения о бытии. Это отрицание тако-

во, что понятие, которое переходит в противополож-

ное понятие, не исчезает всецело, но в известном

смысле сохраняется за счет изменения формы своего

существования. По выражению Гегеля, оно переходит

не в совершенно иное, а в «свое» иное. Таким обра-

зом, диалектическому отрицанию оказывается прису-

ща способность сохранения, синтезирования. Неодно-

значен, диалектически противоречив и характери-

зуемый Гегелем синтез тезиса и антитезиса, поскольку

при их слиянии в единство происходит определенное

отрицание их: они утрачивают прежнюю самостоя-

тельность и включаются в синтезирующее понятие

только как «моменты», подчиненные его специфиче-

ской целостности, которая представляет собой новоо-

бразование, не сводимое к их сумме и к их определен-

ностям. Единство уничтожения и сохранения в процес-

сах диалектического отрицания и синтеза Гегель

обозначил термином «снятие», умело использовав со-

ответствующую многозначность этого слова в немец-

ком языке (наличие в нем других аналогичных слов,

241

тоже используемых в диалектических философемах

Гегеля, трактовалось им как свидетельство глубокой

«философичности» этого языка). Единство уничтоже-

ния и сохранения было необходимым условием того,

что диалектическое движение представало как процесс,

в котором постоянно возникает новое и вместе с тем

оно включает в себя богатство содержания предше-

ствующих ступеней, т. е. как процесс развития. При

изучении гегелевской логики В. И. Ленин подчеркнул,

что в ней диалектическое отрицание выступает не как

«голое», полное отрицание предшествующего, а «как

момент связи, как момент развития, с удержанием по-

ложительного» (2. 29. 207). Важно, что «снятие», ус-

матриваемое Гегелем непосредственно лишь в движе-

нии понятий, оказывалось фактически применяемым

им и для характеристики диалектического движения

в объективной реальности.