§31. Формулы умозаключения и химические формулы
Учение, что формулы умозаключения выражают «эмпирические законы мышления», Гейманс попытался сделать убедительным путем сравнения с химическими формулами. «Точно так же, как в химической формуле 2Н2 + 02 = 2Н20 проявляется только 35 тот общий факт, что два объема водорода и один объем кислорода, при соответствующих условиях, соединяются в два объема воды, так и логическая формула:
MaX + MaY= YiX + XiY высказывает лишь, что два общеутвердительных суждения с оди- 40 наковым субъектом при соответствующих условиях производят
в сознании два новых частноутвердительных суждения, в которых предикативные понятия первоначальных суждений выступают в качестве субъекта и предиката.
Почему в этом случае возникают новые суждения, при комбинации же МеХ + MeY таковых 5 не получается, об этом мы до сих пор еще не знаем ничего. Но путем повторения lt;...gt; экспериментов можно убедиться в господствующей в этих отношениях непоколебимой необходимости, которая заставляет нас в случае признания предпосылок считать истинным также заключение»1. Эти эксперименты, разумеется, 10 должны производиться «с исключением всех помех» и состоят в том, «чтобы как можно яснее представлять себе соответствующие суждения, служащие предпосылками, затем, дав ход механизму мышления, ожидать, получится или нет новое суждение». Если же действительно получается новое суждение, тогда надо is внимательно присмотреться, не вступали ли в сознание, кроме начального и конечного пункта, еще какие-либо отдельные промежуточные стадии и возможно точнее и полнее отметить их2. Нас в этом учении поражает утверждение, что при исключен- g ных логиками комбинациях не произойдет появления новых суж- су 20 дений. А между тем по отношению к каждому ошибочному умозаключению, например, формы:CDс;
УXeM+MeY=XeY
CDх
придется все же сказать, что вообще два суждения форм ХеМ и б MeY «при соответствующих условиях» дают в сознании новое т 25 суждение.
Аналогия с химическими формулами в этом случаех
о подходит так же хорошо или плохо, как и в других случаях. Разумеется, тут недопустимо возражение, что «обстоятельства» в том и другом случае неодинаковы. Психологически они все одинаково интересны, и соответствующие эмпирические суждения имеют -О зо одинаковую ценность. Отчего же мы проводим это коренное раз- g- личие между обоими классами формул? Если бы этот вопрос У предложили нам, то мы, разумеется, ответили бы: потому что мы достигли очевидного понимания в отношении одних, что они выражают истину, а в отношении других, что они выражают лож- 35 ное. Но эмпирист этого ответа дать не может. Исходя из приня- ^ тых им толкований, приходится признать, что даже эмпирические положения, соответствующие ошибочным умозаключениям, значимы таким же образом, как и положения, соответствующие прочим умозаключениям.
- 40 Эмпирист ссылается на известную из опыта «непоколебимую необходимость», которая «при данных предпосылках принуждает нас считать умозаключение истинным». Но все умозаключения, логически оправданные или нет, совершаются с психологиHeymans G. а. а. О. S. 62.
- a. a. O.S. 57.
ческой необходимостью, и также оц(уТИМое (правда, лишь в отдельных условиях) принуждение всюду одинаковое. Тот, кто, несмотря на все критические доводы, все же Остается при своем ошибочном умозаключении, ощущает «непоколебимую необходимость», принудительную невозможность мыслить иначе совершенно так же, как тот, кто умозаключает правильно и настаивает на познанной им правильности. Ни суждение, ни умозаключение не зависят от произвола. Эта ощущаемая непоколебимость вовсе не свидетельство {действительной}[93] непоколебимости, ибо она сама при новых мотивах суждения может исчезнуть даже по отношению к правильным и признанным правильными умозаключениям. Нельзя, следовательно, смешивать ее с настоящей логической необходимостью, присущей каждому правильному умозаключению, которая означает и может означать не что иное, как с очевидностью познаваемую (хотя на деле постигаемую не всяким судящим) иде- ально-закономерную значимость умозаключения. Но закономерность значимости как таковая проявляется только в очевидном постижении закона умозаключения; в сравнении с ним очевидность hie et nunc выполненного умозаключения представляется лишь очевидным усмотрением необходимой значимости отдельного случая, т.
е. его значимости на основе закона.Эмпирист полагает, что мы «до сих пор еще ничего» не знаем о том, почему отвергнутые логикой комбинации предпосылок «не дают результата». Стало быть, от будущего продвижения познания он ждет нового поучения? {Однако} можно полагать, что именно здесь мы знаем все, что вообще можно знать; ведь мы с очевидностью убеждаемся, что каждая вообще возможная (т. е. попадающая в рамки комбинаций силлогизмов) форма умозаключений в связи с сомнительными комбинациями предпосылок даст ложный закон умозаключения; можно полагать, что в этих случаях большее знание безусловно невозможно даже для бесконечно совершенного интеллекта.
К этому и сходным возражениям можно присоединить еще одно, хотя и не менее убедительное, но менее существенное для наших целей. А именно, несомненно, что аналогия с химическими формулами не идет далеко, я хочу сказать, идет не настолько далеко, чтобы мы имели основание наряду с логическими законами торжественно принимать смешиваемые с ними психологические законы. В химии мы знаем «обстоятельства», при которых происходят выраженные в формулах синтезы; они в значительной мере допускают точное определение, и именно поэтому мы причисляем химические формулы к наиболее ценным естественно-научным индукциям. В психологии же, наоборот, достижимое для нас знание обстоятельств так ничтожно, что, в конце КОНЦОВ, мы можем
только сказать: чаще всего сл^ается, что люди умозаключают сообразно логическим законам, причем известные, не допускающие точного ограничения обстоятельства, известное «напряжение внимания», известная «свежесть ума», известная «подготовка» 5 и т. п. суть благоприятные условия для осуществления акта логического умозаключения. Обстоятельства или условия в строгом смысле, при которых с {каузальной} необходимостью происходит заключающий акт суждения, остаются совершенно скрытыми для нас. При таком положении вещей легко понять, Почему до сих пор ю ни одному психологу не пришло в голову разобщать в психологии обобщения, относящиеся к многообразным формулам умозаключения и характеризуемые вышеупомянутыми неясными обстоятельствами, и почтить их названием «законов мышления».
После всего сказанного мы можем считать безнадежной в is кантовском смысле слова интересную (и поучительную в отношении многих незатронутых здесь частностей) ^Попытку Гейманса создать «теорию познания, которую можно,Лбыло бы также назвать химией суждений»[94] и которая есть «нечто иное, как психология мышления»[95]. Наше отклонение психоаогистских интерпре- 20 таций в любом случае остается непоколебимым. Формулы умозаключения не имеют вкладываемого в них эмпирического содержания; их истинное значение яснее всего выступает, когда мы высказываем их в виде эквивалентных идеальных несовмести- мостей. Например: общезначимо, что два положения формы: 25 «все М суть X» и «ни одно Р не есть Мgt;gt; не могут быть истинны без того, чтобы не было истинно положение формы «некоторые X не суть Р». И то же применимо ко всем другим случаям. Здесь нет и речи о сознании, актах суждения, условиях суждения и т. п. Если помнить истинное содержание законов умозаключения, зо тогда исчезает ошибочная видимость, будто экспериментальное воспроизведение очевидного суждения, в котором мы познаем закон умозаключения, означает экспериментальное обоснование самого закона умозаключения или вводит в это обоснование.