ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Цель настоящего исследования, как было указано во Введении, состояла в том, чтобы на основании изучения различных проявлений институционализации моды на протяжении ее развития XIX - XX вв., с учетом выявленных сущностных характеристик моды как социологического феномена, главная функция которого состоит в символизации социальных изменений, опираясь на представленные в научной литературе социологические, социально-психологические, культурологические, семиотические и иные концепции, выводы и результаты которых применимы к решению поставленной проблемы, выявить основные факторы институционализации моды в современном обществе.

Для достижения поставленной цели необходимо было разработать концепцию моды как социального феномена, главная функция которого состоит в символизации социальных изменений.

Для этого мы решили в первую очередь выявить обще-идейные, а затем и научные предпосылки, которые можно было бы положить в основание современной социологической концепции моды как способа символизации социальных изменений.

В учениях античных философов нами были выделены такие элементы, как: идея достоинства человека; понятие калокагатии учение и деятельность софистов, учение Платона о самопознании через отражение в другом субъекте, учение Аристотеля о методах создания образа человека и воздействии посредством этого образа на воспринимающих его людей. Затем было уделено должное внимание попыткам осмысления феноменов создания и восприятия образа субъекта в учении об образе представителей христианской патристики; учению об индивидуации Фомы Аквинского, антропологическим воззрениями гуманистов; разработке вопросов человеческого восприятия и исследованию его механизмов философами XVII - XVIII вв.; идейные предпосылки кросскультуных исследований у Г.В.Ф.Гегеля А.Шопенгауэра; учению В.Дильтея о выражении; концепции коллективных представлений Э.Дюркгейма; подходы к изучению коллективного сознания В.Вундта, М.Лацаруса, Г.Штейнталя, Г.Лебона, Г.Тарда.

После этого было рассмотрены идеи социальной психологии XX века, актуальные в контексте проблематики, связанной с демонстративной символизацией социальных изменений посредством моды. На первое место по степени важности среди этих идей мы поставили теории «Я-концепции»

Ч.Х.Кули, Дж. Мида, К.Роджерса; «драматические» теории Дж. Морено и И.Гофмана; концепцию «рыночной» ориентации характера Э.Фромма; дальнейшую (после Э.Дюркгейма) разработку концепции социальных представлений социологами школы С. Московиси; теорию категоризации Г.Тэджфела и Дж. Тернера.

Среди работ, посвященных непосредственно моде, были рассмотрены труды Р.Барта, Г.Зиммеля, А.Зомбарта, Т.Веблена, начале П. Нистрома, И.С.Богардуса, Дж. Лавера, Г.Блумера, Дж.С. Флюгеля, И.Блоха, Э.Фукса, Ж.Бодрийара, А.Лури, Р.Рубинштейна А.Дэвиса, К.Бэлла и А.Б.Гофмана.

В ходе рассмотрения моды в системе имиджа как символического образа субъекта, создаваемого в процессе интерсубъектного взаимодействия, мы пришли к выводу о высоких имиджеобразующих возможностях языка одежды как средства категоризации себя и других в имидже и достижения самоидентичности.

Однако функции одежды при создании имиджа не ограничиваются лишь демонстрацией богатства, как это вытекает из теории демонстративного потребления Т.Веблена.

Модная одежда, помимо всего прочего, призвана продемонстрировать окружающим вкус ее обладателя, его эстетические предпочтения, да и не только эстетические. К примеру, в конце 80-х гг. в России были люди, носившие одежду с символикой американского флага. Тем самым они демонстрировали симпатию не только к американской культуре, но к тем абстрактным идеалам демократии, которые с ней тогда ассоциировались.

Для того, чтобы исходная идея теории демонстративного потребления Т.Веблена могла быть применена к объяснению явлений моды, необходимо провести ее обобщение, то есть признать, во-первых, что демонстративное поведение присуще людям всегда, когда их потребление носит социальный характер, и, во-вторых, что содержанием демонстративного поведения, сопутствующего потреблению, является не только материальное благосостояние, но разнообразные составляющие имиджа человека как символического образа, создаваемого в интерсубъекгном взаимодействии. Но это равнозначно признанию символического характера предметов потребления, и в первую очередь, одежды.

Далее, взяв на вооружение концепцию семантической структуры моды, разработанную А.Б.Гофманом, и сравнив ее с анализом символизма моды, осуществленного Р.Бартом, мы пришли к выводу о том, что Р.Барт, в отличие от А.Б.Гофмана, упускает из рассмотрения ценностный аспект системы модных символов и в результате, в целом правильно воспроизводя семантическую структуру моды (в характерной для нее двойной референцией символов), он не может в рамках своей концепции объяснить, что заставляет людей предпочитать модную одежду немодной.

Между тем, признав, вслед за А,Б.Гофманом, существование атрибутивных (внутренних) ценностей моды, мы тем самым выходим за пределы моды, поскольку эти ценности (к числу которых относятся современность, универсальность, демонстративность и игра) по своему самому содержанию характеризуют отношение человека к миру. Признание этих ценностей позволяет адекватно объяснить специфику модных обновлений в их отличии от обновлений, нейтральных по отношению к моде. Модное обновление — это не любое обновление, а обновление, признаваемое людьми в качестве именно модного, то есть соотносимого с атрибутивными ценностями моды - современностью, универсальностью, демонстративностью и игрой.

Именно соотнесенность модных атрибутов с атрибутивными ценностями моды позволяет использовать их при создании имиджа, повышая его продуктивность.

Затем, рассмотрев моду как особый ракурс (измерение, срез) имиджа, то есть публичного образа человека, особый тип позиционирования себя для других, мы поставили перед собой следующий вопрос: «Что демонстрирует (или хочет продемонстрировать) человек, сообщая своему имиджу качество модности, в частности, посредством использования в качестве имиджеобразующих символов модной одежды?»

В качестве ответа на этот вопрос было выдвинуто положение о том, что модность одежды призвана добавить к имиджу такое качество, как социальная компетентность в широком смысле. При этом за основу было взято определение компетентности, предложенное Дж. Равеном, в котором в качестве главной составляющей компетентности, востребуемой в современную эпоху, выступает «понимание того, как работает общество, понимание нашей собственной роли и роли других в нем», к важнейшим элементам компетентности, служащим важными детерминантами поведения», относится восприятие общественной структуры, в которой человек живет и работает; ожидаемые им реакции других людей на его поведение, а также общие с другими людьми ценности, ожидания и способы восприятия.

Оптимальным для человека, обладающего этими составляющими компетентности, способом продемонстрировать их наглядно окружающим, и является, на наш взгляд, модная одежда.

Предлагаемая концепция объясняет место моды в структуре имиджа как символического образа субъекта, создаваемого в интерсубъектном взаимодействии, и показывает, как, позволяя человеку продемонстрировать свою социальную компетентность в ее наиболее прогрессивных формах, мода в то же время служит и своеобразным тренингом этой компетентности: ведь для того, чтобы быть модным, человеку, как правило, необходимо действительно быть компетентным в области моды.

демонстративностью и игрой, - и которые мы объединили в понятии универсального активного присутствия. Быть в состоянии универсального активного присутствия — значит, во-первых, быть в курсе всего, что происходит, причем знать о происходящем сейчас, без сдвига во времени и пространстве; во-вторых, быть в любой момент готовым вступить в происходящее, принять участие во всем что происходит.

Однако в ряде случаев человеку не обязательно в действительности обладать такой компетентностью для того, чтобы продемонстрировать ее окружающим путем создания модного имиджа. Для этого бывает достаточным обратиться к специалистам и оплатить их услуги, либо полностью положиться на известный брэнд. Эти явления лежат в области институционализации моды в современную эпоху.

Переходя к рассмотрению основных факторов институционализации моды в современном обществе, мы исходили из положения о том, что мода (в собственном смысле) не представляет собой социального института. Неинституциональный характер моды вытекает из ее сущности как неформального регулятора социального поведения. Отчасти он связан и с существованием объективных внутренних закономерностей, которым подчиняется моды, которые существуют, несмотря на трудности их познания. Например, исследования развития моды позволяют выявить в нем определенные циклы, смена и длительность которых обусловливается целым рядом объективных закономерностей. А.Б.Гофман различает такие понятия, как «модным циклом I» (период функционирования, развития и смены модных стандартов) и «модный цикл II» (разновидность жизненного цикла продукта).

Подобно социальным институтам, мода является мощным регулятором социального поведения людей, характеризуется интеграцией в социально-политическую, идеологическую и ценностную структуры общества, наличием материальных средств и условий, обеспечивающих успешное выполнение нормативных предписаний, наличием цели, как и социальные институты, она обеспечивает возможность членам общества, социальных групп удовлетворять свои потребности, стабилизирует общественные отношения, вносит согласованность, интегрированность в действия членов общества.

Основанием для утверждения об институционализации моды служит существование многочисленных институциональных форм (организаций, изданий, нормативных актов и т.д.), посредством которых мода реализует себя в современном обществе.

Важнейшие факторы институционализации моды связаны с демократизацией общества, начавшейся в Европе с развитием капитализма, и бурным развитием массового производства одежды, которое к концу XX века вступило в стадию глобализации. Рассматривая воздействие этих факторов на институционализацию моды, мы подчеркнули двоякую направленность модных взаимодействий, которая проявляется не только в движении модных образцов сверху вниз» (от элиты к массе), но и во встречном движении — «снизу вверх», от массы к элите.

При этом в истории моды XX века нетрудно выделить периоды, когда доминировало либо первое, либо второе направления. Так, 50-х гг. XX века, когда восторжествовало открытое Кристианом Диором «Новое направление» («New Look»), совпавшее по времени с эпохой «экономического чуда», преобладало движение «сверху вниз»: широкие массы населения стремились копировать стиль жизни привилегированных классов. Обратная тенденция, не противоречащая первой, но просто являющееся иным проявлением демократизации общественных отношений, выразилась, в частности, в процессе постепенного снижения социального статуса модных эталонов в течение всего XX века — от царствующих особ до представительниц социальных низов, как и во встречном движении модных стандартов - с улиц и подворотен в салоны великих кутюрье. Примеры заимствования элитой общества «уличных» образцов во множестве преподносит история моды XX века.

Еще один путь демократизации моды — оригинальное творчество модельеров, вырабатывающих новый стиль, более соответствующий изменившимся условиям жизни женщин, дающий им больше удобства, свободы, независимости, способствующий большей социальной активности и размыванию социальных перегородок. Ярким примером такого стиля служит стиль, выработанный Габриэль Шанель.

В конечном счете, главными проявлениями институционализации моды в XX веке стало, во-первых, бурное развитие индустрии готовой одежды, во-вторых, формирование промежуточных звеньев между этой индустрией и высокой модой, что привело, если не к сближению крайних точек, то, по крайней мере, к установлению между ними системы соответствий.

Этому способствовали такие исторически важные события, как развитие системы лицензионной продажи изделий высокой моды; зарождение и развитие массового производство готовой одежды по доступным ценам в Америке (образцами для это одежды служили модные образцы из фильмов Голливуда); возникновение в Европе моды pret-a- porter; и, наоборот, превращение владельцев бутиков в видных модельеров (как, например, Мэри Квэнт, Жиль Сандер и др.).

Однако элитарный характер высокой моды сохранился, выражаясь в том, что покупательницами одежды «от кутюр» в конце XX века влялись лишь 200 женщин во всем мире. Таким образом, влияние демократизации общественных отношений, роста и глобализации производства на процесс институционализации моды выразилось не в сглаживании классовых различий между группами потребителями модных стандартов и не в унификации последних, а в возникновении «промежуточных звеньев» между высокой модой и индустрией массового производства одежды, как в институциональном, структурном, так и в содержательном, идейном планах.

Говоря о влиянии массового производства на модные процессы, необходимо различать среди этих процессов, с одной стороны, микродиахронические (в терминологии Р.Барта) процессы, которые поддаются такому влиянию, и, с другой стороны, макродиахронические процессы, на которые воздействовать экономическим путем невозможно, поскольку они протекают по своим законам, отражая объективные социальные процессы, происходящие в обществе, в том числе, безусловно, и процессы, связанные с ростом и глобализацией капиталистического производства.

Сосуществованием указанных двух уровней моды, на наш взгляд, объясняется кажущееся противоречие между характерной для XX века общей тенденцией к универсализации и глобализации моды, с одной стороны, и наблюдаемым в моде последних десятилетий полистилизмом. Как было показано полистилизм моды рубежа тысячелетий, являющийся во многом следствием стимулирующей деятельности «фирм-акселераторов» и проявляющийся исключительно на микродиахроническом уровне, не отменяет свойственную моде тенденцию к «планетарной» глобализации, которая составляет общее направление ее макродиахронического развития, согласующееся с общей тенденцией глобализации экономических и культурных связей

Важным следствием демократизации социальных отношений и их влиянием на институционализацию моды явился возникший в конце XIX века феномен Кутюрье. Если в традиционном обществе создатель модной одежды находился на положении ремесленника, оставаясь безымянным, то в буржуазную эпоху положение изменилось. Искусство моды стало персонифицированным. Однако эта персонификация явилась лишь исходным пунктом последовавшей затем институционализации личности создателя моды, имя которого становится брэндом, ассоциируясь уже не с творческой индивидуальностью, а с торговой маркой. При этом в ходе дальнейшей эволюции модных брэндов их стилистическое содержание может претерпевать серьезные изменения, все дальше отходя от первоначальной символической системы, ассоциирующейся с личностью их создателей.

Среди факторов институционализации моды особое место занимают институты женской субкультуры. Эта положение вытекает из принятой нами на вооружение семиотической концепции моды А.Б.Гофмана, согласно которой референция между модными символами и их денотативными значениями получает ценностное опосредование. Такой подход, в частности, объясняет феномен женского журнал - одного из важных институтов современной женской субкультуры. Не будучи в узком смысле журналом мод, но в то же время лишь пор формальным признакам являясь журналом универсальной тематики (поскольку центральным тематическим элементом, независимо от занимаемого объема журнальной площади, является в нем все-таки мода), современный женский журнал позволяет установить полноценную систему смысловых референций между синтаксическими элементами языка моды, с одной стороны, и ценностями современной жизни во всем богатстве ее аспектов. Именно благодаря возникновению такой модели женского журнала традиционным женским изданиям (таким, как, например, французский «ELLE»), удалось пережить кризис 60-х - 70-х гг. XX века. Они не только сохранили свои тиражи, но и обрели новую аудиторию благодаря тому, что из узко модных журналов превратились в журналы, охватывающие более широкий круг тем, тем самым расширяя ценностную интерпретацию моды.

Общий вывод исследования состоит в том, что мода, не являясь по своей природе социальным институтом, на современном этапе развития цивилизации явственно обнаруживает многообразно проявляющуюся тенденцию к институционализации, которая выражается в возникновении и развитии как специальных социальных институтов, служащих реализации функций моды, так и в передаче этих функций существующим социальным институтам. Институционализация моды является следствием актуализации ценностных составляющих моды под влиянием ряда социальных факторов, характерных для эпохи массового производства и постиндустриального общества.