Учение о художественной речи у Аристотеля
складывается, с одной стороны, как результат его собственных наблюдений над словом в поэзии и ораторской речи, с другой – как развитие взглядов предшественников.
В «Поэтике» Аристотеля поэтическое искусство предстает как предмет научного исследования, проведенного имеющимися у философа средствами научного анализа.
Новизна «Поэтики» в том и состояла, что она не только формализовала еще один тип словесной деятельности, но и придавала иной вид изложению правил, содержанию руководств.Во–первых, для греческой литературы характерно в целом искание не новых тем, а новых трактовок; в частности, новизна трактовки понимается и как новизна словесного выражения. Во–вторых, «Читатель» как бытовое явление был новшеством; до самого конца античности будут говорить преимущественно о «слушателе» и «слушании» речей и стихов, даже тогда, когда на деле подразумевается читательское восприятие литературы. «Тем важнее, – подчеркивает С. Аверинцев, – инициатива Аристотеля, поставившего проблему запросов читателя в их специфичности по отношению к запросам слушателя».
Речь интересует Аристотеля в двух планах: в ее отношении к мысли и ее предмету и как сама себя определяющая. В первом случае перед словом стоит задача «доказывать и опровергать, возбуждать страсти (такие, как сострадание, страх, гнев и тому подобные), а также возвеличивать и умалять». Но поскольку «мысли, содержащиеся в речи, должны представляться через говорящего и возникать по ходу его речи», то необходимо исследовать саму речь как искусство произнесения и как поэтическое искусство. Все это, равно как и отмеченная уже выше необходимость реализации мысли через слово в разных ситуациях общения, учитывания запросов слушателя, заставило Аристотеля написать свою «Риторику», а также проработать учение о художественной речи.
Интеллектуализация словесного творчества проявляется в учении о художественной речи в том, что Аристотель задает некую норму стиля.
Норма художественной речи заключает в себе два требования: ясности и меры.Требование ясности вполне соответствует традиции. Отличие будет только в том, что для Аристотеля ясность выступает как основное качество речи, а не в ряду других. Из этого монизма вытекает требование строить речь так, чтобы она соответствовала и предмету, и положению, и характеру говорящего как условие ясности речи. Достоинство речи оценивается с точки зрения ее познаваемости. В этом же заключается философское обоснование трактовки Аристотелем вопросов о стиле. Именно поэтому, для Аристотеля важно, чтобы речь не была безграничной, а имела пределы. Это же дает возможность и все учение о периоде и ритме подчинить тому же требованию ясности.
Итак, стиль должен соответствовать случаю, придавать делу вид вероятного, побуждать сочувствие в слушателе. Специфика античного понимания стиля обнаруживается там, где Аристотель говорит о силе стиля, через который речь убеждает слушателя, а мысль становится доступной для понимания. Специфика понимания стиля Аристотелем проявляется там, где он говорит о стиле как показе, показе образа жизни. «Это – показ характера на основании его признаков, потому что для каждого положения и у каждого состояния есть свой подходящий ему показ. . . ».
Кто же такие софисты и почему рождение риторики связывают именно с ними? На второй вопрос нам ответил русский философ А. Ф. Лосев. «Хотя греки всегда любили поговорить, -- пишет А. Ф. Лосев, -- и славились своими проникновенными речами, как до софистов, так и после них, тем не менее, только софисты стали говорить о силе слова вполне сознательно и систематически, впервые создавая для этого также и необходимые предпосылки». Ответ на первый вопрос будем искать, обратившись к истории слов софист, софизм, софистика. Софистом называют человека, который за тонкостями и деталями умеет скрыть главное, умеет доказать истинность того, что соответствует его целям. Ход подобных рассуждений и искусство изощренно доказывать нужное, но не обязательно истинное именуют софистикой.
Под софизмом понимают логически или в деталях верное, но по своей сути не истинное суждение. Риторикой пренебрежительно называют пустое словесное украшательство, уводящее от главного. Появление у этих слов второго значения, несущего отрицательную оценку, связано с особенностями мировоззрения софистов. Для софистов все в мире относительно, все субъективно, а сама жизнь пестра, изменчива и бесконечно разнообразна. То, что было прекрасным для человека вчера, завтра становится безобразным. Все зависит от его настроения, возраста и т. д. «Так что же рассуждать? -- спрашивает софист Протагор. -- Я сказал, что докажу тождество безобразного и прекрасного…»Риторический идеал софистов обладал следующими особенностями:
1) Это была риторика «манипулирующая», монологическая. Адресат для говорящего -- скорее пассивный объект воздействия, чем активный субъект. Его сознанием можно манипулировать.
2) Риторика софистов -- агональная (от греч. аgon -- борьба, состязание), т. е. риторика словесного спора, состязания, которые направлены на победу одного и поражение другого.
3) Риторика софистов была риторикой относительности. Не истина была целью их споров, а победа, потому что никакой истины, по их мнению, нет, а есть только то, что удалось доказать.
Этапы классического риторического канона:
1. Инвенция – изобретение (найти что сказать) .
2. Диспозиция – расположение изобретения.
3. Элокуция – словесное оформление мысли.
4. Меморио – запоминание.
5. Actio hypocrisis – произнесение (исполнение) речи.