Конец дезинтегративной тенденции
Таким образом, столетие после трибуната Тиберия Гракха можно интерпретировать как дезинтегративную фазу векового цикла Римской республики. Существовали три пика насилия: довольно умеренный в период Гракхов (133-121 гг.
до н.э.) и затем два периода гражданских войн в 90-71гг. до н.э и 50-31 гг. до н.э. Как отмечалось выше, наиболее важным фактором этого столетнего периода социополитической нестабильности было перепроизводство элиты. Другие демографически-структурные проблемы, лежащие в основе дестабилизации Римской республики, народная нищета и государственное банкротство, могли быть разрешены, если бы элиты смогли достичь консенсуса. Действительно, основа для решения этих двух проблем была заложена завоеваниями 60-х и 50-х гг. до н.э., но новые условия не могли быть использованы, пока консенсус среди элит не был восстановлен при Августе.
Такой консенсус мог быть достигнут, как только проблема перепроизводства элиты была «решена» в результате нескольких процессов, которые имели место в период социополитической нестабильности. Особое значение имеют два периода гражданской войны (90-71 и 50-31 гг. до н.э.). Прямым последствием социополитической нестабильности было физическое уничтожение части элиты. Когда марианцы одержали победу в 87 г. до н.э., последователи Мария убили многих своих врагов-оптиматов: «их изуродованные тела валялись на улицах и их головы, с которых капала кровь, украшали ростры» (Ward et al. 2003:178). Сулланский террор пять лет спустя привел к гораздо большим жертвам среди элиты: его жертвами стали 15 консуляриев, 90 сенаторов и 2600 всадников. Проскрипции Суллы, таким образом, оказали значительное влияние на численность элиты: 90 сенаторов составляли 30% сената (имевшего до реформы Суллы 300 членов). Проскрипции Второго триумвирата после смерти Цезаря (43 гг. до н.э.) привели к казни 300 сенаторов и 2000 всадников (Stearns, 2001).
В боях погибло огромное количество претендентов на вхождение в элиту. Только война 91-82 гг. до н.э. унесла более 200 тыс. жизней, и, возможно, 100 тыс. человек погибло в 49-42 гг. до н.э. (Crawford 1993:1). В 82 г. до н.э., на заключительном этапе борьбы между Суллой и его противниками, потери обеих армий составляли от 50 тыс. до 70 тыс. убитыми. Когда Сул- ла взял Рим 1 ноября 82 г. до н.э., он казнил 3 тыс. из 12 тыс. пленных, которые были собраны на Марсовом поле (Le Glay et al. 1997:118). Около 40 тыс. римлян погибли в битве при Филиппах в 42 г. до н.э. (Stearns, 2001).К этим числам мы должны добавить 100 тыс. погибших в первой войне с рабами (104-100 гг. до н.э.) (Ward et al. 2003:170). Но мы не знаем, как много людей погибло в уличных боях между различными фракциями. Каждый раз, когда погибал вождь популаров, такой, как Гракх или Клодий, вместе с ним гибли десятки и сотни его последователей. Например, в апреле 121 г. до н.э., когда был убит Гай Гракх, погибло 3 тыс. его сторонников (Le Glay et al. 1997:103). Чтобы дать сравнительную оценку потерям элиты во время гражданской войны, мы должны отметить, что к концу периода, во время правления Августа, имелось 600 сенаторов и, возможно, 5000 всадников (Jongman 1988:193). Суммируя все потери, упомянутые выше, мы неизбежно приходим к выводу, что гражданские войны уменьшили
численность претендентов на вступление в элиту, по крайней мере, наполовину.
Вторым результатом социополитической нестабильности было падение темпов воспроизводства (см. Brunt 1971:131-155). Римляне использовали различные семейные практики ограничения рождаемости, в том числе аборты и детоубийства. Хорошо знакомый с ситуацией в элитных семьях Дион отмечал, что в 18 г. до н.э. имелась нехватка женщин (Brunt 1971:151). Из этого наблюдения, вероятно, можно сделать вывод, что римляне практиковали убийство новорожденных девочек.
Третьим результатом гражданских войн была инфляция статуса знати, явление, которое часто наблюдается в дезинтегративной фазе, потому что лидеры различных элитных фракций считают дарование статуса дешевым методом вознаграждения последователей.
Таким образом, Сулла удвоил численность римского Сената с 300 до 600 членов (81 г. до н.э.). Сулла расширил число квесторов до двадцати, а также увеличил число священников (Raaflaub 1986:167). Число преторов, которое был увеличено с двух до четырех в 277 г. до н.э., а затем до шести в 197 г. до н.э. (Crawford 1993:71), было увеличено Суллой до десяти (Crawford 1993:153). В 45 г. до н.э. Цезарь еще раз удвоил число квесторов, а также увеличил число преторов до шестнадцати. Он поднял численность сенаторов до 900, заполнив дополнительные места своими сторонниками (Ward et al. 2003:213). В долгосрочной перспективе следствием реформы Цезаря было увеличение числа сенаторов до 1200, так как каждый квестор автоматически становился сенатором. К моменту реформы Августа имелось более 1000 сенаторов (Ward et al. 2003:254). Удивительно, что после столетнего истребления элиты Марием, Суллой и преемниками Цезаря, не считая потерь в гражданских войнах и уличных беспорядках, претендентов оказалось достаточно, чтобы заполнить разросшийся в три раза Сенат. В течение этого периода элитный коэффициент воспроизводства был, вероятно, ниже общего уровня воспроизводства (см. выше); это означает, что проблема перепроизводства элиты во время братьев Гракхов была действительно тяжелой. Расширение Сената был средством «выпускания пара»: оно удовлетворяло среди претендентов спрос на элитный статус. Но как только претенденты достигали желаемой чести, они подвергались превратностям гражданской войны и становились жертвами массовых проскрипций при смене режима.В дополнение к повышенной смертности элиты и подавленному воспроизводству имелся другая, трудно обнаруживаемая, тенденция к усилению нисходящей мобильности. Должно быть, имелось много претендентов на вхождение в элиту, которые видели, что вероятным последствием их стремления к более высокому статусу будет преждевременная смерть на поле боя или в проскрипциях. Поэтому они могли принять решение довольствоваться имеющимся скромным положением и держаться подальше от политики.
Примером такого выбора был Марк Эмилий Лепид, консул в46 г. до н.э. и член Второго триумвирата наряду с Марком Антонием и Октавианом. В 36 г. до н.э. Лепид и Октавиан поссорились. «Октавиан смело вошел в лагерь Лепида и убедил легионы перейти на свою сторону. Затем он отправил Лепида в отставку, разрешив ему поселиться в прекрасном приморском городе Цирцеи в Лацио. Лепид жил там мирно еще двадцать четыре года» (Ward et al. 2003:225). Трудно представить Помпея или Цезаря принимающим такую удобную отставку, но люди различаются в том, насколько ими движет честолюбие. Другим примером является Т. Помпо- ний Аттик, доверенное лицо Цицерона, издатель и банкир. Этот всадник был богаче многих сенаторов, но предпочел остаться в стороне от политики. Во время бурных 88-65 гг. до н.э. он переехал в Грецию, где находился в безопасности от политических бурь Рима. После возвращения в Рим он покровительствовал искусству и литературе и завязал много важных связей, которые со всех сторон обезопасили его во время последующих гражданских войн (Ward et al. 2003:234). На более низких уровнях римской социальной иерархии, должно быть, было много таких лепидов и аттиков, которые после свидания со смертью в гражданскую войну решили вернуться в свои имения. Их число должно было увеличиться, когда тщетность внутренней войны была продемонстрирована не один раз. Поэт Тибулл воскликнул (вероятно, в 32 г. до н.э.): «Я не хочу умереть молодым и ни за что!» (Le Glay et al. 1997:171) «Георгики» Вергилия наполнены тоской по миру: «Так много войны во всем мире... поля пропадают в отсутствие фермера» (цит. по: Wells 1992:15).
После последнего периода гражданской войны, двадцатилетнего «dis- cordia, non mos, non ius»1, который начался в 49 г. до н.э., Италия была измучена и готова приветствовать любой режим, который обеспечит мир (Brunt 1971:11). Столетие социополитической нестабильности разрешило проблему перепроизводства элиты и вызвало в римлянах сильную тоску по миру. В результате правление Августа опиралось на широкий народный консенсус. Когда Август в 23 г. до н.э. отказался от ежегодного консульства, которое он занимал с 31 г. до н.э., народ Рима, опасаясь уменьшения его власти, бунтовал и пытался вынудить его снова принять должность (Wells 1992:15). Вековая дезинтегративная тенденция исчерпала себя, и начался новый цикл эпохи принципата.
6.5.