Смысловое взаимодействие обыгрываемых слов. Возникновение добавочных смыслов
1. Начнем с примера относительно простого.
Она была завита, как овца, и так же развита.
(Эмиль Кроткий)
Читатель сталкивается с видимым противоречием - завита и развита (стадия «комического шока», о котором мы уже говорили).
Ища выход из противоречия, он понимает, что на самом деле слово развита, в отличие от слова завита, определяет не состояние прически, а низкий интеллектуальный уровень описываемого субъекта. В результате описываемое лицо дискредитируется, а читатель испытывает удовлетворение от того, что он лишен (как он полагает) этого недостатка, - подтверждением чего является правильное решение лингвистической задачи, содержащейся в каламбуре.2. Приведем несколько примеров более сложных - с самыми краткими комментариями.
Ученье - свет, неученых - тьма. Автор, Эмиль Кроткий, устраняет тавтологичность пословицы Ученье - свет, неученье - тьма, дополняя ее смысл пессимистической характеристикой современного уровня образования.
Поэт фамильярно похлопывал Кавказ по его хребту [сверхфамильярность и самовлюбленность, граничащая с манией величия].
Moj)CKan качка была изображена художником, с таким сходством, что при одном взгляде на картину тошнило. Затрагивается вопрос о соотношении искусства с действительностью. Сходство с реальностью считается зачастую достоинством, однако не всегда реальная жизнь и произведение искусства должны вызывать одинаковую реакцию. Под похвалой здесь искусно скрыто порицание.
Три приведенных и кратко прокомментированных каламбура принадлежат Эмилю Кроткому. Если Д.Ми- наев - признанный король каламбура XIX в., то королем каламбура советской эпохи следовало бы признать Эмиля Кроткого. Среди его каламбуров множество удачных - кратких и богатых по содержанию. Вот несколько примеров:
Она была тяжела на подъем, но легка на падение.
Дружба и чай хороши, если они горячие, крепкие и не слишком сладкие.
Он хотел развалиться в кресле, но кресло его опередило: оно развалилось.
Однако даже у Эмиля Кроткого есть менее удачные каламбуры, семантически недостаточно богатые или недостаточно мотивированные, ср.:
Писать надо кровью сердца. Своего, конеч'но, а не чужого.
Автора пьесы неоднократно вызывали в Комитет по делам искусств, в дирекцию театра. Не вызывала только публика.
Жег сердца глаголами и другими частями речи.
Допускаю, что мои оценки могут и здесь, и в других подобных случаях не совпадать с мнением читателя. Но это говорит о богатстве значения каламбура и о не-
предсказуемости результата каламбурного обыгрывания слов. Каламбур - это экспериментальная мастерская по выработке и оформлению необычных смыслов. Каламбурист никогда не может быть уверен в успешности своего эксперимента. Он оказывается в положении алхимика, который имеет определенный набор исходных элементов (многозначные или омонимичные слова или словосочетания), но не в состоянии предвидеть, какой сплав получится в результате эксперимента. В семантическом плане наиболее интересным представляется нам каламбур-«семья». Он таит в себе богатейшие возможности для выработки самых разнообразных смыслов. Но возможность не есть еще действительность: по своему качеству каламбуры этого типа наиболее разнородны. Как мы видели, даже у одного автора наряду с блестящими находками встречаются и каламбуры довольно слабые.
Вот еще показательный пример - два каламбура Козьмы Пруткова:
Легче держать вожжи, чем бразды правления.
Болтун подобен маятнику: того и другого надо остановить.
В первом каламбуре смысловое сходство обыгрываемых слов (вожжи - бразды) удачно подчеркивает основную мысль: легче управлять лошадьми, чем людьми.
Второй каламбур по смыслу менее мотивирован: остановить болтуна следует, но маятник-то зачем останавливать!
3. При одном и том же составе обыгрываемых слов добавочные смыслы (и, соответственно, качество каламбура) могут существенно меняться. Вот два каламбура на одну тему, причем здесь и «камни» одни и те же (омонимичные слова брак «супружество» и брак «плохое качество»), различие лишь в «оправе»:
BoKjryz только и видишь, что вместо счастливого брака получается один только брак...
(В. Ардов, «Пособие для ораторов») Ну, что сказать о б/)аке? Хорошую вещь браком не назовут. Оба высказывания о браке - пессимистически-дис- кредитирующие, но второе короче и богаче по содержанию. Подтверждение собственному отрицательному отношению к браку автор шутки ищет в этимологии слова б/шк: случайное совпадение звучаний двух слов (славянского брак (‘супружество’) и германского brak (‘изъян’)) объявляется намеренным, выражающим исконное отрицательное отношение народа к этому социальному установлению.
4. Сказанное не означает, однако, что смысл каламбура-«маски» и, тем более, каламбура-«се- мьи», совершенно непредсказуем. Уже сейчас для этих достаточно сложных типов каламбура можно наметить некоторые закономерности.
Вот несколько самых предварительных соображений.
1) В тех из каламбуров этой группы, которые представляют собой сочинительную или сравнительную конструкцию, синтаксическое равенство элементов приводит и к некоторому их смысловому уравниванию, к некоторой, пусть достаточно мягкой, дискредитации описываемого лица, например, короля, посетителя ресторана, женщины в трех приводимых ниже примерах:
Короли и дворники равно должны заботиться о блеске своего двора.
(Эмиль Кроткий)
(А.Аверченко, «Новогодний тост»)
- Эх! Вывели... Вывели, как какое-нибудь ничтожное пятно на скатерти.
- Я потерял на одной неделе жену и зонтик.
(Последний пример содержит также и добавочный смысл: осуждение бессердечия осиротевшего супруга.)
2) Если в первой части каламбура указывается некая цель, а во второй - (формально!) говорится о ее достижении, то, учитывая специфику каламбура, можно быть уверенным, что по существу описываемое лицо потерпело неудачу (нечто на тему о тщете человеческих усилий или иллюзорности исполнения людских желаний). Ср. шутливый рассказ Е.Шварца о Константине Федине и Михаиле Слонимском:
Мишатророк
Федин уехал в Крым за педелю до землетрясения.
Слонимский сказал:
- Федин уехал встряхнуться.
Тех и вышло.
Другой пример:
- Прислуживаться к начальству ? Нет уж, увольте. И его уволили.
(Эмиль Кроткий)
3) В синтаксически сложных шутках синтаксические связи между частями сохраняются, однако общий смысл меняется, иногда до противоположного. Чаще всего обыгрываются таким образом причинно-следственные отношения. Вот показательный пример. Слова слабый и сходить многозначны. В предложении Артист настолько слаб, что не может сойти со сцены эти слова обозначают физический признак и его следствие - невозможность осуществить физическое действие (сойти со сцены). В предложении Есть пьесы настолько слабые, что моментально сходят со сцены мы имеем дело с переносными значениями слов слабый и сходить, и здесь естественное следствие прямо противоположное (неизбежность быстрого схода со сцены). Но вот СЛец соединяет в одном высказывании значения, ко-
торые «находятся в разных измерениях» - прямое с переносным:
Есть пьесы настолько слабые, что не могут сойти со сцены
Возникает каламбур, причинно-следственные связи приобретают абсурдный характер, но это - отражение абсурдности самой жизни: ведь слабые произведения, как известно, обладают иногда завидным долголетием.
Подобные шутливые обоснования требуют от автора изощренной техники и, естественно, довольно редки (впрочем, они встречаются уже и в литературе прошлого века, и в фольклоре). Еще несколько примеров:
На похоронах Н.А.Полевого, в церкви Николы Морского, Ф.В.Булгарин хотел было ухватиться за ручку гроба; присутствовавший при этом П.А.Каратыгип, оттолкнув его, сказал: - Уж ты его довольно поносил при жизни.
(«Рус. лит. анекдот»)
- Не бойтесь этой гранаты: она ручная.
(Эмиль Кроткий)
В того, кто полон оптимизма, больше ничего не лезет.
(Г. Малкин)
Вижу: пыль лежит. Дай, думаю, и я прилягу.
В последнем примере два совершенно не связанных по смыслу высказывания связываются на основании формальной близости двух элементов (лежит - прилягу). Тем самым, обращается внимание слушателя на то, что формальное сходство, не подкрепленное смысловым, может приводить к абсурду. Впрочем, приведенное высказывание не бессмысленно - происходит самодискредитация говорящего, в каком-то смысле приравнивающего себя к пыли.
А вот иной вид шутливого обоснования:
Моча - единственное на свете, о чем нельзя сказать, что это - говно!
Отказываясь от серьезного обоснования своего чрезвычайно пессимистического взгляда на жизнь
(«Всё на свете - дерьмо!»), автор дает шутливое, чисто лингвистическое обоснование, которое в формальном плане безупречно: с точки зрения языковых норм существительное говно в переносном смысле приложимо к любому существительному, кроме, может быть, существительного моча, И здесь, и во многих других случаях в смысл каламбура входят наблюдения над языком, подшучивание над его «странностями».