Краткий обзор цикла

Цикл принципата охватывает три столетия между 27 г. до н.э. и 285 н.э. (от создания принципата Августа до правления Диоклетиана). По­скольку к концу правления Августа территориальная экспансия, в основ­ном, завершилась, то дальнейшие изменения в территории империи были относительно небольшими и имели лишь незначительные воздействие на социальные, экономические и демографические переменные.

Столетнее правление Юлиев-Клавдиев и Флавиев было фазой расши­рения векового цикла. Это был период демографического и экономическо­го роста, несколько омраченный политической нестабильностью, которая, однако, затрагивала преимущественно правящий класс. Хотя шесть из де­сяти преемников Августа (Калигула, Нерон, Гальба, Отон, Вителлий и До­мициан) были свергнуты и встретили насильственную смерть, это было ре­зультатом дворцовых переворотов, а не полномасштабных гражданских войн. Самый серьезный период политической нестабильности имел место после смерти Нерона и продлился меньше двух лет (с марта 68 г. до декаб­ря 69 г.).

Фаза стагфляции началась с начала правления Нервы (96 г.) и закон­чилась приходом Антониновой чумы (165 г.). Это был период политиче­ской стабильности, когда империей управляли пять «хороших» императо­ров (Нерва, Траян, Адриан, Антонин Пий и Марк Аврелий). Как обычно во время фазы стагфляции, элиты чувствовали себя очень неплохо, и их чис­ленность росла - поэтому этот период обычно рассматривают как «золотой век» Римской империи. Однако опять же, как обычно для фазы стагфля­ции, народная нищета увеличивалась из-за перенаселения и инфляции. Во время этой фазы был достигнут пик государственного могущества, терри­ториального расширения и экономического процветания (по крайней мере, для элит). Многие социально-экономические показатели, такие как коли­чество документов, строительная активность, производство мрамора и кирпича, достигли в 130-150 гг.

Фаза кризиса началась с первым появлением Антониновой чумы (165 г.). Консенсус среди элит распался, и к концу периода, когда был свергнут Коммод, ситуация вылилась в полномасштабную гражданскую войну (192-

197 гг.) В период с 211 г. (когда Каракалла сменил Септимия Севера) до 285 г. можно рассматривать как фазу депрессии, которая характеризова­лась непрерывным внутриэлитным конфликтом, хронической гражданской войной и дальнейшим сокращением численности населения (в частности, в результате повторяющихся эпидемий 250-260-х гг.). Как обычно, в резуль­тате истощения противоборствующих сторон войны сменялись периодами мира. Дезинтегративная тенденция полностью исчерпала себя, когда Ди­оклетиан одержал верх над своими противниками и установил режим до- мината.

Демографическая динамика

Сохранились три относящиеся к эпохе Августа и одна времен Клавдия переписи римских граждан (табл. 7.1). Эти числа исключают рабов, но включают в себя неизвестную пропорцию римских граждан, проживавших вне Италии. Они предполагают, что тенденция снижения, характеризую­щая итальянское население в I в. до н.э., с 30 г. до н.э. сменилась на проти­воположную, и население начало расти все более быстрыми темпами (0.2% в год в конце I в. до н.э. и 0.5-0.7% в I в. н.э.). Брант считает, что учитывая имевшийся недоучет и рабов, в конце периода Августа (14 г.) численность населения Италии составляла, возможно, 7 млн. человек, подразумевая при этом, что население в 28 г. до н.э. было меньше 6 млн. Следует отметить, что Брант полагает, что увеличение численности с 28 г. до н.э. до 14 н.э. было целиком обусловлено предоставлением гражданства рабам и провин­циалам, но мы находим его аргументы неубедительными. Доля римских граждан, проживавших за пределами Италии, оставалась незначительной вплоть до второй половины I в. н.э., так что значительная часть увеличения зарегистрированного населения должна приходиться на рост населения в Италии. Это особенно важно, так как установление принципата положило конец разрушительной гражданской войне и стало началом длительного периода «Pax Romana».

Таблица 7.1. Ранние переписи населения периода принципата (Brunt 1971:113; Brunt 1987: postscript).

Мы не имеем данных переписей после 48 г., но вполне вероятно, что рост населения Италии продолжался в течение I в., а во II в. был медлен­

ным или стагнировал вплоть до прихода чумы. Считается, что самый большой прирост населения произошел в областях латинского Запада (ис­ключая Италию). Фриер (Frier 2000), подтверждая предыдущую оценку МакЭведи и Джонса (McEvedy and Jones 1978), предположил, что общая численность населения латинского Запада в 14-164 гг. увеличилась с 25 до 42 млн. человек. Этот рост в пропорциональном выражении соответствует увеличению на 40%. Таким образом, за весь период с 29 г. до н.э. до 164 г. н.э. население латинского Запада должно было увеличиться по крайней мере на 50%, а скорее всего больше, потому что МакЭведи и Джонс склонны недооценивать колебания численности населения (как мы видели, например, в английской главе). На изначально более густонаселенном Вос­токе население увеличилось в меньшей степени, с 20 до 23 млн. Макси­мальная численность населения Римской империи оценивается по- разному, от 60 млн. Фриером до 100 млн. Белохом. Истина, вероятно, на­ходится где-то посередине (Scheidel 2001b: 64).

Свидетельством того, что итальянское население стагнировало или даже немного уменьшилось во II в. является учреждение alimenta,общест­венного пособия для свободнорождённых детей, назначенного при Траяне (или, возможно, при Нерве) (Ward et al.

Археологические данные также подтверждают рост населения в Рим­скойимперии в течение первых двух веков н.э., но в то же время указыва­ют на географические различия в демографической динамике. Имеющийся обзор археологических доказательств (Lewit 1991) рассматривает выборку из 201 раскопанного хозяйства и сельского поселения в семи регионах За­падной Римской империи. Разделив общий период времени на восемь сег­ментов (100-0 гг. до н.э., 0-100 гг., 100-200 гг., 200-250 гг., 250-300 гг., 300­350 гг., 350-400 гг. и после 400 г.), Левит определяет доли раскопанных участков, занятых в течение каждого временного сегмента (рис. 7.1).

Мы видим, что в Италии кривая индекса оккупации начинается на вы­соком уровне уже в I в. до н.э., достигает пика в I в. н.э., а затем снижается во II в. н.э. В провинции, как правило, кривая достигает максимума в тече­ние II в. н.э. (рис. 7.1). Исключением является Южная Галлия, где индекс оккупации в I и II вв. одинаков, и Южная Испания, где пик достигается в первой половине III в. Вторая половина III в. характеризуется упадком во

всех семи регионах. Тем не менее, степень упадка различна и коррелирует с тяжестью гражданской войны или варварских нашествий (Lewit 1991). Самый яркий контраст имеется между Англией, которая в III в. избежала варварских нашествий, и Бельгикой, которая была полностью захвачена франками (см.

Рисунок 7.1. Доля занятой сельской площади (индекс оккупации) в Запад­ной Римской империи (Lewit 1991). На каждом графике данные для первой области обозначены сплошной линией, для второй области — пунктирной линией. Полученные данные указывают на наличие двух вековых циклов, то есть циклов принципата и домината.

Усредняя региональные кривые, мы видим, что общий индекс оккупа­ции на латинском Западе значительно возрос в течение I в. н.э. и медленно увеличивался во II в. (рис. 7.1a, сплошная линия). После максимума, дос­тигнутого во II в., индекс стал снижаться в первой половине III в. и достиг минимума во второй половине III в. Далее имело место восстановление в IV в. (во время следующего цикла доминанта), и окончательный крах в V

в., когда Западная Римская империя была захвачена племенами германцев. Региональные обзоры подтверждают эту картину. Например, в Альбена Велли (Этрурия) при археологическом обследовании были найдены 23 фермы, виллы или села, существовавшие в I в. Это число сократилось до 14 во II в. и до 8 в III в. Затем оно увеличилось до 11 в IV в. и снова снизи­лось до 6 в V в. (Bintliff and Sbonias 1999:5). Эта динамика соответствует той, которую Левит приводит для Италии. Таким образом, представляется вероятным, что максимальная численность сельского населения в Италии была достигнута довольно рано, в I в. н.э., в то время как население ос­тальной части империи продолжало расти вплоть до середины II в.

Тем не менее, мы не можем непосредственно связать индекс оккупа­ции с численностью населения, потому что запустение не означает смерть всех людей, населявших заброшенные участки. Действительно, мы знаем, что во время фаз стагфляции и кризиса значительная часть сельского насе­ления мигрирует в города. Но с другой стороны, индекс оккупации для сельских районов непосредственно связан с другим важным показателем, экологической емкостью, которая определяется как число ежегодных про­довольственных пайков, которые производятся в пределах территории, контролируемой государством.

емкость, а затем с задержкой во времени уменьшается численность насе­ления. Должно потребоваться, по крайней мере, поколение или больше, чтобы система пришла в какое-то равновесие (и возможно, на самом деле это не случится до тех пор, пока дезинтегративная тенденцию не исчерпает себя и экологическая емкость не начнет расти).

Некоторые экономические тенденции в империи могут быть просле­жены с помощью археологических данных. Например, ввоз африканской красной керамики в Альбена Велли показывает увеличение во втором веке и достигает пика в 180 и 190 гг. (рис. 7.2). После краха III в., имеется и второй пик в течение последней четверти IV в., который отражает вековой цикл домината.

Рисунок 7.2. Ввоз африканской красной керамики в Альбена Велли (Этру­рия) (Bintliff and Sbonias 1999:5).

Социальная структура и элита

Социальная структура Римской империи в общих чертах отображена в таблице 7.2. Эта таблица представляет собой статичное описание, но в те­чение принципата социальная структура империи развивалась. Одним из аспектов такого развития было формальное юридическое различие, кото­рое возникло в течение II в. между honestioresи humilioreи породило в эпоху Северов «двойную систему штрафов» (Saller 2000:851). Сословие honestioresвключало сенаторов, всадников, ветеранов легионов и членов их семей. В случае провинности они подлежали менее экстремальным и унизительным наказаниям, чем humiliores, и их показания считались более надежными.

Еще более важным аспектом стало увеличение расхождения между формальным статусом и положением во властной иерархии. В отличие от времен республики, сенаторский класс не монополизировал в своих руках главные административные должности. Императоры из династии Юлиев- Клавдиев назначали на ряд высших административных должностей (таких,

как начальник канцелярии) рабов или вольноотпущенников (Hopkins 1983). С середины I в. на административных должностях было много всад­ников. В конечном счете всадники, большинство из которых были воена­чальниками, стали губернаторами всех важных провинций. «К концу III в. н.э., сенат в целом и большинство сенаторов, взятые по отдельности, были отлучены от исполнения властных функций от имени государства» (Hopkins 1983:183).

Таблица 7.2. Социальная структура Римской империи в I в. н.э. Числен­ность, годовой доход и оценка размеров собственности для различных сло­ев римского общества (Jongman 1988:193; Alston 1998:217). Оценка собст­венности подразумевает общую стоимость имущества. Все числа даны в тысячах сестерциев.

* Оценка с использованием 6-процентной нормы дохода от имущества (Jongman 1988:195).

Государственные финансы

В табл. 7.3. собраны из различных источников данные о годовом бюд­жете Империи и состоянии ее казны.

Таблица 7.3. Годовые бюджеты Римской империи (Frank 1940; Duncan- Jones 1994).

* 2.7-3.3 млрд. сестерциев (Ward et al. 2003:308, 346)

Основываясь на данных о вознаграждении легионеров и о численности войск в империи, Харл (Harl 1996:220) оценил рост военных расходов в период принципата (рис. 7.3а). Общие управленческие расходы, вероятно, были того же порядка, что и военные расходы, и, возможно, увеличилась с 400 млн. до 1 млрд. сестерциев между правлениями Августа и Септимия Севера (Harl 1996:227).

Дункан-Джонс (Duncan-Jones 1994:11-16) выделил четыре фазы эво­люции имперских финансов при принципате. Примечательно, что эти фазы почти точно совпадают с четырьмя фазами векового цикла, которые мы очертили в начале главы, основываясь на демографических и социально­политические показателях.

Для фазы расширения (27 г. до н.э. - 96 г.) были характерны споради­ческие финансовые трудности, которые в основном были решены к концу I

в. н.э. При Августе и Тиберии трудности с выплатой легионерам увольни­тельных едва не привели к бунту (Duncan-Jones 1994:11). Тиберия крити­ковали за скупость, но к моменту его смерти он сумел накопить в казне 2.7 млрд. сестерциев. Накопленное Тиберием было растрачено Гаем Калигу­лой, который оставил дефицит после смерти. Казна восстановилась во

времена правления Клавдия (41-54), которому, должно быть, помогла кон­фискация имущества осужденных сенаторов и всадников. Правление Не­рона (54-68), как и Калигулы, было свидетелем огромных расходов, кото­рые были в определенной степени компенсированы крупными конфиска­циями собственности. Когда Веспасиан (69-79) стал императором, он по­лучил в наследство огромный дефицит (4 млрд. сестерциев). Однако воз­можно, что расточительность Нерона была преувеличена более поздней традицией, которая обвиняла «плохих» императоров во всех грехах (то же самое относится и к сообщениям о дефиците, оставленном Калигулой).

Рисунок 7.3. Государственные расходы в течение принципата: ^(а)военные расходы, млн. сестерциев (Harl 1996:220), (b) императорские раздачи (congiaria),млн. сестерциев (Duncan-Jones 1994:41).

Веспасиан увеличил некоторые налоги, восстановил сбор других, ко­торые к тому времени вышли из употребления, и ввел новые. Франк (Frank 1940:53) оценивал годовой доход Веспасиана в 1.2-1.5 млрд. сестерциев. Иными словами, в течение первого столетия принципата доходы возросли втрое. В результате Веспасиан в значительной степени восстановил здоро­

вье государственных финансов, что позволило Домициану поднять выпла­ты легионерам. Небольшое снижение качества динария при Нероне было полностью устранено Флавиями.

Империя вступила в фазу стагфляции (96-165 гг.) с очень сильными финансами. Правление Траяна (98-117) и Адриана (117-138) характеризо­вались значительным увеличением расходов, которые, по-видимому легко возмещались доходами (Duncan-Jones 1994:13). Финансируемая государст­вом строительная деятельность была весьма интенсивной при Траяне и Антонине Пие (138-161), а при Адриане она достигла максимума (Duncan- Jones 1990: fig. 10). Антонин Пий оставил своим преемникам наполненную казну (2.7 млрд. сестерциев). Это стало последним сообщением о профи­ците вплоть до V в. (Harl 1996:94).

Во время фазы кризиса (165-192 гг.) имперские финансы полностью развалились. Марк Аврелий для финансирования своей дунайской кампа­нии 169 года был вынужден продать золотые сосуды и художественные сокровища императорского дворца (Ward et al. 2003:349). Коммод пытался купить популярность частыми и щедрыми денежными раздачами, congiaria.Он тратил на congiariaоколо 40 млн. сестерциев в год, что вдвое превышало соответствующую сумму при Адриане и Антонине Пие (рис. 7.3b). Коммод развлекал граждан состязаниями колесниц, гладиаторскими боями и травлей зверей на арене (Ward et al. 2003:381). Сами по себе рас­ходы на congiariaне были столь велики, чтобы опустошить казну (воз­можно, в то время они составляли около 5% от доходов империи). Но рост денежных раздач гражданам, по-видимому, сопровождался ростом раздач легионерам (хотя нам не хватает данных, чтобы отследить эту тенденцию, см.: Duncan-Jones 1994). Военные расходы составляли основную часть им­перского бюджета, и их рост приближал государство к банкротству. Фи­нансовые трудности Коммода отразились в снижении качества денария (с 3 до 2 г серебра, см. ниже) и в тревожном увеличении числа казней бога­тых нобилей, которые сопровождались конфискациями их имущества (Ward et al. 2003: 382). Следующий император, Пертинакс (193), также, как его предшественники, использовал продажу дворцовых сокровищ, чтобы получить наличные деньги.

После краткого относительно устойчивого периода при Севере (193­235),финансы окончательно разрушились во время гражданской войны 235-284 годов. Вероятно, лучшим показателем финансовых трудностей Римского государства является скорость, с которой императоры понижали качество основной серебряной монеты, денария (рис. 7.4).

Императорское казначейство чеканило монеты в основном для оплаты армии и бюрократии и экономило на других государственных расходах. Римские правители быстро осознали, что снижение качества монеты дает временное решение их финансовых трудностей. За счет увеличения доли недрагоценного металла Нерон снизил содержание серебра в денарии до

3.14 г (по сравнению с 3.72 г при Августе). Веспасиан сократил долю се­ребра до 3.07 г, но как только финансовое здоровье было восстановлено, Домициан увеличил содержание серебра до 3.28 г.

Рисунок 7.4. Падение содержания серебра в денарии (Duncan-Jones 1994: tab. 15.5). (а) Процент лигатуры в динарии. (b) Темпы уменьшения сереб­ряного содержания.

При «хороших» императорах государственные финансы оставались здоровыми и содержание серебра в денарии сокращалось очень медленно; при Антонине Пие оно было чуть ниже 3 г. Тем не менее, к концу II в. се­ребряный эквивалент денария упал до 2 г, в основном, в результате увели­чения на одну треть доли лигатуры. Рис. 7.4b показывает скорость, с кото­рой денарий терял серебро. Первый пик произошел в конце II в., когда Септимий Север (193-211) стал императором и столкнулся с задачей ста­билизации государственных финансов. Второй пик приходится на время гражданских войн 235-284 годов. К концу царствования Галлиена, в 272 г., в денарии осталось только 2.5% серебра.

Социополитическая нестабильность

С точки зрения социополитической стабильности и общественного по­рядка эпоху принципата можно разделить на три периода (см. табл. 7.4).

Таблица 7.4. Социополитическая нестабильность в Италии в 30 г. до н.э.- 285 г. н.э. (данные Sorokin 1937 дополнены другими источниками).

Политическая нестабильность в период от Августа до Домициана (30

г. до н.э.-96 н.э.) в первую очередь влияла на верхний слой элиты, в том числе на императоров, многие из которых были свергнуты и убиты. Дейст­вительно, большинство из императоров династии Юлиев-Клавдиев умерло насильственной смертью. Сенаторское сословие также пострадало в ре­зультате преследования со стороны правящих императоров и/или после неудачных заговоров. Однако неустойчивость была в значительной степе­ни ограничена изменническими заговорами и удачными переворотами, а полномасштабная гражданская война вспыхнула лишь однажды, в 68-69 гг.

Следующий период, от Нервы до Марка Аврелия (96-180), был заме­чателен высокой социополитической стабильностью. Третий период, на­чиная с царствования Коммода, характеризуется высокой нестабильно­стью, периодическим распадом государства и эндемичными гражданскими войнами. В 192-197 гг., а затем почти непрерывно с 235 по 285 г., граждан­ская война была многосторонней и за власть боролись несколько импера­торов.

Показатель количества монетных кладов (Christiansen 1985; Robertson 2000) дает аналогичную картину, но с вариациями в различных областях империи (ср. рис. 7.5, 7.6 и 7.7). Самый большой пик во всех провинциях имеет место во второй половине III в. Что касается других, вторичных, пи­ков, то они более разнообразны. В Александрии и в Британии имеется пик в 60-х гг., вероятно, связанный с гражданской войной 68-69 гг. Около 100

г. число кладов уменьшается, а затем возрастает при императорах из дина­стии Антонинов. В Александрии второй пик наблюдается раньше, чем в Британии, около 160 г.; возможно, это связано с происходившими в этот период египетскими восстаниями.

Рисунок 7.5. Индекс социополитической нестабильности в эпоху римского принципата (подсчитано на основе данных таблицы 7.4).

Рисунок 7.6. Распределение по времени монетных кладов в Александрии (Египет) в эпоху принципата - число кладов по десятилетиям (Christiansen 1985).

Рисунок 7.7. Распределение по времени романо-британских монетных кла­дов - число кладов по десятилетиям (Robertson 2000).

Временное распределение монетных кладов, опубликованное в «Corpus de Tresors Monetaires Antiques de la France» указывает на те же тенденции с доми­нирующим максимумом III века. Однако клады были датированы экспертами в очень широких временных промежутках («I век», «II век», или «Юлии- Клавдии», «Антонины»), которые к тому же не согласуются между различны­ми объемами, так что в нынешнем виде эти данные не легко использовать.

7.2.