НЕКОТОРЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕИ СТРАТЕГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ФАШИСТСКОЙ АГРЕССИИ ПРОТИВ ПОЛЬШИ (ОПЕРАЦИЯ «ВЕЙС»)

Агрессия фашистской Германии против Польши, послужившая началом второй мировой войны, явилась одним из важнейших этапов завоевательной политики германского фашизма. Быстрый разгром Польши вермахтом имел тяжелые последствия для судьбы не только польского народа, но и остальных народов Европы.

Первый оперативно-стратегический план войны Германии против Польши появился еще в веймарский период. Он был составлен сначала под руководством Секта, а затем в 1927—1928 гг. переработан группой генштабистов во главе с полковником Фричем. Этот план предусматривал окружение и разгром по возможности большей части польской армии нанесением быстрых ударов из Восточной Пруссии и Верхней Силезии, захват экономически важных районов Западной Польши и завершение войны в предельно малые сроки . Эти стратегические идеи легли позже в основу планов нападения на Польшу, принятых командованием гитлеровского вермахта.

С переходом фашистской Германии к активной политике завоеваний с начала 193S г. развернулась и подготовка агрессии против Польши. Она велась не только по линии стратегического планирования, но и организационных мероприятий, материально-технической подготовки, улучшения политического и военно-стратегического поло-жения Германии для войны.

Задача захвата Данцига «быстрым ударом, используя благоприятную политическую обстановку», была поставлена 24 ноября 1938 г. в дополнении к директиве ОКВ от 21 октября 1938 г. Гитлеровское командование считало возможным при наличии подходящих условий провести операции по овладению Данцигом и Мемелем одновременно. Но в то время оно намеревалось достигнуть этих целей, не ввязываясь в войну с Польшей .

Весной 1939 г. разработка оперативно-стратегических планов войны против Польши вступила в решающую стадию. 3 апреля начальник штаба ОКВ Кейтель известил главнокомандующих сухопутными войсками, военно-воздушными силами и военно-морским флотом о том, что верховное главнокомандование составило проект «Директивы о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939—1940 гг.» Одновременно главнокомандующим был направлен предварительный вариант плана войны с Польшей («Вейс»). Им предлагалось изучить его и представить к 1 мая 1939 г. свои соображения относительно использования видов вооруженных сил в войне против Польши, организации их взаимодействия и календарном плане мероприятий по подготовке операции.

«Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939—1940 гг.» была утверждена Гитлером 11 апреля 1939 г. Этот документ свидетельствует, что правящие круги фашистской Германии еще в апреле 1939 г. твердо взяли курс иа развя-зывание второй мировой войны . Основу директивы составлял план «Вейс». Правители фашистской Германии рассчитывали, что продолжение мюнхенской политики западных держав позволит вермахту без труда захватить Польшу, подобно тому, как это случилось с Австрией и Чехословакией. Поэтому в директиве подчеркивалось, что политическое руководство будет добиваться «по возможности изолированного решения польского вопроса», т. е. ограничить войну исключительно польской территорией и тем самым локализовать военный конфликт.

В этом мнении военно-политическое руководство фашистской Германии укрепляли данные германской разведки. В годовой разведывательной сводке отдела иностранных армий германского генерального штаба от 1 июля 1939 г., в которой рассматривались возможные стратегические действия западных держав в случае развязывания Германией агрессии, говорилось, что, если вспыхнет конфликт, западные державы, вероятнее всего, предоставят немцам инициативу в принятии политических и тем самым военных решений . Более того, в сводке указывалось: «Существует возможность, что они (западные державы.— В. Д.) вначале откажутся от попытки добиться военного решения посредством наступления на суше» , т. е. позволят Германии расправиться с Польшей. Этот вывод подкреплялся данными германской разведки о составе французской группировки, которая должна была быть развернута против Германии по мобилизационному плану «Северо-восток» и «Юго-восток» > .

В германском генеральном штабе учитывали мюнхенские устремления империалистических кругов Франции и Англии. Очень показателен в этом отношении тот факт, что в итоговых разведывательных сводках от 15 марта 1938 г.

Франции отказались от традиционной концепции союза с Россией для отражения германской агрессии и вместе с тем воздержались от активных действий против Германии, рассчитывая на конечную победу над ней в конце затяжной войны, после истощения германских вооруженных сил в борьбе на континенте. Таким образом, командование вермахта рассматривало условия нападения на Польшу в благоприятном для Германии свете.

Залогом успеха в войне с Польшей гитлеровские стратеги считали внезапное нападение превосходящими силами и быстрое приведение войны к победоносному кон-цу, чтобы поставить западные державы перед свершившимся фактом. Планами пре-дусматривалось, что «состояние обороны или войны... объявлено не будет» 16.

Из директивы ОКВ от 11 апреля 1939 г. видно, что гитлеровское руководство рассматривало войну с Польшей лишь как подготовительную ступень к решающей схватке с англо-французскими соперниками германского империализма а в дальнейшем и к «походу на Восток».

Немецко-фашистское командование все же не исключало возможности вмешательства в германо-польскую войну западных держав. Поэтому в приложении 4 к директиве ОКВ от 11 апреля были изложены меры по ведению экономической войны18. Командования военно-морских и военно-воздушных сил обязывались произвести необходимую подготовку для ведения эффективной экономической войны, главные усилия в которой направлялись против Англии и, во вторую очередь, против Франции. Предусматривались блокада этих держав с моря, массированные воздушные налеты на важнейшие центры с целью подрыва военно-экономического потенциала западных союзников.

На основании «Директивы о единой подготовке вооруженных сил к войне иа 1939—1940 гг.» немецкие генштабисты разработали конкретные планы использования сухопутных войск, авиации и военно-морского флота в войне против Польши,9.

Стратегический замысел и задачи в операции «Вейс» были изложены в директиве главнокомандующего сухопутными войсками Браухича20.

Одновременно намечалось приступить к установлению связи по суше через «коридор» между рейхом и Восточной Пруссией. С самого начала действия должны были развиваться стремительно, чтобы сорвать мобилизацию и развертывание польских вооруженных сил.

Для выполнения этих задач создавалась группировка в составе группы армий «Юг» (14-я, 10-я и 8-я армии) и группы армий «Север» (4-я и 3-я армии).

Ближайшая задача группы армий «Юг» Рундштедта, имевшей 34 дивизии, состояла в том, чтобы своей ударной группировкой (10-й армией) нанести удар между Заверце и Велюнь в общем направлении на Варшаву, осуществить глубокий стратегический прорыв фронта противника, выйти к Висле и затем во взаимодействии с группой армий «Север» уничтожить польские войска, находящиеся в Западной Польше21. В 10-ю армию, насчитывавшую 13 дивизий, было выделено 50% всех подвижных соединений вермахта, имевших в целом более 1000 танков22. Обеспечение ее флангов возлагалось на 14-ю и 8-ю армии.

Ближайшей задачей группы армий «Север» в составе 24 дивизий под командованием Бока являлось нанесение главными силами 3-й армии и частью сил 4-й армии смыкающихся ударов восточнее Вислы в общем направлении на Варшаву навстречу

1(5 IMT, vol. XXXIV, р. 391.

Ibid., р. 389.

Ibid., р. 404—408.

»» IMT, vol. XXXIV, Doc. 120-С, 142-С; vol. XXX, Doc. 2327-PS.

IMT, vol. XXXIV, Doc. 120-С. Этот документ, опубликованный в протоколах Нюрн-бергского процесса, не имеет даты. Его появление относится, очевидно, к середине мая 1939 г. Директива по стратегическому сосредоточению и разведыванию сухопутных войск по плану «Вейс» была утверждена 15 июня 1939 г.

IMT, vol. XXXIV, Doc. 120-С.

Д. М. Проэктор. Война в Европе 1939—1941 гг. М., 1963, стр. 23.

войскам 10-й армии.

Сущность стратегического плана «Вейс» сводилась к тому, чтобы, используя момент внезапности и большое превосходство в силах и средствах, осуществить гигантский охват польской армии с двух сторон — с юго-запада и северо-запада с ее последующим окружением и полным разгромом.

Сосредоточение войск для агрессии против Польши началось еще в апреле 1939 г. Скрытая поэтапная мобилизация стала проводиться с 16 августа. Сначала ею была охвачена лишь Восточная Пруссия, а с 25 августа вся остальная Германия. Сосре-доточение войск и мобилизация осуществлялись с соблюдением мер маскировки и дезинформации, чтобы ие вызвать ответных действий со стороны Польши. Так, переброска войск в Восточную Пруссию и доведение их до штатов военного времени проводились под предлогом подготовки их к маневрам и последующему параду в честь 25-й годовщины битвы под Таииенбергом. В Померанию и Силезию дивизии перебрасывались под видом привлечения их к строительству полевых укреплений. Танковые и моторизованные войска стягивались в Центральную Германию, откуда они за несколько часов могли выйти в назначенные районы развертывания, якобы для учений. Призыв резервистов проводился под предлогом привлечения их к осенним маневрам24.

Для облегчении мобилизации пехотные дивизии были разбиты иа несколько линий («воли») в зависимости от уровня боевой подготовки личного состава и их вооружения» Первая линия состояла из 35 активных пехотных дивизий мирного времени, вторая — из 16 дивизий, сформированных преимущественно из резервистов, третья — нз 20 дивизий, укомплектованных слабо обученными резервистами и ландвером, четвертая — из 14 дивизий, созданных иа базе вспомогательных частей армии мирного времени.

6 соответствии с директивой о стратегическом сосредоточении и развертывании от 15 июня 1939 г. против Польши намечалось выставить 57 дивизий, из них 23 первой линии.

К утру 1 сеитибря немецко-фашистскому командованию удалось развернуть 53 дивизии, в том числе 6 танковых, 4 моторизованные, 4 легкие. Общая численность всей втой группировки составляла 1,6 мли. человек. Она имела 2 тыс. танков, около 1,9 тыс. самолетов, 6 тыс. полевых орудий и минометов, 4,5 тыс. противотанковых пушек25.

От военно-морских сил для действий против Польши выделялась группа «Восток» в составе 3 крейсеров, 2 дивизионов эскадронных миноносцев, около 14 подводных лодок, дивизиона торпедных и дивизиона сторожевых катеров и других сил 26.

На западе гитлеровское командование оставило для прикрытия границ минимальное количество сил, развернув там группу армий «Ц» под командованием Лееба в составе трех армий. Оиа имела к началу войны 31 дивизию, из которых только 11 были дивизиями первой линии27. В ней ие было ни одного танка28. «Поскольку

м IMT, vol. XXXIV, Doc. 120-С.

IMT, vol. XXXIV, Doc. 126-C, p. 444.

T. Rawski, Z. Stopor, J. Zamojski і dr. Wojna Wyzwolencza narodu polskiego w la- tach 1939—1945. Warszawa, 1966, str. 131; Д. M. Проэктор. Война в Европе. 1939— 1941, стр. 25.

" IMT, vol. XXXIV, Doc. 126-C, p. 440.

27 Касаясь качества этих соединений, генерал Форман, являвшийся в период рассматриваемых событий офицером связи ОКХ при ставке Гитлера, писал: «Из этих сил только 11 активных пехотных дивизий могут быть названы полноценными, все остальные являлись новыми формированиями, совершенно не соответствовавшими по своей подготовке н техническому оснащению требованиям маневренной войны. К тому же часть из них находилась на пути к району сосредоточения. Группа армий не имела ни одного танка, ни одного моторизованного соединения, которое могло бы служить в ка-честве высокоподвижного резерва» (N. Vormann. Der Feldzug in Polen. Weifienburg, 1958, S. 71).

4i Генерал Гальдер писал в канун войны о соотношении сил в танках на западе: «Танки: Франция располагает 50—60 танковыми батальонами (около 2500 танков); Германия— 0».(Ф. Гальдер. Указ. соч., т. 1, стр. 53).

Таблица 1

Группировка немецко-фашистских войск по плану «Вейс» Дивизии 3

« Командующий, S О 8 4 09 и В Объединения начальник а 3

А 5 S в) і к о. Район сосредоточения штаба 8 § &І о ч пз в> X

S S в» 1- §« «6 Я с в> ч о. о."

SGl « Группа армий «Юг» Рундштедт 21 4 2 4 3 _ Вроцлав, Верх. Силе Маиштейн зия, ВосТі Моравия Зап. Словакия 14-я армия Лист 5 2 1 — Верх. Силезия, Зап. Макензен Словакия 10-я армия Рейхенау 6 2 2 3 — Район Крейцбург, Паулюс Глйвиц 8-я армия Бласковиц, Фельбер 4 — — — — — Сев. Вроцлава Резерв группы армий 6 . _ _ 3 _ «Юг» Группа армий «Север» Бок, 14 2 2 — _ 1 Померания, Вост. Зальмут Пруссия 4-я армия Клюге, Брен- 4 неке 1 2 — — — 3-я армия Кюхлер, 8 1 1 Южн. граница Вост. Бекман Пруссии Резерв группы армий 2 —. — «Север» Резерв главного коман 5 — дования Итого 40 6 4 4 3 57+ 2 бригады

Польшу,— писал генерал Мюллер-Гиллебраид,— предполагалось разгромить в кратчайший срок ударом превосходящих сил, необходимо было пойти на то, чтобы оставить на западе для обороиы минимальное количество Войск. Этому замыслу соответствовало распределение сил...»

Войска группы армий «Ц» должны были оборонять немецкую границу с Голлан- дией, Бельгией, Люксембургом и Францией общей протяженностью около 1390 км. От Люксембурга до швейцарской границы они занимали укрепленные позиции на линии Зигфрида, строительство которой к сентябрю 1939 г. было далеко не закончено. О состоянии немецких оборонительных сооружений на западе к началу второй мировой войны генерал Формаи писал: «Западный вал не представлял собой непреодолимого препятствия. Правда, между Люксембургом и Швейцарией, главным образом на участке между Саарбрюккеном и Карлсруэ, было некоторое количество готовых бетонированных огневых точек, противотанковых рвов и прочих препятствий. Однако повсюду еще ускоренными темпами вела работу организация Тодта. Большая часть линии была еще на бумаге. О готовых сильных позициях вообще ие могло быть и речи. Глубокого эшелонирования нигде ие было создано» .

Чтобы скрыть слабость линии Зигфрида, германская пропаганда подняла накануне войны большую шумиху о мнимой неприступности возведенных на западе укреплений, о гигантском размахе и необычайно быстрых темпах строительства оборонительных сооружений, которые надежно прикроют сердце германской промышленности — Рур. При этом оиа не гнушалась заведомой ложью и подтасовками. Например, в иллюстрированных журналах печатались крупные фотоснимки дотов, надолбов, под-земных галерей и других сооружений, якобы настроенных на всем протяжении линии Зигфрида. На самом деле это были фотографии оборонительных сооружений, созданных в качестве образцов инженерным управлением рейхсвера еще до 1933 г. в районе восточнее Франкфурта-на-Одере .

Таким образом, Западный вал не представлял собой серьезного препятствия для войск союзников. Генерал Манштейн писал, что они могли его легко прорвать в сентябре 1939 г.

Это обстоятельство приобретало особое значение, если учитывать, что стратегическое планирование польского генерального штаба в предвоенные годы покоилось на франко-польском договоре о взаимопомощи от 1921 г., предусматривавшем совместные действия французских и польских вооруженных сил в случае германской агрессии. В результате согласования вопросов совместного ведения войны между польским и французским генеральным штабом в середине 30-х годов появился так называемый план Фоша, предусматривавший при агрессивных действиях Германии наступление польских и французских войск на Берлин. В дальнейшем он был существенно изменен: на первом этапе польская армия должна была занять Восточную Пруссию и лишь после этого наступать на Берлин.

До 1935 г. все стратегическое планирование польского генерального штаба против Германии носило характер предварительных наметок, которые не облекались в форму утвержденного плана мобилизационного развертывания войск и ведения военных дей-ствий . Более определенные очертания это планирование приняло после 1936 г., когда был составлен план «Германия», по которому польская армия должна была удерживать оборону на западе и предпринять наступление на Восточную Пруссию. Однако этот план строился на нереальных основаниях, так как не учитывал возросшую военную мощь фашистской Германии. К тому же планирование оборонительных действий против Германии не подкреплялось со стороны польского командования практическими мероприятиями, ибо оно основное внимание уделяло в 1936—1938 гг. военным мероприятиям против Советского Союза по плану «Восток» .

Лишь после захвата фашистской Германией Чехословакии польское командование более энергично приступило к подготовке плана обороны на западе, оформившего-ся весной 1939 г. Он предусматривал ведение оборонительных действий против Германии, чтобы обеспечить мобилизационное развертывание и сосредоточение армии, после чего намечался ее переход в контрнаступление. Выполнение этого плана ставилось в полную зависимость от помощи западных союзников, которые своими активными действиями должны были поставить Германию перед необходимостью войны на два фронта.

31 марта 1939 г. премьер-министр Великобритании Чемберлен торжественно провозгласил с трибуны английского парламента, что если Польша подвергнется нападению со стороны Германии, то английское правительство «немедленно предоставит польскому правительству всю помощь, какая только будет в его силах» . Он закончил свое заявление словами: «французское правительство уполномочило меня сообщить, что оно занимает в этом вопросе ту же позицию, что и правительство Его Величества» зв.

Это заявление приоткрыло завесу над содержанием переговоров между правительствами Англии, Франции и Польши, которые начались с приездом польского министра иностранных дел Бека в Лондон вскоре после захвата фашистской Германией Чехословакии. Эти переговоры завершились подписанием 19 мая 1939 г. франко-поль- ского секретного военного протокола (дополненного 4 сентября политическим соглашением) и 25 августа — англо-польского договора о военных гарантиях °7.

В соответствии с франко-польским протоколом, подписанным начальником французского генерального штаба Гамеленом и польским военным министром Каспшицким,

Франция должна была в случае германской агрессии против Польши предпринять следующие действия:

Немедленно подвергнуть бомбардировке с воздуха важные объекты Германии.

Через три дня после объявления мобилизации во Франции провести ряд наступательных операций против немецких войск Западного фронта с ограниченными це-лями.

После 15-го дня мобилизации, когда большая часть сил германской армии втянется в бои в Польше, организовать широкое наступление основными силами против Германии .

Рассчитывая на помощь Франции и Англии, польское командование соответственно и проводило мероприятия в военной области. В ответ на провокационные действия фашистской Германии оно провело в марте 1939 г. частичную мобилизацию. Од-

Таблица 2

Боевой и численный состав вооруженных сил Польши и Германии на 1 сентября 1939 г.

Польша

Германия Пехотные дивизии 33 53 Танковые дивизии — 6 Моторизованные дивизии — 4 Легкие дивизии — 4 Прочие дивизии 2 2 Кавалерийские бригады 11 1 Моторизованные бригады 2 — Горнострелковые бригады 3 —

Численность группировки 840 тыс. человек 1,6 млн. человек Танки около 600 (ус- 2000

таревшие)

Самолеты около 450 (ус- 1900

таревшие)

' - Задача отражения немецкой агрессии была возложена на семь армий, три оперативные группы и так называемый корпус вторжения. Из них шесть армий («Модлин», «Поможе», «Познань», «Лодзь», «Краков», «Карпаты») и две оперативные группы («Гродно» и «Нарев») составили первый стратегический эшелон. Армия «Прусы», опе-ративная группа «Вышков» и корпус вторжения были оставлены в резерве. Польские войска были распределены равномерно по всей границе, растянувшейся более чем на 2800 км. Это привело к большому распылению сил и недостаточному прикрытию главных направлений. Ширина полос обороны армий составляла 100—200 км, а дивизий — "10—35 км. Отсутствие в польской армии фронтового и корпусного звеньев управления очень отрицательно влияло иа руководство войной в целом и боевыми действиями соединений и объединений. Вооружение польской армии было устаревшим. Польское командование находилось в плену старых, изживших себя представлений о характере войны и методах ее ведения, заимствованных у французской военной школы. Военно- политическое руководство фашистской Германии знало все эти уязвимые места польской армии и рассчитывало покончить с ней одним ударом. Политические и стратегические условия быстрого разгрома Польши были рассмотрены на совещании Гитлера с руководителями вермахта 22 августа 1939 г. Дошедшая до нас запись выступления Гитлера на этом совещании выходит далеко за рамки германо-польской войны. Она ярко отражает замыслы немецко-фашистского командования и мотивы развязывания им второй мировой войны. Этот документ вошел в историю как воплощение психологии крайнего авантюризма, как свидетельство необузданной агрессивности правящей клики фашистской Германии, как позорный памятник нацистскому режиму, как редкостное по цинизму отражение его бесчеловечности и преступности.

«Для нас принятие решений — дело легкое» — в этой фразе Гитлера обнаруживает себя одна из самых характерных черт фашистского режима, не ограниченного никакими общественными институтами и в силу этого не ограждающего общество от произвола политических проходимцев и безумцев, способных ввергнуть не только свой народ, но и весь мир в величайшие бедствия. Присутствовавшие на совещании генералы вермахта с одобрением слушали, как Гитлер обосновывал необходимость начать войну. На первый план он выдвинул субъективный фактор, «персональные обстоятельства», свою личность, а также личность Муссолини и Франко. «В значительной мере все зависит от меня,— говорил Гитлер,— от моего существования, от моих политических способностей. Ведь это факт, что такого доверия всего немецкого народа, каким пользуюсь я, ие приобрести никому. В будущем, наверняка, не найдется никого, кто имел бы больший авторитет, чем я. Итак, мое существование является фактором огромного значения. Однако я могу быть в любой момент устранен каким-нибудь преступником, каким-нибудь идиотом» . Эти слова, являвшиеся, по существу, маниа-кальным бредом, воспринимались генералами как должное, вполне нормальное дело. Ведь они целиком соответствовали принятому ими принципу авторитарности, согласно которому государственную пирамиду — а вермахт являлся ее важнейшей составной частью — должна венчать одна личность, наделенная ничем и никем не ограниченной властью.

Противоположная картина, продолжал Гитлер, иа вражеской стороне: «В Англии и Франции личностей крупного масштаба нет», «это никакие не повелители, не люди действия», «наши противники —^жалкие черви. Я их видел в Мюнхене» .

К числу внешнеполитических факторов, благоприятных для развязывания агрессии, Гитлер относил соперничество иа Средиземном море — между Италией, Францией и Англией, в Восточной Азии — между Японией и Англией, большие трудности, переживаемые Британской империей, внутриполитические осложнения Франции, напряженное положение иа Балканах. Однако особые надежды он возлагал на то, что западные державы не придут иа помощь жертве агрессии. «Сейчас,—(говорил Гитлер,— вероятность того, что Запад ие вмешается, еще велика. Мы должны пойти на риск с не останавливающейся ни перед чем решимостью. Политик должен брать на себя риск точно так же, как полководец... Моя уверенность подкрепляется следующими осо-быми причинами. Англия и Франция приняли на себя обязательства, ио выполнить их обе не в состоянии. В Англии никакого настоящего вооружении ие ведется, одна только пропаганда... Польша хотела получить от нее заем иа свое вооружение. Англия же дала ей только кредиты, чтобы обеспечить закупки Польши у нее, хотя сама ничего поставлять не может. Это говорит за то, что в действительности Англия поддерживать Польшу не собирается. Оиа не хочет рисковать ради Польши 8 миллионами фунтов, хотя в Китай вложила полмиллиарда. Международное положение Англии весьма затруднительно. Она иа риск ие пойдет» 46.

Что касается Франции, то он считал, что она также «не хочет влезать в эту авантюру» 47. Самое худшее, что Гитлер ожидал от западных держав в случае нападения Германии на Польшу, так это «разрыв отношений» и «торговое ембарго». Наступление на Германию с запада он рассматривал как «невозможное».

Одной из характерных особенностей авантюризма в политике является ставка на временные преимущества. Так и Гитлер, полагая, что Германия располагает большим превосходством над западными державами в подготовке и техническом оснащении вооруженных сил, решил, что надо немедля «испробовать военную силу», пока оиа не устарела. При этом его ничуть ие беспокоило, что в ходе войны против великих держав фашистская Германия может лишиться своих временных преимуществ и потерпеть поражение; его пугала мысль, что еще до начала войны превосходство в во-оруженной мощи будет утрачено в ходе гонки вооружений.

В связи с этим, заключал он, «длительный период мира ие пошел бы на пользу нам», «через два-три года всех этих счастливых обстоятельств ие будет. Никто ие знает, как долго я еще проживу. Поэтому пусть столкновение произойдет лучше сейчас».

Из выступления Гитлера иа совещании 22 августа явствует, что ликвидацию Польши германский фашизм рассматривал как ступень для последующей борьбы с западны-ми державами и СССР. «Польский конфликт» был лишь трагическим эпизодом в развязывании второй мировой войны. «Каждый должен считать,— говорил «фюрер» своим генералам,— что мы заведомо вступили в борьбу и с западными державами. В борьбу не на жизнь, а на смерть»48. Из слов Гитлера обнаруживается также, что первоначально свой первый удар немецко-фашистское руководство хотело обрушить ие на Польшу, а на Францию. «Поначалу,— говорил ои,— я хотел установить с Польшей приемлемые отношения, чтобы прежде всего повести борьбу против Запада. Однако этот привлекательный для меня план оказался неосуществимым, так как изменились существенно обстоятельства. Мне стало ясно, что при столкновении с Западом Польша нападет на нас»49. Это полностью опровергает измышления неонацистских историков ФРГ, что Гитлер отнюдь не собирался развязывать мировую войну, что ои хотел якобы ограничиться только захватом Польши, ио вмешательство западных держав придало, мол, войне мировой характер.

В выступлении Гитлера были обрисованы основные принципы ведения войны против Польши. «Главное — быстрота,— говорил он.— На длительную войну никто не рассчитывает. Если бы господин фон Браухич сказал мне, что мне нужно четыре года, чтобы захватить Польшу, я бы ответил: ну, тогда дело ие пойдет»,50. В качестве главной цели вермахта Гитлер поставил «уничтожение живой силы, а ие достижение определенной линии», «первое требование: наступление до Вислы и Нарева. Наше техническое превосходство вызовет у поляков нервный шок. Немедленно уничтожать любое вновь возникающее скопление польской живрй силы. Непрерывное перемалывание»51,

Гитлер призывал своих генералов действовать, ие обращая внимания ни иа какие правила и' законы ведения войны. «...Закрыть сердце всякой человеческой жалости. Действовать жестоко... Право — иа стороне сильного. Величайшая твердость». Гене-ралы и офицеры вермахта твердо усвоили это напутствие Гитлера, готовясь к

разбойничьим походам против народов Европы, и требовали этого же от своих солдат.

К концу августа все было готово к развязыванию агрессии. Гитлер лишь боялся, что «в последний момент какая-нибудь свинья подсунет» ему свое предложение о по-средничестве .

31 августа была издана директива ОКВ № 1 на ведение войны, в которой говорилось: «Нападение на Польшу должно быть проведено в соответствии с приготовлениями, сделанными по плану «Вейс», учитывая изменения, которые произошли в результате почти полностью завершенного стратегического развертывания сухопутных войск» . Нападение было назначено на 4 часа 45 минут 1 сентября.

ВтЬржеиию немецко-фашистского вермахта в Польшу предшествовала целая серия провокаций гитлеровцев на польско-германской границе и в Данциге. Летом 1939 г. германское командование организовало несколько столкновений немецкой и польской пограничных охран. Лишь за две недели мая этого года немецкие самолеты около 60 раз нарушали польское воздушное пространство. Немецкая пропаганда выдавала эти провокации за агрессивные по отношению к Германии действия поляков. На совещании 22 августа Гитлер заявил: «Я дам пропагандистский повод для развязывания войны, а будет ли он правдоподобен — значения ие имеет. Победителя потом не спросят, говорил он правду или нет. Для развязывания и ведения войны важно не право, а победа» . Таким «поводом», завершившим гитлеровские провокации, явилось инсценированное нападение переодетых в польскую форму эсэсовцев и заключенных, специально набранных для этой цели из концлагерей, на немецкую радиостанцию в г. Глейвице.

Развязанная гитлеровцами агрессия против Польши была отчаянной авантюрой. Это станет совершенно ясно, если проанализировать силы и возможности воюющих сторон в целом.

Вопреки оценкам Гитлера, данным на совещании 22 августа, объединенные силы союзников намного превосходили немецкие. Особенно велико было превосходство союзников на Западном фронте. По состоянию на 27 августа 1939 г., в вооруженных силах Франции насчитывалось 2 млн. 674 тыс. человек, из которых в сухопутных войсках было 2 млн. 438 тыс. человек . К началу войны Франция, по данным Га- мелена, отмобилизовала 110 дивизий. Из них 85 дивизий было сосредоточено на северо-восточном театре военных действий, 10 дивизий — на границе с Италией; остальные находились во француских заморских владениях ,

Таблица 3

Соотношение сил на Западном фронте в начале сентября 1939 г.*

Франция

Германия

Дивизии Танки Самолеты Орудия

31

700—800 3000

85 2200 1400—1500** 6000—7000

* Составлено по данным: N. Vormann. Op. cit., S. 67,71; ватеїіп. Servir. La guerre, p. 35; Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941 F. М., 1959, стр. 53; Ф, Гальдер• Указ. соч., т. I, стр. 53; L. Roton. Annes cruc'ales. Paris, 1947, p. 46, 48: U. Uss. Op. cit.. S. 145.

** Сюда включены английские самолеты, предназначавшиеся для переброски во Францию (около 400).

В общей сложности на северо-восточном театре военных действий против трех слабых немецких армий было сосредоточено восемь армий и войска одного военного округа Франции. Из 3300 танков и 10 тыс. орудий, имевшихся к началу войны во французской армии, на этом театре находилось 2200 танков и около 6000—7000 орудий.

Из этого видно, что французская армия имела на Западном фронте громадное превосходство над вермахтом в силах. Несмотря на то что ее вооружение было устаревшим, перед ней открывались широкие возможности для нанесения Германии смертельного удара, пока подавляющая часть ее войск находилась на востоке.

Германская армия значительно уступала армиям Франции, Англии и Польши вместе взятым по количеству дивизий и основным видам вооружения.

Таблица 4

Общее соотношение сил по важнейшим показателям на начало сентября 1939 г.*

Германия

Франция, Англия, Польша

Дивизии ЮЗ 147

Танки 3200 4100

Самолеты 2500 3960

Орудия всех калибров 10260 12200

* Составлено по данным: Б. Мюллер-Гиллебрандт. Указ. соч. т. II, стр. 49, 144; Дж. Батлер. Указ. соч., стр. 53; U. Liss. Op. cit., S. 269 270; N. Vormann. Op. cit., S. 64. 05: A. Goutard. 1940, la guerre des occasions Perdues. Paris, 1856, p. 114; Gameiin. Servir. La guerre, p. 35; «Les armees francaises», p. 180; «Le seconde guerre mondiale». Paris 1947, p. 196; Th. Weber. Die Luftschlacht um England. Frauenfeld ' 1956, S. 80.

К цифрам, характеризующим силы противников Германии, надо прибавить еще примерно 20 дивизий Бельгии и 10 дивизий Голландии, являвшихся потенциальными со-юзниками западных держав. *

Крайняя рискованность для гитлеровцев агрессии против Польши становится особенно очевидной, если учесть, что в сентябре 1939 г. Германия, имея громадные вооруженные силы, располагала минимальными запасами стратегических материалов, необходимых для ведения войны. Даже по боеприпасам основные виды пехотного ору- жения имели 6-недельный запас вместо 4-месячного, положенного по нормам генерального штаба для обеспечения боевых действий до тех пор, пока не начнутся массовые поставки военной промышленности. ВВС имели запас на 3 месяца

По объему военного производства фашистская Германия в 1939—1940 гг. также ие имела больших преимуществ перед западными союзниками и даже уступала им во многих отношениях.

Из таблицы 5 видно, что в 1939 г. Германия производила в среднем в месяц 690 самолетов, а Англия — 740, по танкам это соотношение было 61 к 78. В 1940 г. английское производство указанных видов вооружения было еще выше немецкого.

Экономика фашистской Германии, настроенная на обеспечение «блицкрига», не могла выдержать длительной войны. Этого не позволяли и запасы стратегического сырья, имевшиеся в распоряжении германского империализма. Следовательно, при активных действиях западных союзников в поддержку Польши война могла приобрести для гитлеровцев затяжной характер, что было для них равносильно поражению. Оиа могла привести фашистскую Германию и к быстрому краху, если бы союзные врйска вторглись с запада в Рурский промышленный район. Сам Гитлер признал в выступлении 22 августа исключительную рискованность всего этого дела. Но ои вместе с тем похвалялся, что все внешнеполитические успехи нацизма с 1933 г. были достигнуты благодаря использованию «политического блефа», лавированию над краем

57 G. Thomas. Geschichte der deutschen Wehr- und Rustungswirtschafl (1-918—1943/45).

Boppard, 1966, S. 146,

Производство важнейших видов военной продукции в Германии и Англии в 1939 г.*

1939 г. Види военной продукции Германия Англия (сентябрь— декабрь) Самолеты 8295 2964 из них: истребители 1037 447 бомбардировщики 2877 1072 Танки, броневики, бронетранспор 247*» 314/633 теры и пр. Орудия — 833 Минометы, тыс. — 1,3 * По данным «Statistics Relating to the War Effort of the United Kingdom», November 1944, p. 10—13; «The Effects of Strategie Bombing on German War Economy», p. 277, 278, 281; «Промышленность Германии в период войны», 1939—1945, стр. 270. ** За сентябрь —декабрь 1939 г.

п глубь польской территории, когда для поляков были дороги каждая минута и вдж* дый час, западные державы завязали через Рим длительные переговоры об условиях созыва предложенной конференции.

Все утро 1 сентября французское правительство согласовывало с Лондоном единую точку зрения. Наконец, в 11 час. французский посол в Англии сообщил Бонна, что английское правительство предоставляет французскому правительству право действовать от имени обеих держав по своему усмотрению 6|.

В 11 час. 50 мин. Боннэ направил в Рим ответ на предложение Муссолини. Правительства Франции н Англии согласились участвовать п конференции при условии, если на нее будет приглашена и Польша. Однако этот ответ не был согласован с польским правительством. Поэтому, когда в 15.00 из Рима поступил запрос, как относятся поляки к идее созыва конференции, Боннэ вынужден был связаться с Варшавой. Но это нелегко было сделать, так как связь с польской столицей была уже на-рушена. Пришлось действовать через французского посла в Бухаресте. К концу дня 1 сентября союзники еще не успели получить какого-либо ответа or Польши, н Бонна решил предоставить инициативу действий итальянскому правительству82.

К вечеру 1 сентября правительства Англии и Франции наконец согласовали между собой текст ноты, в которой выражался «протест» германскому правительству по поводу вторжения немецких войск в Польшу. Однако они продолжали вести совершенно бесперспективные переговоры через посредство Рима. О жалкой роли и предательской по отношению к Польше позиции правящих кругов Англии и Франции свидетельствует содержание телефонных переговоров, которые вел Боннэ с Чиаио и представителями английского правительства. Так, 2 сентября в 14.15 Чиаио информировал Боннэ: «Я велел сообщить в Берлин, чисто информационным путем и не оказывай давления, о нашем плане созыва конференции. Господии Аттолико только что передал мне ответ господина Риббентропа: господин Гитлер принял к сведению ато сообщение. Он не возражает обсудить предложения. Однако у него находится две ноты, одна французская и одна английская, которые были переданы ему вчера вечером. Если ати ноты носят ультимативный характер, то он отвечает правительствам Лондона и Парижа категорическим «нет» и тогда, следовательно, он не может принимать ао внимание план созыва конференции. С другой стороны, господин Риббентроп желает знать, может ли Германия исходить из того, что она имеет время дли ответа на обе ноты до 12 час. завтрашнего дня... Министр (Боннэ.— В. Д.) бурно благодарит графа Чиано за его сообщение и отвечает на оба вопроса следующее: нота, переданная вчера имперскому правительству, не имеет ультимативного характера. В отношении пункта второго он пояснил, что, по его мнению, можно подождать немецкого ответа до вос-кресенья 12 час., но он должен сначала сам обсудить атот вопрос с госнодииом Даладье и британским правительством» ез.

Для гитлеровского руководства этот ответ Боннэ явился большим утешением. Из него было ясно, что немецким войскам предоставлиется драгоценное время дли наращивания первого внезапного удара. Кроме того, из ответа можно было понять, что союзники вообще не выступят в защиту Польши; при заинтересованности в сохранении Польши их реакция иа агрессию была бы совершенно иной, и немецким войскам пришлось бы с первых часов войны отражать натиск союзников иа западе. Но ятого не случилось, и гитлеровскому командованию уже 2 сентября стало очевидно, что оно может не опасаться за свой тыл на западе. Как и следовало ожидать, переговоры о созыве конференции четырех держав ни к чему ие привели.

Пока шли бесплодные переговоры о созыве конференции четырех держав, германская армия выиграла в период с 1 по 3 сентября приграничное сражение, из строи оказалась выведенной почти вся польская авиация, в польской обороне были пробиты зияющие бреши, в которые устремились танковые и моторизованные войска вермахта. В это время царившую на Западном фронте тишину ие нарушил ни единый выстрел. На глазах у французов немецкие строительные части продолжали сооружение оборонительных укреплений линии Зигфрида. У Саарбрюккена французы вывесили огром-

" Ibid., S. 443. 62 Ibid., S. 444. es Ibid., S. 444, 445.

ные плакаты с надписью: «Мы не произведем первого выстрела в этой войне. На многих участках фронта французские и немецкие солдаты и офицеры устраивали взаимные посещения, обменивались продовольствием и спиртными напитками. При этом немцы узнали от французских солдат, что их передовым постам даже запрещено заряжать оружие боевыми патронами и снарядами.

3 сентября в 11 час. правительство Англии и — через шесть часов после этого — Франции наконец объявили войну Германии. Известие об этом было воспринято в Польше с ликованием. Во многих городах по этому поводу состоялись манифестации. В Варшаве манифестанты проходили мимо посольств Англии и Франции с пением «ЭДарсельезы»Є4. У поляков появилась надежда, что совместными усилиями с западными державами удастся остановить, а затем и отразить гитлеровскую агрессию. Однако очень скоро их постигло глубокое разочарование. Объявление Англией и Францией состояния войны с Германией носило формальный характер. Предположения немецко-фашистского руководства, что правящие круги этих стран отнюдь не собирались воевать с Германией, оправдались. Именно поэтому 3 сентября ОКВ отдало новую «Директиву № 2 на ведение войны», в которой указывалось, что целью германских вооруженных сил продолжает оставаться разгром польской армии . Появление этой директивы стало возможным только вследствие предательской по отношению к Польше позиции западных держав. «Гитлер и его ближайшие доверенные,— писал Г. Якобсен,— быстро преодолели первый шок и пришли к мнению, что британское и французское объявление войны следует рассматривать лишь как формальное, что западные державы не станут ввязываться в действительные боевые действия» 6в.

С 4 по 8 сентября немецкие войска осуществили ряд глубоких прорывов: 10-я армия оказалась в 60 км от Варшавы, 8-я армия достигла рубежа к северу от Калиша, 14-я армия захватила Верхнесилезский промышленный район и вышла к реке Дунаец, 3-я и 4-я армии уже 4 сентября соединились в южной части польского «коридора» и отрезали пути отхода действовавшим там польским войскам. Вооруженные силы Польши оказались в критическом положении.

Польский военный атташе в Париже полковник Фыд безрезультатно добивался аудиенции у Гамелена. Французский главнокомандующий не пожелал принять его. Польский посол во Франции Лукасевич в своих воспоминаниях писал по этому поводу: «Больше всего меня беспокоило отношение французской ставки к моему военному атташе, характеризовавшееся сдержанностью и желанием любой ценой от него отделаться. Ему не предоставляли никакой информации, которая позволила бы ориентироваться в военных планах командования союзников» .

Через Лукасевича и Фыда польское правительство в своих многочисленных те-леграммах и посланиях настойчиво требовало от французского правительства и коман-дования выполнения взятых перед Польшей обязательств, но неизменно получало уклончивые ответы .

В аналогичное положение попал и польский посол в Лондоне Рачинскнй. Он едва успевал передавать во всевозможные правительственные инстанции Англии телеграммы польского правительства, взывавшего об оказании срочной помощи. Но все его усилия были тщетны. Тогда Рачинский решил пойти окольными путями. Он связался 7 сентября с генерал-майором Спирсом — сподвижником Черчилля, ставшим впослед-ствии его личным представителем при французском правительстве, и просил его внести в палату общин запрос, почему Польше не оказывается помощь.

Спирс, являвшийся сторонником решительных действий против Германии, принял это предложение. Но его нелегко было осуществить. Политические руководители Англии, опасавшиеся дальнейшего возбуждения общественного мнения, требовавшего ак-

тивного отпора гитлеровской агрессии, предприняли нажим на Спирса, чтобы за-ставить его отказаться от этого шага69.

Очень показательны в этом отношении и результаты переговоров представителей польского командования — генерала Норвид-Нойгебауэра и майора Иллинско- го с начальником английского генерального штаба генералом Айронсайдом и его заместителем Бьюмонт-Нэсбиттом. В день начала переговоров, 9 сентября, поляки с ужасом узнали, что английское командование не имело никакого конкретного плана помощи Польше. На их просьбу о немедленном открытии действий английской бомбардировочной авиации и о посылке в Польшу истребителей и средств ПВО Айронсайд, как свидетельствует стенографическая запись беседы, заметил, что сухопутные действия— это дело французского командования, что же касается других вопросов, то он доложит о них на заседании начальников штабов армии, военно- воздушных сил и военно-морского флота, а также в военном кабинете 70.

Через несколько минут после начала переговоров Айронсайд заявил, что он из-за отсутствия времени вынужден прервать беседу, и посоветовал польским представителям закупить «известное количество вооружения в нейтральных государств;:х — таких, например, как Прибалтийские государства и Швеция»7I.

В последующие дни польской военной миссии так и не удалось чего-либо добиться от англичан. 14 сентября генерал Норвид-Нойгебауэр в беседе с Бьюмонт-Нзсбит- том «констатирует вполне определенно, что Англия не сдержала, как и прежде, своих обязательств, ибо в течение 14 дней войны мы остаемся предоставленными самим себе и помощь, которая должна была быть направлена в Польшу в результате пере-говоров с генералом Клейтоном, происходивших в мае в Варшаве, lie была предоставлена Польше» 72.

15 сентября, когда польское государство находилось на грани катастрофы, генерала Норвид-Нойгебауэра вызвали в английское военное министерство, где ему был дан окончательный ответ. Айронсайд сообщил ему, что Англия не может предоставить Польше никакого вооружения, кроме 10 тыс. «Гочкисов» и 15—20 млн. патронов. Он опять порекомендовал полякам закупить вооружение в нейтральных странах. Таково было последнее слово начальника английского генерального штаба.

Чтобы не дискредитировать себя полностью в глазах общественного мнения и создать видимость выполнения обязательств перед поляками в соответствии с секретным протоколом от 19 мая 1939 г., французское правительство решило предпринять против немцев в Сааре операцию ограниченными силами.

cs> «Представители палаты,— писал Спирс в своих мемуарах,— пытались отговорить меня, но я был решительно настроен идти напролом. Тогда министр авиации Кингс- ли Вуд попросил встречи со мной и от имени начальника штаба ВВС упрашивал меня не выступать. Он сказал, что наша несчастная демократическая система дает возможность обсуждать в палате общин публично вопросы стратегии и это очень опасно. Я убеждал его, что хочу поднять вопросы политики, а не стратегии. Тогда ои сказал, что собирается сообщить мне конфиденциально о некоторых вещах. Я попросил его воздержаться от этого, так как не хотел быть введенным в заблуждение. Тем пе менее он настоял на своем и информировал меня, что я ошибался, полагая, что из 21 крупного немецкого авиационного соединения 20 действуют против поляков. Он уверял, что командования видов вооруженных сил не считают, что вмешательством с воздуха можно добиться чего-нибудь хорошего и что полякам это не окажет помощи. Я ответил, что никто не требует, чтобы паши ВВС были посланы в Польшу и сражались там, но, очевидно, что налеты на немецкие аэродромы и коммуни-кации окажут воздействие на немецкие ВВС и неизбежно должны ослабить удар по Польше... Как нам оправдать клятву премьер-министра, что мы немедленно поддержим поляков всеми нашими силами, если мы даже не бомбим Германии? Это позорно, сказал я ему, вести конфетную войну против крайне свирепого врага, который тем временем уничтожает целый народ, и делать при этом вид, чго мы 'выполняем свои обязательства». Это свидетельство Спирса очень ярко характеризует предательскую позицию правящих кругов западных держав по отношению к союзной Польше (Е. Spears. Assignment to Catastrophe, vol. 1. London, 1954, p. 31).

«Protokoly rasmow polskiej misji wojskowej w Londynie we wrzesniu 1939».— «Woj- skowy przeglad historyczny», 1961, N 2, str. 218—220. См. также: M. Станевич. Сен-тябрьская катастрофа. М., 1953, стр. 226.

«Protokolv razmow polskiej misji wojskowej w Londynie we wrzesriu 1939» str 218.

333

12 Заказ 562

72 Ibid., str. 226.

В ночь с 6 на 7 сентября французские поисковые группы впервые пересекли в нескольких местах немецкую границу западнее Саарбрюккена. Но лишь с 9 сентября части девяти дивизий 4-й и 5-й французских армий начали продвигаться в предполье Западного вала, не встречая сопротивления немецких войск, которым было приказано уклоняться от боя и отходить на линию Зигфрида.

Заняв Варндский лес западнее Саарбрюккена и вклинившись на территорию Германии на 7—8 км на участке Шпнхерн—Горнбах шириной около 25 км, французы по приказу Гамелена от 12 сентября приостановили наступление и стали окапываться . Вскоре французские войска были отведены обратно на линию Мажиио. Так закончилась эта операция в Сааре. Вместо 35—40 дивизий, которые французский генеральный штаб обещал польскому командованию бросить против Германии на третий день войны, в ней лишь на девятый день войны участвовали части только девяти дивизий 71.

Французское командование всячески преувеличивало масштабы и значение этой операции, приписывая ей чуть ли не стратегический размах. 10 сентября Гамелен сообщал через полковника Фыда польскому правительству в ответ на его запрос о помощи союзников Польше: «Больше половины наших активных дивизий Северо-Вос- точного фронта ведут бои. После перехода нами границы немцы противопоставили нам сильное сопротивление. Тем не менее вды продвинулись вперед. Но мы завязли в позиционной войне, имея против себя приготовившегося к обороне противника, и я еще не располагаю всей необходимой артиллерией. С самого начала брошены воен-но-воздушные силы для участия в наземных операциях. Мы полагаем, что имеем против себя значительную часть немецкой авиации. Поэтому я раньше срока выполнил свое обязательство начать наступление моими главными силами на 15-й день после объявления французской мобилизации» .

Еще более широковещательно была представлена эта локальная операция фран-цузских войск в прессе союзников .

Союзное командование распространяло лживую информацию о положении на фронте и сознательно вводило общественное мнение в заблуждение. Это не могло не послужить для гитлеровского руководства еще одним косвенным доказательством того, что союзники не думают всерьез оказывать помощь Польше. «Эти сообщения,— писал генерал Форман,— естественно, не опровергались в ежедневных сводках ОКВ. Они укрепили Гитлера в мнении, что Франция тотчас согласится на заключение мирного договора, как только будет покончено с польским союзником» .

Не вдаваясь в подробный разбор ошибок польского командования и других причин, способствовавших быстрому разгрому польской армии и падению Польши, мы остановимся здесь на анализе тех последствий, которые имела для польской на-циональной катастрофы предательская позиция правящих кругов Франции и Англии, а также на рассмотрении военных возможностей для быстрого пресечения фашистской агрессии, сознательно не использованных командованием западных союзников. Прежде всего следует сказать, что военные гарантии Англии и Франции Польше были одним из основных факторов, на который рассчитывало польское правитель-ство и командование в войне против Германии. Они полагали, что Франция и Англия честно выполнят свои обязательства, и Германия, вынужденная распылить свои силы, не сможет создать превосходства над противником ни на одном из фронтов и попадет в конце концов в крайне критическое положение.

Простой подсчет сил и возможностей фашистской Германии, о которых польская разведка имела довольно точные сведения, а также оценка ее невыгодного стратегического положения между двумя фронтами позволяли польскому командованию надеяться на успех в войне при условии активной помощи со стороны вооруженных сил Франции и Англии.

Нарушив свои военные обязательства и не оказав Польше никакой военной поддержки, правительства Англии и Франции жестоко обманули польский народ и с первых же дней войны поставили польские вооруженные силы на грань катастрофы.

Политические и военные руководители фашистской Германии отлично сознавали, что для них означает война на два фронта. Бывший начальник германского генерального штаба генерал-полковник Бек писал о настоятельной необходимости во что бы то ни стало избежать, используя весь арсенал политических средств, такой войны, ибо она будет иметь для Германии «роковые последствия» 78. Особую опасность такая война представляла для Германии в связи с тем, что ее промышленная кузница — Рурская индустриальная область — находилась в радиусе действия не только авиации, но и дальнобойной артиллерии французской армии 79.

Обладая на Западном фронте подавляющим превосходством над противником в сухопутных войсках и авиации, союзное командование имело в начале сентября полную возможность не только парализовать производство в Рурской области с воздуха, но и овладеть этой областью, организовав крупное наступление через не завершенную еще к тому времени оборонительную линию Зигфрида. О том, что союзники имели для этого реальные возможности, свидетельствуют высказывания многих бывших военных деятелей фашистской Германии. Так, генерал Форман пишет: «Если бы пришли в движение эти силы (союзников.— В. Д.), имевшие чудовищное превосходство, к которым затем, вероятно, примкнули бы голландцы и бельгийцы, то война неизбежно закончилась бы. Сопротивление группы армий «Ц» могло продолжаться в лучшем случае несколько дней. Если бы даже это время использовали для переброски войск с востока на запад, то это все равно ие помогло бы. В этом случае любые действия были бы бессмысленными. В Польше нужно было бы прекратить боевые действия еще до достижения решающих успехов, а на запад дивизии не поспели бы вовремя и подверглись разгрому поодиночке — конечно, при наличии энергичного, целеустремленного руководства у противника. Самое позднее через неделю были бы потеряны шахты Саара и Рурская область, а на вторую неделю французы могли направить войска туда, куда они сочли бы необходимым. К этому следует добавить, что поляки тоже снова обрели бы свободу действий и привели бы в порядок свою армию» 80.

Это — свидетельство человека, который всю германо-польскую войну находился в ставке Гитлера и был прекрасно осведомлен о положении дел как па Восточном, так и на Западном фронтах. Он откровенно пишет, что германо-польская война была для немецкого командования «танцем на бочке с порохом, к которой уже был приставлен горящий фитиль». «По этому поводу,— замечает Форман,— в гер-

'» L. Beck. Studien. Bonn, 1957, S. 57, 63, 123.

Об этом прямо указывалось в одной из директив Гитлера: «Самая большая и грозная опасность заключается в следующем. Предпосылкой для любого успешного ведения войны является обеспечение бесперебойной работы Рурской области. Всякое серьезное нарушение производства в этой области не может быть восполпено производством в других районах. И это рано или поздно может привести к подрыву немецкой военной экономики и тем самым военной мощи. Первая угроза Рурской области заключается в нападении военно-воздушных сил... Поскольку эта слабость известна Англии и Франции так же хорошо, как н нам, англо-французское военное руководство, если оно захочет уничтожить Германию, попытается любой ценой добиться этой цели» (IMT, vol. XXXVII, р. 473. См. также: «Documents on German Foreign Policy». Ser. D, vol. IX, p. 14—15).

N. Vormann. Op. cit., S. 72.

майском верховном военном руководстве существовали ясность и единство мнений. И Гитлер думал не иначе... Он имел обыкновение немедленно перебивать каждый доклад, если он начинался с Польши, и спрашивать сначала об обстановке на западе» .

Как же могло случиться, что Франция и Англия, гарантировавшие Польше незадолго до начала второй мировой войны немедленную военную помощь в случае нападения на нее Германии, бросили в сентябре 1939 г. на произвол судьбы своего союзника, сделались совершенно безучастными наблюдателями гибели польского государства под ударами вермахта, в результате чего гитлеровская агрессия получила широкий простор для дальнейшего развития?

Французские и английские военные и политические деятели, а также буржуазные историки, отвечая на этот вопрос, всячески стремятся найти хоть какие-нибудь аргументы для оправданий позорной позиции правящих кругов Франции и Англии в тот период. Генерал Гамелен мотивирует безучастное отношение Франции к своему польскому союзнику, например, тем, что во французской армии к началу сентября не была приведена в готовность тяжелая артиллерия, без которой якобы нельзя было решиться на организацию прорыва линии Зигфрида . Бывший начальник британского генерального штаба Алан Брук объясняет бездеятельность вооруженных сил Франции в сентябре 1939 г. тем, что они были обучены и вооружены только для ведения позиционной оборонительной войны 33.

Как показывают приведенные выше конкретные цифры, характеризующие соотношение сил сторон к 1 сентября 1939 г., тезис о неготовности Англии и Франции нанести удар с запада по Германии для облегчения положения Польши не имеет под собой никакого основания. Это подтверждается следующим высказыванием Черчилля: «Проездом через Париж (в последних числах августа 1939 г.— В. Д.) я пригласил на завтрак генерала Жоржа. Он привел все цифровые данные о французской и германской армиях и классифицировал дивизии по их качеству. Результат сравнения произвел на меня такое впечатление, что впервые я сказал: «Да вы же хозяева положения». Он возразил: «У немцев очень сильная армия, а нам никогда не позволят первыми нанести удар»» . Именно в этом все дело. Союзники и не собирались вы-ступать против фашистской Германии.

Истинная причина полной бездеятельности Франции и Англии в сентябре 1939 г. кроется в том, что правящие круги этих стран рассматривали нападение фашистской Германии на Польшу как подготовительную ступень для агрессии гитлеровцев против Советского Союза. Позиция западных держав в сентябрьских событиях 1939 г. определялась не соображениями борьбы со смертельной угрозой для народов Европы, исходившей от германского фашизма, а все теми же старыми антисоветскими устремлениями. Бывший немецкий посол в Париже Абетц, хорошо осведомленный о политической жизни Франции, писал в своих воспоминаниях: «Французский министр иностранных дел Жорж Боннэ, несомненно, стремился лично к тому, чтобы избежать объявления войны Германии. Если он 3 сентября 1939 г. не ушел в отставку, то только в надежде, что ему удастся снова восстановить мирные отношения между Францией и Германией, как только кончится война в Польше» . Подобные же цели преследовал не только Боннэ, но и многие другие ответственные политические и военные деятели Франции, не говоря уже о Лавале, Петене и других коллаборационистах. Польша явилась лишь разменной монетой в большой империалистической игре правящих кругов Англии и Франции. Однако они глубоко ошиблись в своих расчетах.

Сразу же после разгрома Полыни гитлеровское командование планировало повернуть на запад. Уже в директиве ОКВ № 3 от 9 сентября 1939 г. указывалось: «Как только станет очевидно, что действующие на Восточном фронте сухопутные войска и силы авиации более не требуются для выполнения этих задач (т. е. окончательного разгрома Польши.— В. Д.) и умиротворения захваченных областей, следует приступить к их использованию на западе . А в директиве ОКВ № 4 от 25 сентября 1939 г. перед вооруженными силами была поставлена задача: «Следует обеспечить возможность ведения в любой момент наступательной войны на западе»37. Разгром Польши позволил гитлеровцам приступить к осуществлению агрессии против стран Западной Европы.

В конце сентября 1939 г. находившийся не у дел генерал Л. Бек, уволенный Гитлером в отставку, написал памятную записку с оценкой политического и военно- стратегического положения Германии после германо-польской войны и перспектив развития общей стратегической ситуации. В обстановке всеобщего победного опьянения милитаристских кругов Бек сохранил полную трезвость суждений. Он писал, что разгром Польши — это лишь первый большой шаг Германии к пропасти поражения, что в последующем германской стратегии неизбежно придется столкнуться с мировой коалицией держав, в которой особую опасность для Германии будет представлять Советский Союз. «...Как можно было предвидеть, полный разгром Польши Германией вызвал активное выступление на арене войны новой державы — России. О ее дальнейших действиях пока еще нельзя ничего сказать. Но уже сейчас Россия обременяет с Востока свободу стратегических действий Германии, и не исключено, что в лице России Германия в последующем ходе войны встретит серьезную, а при определенных обстоятельствах — смертельную опасность» . Бек предсказывал выступление против Германии и Соединенных Штатов, что сможет «быстро изменить военно-политическую картину» в ущерб германской стратегии. Записка Бека подводила к выводу: Германия не сможет избежать войны на два фронта и не способна будет выстоять в борьбе против мировой коалиции держав.

Эти соображения Бека были доведены до сведения руководства генерального штаба сухопутных войск. Но им не было придано никакого значения. 4-й оберквар- тирмейстер генерального штаба генерал К- Типпельскирх сделал на полях записки такую пометку: «Кто является автором этого сочинения — англичанин или немец? Если последний, то он перезрел для концлагеря» . Нацистские шоры не позволяли стратегам Германии взглянуть на вещи реально.