Логические законы как законы определённого, последовательного и доказательного мышления
§ 1. Каковы бы ни были задачи мышления и какими бы формами оно для решения этих задач ни пользовалось, правильное мышление есть мышление определённое, последовательное и доказательное.
Эти три черты правильного мышления не являются свойствами,- присущими мышлению как чаковому. •Формы мышления современного культурного человека образовались в результате постоянного взаимодействия между человеком и материальным миром, на который человек действует при помощи орудий труда и который, с другой стороны, непрерывно воздействует на человека и на его мышление. В формах мышления отложился весь огромный опыт материальной практики общественного человека. Самые формы эти возникли и сложились в их современном виде в соответствии со свойствами материального мира, результатом развития которого человек является и действие которого на себе и на своём мышлении человек всегда испытывает.Поэтому логические черты определённости, последовательности и доказательности не являются чертами, которые мышление породило из самого себя и которые не имеют основания в свойствах самой действительности. Правильное мышление обладает этими чертами только потому, что они представляют или отражают некоторые коренные свойства самой действительности.
§ 2. Всё, что существует вне нашей мысли и что может быть предметом мышления, обладает свойством определённости. Каждый предмет — каковы бы ни были его свойства — есть прежде всего определённый предмет и в качестве такового отличается от всех без исключения других предметов, какие только могут быть мыслимы.
Хотя ни один предмет не существует в действительности сам по себе, изолированно, вне связи с другими предметами действительности, всё же, даже принадлежа некоторому целому, предмет входит в это целое как определённый предмет. Тап, он отличается от всех остальных предметов, обладает, кроме свойств, общих для него с другими предметами, также п свойствами, только ему одному принадлежащими.
Даже если предмет в точности таков, каковы другие предметы того же вида, он отличается от них хотя бы только по числу, по порядку, по месту в пространстве и т. д.Будучи определённым в своих свойствах, предмет требует, чЛбы и наше мышление о нём было мышлением определённым. Это значит, что правильным наше мышление о предмете может быть лишь при условии, если, мысля о предмете, мы мыслим именно о нём, т. е. отличаем в нашей мысли этот предмет со всеми принадлежащими ему свойствами от всех других предметов, какие только могут быть нами мыслимы.
§ 3. Со свойством определённости, принадлежащим каждому предмету, тесно связано другое свойство. Так как каждый предмет есть именно этот определённый предмет и в этом смысле отличается от всех других, то не может быть, чтобы те свойства, которые в данный момент принадлежат ему, как отличающие его от всех других предметов, в тот же самый момент не принадлежали ему. Если бы то, что отличает данный предмет в качестве определённого предмета от всех других, в то же самое время не принадлежало ему, то предмет не был бы тем, что он есть, не был бы определённым предметом.
Но если таково свойство всякого определённого предмета, то и наше мышление о предмете может быть правильным только при условии, если мышление будет последовательным. Это значит, что, признав известные сройства характеризующими данный предмет как определённый, т. е. отличающими его от всех других, мышление не может в то же время отрицать принадлежность предмету этих самых свойств.
§ 4. Наконец, с тем же свойством определённости в каждом предмете связано ещё одно коренное свойство. Всякое свойство предмета, отличающее этот предмет в качестве определённого от всех других предметов, существует в данном предмете не само по себе, но лишь потому, что существует нечто такое, чем это свойство обусловливается и без чего оно не могло бы существовать. Ни один предмет и ни одно свойство не существуют без того, чем обусловливается их существование. Если существует предмет, то должны существовать и условия, которые сделали его появление необходимым.
Если в предмете имеются известные свойства, то должны существовать условия, в силу которых в предмете имеются именно эти, а не другие свойства.Этой зависимостью предмета от условий, без которых ни предмет, ни его качества не могли бы существовать, определяется и наше мышление о предмете. Так как ни сам предмет, ни его свойства не могут существовать без того, чем обусдовли- вается их существование, то и наше мышление о предмете не может мыслить о предмете никакого утвор?кдения, которое не было бы на чём-либо основано или было бы недостаточно обосновано. Всякое правильное утверждение обусловлено правильностью тех утверждении, на которые оно опирается как на своё основание. Эта черта мышления, соответствующая обусловленности каждого существующего факта другими фактами, называется доказательностью мышления.
§ 5. Так как черты определённости, последовательности и доказательности неотъемлемо принадлежат всякому правильному мышлению, то они имеют над мышлением силу, законов. Всюду там, где наше мышление оказывается правильным, оно во всех своих действиях и операциях повинуется некоторым законам, осуществление которых и сообщает ему характер мышления определённого, последовательного и доказательного. Законов этих четыре: 1) закон тождества;
- закон противоречия; 3) закон исключённого третьего и 4) закон достаточного основания. При этом закон тождества характеризует определённость мышления, закон противоречия и закон исключённого третьего—его последовательность, закон достаточного основания — его доказательность.
§ 6, Законы мышления не должны быть смешиваемы с нормами мышления. Нормой называется такое правило или предписание, которым всегда предполагается наличие некоторого законодателя или лица, диктующего это правило* Норма всегда говорит о том, что установлено в качестве должногоgt; и потому всегда предполагает как своё условие предписание того, кто эту норму устанавливает.
Законы мышления не являются нормами в указанном здесь смысле этого понятия.
Законы эти не выражают ничьих предписаний. Это — подлинные законах. Они присущи всем действиям правильного мышления и имеются налицо всюду там, где мышление правильно. Законы эти имеют власть над мышлением даже независимо от того, знает ли что-нибудь само мышление о них и о том, что ими предписывается. Обязательная для правильного мышления сила законов мышления обусловлена не тем, что законы эти являются нормами мышления, а тем, что черты мышления, сказывающиеся в действии этих законов* выражают и отражают свойства самоіі действительности: определённость каждого предмета, отличие его от остальных и обусловленность его другими предметами.Но именно потому, что существуют законы, действующие в мышлении даже и тогда, когда оно не отдаёт себе ясного отчёта ни в их характере, ни в их действии, законы эти могут быть сформулированы каждый не только в качестве закона, но также и в качестве соответствующего закону и им обусловленного предписания, или щормы. Однако при этом следует
ПомййТь, что источником этих предписаний, йлй норм* являётёя отнюдь пе мышление сйМо по себе. Логические законы мЬйнйё- ййя йе являются прёдпйсаниямй самого жемыШлёыйй; Всё пред- писаййй й требойаййя, которые из ййх могут быть выведены, сами «диктуются» мышлению свойствами матерйальйёго мира, в соответствии с которыми сложились все формы мьййлейия.
Законы мышления являются требёваййймй йлй предписаниями только в том смысле, что без соблЮдеййя этйх ёаконов мышление йё моЖет быть правильным. Но в этом сМЫсйе требований, выражаемые законами Мышленйя, сёверШёййо непреложны. Никакое мышление не должно их йарУШать, если оно хочет быть мышлением правильным. И В эШоМ точно определённом смысле мы вправе говорить о том* йёВо лоГиЧёскЙе законы требуют от нашего мышления.
Закон І'Вждесі’йа
§ 7. Всюду, где наше мышление — правильное, действует логический закон, мышления, называемый законом тождества. Согласно этому закону, необходимая логическая связь между мыслями возмотсиа лишь при условии, если всякий раз, когда в рассуждении или выводе появляется мысль о каком-либо предмете, мы будем мыслить именно этот самый предмет и в том же самом содержании его признаков.
"Ґак, из двух утверждений — «все жвачные — парнокопытные и все олени — жвачные» необходимо следует вывод «все олени — парнокопытные».
Но вывод этот получается только при условии* если в ходе всего рассуждения — й в первый раз, когда мы мыслим о «жвачных» («все жвачные — парнокопытные»), и во второй раз («все олени—жвачные»)—мы под словом «жвачные» будем разуметь в точности один и тот же предмет в одном и том же содержаний его признаков. Так же мы должны мыслить в этом рассуждении и о «парнокопытных» и об «оленях^
, В самом деле, если бы, говоря или думая «все жвачнке — парнокопытные», мы под «жвачными» разумели одйн класс животных, с одними признаками, а говоря «все олени — жйа- чные», под «жвачными» на этот раз разумели уже другой класс животных, с другими признаками, то мы, очевидно* не могли бы сделать вывод, что «все олени — парнокопытные». Только при условии, если «жвачные»* входящие в число «парнокопытных», — те же самые, как и те «ЖЬаЧнме», к числу которых принадлежат «олени»* —только йри этом условии мы, признав оба эти утверждения истинными, можем вывести из них третье—что «олени — парнокопытные».