Пример 2. Спор о гонораре адвокату
Доктор Шлау, ведущий адвокат г. Франкфурта, часто выполнял поручения иностранных клиентов. 4.02.94 г. к нему обратилось французское акционерное общество «Франс Сулье АО» с административным центром в г.
Лионе (т.е. в этом городе находится правление АО и зарегистрирован устав. — Ред.) с просьбой проконсультировать возможности создания собственного производственного филиала в Германии. По вопросу о выборе права стороны договорились подчинить споры из их отношений немецкому праву. Стоимость инвестиций составляла 5 млн. немецких марок.После того как д-р Шлау провел от имени своего клиента переговоры о заключении контракта и разработал правовую сторону проекта, правление «Франс Сулье» решило, исходя из деловых соображений, отказаться от осуществления своих инвестиционных планов. Тогда д-р Шлау выставил французскому АО в соответствии с Федеральным законом о порядке оплаты услуг адвокатов счет, представлявшей собой сумму его гонорара за проведенную работу. Французы посчитали размер гонорара завышенным, так как во Франции адвокаты получают почасовую оплату, и посчитали себя неготовыми оплатить счет. Д-р Шлау хотел бы знать, может ли он предъявить иск «Франс Сулье» в немецком суде, предпочтительно в г. Франкфурте.
Ориентировочное решение примера 2
I. Международно-правовое регулирование
Поскольку международно-правовое регулирование имеет приоритет, необходимо прежде всего выяснить, касается ли оно международной подсудности. В этой связи следует вновь обратиться к Брюссельской конвенции, которая действует в отношении Германии с 1.12.94 г., а Франции — с 1.02.91 г. в новой редакции Сан-Себастьянского договора о присоединении к Конвенции от 26.05.89 г.91 Поскольку требования о выплате гонораров относятся к сфере гражданского и торгового права, они подпадают под действие Конвенции согласно ее ст. 1, I. А учитывая ют факт, что обе стороны домицилированы в странах — участницах Конвенции, она действует в отношении их и с точки зрения временных критериев (ст.
54, I Конвенции), и ее применение и качестве правовой основы для определения международной подсудности сомнения не вызывает.В ст. 17 Конвенции предусмотрен механизм договорной подсудности. В этом случае немецкие суды обладали бы исключительной юрисдикцией в отношении спора. Единственным критерием договорной подсудности служит возможность выбора права сторонами. Условием правомерной договоренности в смысле ст. 17 Конвенции является то, что обе стороны действительно согласны на договорную подсудность и что это вытекает из контракта. В рассматриваемом случае четко выражена лишь договоренность о выборе права, а не подсудности.
Правда, единство может быть достигнуто и с молчаливого согласия. Однако из оговорки о выборе права нельзя непосредственно вывести подразумеваемой договорной подсудности. Необходимы еще и дополнительные критерии. Но поскольку в данном случае установить их невозможно, приходится констатировать, что ст. 17 Конвенции не является правовой базой исключительной юрисдикции.
Однако международную подсудность можно было бы вывести из ст. 2, I и 53 Конвенции. Согласно этим статьям, компетентны суды стран — участниц Конвенции, в которых ответчики, фи- шческие лица, имеют постоянное место жительства (ст. 2, II), а юридические лица — свой административный центр (ст. 53) (общая международная подсудность). Так как «Франс Сулье» имеет свой административный центр в Лионе, ст. 2,1 и 53 могут служить правовой основой только для юрисдикции французских судов.
Д-ру Шлау возможность осуществления исковой защиты во Франкфурте предоставляет ст. 5, I Конвенции, согласно которой исключительной юрисдикцией обладают суды страны места исполнения контракта. Таким местом в смысле этой нормы должна была бы быть Германия.
а) Так как в синаллагматических договорах (двусторонних сделках) друг другу противостоят два взаимных обязательства, прежде всего необходимо выяснить, какое обязательство наиболее тесно связано с местом исполнения контракта в смысле ст.
5, I Конвенции.В части доктрины критерием всегда служит наиболее характерное исполнение контракта, то есть исполнение, которое в наибольшей степени присуще юридической природе данных контрактных отношений. И наоборот, согласно господствующей точке зрения, основное значение имеет обязательство, ставшее предметом иска. Против мнения меньшинства говорит тот факт, что критерий наиболее характерного исполнения контракта всегда в одностороннем порядке уже в силу своей природы предпочтительнее для должника92. И ему в общем плане можно следовать при таких договорных отношениях, когда интересы должника традиционно требуют особой защиты, как, например, в трудовом соглашении93. И наоборот, господствующая доктрина считает, что решающее значение, именно исходя из принципа равенства сторон, должно иметь обязательство, ставшее предметом спора.
Предмет спора между сторонами — размер гонорара за оказанные консультативные юридические услуги. Соответственно, при определении места исполнения контракта следует исходить из обязательства платежа.
Ь) Теперь надо выяснить, где этот платеж должен быть исполнен.
. Прежде всего встает вопрос о том, по праву какой страны следует определять место исполнения контракта.
В этой связи высказывается в основном три точки зрения. Часть специалистов считает, что место исполнения контракта следует определять по материальному праву страны суда (материальный lex fori)94. Другие считают, что следует исходить из квалификации этого понятия в самом договоре95. И наконец, господствующая доктрина определяет понятие места исполнения по lex causae, то есть по статуту договора (согласно правопорядку, которому подчинено существо отношений по данному контракту)96.
Квалификация lex fori из-за возможных нормативных противоречий97 таит в себе ту опасность, что юрисдикция места исполнения контрактных обязательств будет носить множественный характер или ее вообще не будет. К тому же ст. 5, I Конвенции применяется по-разному в странах-участницах, что чревато неудовлетворительными результатами98.
Поэтому от квалификации по lege fori следует отказаться.Определение места исполнения контрактных обязательств на основе принципа свободы договоров можно было бы только приветствовать. Однако в свете отрицательной практики Суда ЕС для этого в настоящее время нет достаточных оснований. Поэтому вслед за ныне господствующими доктринальными взглядами следует отдать предпочтение квалификации по lege causae. Другими словами, место исполнения контрактных обязательств следует определять в соответствии с правом, регулирующим существо отношений по контракту.
(2). В данном примере стороны выбрали в качестве статута своего контракта немецкое право. Сомнений в действительности этого выбора нет. Контракт подчиняется, согласно ст. 27(1) Вводного закона к ГГУ, немецкому праву.
А согласно немецкому праву (§ 270, IV, и § 269, I ГГУ), местом исполнения денежного долга, как правило, считается место жительства должника в момент возникновения обязательственных отношений". Денежные долги квалифицируются как обязательства, исполняемые по месту жительства должника путем пересылки им долга по месту жительства кредитора. В отношении этих обязательств действуют особые правила несения риска100. Однако их юридические последствия не распространяются на место исполнения платежа. Таким образом, в рассмотренном случае место исполнения платежа по иску о гонораре должно бы находиться во Франции.
В судебной практике Германии, касающейся немецкого права, прослеживается четкая тенденция определять место исполнения платежей по взаимным обязательствам в двусторонних контрактах единообразно101, в соответствии с критерием места наиболее характерного исполнения контракта102.
В то же время следует иметь в виду, что Суд ЕС в сфере действия права Сообщества полностью отвергает теорию единого критерия юрисдикции в отношении контрактов. Так что при определении места исполнения обязательств в смысле ст. 5, I, № 1 Брюссельской конвенции по двусторонним контрактам критерий наиболее характерного исполнения контракта не подлежит применению. В гораздо большей степени компетентным является критерий обязательства, ставшего предметом спора.