ПРЕДИСЛОВИЕ
ХХ в. характеризуется сближением и взаимопроникновением философского и поэтического дискурсов; философский текст проявляет себя как инотипный текст, не являющийся антиподом художественного.
Г.-Г. Гадамер в статье со знаменательным заглавием «Философия и поэзия» говорит о тесной связи философского и поэтического слова, философского и поэтического текстов: «поэтическая речь, равно как и философская... обладает способностью замыкаться на себя и, материализуясь в отвлеченном “тексте”, быть тем не менее высказываемым как бы автономно, “собственной властью”» (Г. Гадамер). Идея близости философии и поэзии фигурировала в философском дискурсе еще в XIX в. В русской гуманитарной мысли связь философии и поэзии была одной из основных тем кружка «любомудров» (И.В.Киреевского, Д.В.Веневитинова, В.Ф.Одоевского) и литературной критики. А.А.Потебня говорил о сходстве поэзии и философии как о давно замеченном факте.
Параллельные процессы и сближение философского и поэтического слова не являются особенностью только русской культуры и словесности, но аналогичные процессы происходили в Европе. Рефлексия над темой «поэзия и философия», прежде всего «язык поэзии и язык философии», приобрела особое звучание после появления текстов Мартина Хайдеггера, обосновавшего необходимость подобного сближения: «И поскольку поэзия, если сравнить ее с мышлением, находится на службе у языка совершенно иным и особым образом, наше размышление о философии с необходимостью приводит к обсуждению соотношения мышления и поэзии» (М. Хайдеггер). Близости философии и поэзии посвящены также работы Ж. Деррида, Ж. Делеза, Р Барта, М. Бланшо,
А. Бадью, Ф. Лаку-Лабарта, Ж. Рансьера, Дж. Агамбена и др.
Типологическая близость языка философии и поэзии осознается самими философами и поэтами, что очевидно и в русской культуре. Высказывания о сходстве, родстве или взаимодействии поэзии и философии присутствуют в текстах С.
Булгакова, Вяч. Иванова, Н. Бердяева, Л. Карсавина, В. Розанова, А. Лосева, В. Бибихина и др. Сопоставление поэзии и философии находит отражение в языке философии и культуры - появляются устойчивые словосочетания «философ и поэт» и «поэт и философ».Сближение прежде всего происходит на основе сходства онтологического понимания слова, однако сближение философских и поэтических текстов выявляется не только на уровне отдельного слова или понятия, но и на всех уровнях языка. Русские философы обычно обращают внимание на близость референциальной потенции поэтического и философского слова: «мир, возможно, давно уже взял слово. Он говорит языком поэзии и философии. Мы плохо понимаем их язык» (В.Бибихин); «следует обратиться к анализу совокупности рефлексивных отношений, которые связывают Dichten и Denken, одновременно их разделяя» (В. Подорога). В то же время философами особо выделяются тексты, представляющие собой «пограничные» явления: так, статья
В.В. Розанова называется «На границах поэзии и философии (о стихах Вл. Соловьева)». В то же время некоторые современные философы (В.Подорога, В. Лапицкий, Н. Автономова и др.) справедливо замечают, что использование опыта поэтического языка в философских целях превратилось в философии конца ХХ - начала XXI в., в том числе русской, в широко распространенный («модный») стиль письма.
Сближение философского и поэтического слова также является одной из парадигм развития поэзии ХХ в. Такой феномен русской культуры 30х годов XX в., как кружок обэриутов («чинарей»), выдвинул в качестве одной из своих основных задач сближение философии и поэзии: «В разговоре с Л. Липавским Введенский сказал: . .Я посягнул на понятия, на исходные обобщения, что до меня никто не делал. Этим я провел как бы поэтическую критику разума, более основательную, чем та, отвлеченная («Критика чистого разума» Канта)”» [Друскин 2000, 334].
Близость, непротиворечивость и взаимовлияние языка философии и поэзии на протяжении ХХ в. стали очевидным и осознаваемым феноменом языка и культуры, который, однако, не получил должного освещения в лингвистике.
Действительно, в лингвистических работах присутствуют лишь немногочисленные высказывания, так или иначе затрагивающие эту проблематику (в работах В.П. Григорьева, Ю.С. Степанова, Вяч. Вс. Иванова, О.Г. Ревзиной, В.А. Лукина, Н.А. Николиной).Язык поэтических текстов, общепоэтический язык, поэтическая грамматика и идиостили отдельных поэтов получили множественное освещение в лингвистической литературе (труды РО. Якобсона, Ю.Н.Тынянова, Г.О. Винокура, Я. Мукаржовского, В.П. Григорьева, В.В. Виноградова, Я.И. Гина, С.Т. Золяна, А.К. Жолковского, И.И. Ковтуновой, Н.А. Кожевниковой, Ю.И. Левина, О.Г. Ревзиной, М.И. Шапира, Н.А. Фатеевой, Н.А. Николиной, Л.В. Зубовой, И.А. Пильщикова, Н.Г. Бабенко и др.). В лингвопоэтике существует устойчивый интерес к выявлению типологических признаков языка поэзии, построению типологических признаков поэтического текста. Подобный подход возможен и по отношению к философским текстам, и для сопоставления философских и поэтических текстов.
Анализ взаимодействия языка поэзии и философии предопределяет выявление теоретических оснований сближения языка русских философских и поэтических текстов.
Русские философские и поэтические тексты сближаются на основании стратегии, направленной на поиск онтологических референциальных взаимоотношений человека и мира, на борьбу с абсолютной детерминированностью системой языка, его конвенциональными и когнитивными структурами, на максимальное выявление потенций языковой системы и актуализацию творческого начала и авторского характера текста. Стремление найти адекватное словесное выражение новой категории ведет к осознанию недостаточности существующих в русском языке форм для выражения этой категории и к созданию новых средств, компенсирующих отсутствие конвенциональных форм. Осознание недостаточности конвенциональных языковых средств и переосмысление форм выражения, выработанных предыдущими философскими текстами, в том числе собственными, является основанием для сближения философских текстов с текстами авангардной поэзии.
Язык русской философии и язык русской поэзии XX - XXI вв. сближаются также на основании актуализации семантической мотивированности грамматических, словообразовательных, фонетических, текстовых и др. ресурсов, признания эстетической функции слова и текста, значения эвристического момента называния «живым» словом, свойств автореферентивности и авторефлексивности, антиавтоматизма восприятия, предопределяющего критерий длительности и многократности прочтения непрозрачного и суггестивного текста.
В книге рассматриваются русские философские и поэтические тексты XX - XXI вв., так как именно в этот период сближение языка философии и поэзии приобретает регулярный, системный характер. Подобный процесс можно назвать конвергенцией философских и поэтических текстов, что подразумевает не только влияние одних текстов на другие, но и процессуальность и обратимость взаимодействия, наличие общих оснований для взаимодействия, а также обнаружение параллельных явлений в их динамическом развитии.
Явление конвергенции обусловлено как непротиворечивостью типологических особенностей русских философских и поэтических текстов, так и тенденциями развития в русской словесности определенных периодов, которые подразумевают сознательную стратегию на сближение философского и поэтического языка. В настоящей книге предпринята попытка системного описания явления конвергенции философских и поэтических текстов, которое действительно имело и имеет место в истории русской словесности.
Москва, 23 сентября 2009 г.