Глава 9 ОФИЦИАЛЬНО-ДЕЛОВОЙ ЯЗЫК

Норма языковой единицы органически связана со спецификой сфе­ры ее употребления, т.е. с ее стилистическими свойствами. Мы исходим из понимания сущности функционального стиля как взаимообусловлен­ности двух факторов: экстралингвистического (характера сферы дея­тельности/сферы коммуникации) и внутрилингвистического (обслужива­ющих эту сферу набора языковых средств и закономерностей их употребления).

Этот функционально-стилистический пласт языковых средств обслуживает сферу, включающую в себя все множество официально­деловых отношений, причем деловое общение стремится свести их к однотипным (официально-деловым) ситуациям, а обсуждение (или принятие решений по поводу) последних - к фиксации типовых реакций. Эти обстоятельства обусловливают понятие жанра официально­делового текста - письменного текста, содержание которого соотнесено с типом определенной официально-деловой ситуации; будучи элементом делового общения, такой текст является документом, т.е. имеет юридическую силу.

Отталкиваясь от официально-деловой ситуации, пишущий должен совершить выбор жанра документа, предопределяя тем самым и выбор формы документа (этот выбор может быть бессознательным - как результат предыдущего речевого опыта - или сознательным поиском подходящего "образца"). Понятие формы документа включает в себя набор постоянных элементов содержания (сумму реквизитов, см. [15, 12-30; 5, 14-20]) и их последовательность и расположение в тексте. В свою очередь, в рамках формы документа происходит его наполне­ние конкретными - переменными - элементами содержания, тем самым - его языковое наполнение.

Так возникает трехчастная формула функциональной обусловлен­ности в сфере официально-деловой речи: "типовая ситуация - жанр документа и его форма - его языковое наполнение".

Таким образом, в сфере официально-деловой речи действуют наряду с языковыми нормами (закономерностями реализации языковой системы в тексте) также нормы, определяющие построение текста документа, - особые текстовые нормы. (Понятие "текстовые нормы" было введено в оборот в работах [9] и [10].) Текстовые нормы адресуют исследователя не к лингвистике текста, рассматри­вающей свойства линейного текста вообще, а к лингвистике текс­тов, т.е. к "определенной совокупности или совокупностей текстов", "с предрешенной смысловой сеткой отношений" [8, 34-35; 2, 4-5]. Текстовые нормы представляют собой закономерности реализации семантико-информационной структуры и правил линейного разверты­вания типа текста как особого лингвосемиотического феномена. Эти нормы регулируют семантическую и формальную организацию текста и его частей применительно к разным жанрам последнего. Основные различия между языковыми и текстовыми нормами (это закономерности реализации разных знаковых систем) обусловливают и аспекты направленности данных закономерностей: для языковых норм это - ограничение возможностей употребления единиц системы; для тек­стовых - требования к построению определенного типа текста. Авто­номность этих двух типов норм подтверждается возможностью стро­гой нормативности языковых единиц текста - при нарушении норм построения последнего, и наоборот, возможностью отступлений от норм литературного языка - в тексте, построенном по всем прави­лам.

Выбор жанра делового текста играет роль пускового механизма, включающего конкретный комплекс текстовых норм; при этом в речевом сознании пишущего возникает некий "образец", выступающий как механизм, обусловливающий общую схему текста документа, его постоянные (и переменные) элементы, их композицию.

1. Текстовые нормы в типе текста, являющемся образцом-мат­рицей. Они характеризуются фиксированностью трех основных пара­метров организации текста документа: а) набора всех содержательных элементов (реквизитов); б) их последовательности; в) их пространствен­ного расположения. Здесь имеет место наиболее жесткое ограничение на все параметры, наиболее полная унификация документов, таких, например, как справка или доверенность. (По степени жесткости этот тип норм позволяет вспомнить об одном из путей нормализации ста­рославянских текстов в начале XVII в. - "текстологическом", связанном с канонизацией целых текстов, ср. [12, 259-261].) Жесткость органи­зации делает здесь схему особенно прозрачной, даже при художест­венно-пародийном ее изображении (напомним, что пародия - инстру­мент передачи сущности пародируемого явления); ср., например, в "Записных книжках" И. Ильфа:

«Дано сие тому-сему (такому-сякому) в том, что ему разрешается то да се, что подписью и приложением печати удостоверяется. За такого-то.

За сякого-то.

Учреждение "Аз есмь"».

Для образца-матрицы существенной является фиксированная прост­ранственная организация постоянных элементов содержания в таких типах текста, как анкета, таблица, бланк приходного и расходного ордера, в которых на первый план выступает роль пробелов для обоз­начения переменных элементов в тексте. "Стандартно-готовый" харак­тер построения текстов рассматриваемого типа приводит к тому, что они дифференцируются далее по "ключевым словам" [3, 14]. Обра­щаясь к иронически-пародийному изображению документа в худо­жественной литературе, здесь можно было бы вспомнить сказку В. Шукшина "До третьих петухов". Ивана-дурака - в его поисках

справки "что он умный" - черт вразумляет насчет разнообразия справок по ключевым словам:

«- А какую справку, Ваня? Они разные бывают...

2. Текстовые нормы в типе текста, являющемся образцом-моделью. Они демонстрируют больший (по сравнению с образцом-матрицей) уровень гибкости нормы - при фиксированное™ двух основных параметров организации текста: а) набора основных содержательных элементов и б) их последовательности. Но и здесь форма документа достаточно жестка, почему и несет в себе достаточно ярко выражен­ный "заряд" официально-деловой ситуации, даже в условиях самого необычного словесного наполнения, например в жанре фантастики:

"В Совет старейшин острова Итаки

от Одиссея, царя,

проживающего на Козьем холме, 15 ЗАЯВЛЕНИЕ

Прошу предоставить мне долгосрочный отпуск без сохранения содержания на предмет участия в Троянской войне с 1-го июня с.г." (В. Тублин. Доказательства, 15). К текстам типа образца-модели отно­сится большая часть разновидностей деловых писем, подробно рассмот­ренных в работе [3]. Ужесточение образца-модели может привести к превращению текста в образец-матрицу (например, готовый бланк для заявления об отпуске).

3. Текстовые нормы в типе текста, являющемся образцом-схемой. Они характеризуют наименее жесткий тип организации документа, представленный только параметром (а) - фиксированный набор основных элементов содержания, причем чаще всего имеет место употребление конституирующих данный тип текста начальных его реквизитов. Ср. типичное изображение объяснительной записки в детективно-милицейском жанре:

- А вас, Зоя Геннадьевна, я попрошу все, о чем мы говорили, изложить письменно.

- Хорошо. Я сделаю, только как?

- Возьмите бумагу, ручку... Так... Прекрасно... В правом углу пишите: "Начальнику ОББ, подполковнику Данилову И.А." Напи­сали?..

Иначе говоря, характер действия текстовых норм определяется характером организации соответствующих текстов. Степень свободы при выборе пишущим в процессе построения (составления) текста документа обратно пропорциональна степени фиксированное™ 273

параметров текста. Здесь на одном полюсе (предел жесткости организации) - заполнение пробелов как фиксация переменной инфор­мации (вспомним еще недавно заполняемый нами двусторонний бланк на вложение/получение денег в сберкассе); на другом полюсе (наи­большая степень свободы) - обязательность лишь "шапки" документа[30].

Типовое построение делового текста (сфера действия текстовых норм) выступает в качестве рамки, в которой пишущим совершается конкретизация текста документа - его языковое наполнение (сфера действия языковых норм). Масштаб самостоятельной деятельности пишущего зависит от отнесения документа к одному из рассмотренных выше типов текста-образца.

Говоря о действии текстовых норм, регламентирующих требования к построению документа (вернее, того или иного жанра документа), нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что - при строгой обусловленности выбора, последовательности и расположения реквизи­тов - в каждом жанре документов можно выделить те реквизиты, которые несут конкретизированную информацию и предполагают не простую "подстановку" (наименования организации, должностного лица, фамилии и инициалов пишущего, заголовка документа, подписи, даты), а изложение сути дела, предполагают творческую работу пишущего по формулированию обязательств, материала, аргументации дела. Для документов, с которыми нам так или иначе приходится иметь дело в нашей общественной практике, такими "свободными" реквизитами оказываются: для расписки - точное наименование получаемого (пере­даваемого) с указанием количества; для счета - обозначение суммы, подлежащей выплате, и мотивировки требования; для доверенности - точное и исчерпывающее определение доверяемой функции; для заяв­ления - точная формулировка просьбы (жалобы) и краткой аргумен­тации (см.

Граница между действием текстовых норм и действием языковых норм одновременно представляет собой границу, означающую - с вступлением в действие языковой нормы - резкое возрастание свободы пишущего: с переходом к изложению переменных элементов содержа­ния делового текста возрастают возможности выбора в сфере языко­вых средств передачи конкретных обстоятельств дела - и возрастают трудности, стоящие перед непосредственным составителем текста документа. Трудности такого выбора касаются в основном двух языко­вых аспектов: 1) выбора лексики и формул для адекватной передачи существа дела и 2) выбора грамматических средств - в основном синтаксических конструкций, составляющих синтаксическую структуру делового текста.

1. Так, казалось бы, оставленная на усмотрение составителя доку­мента часть текста заявления, как правило, начинается формулой "Прошу (разрешения, предоставить и т.д.)", причем если это заявление об отпуске, то конкретная информация должна включать в себя наименование вида отпуска - "очередной", "за свой счет" и др. (согласно существующим классификаторам - систематическим переч­ням вопросов, могущих возникнуть в процессе делового общения).

С помощью определенных наборов стандартных выражений в дело­вых письмах передается определенная семантическая информация типа: а) предупреждения: По истечении срока...; В противном случае...; б) мотивации действия: В порядке обмена опытом...; В поряд­ке исключения...', в) причинно-следственных отношений: В соответст­вии с протоколом...', Согласно Вашей просьбе... [3, 10-11].

2. Синтаксический аспект построения языковой структуры делового текста, как правило, представляет собой значительную сложность для непосредственного составителя текста документа. Здесь заключено несколько проблем.

С одной стороны, для деловой речи характерна стандартность не только в плане закономерностей содержательной структуры документа, но и в плане набора готовых синтаксических конструкций, пред­ставляющих собой отработанные конструктивные средства (синтакси­ческие конструкции) для выражения стандартных элементов смысла, так называемых блоков и схем с определенным семантическим содер­жанием. Так, П.В. Веселов подчеркивает, что стандартизацию языка деловых писем "следует рассматривать не столько как канонизацию конкретных выражений, сколько как стандартизацию их моделей" [3, 12]. Можно грамматическую характеристику "процесса составления стандартного письма свести к выбору синтаксических конструкций, закрепленных за каждым аспектом" - так П.В. Веселов называет готовое стандартизированное выражение мыслей (с помощью одного или нескольких предложений), передающих типовые действия и обстоятельства рассматриваемого дела. Такие "стандартные аспекты содержания" включают в себя ряд моделей синтаксических конструкций и вариантов их реализации, например: Доводим до Вашего сведения или Напоминаем, что...', Просим + инфинитив; Направляем или Гаранти­руем + дополнение в вин. падеже и др. под. [там же, гл. 7].

Регламентация языка документов затрагивает даже такие вопросы, как синтаксические особенности словосочетания и предложения. Так, в гостах рассматривалась сочетаемость ряда ключевых слов, например: "приказ - издается, должностные оклады - устанавливаются, конт­роль - возлагается на кого-либо или осуществляется, выговор - объявляется, порицание - выносится" [14, 191]. Особенно большое внимание составители этого госта уделили порядку слов: в деловой речи преобладает прямой порядок главных членов предложения; вынесение обстоятельства или дополнения на первое место служит их подчеркиванию; место согласованного определения - перед опре­деляемым словом, а несогласованного - после определяемого слова; место обстоятельства степени - перед прилагательным, а дополнения - после него; место дополнения - после глагола, в порядке "прямое — косвенное" {передать что кому)', место обстоятельства образа дей- ствия (наречий на -о, -е), меры и степени, причины и цели - перед глаголом-сказуемым (если на них не падает логическое ударение), а обстоятельств образа действия, выраженных иначе, - после глагола [там же, 195-197].

С другой стороны, нельзя забывать, что трудности, стоящие перед непосредственным составителем текста документа, в значительной степени касаются того, что Л.В. Щерба называл "культурой сложных предложений по способу подчинения" [20, 119]. Именно здесь, в этой сфере, достигает максимума "сопротивление языкового материала", выражающееся в тех "усилиях, которые мы тратим на написание какой-нибудь деловой записки, счета, объявления", в необходимости "следить за тем, не запутался ли я в построении своего сложного пред­ложения" [11, 165]. Так и кажется, что последнее замечание А.М. Пешковского прямо относится к изображенной И. А. Гончаровым сцене, в которой Обломов решается наконец написать письмо домо­хозяину - о несогласии съехать с квартиры в связи с ремонтом:

Илья Ильич сел к столу и быстро вывел: "Милостивый государь!.."

- Какие скверные чернила! - сказал Обломов. - В другой раз у меня держи ухо востро, Захар, и делай свое дело как следует!

Он подумал немного и начал писать.

"Квартира, которую я занимаю во втором этаже дома, в котором вы предположили произвести некоторые перестройки, вполне соответ­ствует моему образу жизни и приобретенной, вследствие долгого пре­бывания в сем доме, привычке. Известясь через крепостного моего человека, Захара Трофимова, что вы приказали сообщить мне, что занимаемая мною квартира..."

Обломов остановился и прочитал написанное.

- Нескладно, - сказал он, - тут два раза сряду что, а там два раза который.

Он пошептал и переставил слова: вышло, что который относится к этажу - опять неловко. Кое-как переправил и начал думать, как бы избежать два раза что.

Он то зачеркнет, то опять поставит слово. Раза три переставлял что, но выходило или бессмыслица, или соседство с другим что.

- И не отвяжешься от этого другого-то что\ - сказал он с нетерпением. - Э! да черт с ним совсем, с письмом-то! Ломать голову из таких пустяков! Я отвык деловые письма писать. А вот уж третий час в исходе.

- Захар, на вот тебе. - Он разорвал письмо на четыре части и бросил на пол (И. А. Гончаров. Обломов. Ч. 1, VIII).

Все описанное выше: и действие текстовых норм, обусловли­вающее стандартность формы различных жанров документов, и дейст­вие языковых норм, обусловливающее выбор стандартных лексических формул и семантически нагруженных моделей синтаксических конструкций и предложений, - все это в целом превращает процесс создания документа (при профессиональном его исполнении) в выбор из набора готовых средств в соответствии с официально-деловой ситуа­цией и традицией. Поэтому документы, строго говоря, не "пишутся", а "составляются" [3, 10], и точнее говорить здесь не о пишущем, а о составителе документа.

Текстовые и языковые нормы, регламентирующие форму доку­мента, не являются чем-то совсем не изменяемыми: они испытывают давление со стороны все шире развивающегося способа составления и сохранения документов с помощью электронно-вычислительной техники. Так, в результате ориентации официально-деловой речи на ЭВМ регламентация организационно-распорядительных документов стала регулярно включать в себя реквизит (для всех жанров документов) "заголовок к тексту", являющийся ио существу анно­тацией документа, в форме предложно-падежной конструкции: предлог о + название управленческого действия + указание объекта этого действия (типа О рекламации партии новых бланков) [13, 170]. Такой заголовок не только облегчает поиск документа, но при предмашинном формировании текста выступает в качестве базы для превращения предложно-падежного сочетания (О...) в слово-дескриптор в им. падеже (рекламация).

С категорией им. падежа связана и другая особенность введения текста документа в машинную память: при этом текст структурно реорганизуется в табличную форму, что и обусловливает исходную форму содержащихся в таблице языковых единиц (слов, словосочета­ний) [14, 191-192]. Это, однако, не влияет на один из самых применяемых реквизитов - адресат документа: принято ставить в им. падеже наименование организации или ее структурного подразделения, но в дат. падеже - ранг и фамилию должностного лица (например: Минмонтаж/Объединение "Сибкомилектмонтаж" - Начальнику лабо­ратории по качеству т. Артюховой А.Б.); и при адресовании письма частному лицу адресат имеет форму того же дат. падежа (после почтового адреса), см. пример: 327025 Николаев, Киевское шоссе, 67, кв. 45 - Иванов А.Е. [7, 9-10].

Попробуем взглянуть на текстовое "устройство" пласта официаль­но-деловых документов еще с одной стороны: в функциональном плане. А.Б. Шапиро неоднократно отмечал характерную для русской письмен­ности противопоставленность двух типов текста: информационного (делового, научного) и экспрессивного (художественного, публицистиче­ского) [16, 70; 17, 62]. Установочное по цели и содержанию различие этих двух типов текста обусловливает и различие их синтаксической структуры.

Для деловой речи как информационного текста в высшей степени (значительно больше, чем для научной) характерны отсутствие разно­образия и ограниченность синтаксических конструкций [16, 70]: почти полное преобладание повествовательных предложений (при незначи­тельном числе вопросительных предложений и ограничении восклица­тельных предложений только обращениями, в основном в деловых письмах); стремление "представить все обстоятельства дела во всех их логических взаимоотношениях вместе с выводом из них в одном целом" порождает "культуру сложных предложений по способу подчинения" [20, 119]; то же стремление "представить все обстоятельства дела... в целом" делает весьма употребительными в деловой речи причастные и деепричастные обороты; это же стремление активизирует в тексте документов конструкции с однородными членами, большей частью при предшествовании обобщающего слова, а сами такого рода пере­числения, преимущественно с рубрикацией (см. [1, 66-69]), имеют в документации значительный удельный вес; стремление же к однознач­ности и непротиворечивости (ведь текст документа имеет юридическую силу!) подталкивает пишущего, как правило, к довольно многочислен­ным детализациям и уточнениям, откуда довольно высокая частотность уточняющих смысл вставных конструкций. Вот, собственно, почти полный набор синтаксических конструкций, типичных для официально­деловой речи, - в противоположность всему разнообразию синтаксиче­ских средств и конструкций, которые могут употребляться - и реально употребляются - в экспрессивных текстах (художественном, публицис­тическом), не говоря уже о конструкциях с прямой речью, о средствах синтаксиса, имеющих экспрессивную окраску.

Оговорим, однако, наше несогласие с тем категорическим выводом, который А.Б. Шапиро делает из стандартности делового текста и из ограниченности свойственных ему конструкций: для него стандартность синтаксиса в деловой речи означает "сравнительно несложный харак­тер" последнего, ибо "пишущему либо вовсе не приходится, либо приходится в незначительной степени иметь дело с выражением тонких оттенков смысла" [16, 70]. Но ведь речь идет не только о блан­ке расходного ордера или о справке из РЭУ, деловые тексты могут иметь - и имеют подчас - весьма сложное содержание излагаемого в них "дела", а необходимость концентрации смысла "дела" и юридически существенных уточнений смысла конструкции предъявляют к пишу­щему (составителю и редактору документа) самые высокие требования в плане не просто точности изложения, но и взвешенности информации, непротиворечивости и невозможности нежелательной интерпретации текста.

Сказанное выше о синтаксической структуре делового текста позволяет выдвинуть также задачу: составить обобщенный "пунктуа­ционный портрет" официально-делового типа текстов. Такой портрет, естественно, обусловлен синтаксическими свойствами структуры дело­вого текста и ее отличиями от синтаксической структуры экспрессив­ного текста.

Понимая (схематически) письменный текст как линейную последо­вательность предикативных единиц, мы прежде всего обратим внима­ние на пунктуационную организацию текста (или - в качестве микро­текста - абзаца) в позиции конца предложения. Для делового текста характерна здесь исключительно точка. Частотность же других конеч­ных знаков в деловой речи минимальна, она приближается к нулю и ограничена специальными условиями; постановка вопросительного знака связана, как правило, со случаями наличия прямого вопроса, воск­лицательного же, о чем говорилось выше, - исключительно с обраще­нием в деловых письмах (обратим внимание на то, что в печатаемых газетами официальных и дипломатических документах вместо тради­ционного русского восклицательного знака все чаще встречается за­пятая после обращения, подобно тому, как в английских текстах). Многоточие может иметь место только при цитации - при оборванности цитаты или при купюре в ней.

В позиции середины предложения в деловой речи - преобладающая масса запятых, одиночных и парных. Одиночные запятые широко упот­ребляются при перечислении, где, в зависимости от сложности синтак­сического построения компонентов перечисления, довольно широко употребляется еще и точка с запятой. Для последнего знака препина­ния в деловой речи характерна довольно большая (большая, чем в других стилистических разновидностях литературного языка) частот­ность употребления. Также характерна большая, чем обычно, частот­ность в деловой речи и для двоеточия: здесь не ощущается в такой степени тенденция к вытеснению его знаком тире, что объясняется позицией двоеточия как сигнала последующего перечисления или цитаты, а также систематическими случаями необходимости даль­нейших пояснений.

Среди выделительных знаков препинания наиболее частотной оказывается парная запятая: это обусловлено массовостью случаев выделения придаточных в сложноподчиненных предложениях, причаст­ных и деепричастных оборотов. Довольно часто в деловой речи встре­чаются скобки. В противовес экспрессивному тексту, где в пунктуа­ционном оформлении вставных конструкций в значительной мере час­тотны парные тире, здесь при вставных уточнениях заметно преоб­ладают скобки как графически сильный знак вставки. Что касается кавычек, то они, как и многоточие, оказываются ограничены случаями цитации.

Таким образом, в официально-деловом тексте, в силу его синтакси­ческой специфики, очевидно подавляющее преобладание нейтраль­ных - "грамматических" - знаков препинания, фиксирующих позиции конца предложения (точка) и его середины (разделительная и выделительная запятые). Употребление других знаков четко ограни­ченно.

И тем не менее разделительные знаки середины предложения: маркированные, связанные с немногими пунктуационными ситуациями точка с запятой и двоеточие (см. [19, 36-37]) - в деловом тексте оказываются частотнее, чем в других типах текстов.

Любопытно отметить случай, когда стандартность организации делового текста выходит за рамки рассматриваемых нами жанров документации. Как известно, одна из важнейших черт специфики деловой речи заключается в перевернутости отношения "устная - письменная речь": в отличие от других разновидностей литературного языка деловая речь исторически возникла, сформировалась и функци­онирует как первично письменная. Между тем исследователи деловой речи в последнее время стали обращать внимание на ее функциони­рование и в устном варианте - в качестве средства делового общения в ситуациях заседаний, совещаний, деловых переговоров и т.п. (см. хотя бы [4; 21]); в число последних входит и деловое общение по телефону. И, оказывается, текст телефонных деловых переговоров принципиально моделируем (не случайно акад. А.П. Ершов характери­зовал деловую прозу как действующую "всегда в строгой модельной ситуации", с "четкостью функций каждого сообщения" [6, 7-8]): "В некоторых учреждениях для подготовки междугородных телефон­ных переговоров, их упорядочения используются специальные бланки, в которых будущий телефонный разговор записывается с учетом прогнозируемых ответов. Вот примерная форма бланка [4,73]:

Объединение (предприятие, учреждение)____________________________________

Номер телефона_________________________________________________________

1. Введение собеседника в курс дела.

2. Обсуждение ситуаций.

3. Заключительное слово.

Исполнитель___________________________________________________________

Дата и время____________________________________________________________

Мы не рассматриваем здесь особенностей устной деловой речи (и из-за их неизученности, и в силу того, что они тесно связаны со специ­фикой устной публичной речи). Однако отмеченная выше черта роднит ее со стандартной организацией документа.