ДД МИНАЕВ (1835-1889)
Область рифм - моя стихия,
И легко пишу стихи я;
Без раздумья, без отсрочки Я бегу к строке от строчки,
Даже к финским скалам бурым Обращаясь с каламбуром.
К картине «Сапожник» Кочетова Сюжет по дарованью и по силам Умея для картины выбирать,
Художник хорошо владеет...
шилом - Тьфу! - кистью - я хотел сказать.О картине «Лес» Шишкина Правдиво так написан лес,
Что все невольно изумляются:
В таком лесу насмешки бес И эпиграмма заплутаются.
К картине «Битая дичь» Граверта Здесь в указатель глядеть не приходится, Можно здесь разом постичь,
Что на картинах пред нами находится Дичь, господа, только дичь!..
Какие ни выкидывай курбеты,
А все-таки, друг милый, не Курбе ты.
По прочтении романа И.Тургенева «Вешние воды»
При чтеньи этих «Вешних вод»
И их окончивши, невольно
Читатель скажет в свой черед:
«Воды действительно довольно...»
[В связи с политическим доносом Маркевича на И.С.Тургенева]:
На днях, влача с собой огромных два портсака, Приплелся он в вокзал; с лица струился пот...
«Ему не донести!» - вкруг сожалел народ,
И только лишь какой-то забияка Сказал: «Не беспокойтесь - донесет!..»
Нельзя довериться надежде,
Она ужасно часто лжет:
Он подавал надежды прежде,
Теперь доносы подает.
Болеславу М
Не дается боле слава Бедной музе Болеслава.
Кони ржут за Сулою,
Публицисты - в «Вести»,
На Неве и в Киеве Все заржали вместе.
(«Слово о полку Игореве»)
Газете «День»
«Дню» мадригала лучше нет:
«Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет».
К пьесе «Чужая вина» г. Устрялова
Эта драма назваться должна,
Чтоб избегнуть скандала немалого,
Уж совсем не «Чужая вина»,
А вина — господина Устрялова.
После бенефиса «Чья же пьеса ньшче шла?»
«Александрова». - «Была С шиком сыграна, бел шика ли?»
«С шиком, с шиком: громко шикали».
Артисту-любителю
«Служителем искусства» постоянно Ты, милый мой, привык себя считать.
Что ты «служитель» — это мне не странно,
Но об искусстве-то зачем упоминать?..
Черты прекрасные, молю я,
Изобрази мне, их малюя,
И я, написанный пастелью,
Портрет повешу над постелью.
На пикнике, под тенью ели Мы пили более, чем ели.
И зная толк в вине и в эле,
Домой вернулись еле-еле.
В ресторане ел суп сидя я.
Суп был сладок, как субсидия.
«Скажите: да иль нет -
На колбасу вы в лавке покушались?»
«Покушали-с!» - наивный был ответ.
По Невскому бежит собака,
За ней Буренин, тих и мил...
Городовой, смотри, однако,
Чтоб он ее не укусил!
[В.П.Буренину, славящемуся своей желчной язвительностью.]
Ты грустно восклицаешь: «Тали я?
В сто сантиметров моя талия...» Действительно, такому стану Похвал я выражать не стану.
Не ходи, как все разини,
Без подарка ты к Розине,
Но, ей делая визиты,
Каждый раз букет вези ты.
Она останется всегда Артисткой, нужною для сцены.
И хоть не очень молода,
Но всё ж моложе Мельпомены.
В полудневный зной на Сене Я искал напрасно сени,
Вспомнив Волгу, где на сене Лежа, слушал песню Сени:
«Ах вы, сени мои, сени!..»
В альбом. Круппу-младшему, приехавшему в Петербург
Ем ли суп из манных круп,
Или конский вижу круп - Мне на ум приходит Крупп...
А за ним большая масса,
Груда «пушечного мяса».
Чиновным немцам
В России немец каждый, Чинов страдая жаждой,
За них себя раз пять Позволит нам распять.
По этой^го причине Перед тобою росс,
Он задирает нос
При ордене, при чине;
Для немца ведь чины Вкуснее ветчины.
Нельзя хулить «картофеля в мундире»,
Чтоб не обиделся иной мундирный Марс.
На ком шапка горит?
Имея многие таланты,
К несчастью, наши интенданты Преподозрительный народ.
Иной, заслыша слово «ворон»,
Решает, что сказали «вор он!»,
И на его, конечно, счет;
И если кто проговорится Невинным словом «воробей»,
Он начинает сторониться.
Перед гробом М.Н.Лонгинова
Стяжав барковский ореол,
Поборник лжи и мрака,
В литературе раком шел И умер сам от рака.
Вас в детстве слишком нежили,
Как мы в нужде вы не жили И при хорошем старосте В имении до старости,
Забот не зная, прожили,
Но средств своих не «прожили».
Женихи, носов не весьте,
Приходя к своей невесте.
Семьей забыта и заброшена,
За лент)» скромную, за брошь она Ласкалась некогда ко мне;
А нынче, позабыв о суженом,
Лишь только жаждет оргий с ужином,
С забвением в вине.
Что сделала ты из меня,
Постыдно мне так изменя?
Припомнится мне та пора И, словно удар топора,
Я чувствую в скорби немой.
Мой угол как будто не мой,
Мне нынче обед не в обед...
Забыв воздержанья обет,
Я стал, по твоей лишь вине,
Топить свое горе в вине.
И прежде служивший мне стих Струною оборванной стих.
Я, встречаясь с Изабеллою,
Нежным взглядом дорожу,
Как наградой. И за белую Ручку взяв ее, дрожу.
Он емким сердцем очень нежен:
В нем поместится целый Нежин.
Парик на лысину надев,
Не уповаю я на дев
И ничего не жду от дам
Хоть жизнь подчас за них отдам.
[Онегин читает письмо Татьяны, «в письмо вставляя целый ряд / непозволительных цитат»]
Кто ты? мой ангел ли хранителъ?
(Я ваш, сударыня, сосед.)
Или коварный искуситель?
(Вас искушать охоты нет.)
Никто меня не понимает (Кому понятна ерунда!) и т.д.
(«Евгений Онегин нашего времени»)