ИЗ ДНЕВНИКА ЙОДЛЯ
30.5. Фюрер подписывает план «Грюн», который является окончательным свидетельством его решимости скоро уничтожить Чехословакию. Подписание документа приводит к началу военных приготовлений по всем направлениям.
Первоначальные намерения сухопутных войск должны быть значительно изменены и должны теперь заключаться в немедленном прорыве в Чехословакию, причем уже в первый день должно иметь место взаимодействие с военно-воздушными силами.
Дальнейшие подробности имеются в директиве о стратегическом сосредоточении и развертывании сухопутных войск.
Еще раз выявляется противоречие между интуицией фюрера о том, что мы должны (сделать это) еще в нынешнем году, и мнением командования сухопутных войск о том, что мы это еще не можем сделать, так как западные державы, несомненно, вмешаются, а мы им пока уступаем в силах.
[...] 10.8.
Командующим армий, командующим военно-воздушными округами, подполковнику Ешоннеку и мне приказано явиться в Берг- хоф. После трапезы фюрер произносит речь, которая длится почти три часа; в ней он излагает свои политические взгляды. Имевшие после этой речи попытки обратить внимание фюрера на недостаточную нашу подготовленность, которые предприняли некоторые армейские генералы, к сожалению, приводят к весьма печальному результату, в особенности это относится к замечанию генерала фон Витерсгейма о том, что западные укрепления удастся удерживать самое большее в течение трех недель; в довершение ко всему Витерсгейм при этом сослался на генерала Адама. Фюрер сильно разгневался и, вспылив, заявил, что в таком случае вся армия никуда бы не годилась. «Я заявляю вам, господин генерал, что эти позиции можно держать не три недели, а три года».Такое малодушное мнение, которое, к сожалению, довольно широко распространено в кругах генерального штаба сухопутных войск, основано на различных причинах. Прежде всего, генеральный штаб увлекается воспоминаниями о прошлом [...] вместо того, чтобы повиноваться и выполнять свои военные задачи.
Последнее он, несомненно, делает с прежней преданностью [...]Однако я ни на минуту не сомневаюсь в том, что, когда наступит нужный момент, фюрер сделает что-то совершенно непредвиденное и поднимет моральное состояние как войск, так и народа [...]
8.9. Генерал фон Штюльпнагель (помощник начальника генерального штаба) просит письменное заверение о том, что в случае проведения в жизнь акции главному командованию сухопутных войск будет сообщено об этом за пять дней. Я соглашаюсь и добавляю, что общая метеорологическая обстановка может быть установлена сколько-нибудь точно за два дня и что к этому моменту (т. е. ко дню X—2) планы могут быть изменены.
Фон Штюльпнагель отмечает, что у него впервые появляется опасение, не имеет ли место отказ от предварительных установок плана. Пер-воначально ведь предполагалось, что западные державы не вмешаются решительным образом. Начинает казаться, что фюрер будет придержи-ваться своего решения и в том случае, если его предположение на этот счет изменится.
К сказанному нужно добавить, что Венгрия по меньшей мере капризничает, а Италия, по данным Канариса, проявляет сдержанность.
Должен признать, что я также испытываю беспокойство, когда отмечаю перелом, наблюдаемый в точке зрения на политические и военные гозможности, содержавшейся в директивах от 24.6, 5.11.1937, 7.12.1937, 30.5.1938 при сравнении ее с заявлениями последнего времени.
Несмотря на это, следует уяснить себе, что иностранные державы сделают все возможное, чтобы оказать на нас давление. Эту войну нервов мы должны выиграть.
Однако ввиду того, что лишь очень немногие обладают умением противостоять этому давлению, единственное правильное решение — сообщать лишь самому узкому кругу офицеров те новости, которые вызывают у нас беспокойство; нельзя допустить, чтобы, как это имело место ранее, они распространялись по приемным [...]
13.9. Основываясь на своем печальном опыте в Нюрнберге, генерал Кейтель произносит весьма эмоциональную речь перед своими отделами и начальниками отделов.
В жалобах фюреру на тех, кто позволяет себе ворчать, указывают уже и на ОКВ. Поводом для этого необоснованно послужили сообщения абвера — разговор между Канарисом и Париани и меморандум военно-экономического штаба по поводу силы и неуязвимости английской военной промышленности [...]Генерал Кейтель подчеркивает, что он не потерпит в верховном главнокомандовании вооруженных сил ни одного офицера, который будет заниматься критикой, высказывать сомнения или ворчать [...]
Фюреру известно далее, что главнокомандующий сухопутными вой-сками обратился к своим командирам корпусов с просьбой поддержать его в попытке открыть фюреру глаза на ту авантюру, в которую тот решил ринутьсяСам он более не имеет влияния на фюрера.
Таким образом, в Нюрнберге господствовала холодная, ледяная атмосфера [...]
На мой взгляд, они могут только делами исправить то, что натворили из-за слабости духа и непослушания. Это та же проблема, которая была в 1914 г. В армии существует только один вид непослушания — а именно: непослушание генералов, и в конечном счете оно является результатом их заносчивости. Они больше не могут верить и не могут проявлять послушания, так как они не признают гения фюрера, в котором они, несомненно, частично еще видят ефрейтора мировой войны, а не величайшего государственного деятеля после Бисмарка.
IMT, vol. XXVIII, Doc. 17S0-PS.
1 Речь идет о предложении Бека, а не Браухича. как ошибочно пишет Йодль, о коллективном демарше генералов против Гитлера.