Модель дефисного отрицания. Термины с формантом не-

Одной из основных особенностей семантики и структуры отрицания философского текста, во многом воспринятой и современным поэтическим текстом, является развитая модель дефисного отрицания не-: «не-являющемся», «не-моральное», «не-священным» [Гегель 2006, 87, 328, 341 пер.

С.А. Крылов характеризует написание не через дефис как «промежуточный случай орфографического полусинтетизма» [Крылов 2000] в отличие от слитного написания, которое традиционно считается синтетизмом, и раздельного, традиционно считающегося аналитизмом.[2]

Дефисное написание не- обусловлено особой нагруженностью семантики отрицания (семантическим объемом отрицания), которая не сводится к общеязыковой: «Существительные с префиксом не- обозначают отсутствие того или противоположность тому, что названо мотивирующим словом: непорядок, неудача, нелюбовь, неправда, несчастье, неурожай, неуспех, неплатёж, невыезд, непроводник (физич.)» [Грамматика 1970, 149]. В философских текстах дефисное написание не- позволяет не только ослабить прямое отрицание, но и привнести новую семантику, и что самое важное, концептуализировать сам формант не. Например, в высказывании «утверждение об отношении, каковое является не-от- ношением между двумя предметами, каждый из которых соотносится только с самим собой» [Рансьер 2007, 97, пер. В. Лапицкого] не в дефисном существительном не-отношение не несет значения прямого отрицания или противоположности отношения, а привносит семантику отношения иного типа.

Дефисное не- маркирует онтологизм отрицания, то есть в философских понятиях дефисное не- является показателем восхождения (следующего уровня абстрактности понятия): «Понять тебе поможет еще восхождение от количественного треугольника к не-количественному (non-quantum)» [Кузанский 1979, 69, пер. В. Бибихина]. Семантика онтологического отрицания может развивать относительную синонимию форманта не- и префикса сверх-: «Само сознание временности, с его жгучестью и остротой, порождено чувством сверхвременности, не-вре- менности жизни» [Булгаков 1994, 175]; «Неопытная, сверхопытная философия есть недоразумение или легенда» [Ильин 2007, 74].

В традиционной грамматике, говоря об отрицательном значении префиксов, обычно смешивают значение не и значение без: «Образцы со значением противоположного признака, свойства или со значением умаления признака используют префиксы не- и без-: не-большой, не-глу- пый, не-сложный, не-терпеливый, не-веселый, не-крупный, не-трудный и т.п.» [Янко-Триницкая 2001, 313]. Однако в философском тексте эти значения резко расходятся: семантический объем не гораздо больше, чем семантический объем без (не сводится к значениям противоположного свойства и умаления признака): «Утверждая, что оно может быть неличным, мы еще не утверждаем его безличности, мы только допускаем, что оно может быть и свехличным, и многоличным, и даже единоличным. Просто и коротко: оно может быть не только личным» [Шпет 1994, 78]; кроме того, не более продуктивен в философском тексте, а без - в общеязыковом. Различие в семантическом объеме этих префиксов ярко демонстрирует образование с последовательным дефисным формантом не перед отрицательным префиксом без: «не-безразличием» [Левинас 2006, 211, пер. Н. Крыловой, Е. Бахтиной].

Именно концептуализация не и его свободное слитное, дефисное и раздельное функционирование в одном контексте находит свое основание в мысли исследователя о том, что «во флективных языках есть элементы агглютинации, и их немало (ср. отрицание в РЯ)» [Крылов 2000].

Если рассматривать в этой связи сочетаемость форманта не с различными частями речи, то здесь также заметна существенная специфика философских и поэтических текстов по отношению к общеупотребительному языку. Если Е. Земская, традиционно считая не префиксом, отмечает, что «не-: этот префикс сверхактивен в прилагательных (50) и менее активен в существительных (15) и наречиях (12)» [Земская 2005, 79], то в философском и поэтическом языке частотность и активность не в существительных намного выше, чем в общеупотребительном языке: «Ты должен Его любить, насколько Он есть не-Бог, не-дух, не-лицо, не оформленное, но одно чистое, светлое единство, далекое от всякой двойственности» [Булгаков 1994, 124]; «как возникает слово из не-слова» [Булгаков 1999, 9]; «Причину всех благ, как не-причину зол» [Ареопагит 2008, 224, пер.

Дефисное не- в 73 примерах у разных философов и поэтов распределяется следующим образом: 34 - в существительных, 7 - в субстантивированных прилагательных, 19 - в прилагательных, 2 - в наречиях, 1 - инфинитив, 6 - причастия, 2 - глаголы, 2 - местоимения. В текстах конца XX - начала XXI в. в соотношении дефисных прилагательных и существительных с не еще заметнее превалирование существительных; субстантивированные прилагательные с дефисным не характерны для философских текстов первой половины XX в.

Поэтические тексты, развивая эту тенденцию, активно образуют дефисные существительные с не: отныне // я в тесном не-сне живу (К. Кедров); не-текущее время - застывшее поло-бесцветно //пустым монументом победы Не-жизни (Г. Айги); дефисные причастия с не: огромным как эта страна окончательная //ярким и не-отводимым (Г. Айги); дефисные прилагательные с не: и блаженство немногое - словно проверенная //Богом - не-смертная радость (Г. Айги). Для поэзии начала XXI в. характерно сочетание дефисного не с любыми формами и частями речи: дефисное не с инфинитивом: И когда наконец убеждаешься не- упасть, //Над тобой разнимают пасть (М. Степанова); дефисное не с кратким прилагательным и причастием: и был - изъеденностью: //долго // не-учтенно!.. (Г. Айги); дефисное не с субстантивированной личной формой глагола: о есмь // твоя поверхность // горящая невидимо // от соприкосновения не-есмь (Г. Айги).

Но и в современных философских текстах встречаются неузуальные терминологические образования типа наречия не-дома, являющегося трактовкой немецкого термина Unheimlich. Философ Подорога комментирует подобный окказиональный дефисный перевод отрицательного термина следующим образом: «Чудное - не вот эта вещь, явление или что-либо, это среда, в которой все окрашено чудным, и нет больше вещей без этого бытийного отсвета... В полном лексическом многообразии немецкий термин Unheimlich получает все эти значения: странное, жуткое, незнакомое, неродное, чудное, быть не-дома и т.п.» [Подорога 2006, 156].

В то же время грамматика констатирует, что в «префиксальных существительных, как правило, сохраняется такое же ударение, как и в составляющих мотивирующих существительных, исключение представляют типы с префиксами па- и при- (тип 1), а также несколько отдельных слов с префиксами за-, не-, под- (тип 2)» [Грамматика 1970, 152], а с другой стороны, при возможности слитного и раздельного написания не «в устной речи слитное не- и раздельное не произносятся одинаково, таким образом, в лице слитности/контрастивности мы сталкиваемся с экзотическим случаем такой грамматической категории РЯ, которая в устной речи отсутствует вовсе, а в письменной речи присутствует» [Крылов 2000]. Однако в дефисной модели в философском и поэтическом тексте именно благодаря концептуализации не отмечается не переход ударения и не отсутствие различения, как в модели, описанной Крыловым, а регулярное появление дополнительного ударения на форманте не («Шеллинг... настаивает... на полной Его свободе в творении (или не-творении) мира» [Булгаков 1994, 172]; «имеем дело не с поэзией, и даже не с искусством, во всяком случае, не с искусством «свободным» (не-прикладным)» [Шпет 1999, 164]; «различие между расхождением серий и вечным возвращением, словом, различие между не-взаимоотно- шением и Отношением - все это сведено почти к ничто» [Бадью 2004, 120, пер. Д. Скопина]).

Для философских текстов характерно образование устойчивых терминов по дефисной модели «не + существ.» или «не + субстантив. при- лаг.». Термин не-я давно получил статус общефилософского, цитируемого и общеупотребительным языком. К числу таких общеупотребительных философских терминов необходимо также отнести не-вещь («вещь не есть не-вещь» [Лосев 1999, 425]), не-бытие («логос сущности есть смысловое становление инобытия сущности, являющееся подвижной (3) сплошностью взаимо-проникнутых моментов (2) не-бытия как смысла (1)» [Лосев 1999, 119]). Самым распространенным отрицательным дефисным термином для русских философских текстов является термин не-сущее, встречающийся у большинства философов: «они - бескровные призраки, не имеющие действительности, - не личности, а лишь рассудочные тени личностей, т.е.

А. Апполонова]; «Субстанциальное движение, которым ограничен рационализм, исходит из отрицательного prius, т.е. из не-сущего, которое имеет двигаться к бытию» [Булгаков 1994, 145]; «чистое “иное” будет не просто другое сущее же, но не-сущее, меон»; «По сущности не-сущее ничем не уступает сущему. Она есть сущно не-сущая, энергийно-данная не-сущая; ее бытие - в не-бытии» [Лосев 1999, 60, 427]. Характерно, что Бибихин, цитируя Платона, считает нужным дать его в своем переводе, использующем дефисный термин не-сущее: «Этого нет никогда и нигде, чтоб не-сущее было // Ты от такого пути испытаний сдержи свою мысль» [Бибихин 2008, 384].

Меньшей терминологичностью обладает достаточно частотное существительное не-существование и субстантивированное причастие не-существующее: «Однако если слово “Бог” присутствует в языке, следовательно, его смысл должен быть введен в философское рассмотрение (вне зависимости от существования или не-существования объекта, описываемого этим словом)» [Ямпольская 2006, 21]; «Природа отличного, существуя повсюду как отличная от существующего, каждое особое делает не-существующим, почему и все вообще есть не-существующее, хотя опять-таки, приобщаясь к существующему, оно также и существует» [Лосев 1999, 99-100]. Поэтический текст, раскрывая идею несуществования, использует еще более радикальную, чем дефисную, комбинаторную модель пересегментации с целью обособления и концептуализации форманта не: не ни //не че //не го //не не //не су //не ще //не ству //не ет (Б. Констриктор).

Все существительные на -ость потенциально имеют дефисную пару в философском тексте: «Обозрение всех диалектических моментов мифа с точки зрения понятия чуда... 2. Не-идеальность... 3. Вне-научность...

4. Не-метафизичность» [Лосев 1999, 1016].

Для идиостиля отдельных философов могут быть характерны авторские философские термины, образованные по дефисной модели с не.

Сложные отрицательные термины создаются также на основе авторских неотрицательных терминов; так, не-здесь-бытие - это термин, созданный на основе хайдеггеровского здесь-бытия (или вот-бытия), семантика которого, безусловно, не сводится, к отрицанию или противоположности: «Скажу, что время (или скорее некое время, ситуативное время) есть не-здесь-бытие (l’etre-non-la) понятия» [Бадью 2004, 89, пер. Д. Скопина]. Но и поэтические тексты образуют поэтико-философские концепты по модели авторских терминов философского текста, например не-философ (И. Бродский). В идиостиле Айги можно выделить несколько частотных авторских поэтико-философских терминов, таких как не-людской: и не-людская //напевность щемящая (ср.: «это не-чело- веческое состояние, на которое уповает скептик» [Шпет 1994, 168]); невселенский: некий Костяк не-вселенский!; не-действующий: как смерть: и рядом недостижима? - // не-действующая; как детский свет страны - та белизна добытая // не-действующей детскостью.

В современных философских текстах дефисное не- является настолько продуктивным, что снимаются многие лексические ограничения в сочетаемости не- с существительными, вплоть до сочетания с конкретными существительными. В современных текстах частотность дефисного написания не- с существительным оказывается гораздо выше, чем частотность слитного написания. Если для философских текстов первой половины XX в. еще возможно создать словник дефисных образований с не, то в современном тексте эти образования возникают совершенно свободно и могут иметь и не иметь статус термина: «не-забвение не есть память» [Бадью 2006, 79, пер. В. Лапицкого]; «в состоянии не-взаимоот- ношения» [Бадью 2004, 112, пер. Д. Скопина]; «последовательное не-са- моутверждение», «Такова позиция принципиального несвоецентризма, не-антропоцентризма» [Батищев 1995, 127, 128].

В философских текстах образования с дефисным не могут нести следующие дополнительные функции:

- дефисное не, занимая позицию среднего члена, нейтрализует в ряде случаев противопоставление слитности и раздельности: «Отсутствие субъекта ставит предметное содержание субъективно-не-испытанным, не усмотренным, не помысленным; т.е. непознанным» [Ильин 2007, 73]. Некоторые аналоги подобных образований находим и в поэтических текстах: о все это - искры - не рвущие пламя костра-не-вселенского (Г. Айги);

- дефисное написание не является средством этимологизации, то есть дополнительной семантизацией мотивирующей основы при помощи акцентирования не (двойное ударение) достигается обособление и концептуализация как форманта не, так и основы: «Иные считают неправомерным употребление слова “Бог” на том основании, что этим словом так часто злоупотребляли. Действительно, из всех человеческих слов это - самое насыщенное. Именно поэтому оно самое не-преходя- щее и самое не-обходимое» [Бубер 1995, 57, пер. В. Рынкевича];

- дефисное написание не в ряде случаев является средством построения парных риторических конструкций с существительным с не и без не: «Ибо подлинная граница, разумеется зыбкая и неопределенная, не проходит ни между опытом и не-опытом, ни между данным и не-дан- ным, ни между миром бытия и миром ценностей» [Там же, 22].

В поэтических текстах встречаются отдельные случаи окказиональных дефисных образований нет + сущ.: Мой отвлеченный строгий рассудок //Есть корень из Нет-единицы (В. Хлебников); Нет-Чистота (Г. Айги). Оба эти образования имеют статус поэтико-философского концепта.

Как уже отмечалось, термин не-я воспринимается общеупотребительным языком как характерный философский термин, однако сами философские тексты интерпретируют этот исторический фихтевский термин неоднозначно, что сказывается на его вариативном написании даже в философских словарях и энциклопедиях. Сравним: «Фихте... вместе с самосознанием “я есть” полагает его противоположность не Я. Таким образом, в самом Я заключено не Я, а в глубинах абсолютного Я коренится тождество эмпирического Я и не Я» [СФТ 2007, 715] и «Основанием опыта является для Фихте Я, его единство, что выражается им в трех основоположениях: “Я полагает Я”; “Я противополагает себя не-Я”, “Я противополагает себя в Я не-Я”» [Философия 2006, 934].

Оригинальные философские тексты XX в., в свою очередь, переосмысляют термин не-я: не-я как авторский термин может эксплицироваться автором как нечто отличное от традиционного не-я, понимаемого как «все кроме меня» или не-я как «всё кроме меня» («Снятие границ между я и не-я, или непосредственное отождествление, - это только риторическая фигура» [Соловьев 1990, Т.1, 161]). Подобные задачи приходят к варьированию, написанию термина не-я, например авторское написание (без дефиса) терминов не я, не мое у Друскина: «помимо экстенсивного не я*, то есть ты, есть еще и интенсивное не я, то есть мое прошлое» [Друскин 2004, 324]; или в современном тексте: «За последним можно предположить еще и другого субъекта (“не-Я” или “ты”), создавшего его и наделившего собственным смыслом» [Гутнер 1999, 262]. На основании переосмысления термина не-я создаются сложные термины «не-мое я» [Франк 1990, 363].

Семантическое и графическое варьирование термина не-я чрезвычайно популярно и в поэтическом и поэтико-философском текстах:

Это не глаз, а колено.

Это не я пришел, а ты (Д. Хармс);

Недвижного взыскуя бытия, // Себя теряю, растворяюсь в ней я (Л.Карсавин); молчанием его // ты удовлетворен // пусть все твое «не я» // кричит со всех сторон (Г. Сапгир); мне все яснее // что я - не я // Мне все понятней // я что ян не инь (К. Кедров); у потолка на любом этаже нея // вный с полом есть паритет (М. Котов).

В следующем примере не-я цитируется поэтом (В. Кривулиным), и употребление термина чисто игровое, основанное на столкновении собственно языкового отрицания не я (в значении: это не я, а кто-то другой) и не-я как философского термина, семантический объем которого при подобном столкновении, безусловно, редуцируется: и конечно мы без имени без рода неизвестно я или не-я.

По модели термина не-я создаются множественные отместоимен- ные поэтико-философские концепты: Демоны в антимир замуруют. // Двойники с анти-я зарифмуют (В. Соснора); Улетающее вчера. Этот - зыбкое завтра. А этот // Совсем уже не ты (Г. Сапгир); граппа и не- ты померкнуло // это всё ненадолго и ложь // пальцы одеты в зеркало (М. Котов).

Переосмысление термина не-я может косвенно обуславливать дефисное написание не (в данном случае не с глаголом): не-входит день // в Я-есмь-лицо (Г. Айги). Стихотворение молодого поэта С. Огурцова демонстрирует не только интересную интерпретацию философского термина, но и взаимосвязь термина мое вне я с дефисным написанием термина не-движение:

мое вне я ось обманов

начало завершимого не-движения не сон

разъят неделимо не сон.

Кроме того, раздельное написание термина не сон (ср. не-сне Кедрова) демонстрирует развитие понятия разъят неделимо, что в грамматических терминах коррелирует с семантической актуализацией агглютинации.

1.4.