Процесс сближения правопорядков в странах Европейского Союза
Компаративисты, занимающиеся правом современной Европы, отмечают прежде всего динамичное становление (частично открываемого вновь) единого европейского права20. Поэтому представляется целесообразным вкратце остановиться на особенностях развития этого процесса.
Укрепление политических связей стран Западной, Центральной и Восточной Европы сопровождается гармонизацией их правопорядков, которые ранее представляли собой различные механизмы регулирования. Поскольку Европейское сообщество изначально задумывалось как правовое, оно создавало собственное право и действовало на его основе в строгом соответствии с разделением компетенций между своими органами, объем которых был определен в учредительных договорах21.
Поэтому основная задача заключалась в устранении правовых различий между государствами-членами, которые препятствовали нормальному функционированию общего рынка (ст. 29, бывш. ст. 3h, и ст. 94, бывш. ст. 100 Римского договора о ЕС). Для выполнения этой задачи сравнительное правоведение незаменимо, прежде всего, для выявления правовых различий, а затем для подготовки и разработки механизма сближения правопорядков государств-членов. Основным инструментом этого механизма являются директивы, которые обязательны для государств-членов с точки зрения поставленных правовых целей, но предоставляют им свободу действий в том, что касается путей и форм включения директив в национальное законодательство (ст. 249, бывш. ст. 189 III Римского договора о ЕС).
В принципе директивы не имеют прямого действия. Однако если государство-член не инкорпорирует ее в свое национальное законодательство в предписанный срок, то после его истечения граждане этого государства-члена могут потребовать в судебном порядке от властных органов (и государственных предприятий)22 осуществления своих прав, ссылаясь на прямое действие директивы, если, конечно, она носит достаточно точный и безусловный характер (так называемое «вертикальное прямое действие»23 директивы, т.е.
когда благодаря ей устанавливаются непосредственные правоотношения между государством и его гражданами. — Ред.). И наоборот, директива не имеет прямого действия в отношениях между частными лицами.Согласно практике Суда ЕС национальные судьи обязаны толковать свое внутреннее право в соответствии с безусловной и достаточно точной директивой, даже если государство-член не инкорпорировало ее в свой правопорядок24. Это в ряде случаев позволяет опосредованно рассматривать директиву как имеющую «горизонтальное прямое действие»25.
Наконец, в практике Суда ЕС получила развитие доктрина деликтной ответственности государства-члена за нарушение прав индивида в результате несвоевременного включения в национальное законодательство директивы, которая его этими правами наделяет26.
Учредительные договоры наделили компетенцией лишь Суд ЕС толковать право Сообщества. И это в значительной мере стимулирует процесс «унификации права посредством толкования». В случае сомнений, касающихся применения и содержания права ЕС, национальные суды низших инстанций могут, а высших инстанций — обязаны согласно ст. 234 (бывш. ст. 177) Договора о ЕС обращаться в Суд Сообществ с целью получить его предварительное решение по данному вопросу.
Наоборот, в сфере обязательственного права наиболее важную роль в сближении гражданского законодательства государств-членов сыграли следующие директивы: об ответственности производителей, о защите прав потребителей, о «коробейной торговле» (Haustuergeschaefte) («сделки, заключенные на ходу»), о потребительском кредите, о предоставлении пакетных туристических услуг27 (Richtlinie ueber Pauschalreisen). В области права компаний Сообщество приняло и разработало проекты 14 директив, направленных на сближение соответствующих национальных законодательств. На уровне права ЕС создана и функционирует оригинальная предпринимательская структура — Европейское объединение экономического сотрудничества (ЕОЭС). Разработан и проект устава европейской компании, а также открытого товарищества на основе права ЕС.
Процесс сближения законодательств государств-членов («европеизация права») и далеко идущие попытки унификации права на уровне мирового сообщества (в первую очередь речь идет о Венской конвенции ООН об унификации права договоров международной купли-продажи) свидетельствуют о том, что в отдаленной перспективе различия в правопорядках государств — членов Европейского союза будут сглажены, а их национальные правовые особенности станут достоянием истории.
Наглядным примером сказанному может служить доктрина «ultra vires» английского общего права. Согласно этой доктрине, акты, принимаемые органами коммерческой компании, не действуют в отношении третьих лиц и не обязывают компанию, если выходят за рамки закрепленных в ее уставе представительских полномочий и указанных в нем целей, для достижения которых компания создается.
В разд. 9 Акта о ЕС 1972 г. (о присоединении Великобритании к Европейскиму сообществу. — Ред.) эта доктрина отменена в отношении государств — членов ЕС, но продолжает действовать в отношении других стран общего права, и ее применение к учрежденным в этих странах компаниям может принять неожиданный оборот.
С другой стороны, столь гибкий инструмент, каковым в деле европейского правотворчества являются директивы, может способствовать эволюции представлений о процессе унификации в плане сохранения своеобразия национальных правовых систем государств-членов. В этом случае сближение законодательств будет происходить более медленными темпами.
Для сравнительного правоведения процесс гармонизации права в Европейском союзе важен с точки зрения становления в долгосрочной перспективе правового пространства правовых семей «гибридных (смешанных) правопорядков». Поэтому отнесение правопорядков государств-членов к различным правовым семьям в настоящее время возможно и оправданно. Но по мере углубления интеграции подобное положение станет малоприемлемым. И подобно тому, как право США с течением времени стало кардинальным образом отличаться от общего права Англии, право ЕС обособляется от правопорядков его государств-членов.