Фаза депрессии: 1600-1660 гг.
Различие в демографических тенденциях на Севере и на Юге
Как мы отмечали в предыдущем пункте, между различными регионами Франции имелись значительные различия в их демографических тенденциях.
Франция является большой страной, и мы не можем ожидать, что население всех ее регионов будет изменяться в строгой синхронности. Мы можем проследить расходящиеся тенденции в регионах, используя данные о сборе десятины, о демографических показателях и о напряженности внутренних войн. Мы сосредоточим внимание на главном различии между франкоязычным Севером и окситанским Югом. Меньший интерес представляют этнические окраины Северной Франции (Бретань, Фландрия и Эльзас, который в то время был гораздо более немецкой, чем французской областью).Данные о сборе десятины рассматривались Ле Руа Ладури, который отмечал, что кривые сборов на юге и на севере имеют одинаковую форму, однако сдвинуты относительно друг друга на 20 лет. Минимум XV в. на Юге пришелся на 1400-1430 гг., а рост населения начался в 1430-1450 гг. (Le Roy Ladurie 1987:44). На Севере минимум имел место около 1440 г., и рост начался только после 1450 г., вероятно, в результате затянувшихся военных действий (Le Roy Ladurie 1987:45). Спустя столетие сборы на Юге первыми достигли максимума (около 1540 г.), а затем производство не росло до 1560 г. На Севере максимум был достигнут 20 лет спустя. Опять- таки Юг первым пострадал от разорения религиозных войн. Документы о продаже церковного имущества подтверждают данные о десятине и показывают, что к 1568 г. максимальные разрушения были сосредоточены в Пуату, Аквитании и Лангедоке (Le Roy Ladurie 1987:251). В этих областях религиозные конфликты были наиболее интенсивными и производство оказалось наиболее серьезно подорванным. К 1583 г. наиболее пострадав
шие зоны по-прежнему располагались в Окситании: Аквитания, Гасконь, Лангедок, Овернь и Дофине.
В 1590-х гг. военные действия распространилась на Север - в Нормандию, Иль-де-Франс, Пикардию и Шампань. Тем не менее, война продолжалась и на Юге (Le Roy Ladurie 1987:251). Десятинные записи отмечают три тяжелых периода для Лангедока и средиземноморского побережья. Первое падение производства (на 36%) произошло сразу же после начала войны в 1560 г. Вторая волна разрухи имела место в 1570-х гг., когда производство было на 43% меньше довоенного уровня. Третий трудный период был в 1583-1596 гг., когда средний сбор десятины был на 36% ниже довоенного уровня (Le Roy Ladurie 1987:263). Соседние регионы пострадали столь же тяжело. Овернь потеряла 35-40% своего сельскохозяйственного производства, а Лионне потерял 40%.
Рисунок 5.5. Расходящиеся траектории Севера и Юга. (а) Доходы от габели отражают экономические условия Северной Франции (Le Roy Ladurie 1987:288). (b) Сбор десятины на Юге (Le Roy Ladurie and Goy 1982).
Французский Север также испытал значительное падение производства, но уже в 1590-х гг., и в целом опустошения были меньше, чем на Юге. В целом северные области потеряли 33% сборов; Парижская область - только 20-25% (25% сборов десятины и 16% арендной платы). В Восточной Франции глубина падения производства была примерно такой же, как на Юге, но продолжительность падения была такой, как на Севере. В Бургундии падение чистого сбора десятины (в натуральном выражении) в 1588-1600 гг. составило 43% от уровня благополучного периода 1550-1568 гг. (Le Roy Ladurie 1987:262-3). Наконец, наименее пострадавшим регионом в XVI в. был Эльзас, где чистый сбор десятины упал только на 7.3% (Le Roy Ladurie 1987:265).
В XVII в. кривые десятинных сборов в различных регионах по- прежнему расходятся и параллельность уже не наблюдается. Средиземноморский Юг, по-видимому, избежал экономической и демографической катастрофы середины XVII в. (Le Roy Ladurie 1987:278).
Сборы здесь увеличились с минимума в 1580-х гг. до максимума в 1670-х гг. (рис. 5.5). Затем Юг вступил в период долговременного снижения производства, которое продолжалось с 1680-х до 1740-х гг. (Le Roy Ladurie 1974:295, 317).На Севере тоже происходило восстановление после катастрофы 1590х, но в отличие от Юга это восстановление было недолгим. Северовосточная часть Франции серьезно пострадала от боевых действий во время Тридцатилетней войны (1618-1648). В Эльзасе сбор десятины упал до менее чем 10% от максимальных предвоенных сборов (Le Roy Ladurie and Goy 1982). Даже после заключения мира, в 1650-х гг., производство составляло только 30% от уровня 1620 г. Северные области, такие как Кам- бре, были опустошены в результате военных действий между французскими и испанскими войсками. Затем началась Фронда, которая была особенно разрушительной в центральных областях королевства. Таким образом, кривая сборов десятины в районе Бона показывает минимумы около 1590 г. и в 1640-60 гг. с последующим ростом в 1660-1720 гг.( Benedict 1985:86).
В Лангедоке и на средиземноморском Юге сбор десятины в натуральном выражении восстановился в начале XVII в. и затем оставался примерно постоянным до 1640-х гг. Тем не менее, сборы не полностью восстановили свой уровень середины XVI в. (возможно, они были на 5% ниже). В Оверни производство оставалось на 15% ниже максимума XVI в., в Бургундии - на 13% ниже, в Лионне производство также стагнировало, за исключением области вокруг Лиона. В целом, данные о сборах десятины показывают, что в начале XVII в. производство восстановилось, но оно не превысило уровень середины XVI столетия. Исключением из этого правила была область вокруг Парижа, в которой сельскохозяйственное производство, по-видимому, увеличилось. К примеру, арендная плата (в натуральном выражении) от имений Нотр-Дам-де-Пари возросла на 44% по сравнению с максимумом 1580 г. (Le Roy Ladurie 1987:302). Тем не менее,
трудно установить, насколько это увеличение было связано с ростом производством, и насколько - с усилением эксплуатации крестьян.
Рост крупных состояний
Как отмечалось в предыдущих главах, динамика крупных состоянии часто дает полезные сведения о масштабах экономического неравенства. Богатейшим человеком во Франции XVII в., без сомнения, был Жюль Мазарини, печально известный премьер-министр в период несовершеннолетия Людовика XIV. Министерские состояния в XVII в. головокружительно росли. Министр Генриха IV, Сюлли, который был вынужден уйти в отставку в 1610 г., приобрел состояние, оцененное после его смерти в 5.2 млн. ливров (Barbiche 1978). В 1642 г. Ришелье оставил своим наследникам состояние в 22 млн. ливров (Bonney 1999:127). Это было огромное богатство, но оно было превзойдено Мазарини, который оставил состояние в 37 млн. (Bonney 1999:127). Это достижение особенно бросается в глаза, потому что состояние министра было создано всего лишь за восемь лет в 16531661 гг. (Мазарини потерял большую часть своего прежнего имущества в период Фронды, в 1648-1653 гг.). Второй эшелон министров также преуспевал. Клод Бильон, министр финансов в правление Ришелье, получил целое состояние в 7.8 млн. всего за восемь лет пребывания в должности. Активы Николя Фуке во время его ареста в 1661 г. были оценены в 15.4 млн. (хотя его долги равнялись его активам).
Мы можем сравнить эти цифры с тем, что известно о состояниях самых знатных родов. Состояние близкого родственника королевской семьи, принца де Конти, в 1655-1665 гг. составляло 12 млн. ливров, но в течение 1670-х гг. снизилось до 7.6 млн. (Mougel 1971). Луи Гонзаго, герцог де Не- вер, оставил наследство в 8 млн., которое, однако, было обременено долгами в 2.5 млн. (Harding, 1978). Самым богатым знатным родом, вероятно, были принцы де Конде. Общее состояние этого рода, разделенное между несколькими семьями, в начале XVIII в. оценивалось в 31 млн. (Roche 1967).
Размеры частной прибыли министров были взяты под контроль в период правления Людовика XIV. Богатство Кольбера было оценено в 4.95-5.75 млн., и вероятно, его истинный размер ближе к высшей оценке.
Лавуа создал состояние около 8 млн. на протяжении двух десятилетий своей карьеры (16721691 гг.). «После 1720 г., доходы министров от должности были все равно что слабое пиво по сравнению с ситуацией до 1661 г.» (Bonney 1999:127).Перелом дезинтегративной тенденции
Нет сомнения, что начало личного правления Людовика XIV в 1661 г. стало важным поворотным моментом в истории Франции. Самым впечатляющим событием стала консолидация элит вокруг центра; эта консолида
ция прекратила продолжавшиеся сто лет внутриэлитные конфликты и направилаэнергию элиты на внешние завоевания. Механизм этого консенсуса между элитами и государством был подробно исследован Уильямом Бейком (Beik 1985, 2005) на примере провинциальной аристократии Лангедока. По-существу, последний период высокой социополитической нестабильности, связанный с Фрондой 1648-1653 гг., привел элиты к пониманию того, что им необходима военная, дипломатическая и экономическая защита центра (Beik 1985:331). Борьба 1560-1660 гг. представляла собой либо чисто элитные мятежи, либо спровоцированные элитами народных восстания. После 1660 г. элиты вышли из руководства борьбой и восстания резко сократилось (Beik 1985:12). Позднейшие народные восстания, такие, как восстание крестьян в Севеннах (1702-1704 гг.) не имели поддержки среди элиты и были легко подавлены.
Новый консенсус позволил правительству Людовика XIV повысить налоги до беспрецедентного в истории Франции уровня (см. рис 5.2). Элиты были, конечно, основными бенефициариями. Во-первых, сравнительное распределение налоговых поступлений между короной и региональными элитами в 1647 и 1677 гг. (Beik 1985:267) показывает, что, по крайней мере в Лангедоке, региональным элитам удалось увеличить долю налогов, которые оставались в провинции. Во-вторых, львиная доля налогов пошла на финансирование войн Людовика XIV, которые обеспечивали занятость для военной элиты. Кроме того, по крайней мере, в конце XVII в., программа внешних завоеваний была очень успешной.
Консолидация элиты и восстановлению закона и порядка, однако, не привели к окончанию стагнации населения, так как устойчивый демографический рост началась только после 1720 г. Реальная заработная плата росла до 1680-х гг. (рис. 5.1), но даже на пике она была меньше половины зарплаты начала XV в. Динамика заработной платы сельскохозяйственных рабочих была примерно такой же, во всяком случае, в Парижской области (Le Roy Ladurie 1987:352). В десятилетия около 1700 г. имело место некоторое сокращение численности населения, но в данном случае определяющим (или, по крайней мере, весьма важным) фактором было ухудшение климата. Длительный период роста численности населения начался только после 1719 г., и продолжался до 1790 г. (Dupaquier et al. 1988b: 151). Таким образом, хотя элитная и государственных динамика изменила направление c 1660 г., демографические и экономические тенденции свидетельствуют о продолжения стагнации до конца века.
5.6.