Угон и обращение в рабство гражданского населения
В районе, на который распространялась командная власть Рейнгардта, в самых широких масштабах производились угон и обращение в рабство гражданского населения. Прежде чем перейти к рассмотрению этого вопроса, следует сказать, что в международном праве нет ни одного правового положения, которое разрешало бы угон или использование на работах гражданских лиц против их воли, за исключением тех случаев, когда их рабочая сила нужна для удовлетворения обычных нужд армии.
Таково было мнение Нюрнбергского Междуна-родного военного трибунала, единодушно поддержанное всеми остальными нюрнбергскими военными трибуналами. Поэтому необходимо только фактически установить, производились ли угон и обращение в рабство с ведома, согласия и одобрения подсудимого. Не существует такой военной необходимости, которая оправдывала бы подобное использование гражданских лиц оккупирующей державой. Если их заставляли работать против воли, то не имеет значения, выдавались ли им дополнительные пайки и предоставлялись ли какие-либо привилегии, ибо эти обстоятельства могут в лучшем случае приниматься во внимание как основание для смягчения наказания, но не для оправдания.Трибунал считает правильным упомянуть в серии хронологически расположенных документов первым более поздний отчет, представленный 3-й танковой армии 6 марта 1944 года, поскольку он показывает методы набора рабочей силы и отношение армии к этому мероприятию спустя много времени после начала войны. В этом отчете говорится:
«Часть людей хватали прямо на улицах. Их уводили под предлогом, что они должны будут проработать
3 дня, — без теплой одежды, обуви, посуды для пищи и одеял. Сотрудники службы охраны порядка хватали русских по ночам из домов, однако иногда они откупались от сотрудников службы охраны порядка, давая им спиртное, и таким образом избегали привлечения к работам. Такие методы набора рабочей силы не стимулируют трудового энтузиазма русских».
По-видимому, по ошибке на работы было послано несколько тяжелобольных и страдающих физическими недостатками лиц.
Объяснение, которое можно найти в документе, представленном в защиту Рейнгардта, может быть, и доказывает, что речь идет об ошибке, однако это не улучшает положения подсудимого. Этот документ свидетельствует о том, как производился набор рабочих и как армия помогала в осуществлении этого мероприятия. Там, в частности, говорится:«Приказ оберквартирмейстера командирам корпусов о том, что в операциях по набору рабочей силы с самого начала должны участвовать уполномоченные по
т
набору рабочей силы. Начальник экономической группы штаба армии может направлять уполномоченных самостоятельно; вопрос о том, насколько быстро возможно практически осуществить их включение в мероприятия, еще не решен.
.2. Подвергнутые критике недостатки в деле набора рабочей силы (захваты людей на улицах, продажность сотрудников службы охраны порядка и т. д.), особенно когда требования на нее поступают внезапно, никогда не удастся полностью устранить. Возможно, что возражения относятся к операции Каминского, который в один раз набрал 750 рабочих. Однако и в районах, занимаемых дивизиями, такие промахи не совсем исключены. Что касается сообщения о том, что были набраны старики 78 лет, слепые, парализованные и т. д., то, как сообщил штаб инженерных войск укрепленного района 7, речь идет лишь об одной группе из 15—20 человек, которая в начале февраля явно по недосмотру попала в один из транспортов. Вопрос о том, кто был в этом виноват, выяснить невозможно, так как в Витебске об этом ничего не известно».
Начальник тылового армейского района 590 в отчете, направленном штабу 3-й танковой армии, сообщал следующие данные о числе людей, направленных на работу: женщин для работы на территории рейха — 100; мужчин для строительства полевых укреплений — 956, женщин — 2199. В его отчете говорится также следующее:
«Предписанный параграфом 18 соответствующего распоряжения набор рабочей силы (500 мужчин и 500 женщин) проведен своевременно. Однако полученные позже распоряжения о формировании транспортов из рабочих колонн увеличивают эти цифры набора.
От-носительно формирования этих транспортов нужно ска-зать следующее.Желания и склонности участвовать в этих работах не было обнаружено нигде. Более того, были случаи, когда при отправке мужчины плакали. Почти всех рабочих приходится буквально тащить за волосы. Это -создало для местных комендатур очень большие трудности, поскольку все транспорты приходилось формнро.' вать в течение самого короткого времени и почти одновременно. Не всегда имелось достаточно сил (полевая жандармерия, служба охраны порядка), чтобы доставлять рабочую силу из отдаленных деревень. А те, которых доставили, оказались частично нетрудоспособными. Для тех, кто подходил для вывоза, не хватало подходящих помещений, которые позволили бы до погрузки в вагоны ограничиваться только небольшой охраной. А этих людей нужно было постоянно очень хорошо охранять, в противном случае они бы разбежались».
Отсюда недвусмысленно вытекает, что эти лица, используемые на работах, не были добровольцами. Их насильно сгоняли вместе и заставляли работать, как рабов.
Квартирмейстер 3-й танковой армии направил 3 де-кабря 1943 года отчет группе армий «Центр», в котором сообщалось:
«Неизбежное применение силы при привлечении населения к работам, которое уже в прошлой сводке было описано как тяжелое испытание, начинает давать свои отрицательные результаты. К этому следует добавить трудности, связанные с недостаточными нормами снабжения, при которых, согласно аналогичным сообщениям, получаемым из всех районов, население не ест досыта.
Заслуживает внимания повсеместно установленный факт, что число лиц, которые уклоняются от работы или которых приходится привлекать к ней с помощью силы, постоянно возрастает.
Размеры трудностей, которые приходится преодолевать, станут ясными, если учесть, что почти всех рабочих приходится набирать насильно, а часть из них собирают по одному,, причем для этого используются солдаты и сотрудники службы охраны, порядка». (Выделено судом.)
Подписанное Рейнгардтом письмо от 28 марта 1943 года, адресованное командиру XLIII корпуса, позволяет сделать вывод, что Рейнгардт знал о программе набора рабочей силы, и показывает его отношение к этой программе.
В этом письме он, в частности, заявлял;«Проезжая по дорогам, я постоянно вижу группы гражданских лиц, работающих более или менее лениво. Число жителей, поставленных на эти работы, также часто не соответствует объему намеченных работ, которые при правильном распределении можно было бы выполнить с половиной этой рабочей силы. Присутствующий при этом рабочий персонал армии, сотрудники организации Тодта и т. д. ведут себя не по-военному и ничего не делают, для того чтобы ускорить работу, — ни в качестве старших рабочих, ни в качестве охраны.
Я требую, чтобы с этим нетерпимым положением было покончено. Если у нас на родине даже немецкие женщины и девушки вынуждены заниматься тяжелым трудом и охотно выполняют его, как свой естественный долг, то нам должно быть стыдно, что мы не требуем от выделенных нам для работы гражданских лиц оккупированной территории, чтобы они полностью отрабатывали свой рабочий день. Я бы предпочел, чтобы они работали минимум 8 полностью использованных рабочих часов в день с перерывами на отдых, чем были заняты более продолжительное время, половину которого они бездельничают. Население, которое на русской территории работает гораздо более напряженно, следует понуждать к выполнению моего требования в необходимых случаях лишением заработка, снабжения или лишением свободы. Точно так же я буду привлекать к ответственности контролирующий персонал всех чинов и званий, если не будет обеспечено выполнение этого моего требования. Надзор во время работ — это такая же служба, как и всякая другая, и она требует самых энергичных действий выделенного для этого персонала.
Прошу всех начальников и все органы, ведающие надзором за дисциплиной, оказывать мне всяческую поддержку в деле контроля за использованием рабочей силы».
Командир XLIII армейского корпуса, которому было направлено это письмо, издал 2 июня 1943 года директиву, согласно которой мужчины и женщины из деревень тылового района должны принудительно направляться на работы. Перечисляются пять деревень, в которых предлагалось провести принудительные меры.
Командир приказал сообщить населению о том, что эти меры будут иметь постоянный характер, надеясь таким образом выманить людей из их укрытий и захватить их. Как это подействовало на население, можно понять из замечания о том, что завербованные будут всеми способами пытаться избежать отправки на работу. О том, что с этими людьми намеревались обращаться беспощадно, свидетельствует указание: сообщить всем мужчинам и женщинам, что при попытке к бегству их будут расстреливать. О том же говорит и обоснование этой угрозы:«...убегают только те, кто поддерживает партизан; соответственно с этим с ними и будут обращаться».
Нет документов, которые показали бы, сколько таких беглецов было застрелено и отмечено в донесениях в качестве партизан. В одном сообщении говорится, что «жители деревни в течение нескольких недель не принимали участия в борьбе против них (партизан)». Для того чтобы компенсировать этот недостаток сотрудничества с немецкими победителями, все мужчины и женщины этих деревень в возрасте от 14 до 45 лет, за исключением женщин, имевших детей моложе 8 лет, были в принудительном порядке отправлены на работы в другие местности.
Одна дивизия, входившая в XLIII корпус, доклады-вала 30 июня 1943 года:
«Гражданские лица, работающие на строительстве укреплений и не получавшие до сих пор добавочного питания, которое полагается при тяжелых работах, падают от изнеможения, тем более что к работам привлекали русских гражданских лиц, не учитывая их физическое состояние и силы».
5 января 1944 года 3-я танковая армия разослала своим корпусам и тыловому району армии инструкцию, в которой говорилось:
«Для использования на работах должны быть привлечены все лица, способные к военной службе, и трудоспособные люди, то есть в основном все мужчины и женщины в возрасте от 14 до 55 лет».
Не может быть никаких сомнений в том, что мужчин, женщин и даже детей посылали на работы и использовали их на переднем крае. В одном приказе говорится о их размещении и снабжении, в другом — об их беспощадном использовании, если возможно, также и на фронте. В одном отчете указывается, что «использование целых семей на строительстве укреплений вблизи линии фронта натолкнулось на трудности».
На основании документов и показаний свидетелей, выступавших по данному делу, трибунал убежден, что в районе, на который распространялась командная власть Рейнгардта, широко применялся принудительный труд гражданского населения и что беспощадное осуществление этих мероприятий происходило с его ве-дома и согласия и даже по его приказу.