Исторические анекдоты

Из сборника «Л. Козлов. Музей остроумия*

Александр Македонский при осаде Лампсака увидел направлявшегося к нему его учителя Анаксимена, родившегося в этом городе и желавшего спасти родной город.

Во время Пелопонесской войны афиняне, уверенные в своем превосходстве, заявили в послании спартанскому полководцу Лисандру: «Если мы войдем в Спарту, то все предадим огню и крови», на что Ли- сандр ответил: «Если».

Актер Доминик, любимец Людовика XIV, был удостоен чести присутствовать при королевской трапезе. Король указал лакею на одно из яств и велел: «Передайте это блюдо Доминику!» А блюдо, на котором было уложено кушанье, было великолепной работы, из вызолоченного серебра, и Доминик быстро уточнил у короля:

- Вместе с куропатками, ваше величество?

- Вместе с куропатками! - рассмеялся король.

Бисмарк направил королю в подарок только что вышедшую свою книгу. Тот решил отблагодарить автора следующим оригинальным способом: в роскошную папку были вложены пачки банкнот, которым предшествовал титульный лист: «Сочинения короля Вильгельма».

Получив королевский «труд», канцлер написал в ответ: «Сочинения вашего величества весьма ценные. Жду следующего тома».

Самым ужасным преступлением при дворе прусского короля Фридриха II считалось опоздание на официальные приемы, чем Вольтер особенно грешил . Когда однажды он появился в разгар какого-то званого обеда, король молча встал из-за стола и написал мелом на мраморной плите камина: «Вольтер - первый осел». Прочитав написанное, Вольтер дописал внизу: «Фридрих Второй».

Вольтер послал почитателю, преследовавшему его своими письмами, такую записку:

М.Г., я умер, и таким образом впредь уже не в состоянии отвечать на ваши письма.

Иноземный господин, навестив Вольтера в его замке в Ферне, был польщен оказанным ему приемом и вознамерился провести в этом восхитительном убежище несколько недель. «Месье, - со смехом сказал ему Вольтер, - вы, я вижу, изо всех сил не желаете походить на Дон-Кихота: тот принимал трактиры за замки, а вы принимаете замки за трактиры».

В веймарском парке критик, отрицательно относившийся к творчеству Гёте, демонстративно загородил дорогу поэту и гневно произнес:

- Я не уступаю глупцам!

-Ля, наоборот, всегда ото делаю, - спокойно ответил автор «Фауста» и вежливо сошел с тропинки.

Расскажите мне хотя бы пару случаев из биографии Джона Мильтона.

Студент. Пожалуйста: когда он женился, то написал «Потерянный рай», а когда его жена умерла - то «Возвращенный рай».

[Покупатель заказал художнику Уистлеру пейзаж с церковью]:

Покупатель заметил, что безлюдный пейзаж его угнетает. «Хотя бы пару человеческих фигур», - обратился он к мастеру. «Люди находятся на богослужении», - попытался уклониться Уистлер. «Хорошо. В таком случае я приобрету это полотно после того, как они выйдут из церкви».

Издатель «Энциклопедии» Панкук сконфуженно возражает против того, чтобы Дидро помогал ему одеваться: подобная услуга, мол, унижает такого известного человека. «Ничего, ничего, - успокоил его Дидро, - я не первый автор, который одевает издателя».

...один соляной пристав писал в прошении: «Двадцать лет служил я при магазине с величайшим эгоизмом и прошу за это пенсии» (ошибка - вм.: с энтузиазмом).

П.А.Катенин, поэт и театральный деятель, был приглашен на репетицию спектакля, в котором дебютировал актер - протеже некоего петербургского мецената. Репетировалась сцена, в которой старая купчиха упрекает сына за увлечение картами.

- Не играй больше, прошу и заклинаю тебя! - патетически восклицала актриса, обращаясь к дебютанту, довольно бледно выглядевшему . - Не играй!..

-И я тоже прошу, - присоединился с места Катенин, - больше не играй!

41$

Остановившись воале мужика, трудившегося в поле, граф стал рекомендовать ему всевозможные улучше- ння в хозяйстве.

- Ваше сиятельство, всё, что говорить изволили, напоминает мне молодость мою, когда я в Москве белокаменной царь-пушку поднимал.

- Как это поднимал? - изумился граф.

- Очень просто: поднимал, да не поднял.

Из сборника "Русский литературный анекдот"

[Шуту царя Петра I ИЛ. Балакиреву один из придворных задал вопрос]:

- Да знаешь ли ты, какой у персиян язык?

- И очень знаю, - отвечал Балакирев.

Все вельможи удивились. Даже и государь изумился. Но Балакирев то и твердит, что «знаю».

- Ну, а какой же он? - спросил шута Меншиков. -Да такой красной, как у тебя, Алексаша, - отвечал шут.

Однажды Педрилло [придворный шут] был поколочен кадетами Сухопутного Шляхетного корпуса. Явившись с жалобою к директору этого корпуса барону Лю- берасу, Педрилло сказал ему: «Ваше Превосходительство! Меня обидели бездельники из этого дома, а ты, говорят, у них главный. Защити же и помилуй!»

Педрилло, прося герцога Бирона о пенсии за свою долгую службу, приводил в уважение, что ему нечего есть. Бирон назначил шуту пенсию в 200 рублей.

Спустя несколько времени шут опять явился к герцогу с просьбою о пенсии же.

- Как, разве тебе не назначена пенсия?

- Назначена, Ваша Светлость! и благодаря ей я имею, что есть.

Но теперь мне решительно нечего пить.

Герцог улыбнулся и снова наградил шута.

Псдрилло спросил толстого немца-трактирщика: «Скажи-ка, любезный, сколько здесь, в Риге, свиней, не считая тебя?» Взбешенный немец замахнулся на Пе- дрилло. - «Постой, братец, постой! Я виноват, ошибся. Хотел спросить: сколько здесь, в Риге, свиней с тобою!»

...какой-то придворный утверждал, что сам видал дважды при лунном свете человека без головы, который должен быть не что иное, как привидение одного зарезанного старика. «А я убежден, что этот человек без головы - просто ваша тень, господин гоф-юнкер» - сказал Педрилло.

Во время официальных торжеств некий оратор подошел к гробнице Петра Великого и, коснувшись её, воскликнул: «Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего отец! Восстань теперь и воззри на любезное изобретение своё!».

Во время опасной болезни Канкрина герцог Лейх- тенбергский, встретившись с Меншиковым, спросил его:

- Какие известия сегодня о здоровье Канкрина?

-Очень худые, - ответил Меншиков, - ему гораздо лучше.

Жена Д’Акосты была очень малого роста, и когда шута спрашивали, зачем он, будучи человек разумный,

взял за себя почти карлицу, то он отвечал:

- Признав нужным жениться, я заблагорассудил выбрать нз зол, по крайней мерс, меньшее.

При коронации Анны Иоанновны ома, подойдя к князю Василию Лукичу Долгорукову, взяла его за нос («нос был большой, батюшка», - пояснял очевидец) и повела по Грановитой палате, а потом, остановясь, сказала:

«...вас семеро дураков собиралось водить меня за нос, я тебя прежде провела, убирайся сейчас в свою деревню и чтоб духом твоим не пахло».

Дидро сказал однажды императрице Екатерине: «Иметь столицу на краю государства - всё равно, что держать сердце на ладони».

Адмирал ВЛ.Чичагов на приеме у Екатерины II, описывая решающее сражение, увлекся, ругал трусов-шведов, обратившихся в бегство, причем употреблял весьма крепкие выражения. «Я их... я их...» - кричал адмирал. Вдруг старик опомнился, в ужасе вскочил с кресел, повалился перед императрицей... - Виноват, матушка, Ваше императорское Величество...» - «Ничего, - кротко сказала императрица, не дав заметить, что поняла непристойные выражения, - ничего, Василий Яковлевич, продолжайте; я ваших морских терминов не разумею».

В одном обществе очень пригоженькая девица сказала Кульковскому:

- Кажется, я вас где-то видела.

-Как же, сударыня! - тотчас отвечал Кульковский, - я там весьма часто бываю.

[Об известном фантазере графе Красинском.] Однажды занесся он в рассказе своем так далеко и так высоко, что не умея как выпутаться, сослался для дальнейших подробностей на Вылежинского, адъютанта своего, тут же находившегося. «Ничего сказать не могу (заметил тот): вы, граф, вероятно, забыли, что я был убит при самом начале сражения».

«Американец» Толстой говорит о С.П.Жихареве: «Кажется, он довольно смугл и черноволос, а в сравнении с душою его он покажется блондинкою».

На похоронах НА.Полевого, в церкви Николы Морского, Ф.В.Булгарин хотел было ухватиться за ручку гроба; присутствовавший при этом П.А.Каратыгин, оттолкнув его, сказал: - Уж ты его довольно поносил при жизни.

Неваховичи происхождения восточного . Старший Невахович был чрезвычайно рассеян. Случилось ему обещать что-то Каратыгину, и так как он никогда не исполнял своих обещаний, то и на этот раз сделал то же...

При встрече с Каратыгиным он стал извиняться:

-Виноват, тысячу раз виноват. У меня такая плохая память... Я так рассеян...

-Как племя иудейское по лику земному... - докончил Каратыгин и ушел.

Не расслышав порядочно имени одного из представлявшихся дворян, обратился он [император Александр] к нему:

- Позвольте спросить, ваша фамилия?

-Осталась в деревне, Ваше Величество, - отвечает он, - но, если прикажете, сейчас пошлю за нею.

- Как это случилось? Ты никогда красавцем нс был, а дочь у тебя такая красавица!

- Это бывает, - отвечал немедленно [Соллогуб]. - Попробуй-ка, женись! У тебя, может быть, будут очень умные дети.

N.N. говорит, что сочинения К. - недвижимое имущество его: никто не берет их в руки и не двигает с полок в книжных магазинах.

Из сборника

"Энциклопедия весельчака")

- «Данилыч, - спросил однажды Балакирев [шут] Меншикова - знаешь ли ты, что колеса и судьи наши походят друг на друга?»

- «Как так? - спросили многие в один голос. - Ты что-то врешь!»

- «Нет, не вру: не подмажь-ка тех и других, то так заскрипят, что заткнешь уши».

[А.П.Ермолов - военному врачу, домогавшемуся награждения крестом]:

-Зачем, друг любезный, тебе этот крест, когда ты сам такой мастер оделять крестами других, с тою разницею, что твои кресты все на наших кладбищах!

Великий князь Константин Павлович, будучи наместником царства Польского, так часто слышал слово пан, что фамилии Панкратьев и Пантелеев понял как пан Кратпьев и пан Телеев.

«Ну, что пруссаки?» - спросил однажды гуманный полковник молодого солдата, ему подчиненого - «Ничто не помогает, ваше высокоблагородие, уж мы сыпали, сыпали персидского порошку, совсем одолели, мерзкие».

...гостям удобно было петь с Фигаро из оперы Россини: Cito, cito, piano, piano (то есть сыто, сыто, пьяно, пьяно).

Один из остроумнейших наших поэтов, говоря однажды о скупом богаче, сказал: «Богатство его приносит точно такую же пользу, какую бы приносило.мне одеяло в три версты длиною. Я покрылся бы одним его уголком, а остальное лежало бы понапрасну.

Две особы вели между собою грамматический спор. Одна полагала, что правильнее сказать: налейте мне пить, а другая - дайте мне пить. «Как вы думаете об этом? - спросили они академика, - будьте судьей!» - «Вы обе не правы, потому что должны бы сказать: сведите на водопой».

Шалун, увидев человека, несшего прекрасные оленьи рога, которые он только что купил для выделки ручек для ножей, крикнул ему:

- «Мое почтение вашей супруге!»

В игре «Секретарь» задан был вопрос: «Что может быть неприятнее полученной пощечины?» - «Две», - сказано в ответ.

Одна разгульная барыня вместе с взрослою и миловидною дочерью завели трактир, а чтобы дать публике понятие о двойном их промысле, наняли квартиру в большом доме и на углу повесили вывеску: «здесь обе I дают».

Возвращаясь с ловли лягушек, он [некий любитель поострить] спросил у часового: «Платят ли лягушки за вход?» - «Милостивый государь, лягушки не платят за вход, жабы тоже - проходите».

В одном нашем российском провинциальном городе, над магазином детских кроватей, была вывеска, изображавшая ребенка в люльке, под которой была подпись: «Сих дел мастер».

В одном семействе было три сестры - Роза, Маргарита и Гиацинта. У Софии Арну спросили мнение о них. «Ах, какой цветник!» - отвечала остроумная актриса.

Грек спорил с венецианцем о превосходстве национальностей. Грек в доказательство, что его нация превосходила все прочие, говорил, что все ученые и философы вышли из Греции. - «Это справедливо, - отвечал венецианец, - потому-то их там более и нет».

Генрих IV и Сюлли прогуливались по Монмартрским холмам. Поворотясь спиной, король смотрел между ног на Париж: «Посмотри, Сюлли, сколько домов рогоносцев!» Сюлли принял такое же положение и сказал: «Государь, я увидал Лувр!».

Мэр одного округа умер во время краткосрочной поездки в Париж и был там погребен, но любящие его жители округа поставили ему памятник, где была высечена надпись:

Здесь покоится бывший мэр округа господин Б., погребенный в Париже.

Альфред. Она спит! Как грациозно! Верно видит меня во сне.

Фанни (бредит). Альфред, милый Альфред, - не правда ли... ты не забудешь... к святкам... синюю бархатную мантилью!

За одним английским обедом часто пили, по обычаю, за здоровье дам.

Милорд Б. сказал: - «Я пью за прекрасный пол обоих полушарий».

- «А я, - возразил маркиз В., - пью за два полушария прекрасного пола».

Муж говорит своей жене: «По чести говоря, я думаю, что во всём нашем городе есть только один человек, которому не наставили рога». - «Кто же это?» - спросила жена. «Но, - возразил супруг, - ты его знаешь». - «Право, - отвечала жена, - сколько ни думаю, не могу догадаться».

Лондонский врач, доктор Жеб, получив от одного больного лорда две гинеи вместо ожидаемых трех, нарочно уронил обе гинеи. Их подняли и подали ему, но он продолжал шарить глазами по ковру и на вопрос лорда отвечал: «Я ищу третью гинею». Лорд понял намек и велел платить доктору по три гинеи.

Из сборника «Справочник афоризмов и изречений ДЛЯ ШКОЛЬНИКОВ»

Однажды Ксантиппа сперва разругала Сократа, а потом окатила его водой. «Так я и говорил, - сказал Сократ, - у Ксантиппы сперва гром, а потом дождь». Ал- кивиад твердил ему, что ругань Ксантиппы непереносима. - «А я к ней привык, как к вечному скрипу колеса».

(Сократ)

Ты в брак решил вступить, так знай как следует:

Большое будет благо, коль получишь ты

Лишь маленькое зло.

(Менандр)

Пользуйся ушами чаще, чем языком.

(Демонакт)

Аристиппа осуждали за то, что он живет с гетерой. «Но разве не все равно, - отвечал Аристипп, - занять ли такой дом, в котором жили многие, или такой, в котором никто не жил?» - «Все равно», - отвечал он. «И не все ли равно, плыть ли на корабле, где уже плавали тысячи людей, или где еще никто не плавал?» - «Конечно, все равно».

(Аристипп)

В собственность жизнь никому не дается, а только на время.

(Лукреций)

Лгут на тебя, будто ты волоса себе красишь, Никилла,

Черными, как они есть, куплены в лавке они.

(Лукиллий)

Мед покупаешь ты с воском, румяна, и косы, и зубы.

Стало б дешевле тебе сразу купить все лицо.

(Лукиллий)

Что ж сухо в чаше дно?

Наливай мне, мальчик резвый.

Только пьяное вино Раствори водою трезвой.

(Анакреонт)

Конечно же, не правы лучшие из поэтов, постоянно твердящие о женщинах: «Вот слабый пол!» Как можно называть слабыми тех, кто ударами стремительных зрачков сражают даже Шакру и других богов!

(Бхартрихари, инд. поэт VII в.)

Какие корабли безопаснее? - Вытащенные на берег.

(Лпахарсис, скиф, философ VI в. до и.э.)

Скорей вина сюда! Теперь не время сну,

Я славить розами ланит хочу весну.

Но прежде Разуму, докучливому старцу,

Чтоб усыпить его, в лицо вином плесну.

(Омар Хайям)

Из сборника «Всемирное остроумие»

Какой-то философ, видя, как афинянин бьет своего раба, сказал про него: «Вот раб своего гнева бьет своего раба».

Македонский царь Архелай, как гласит предание, на вопрос одного славившегося своею несносною болтливостью брадобрея: как он прикажет себя выбрить? - отвечал: «Молча».

Угощая Цицерона за ужином, хозяин настойчиво обращал его внимание на качество вина, уверяя, что ему сорок лет. «Скажите, пожалуйста! - заметил Цицерон, - а оно выглядит таким молодым для своих лет!»

«Не надо терять надежды, - говорили Цицерону после того, как Помпей, сторонником которого он был, потерпел поражение, - у Помпея остается еще семь орлов (т.е. легионов, имеющих знаки с орлом)». - «Это бы кое-что значило, если бы мы сражались с воронами», - отвечал Цицерон.

Великий Конде, утомленный собеседнцком, постоянно говорившим о «господине своем отце» и о «госпоже своей матери», позвал своего лакея и сказал ему: «Господин мой лакей, скажите господину моему кучеру запрягать госпож моих лошадей в госпожу мою карету».

Сильно расстроив свое здоровье, Людовик XV однажды советовался со своим врачом Ламартиньером и, выслушав его, грустно заметил: «Вижу, что становлюсь стар, пора, видно, притормозить карету!» - «Лучше бы вовсе распрячь ее, государь!» - ответил врач.

Фридрих)' Великому приписывается (хотя иные и оспаривают его авторство) весьма нелюбезное слово относительно прекрасного пола: «Женщина, - будто бы говаривал он, - все равно что отбивная котлета: чем больше ее бить, тем она мягче!»

На вопрос какого-то любителя табачку, где Биевр берет такой славный табак, тот отвечал:

- Это вы берете, а я не беру, а покупаю!

[Один из директоров Конвента, Ревбелль, спрашивает у Талейрана, министра иностранных дел]:

- Как идут внешние дела, г-н министр?

- Да вкривь и вкось, как ѳы видите.

Ревбелль был сильно кос.

Свирепый английский судья Джеффрис однажды, подняв трость, указывал на человека, который сидел перед ним на скамье подсудимых: «У конца моей трости сидит бестия и каналья, каких свет не видел».

-«У которого же конца, милорд?» - спросил подсудимый.

Когда министром финансов был назначен Брок, Меншиков сказал:

- Вот и ко Броку (к оброку) довелось прибегнуть; оплошали наши финансы.

Когда умер его старший брат, ВА.Каратыгин во время похорон, усиливаясь протискаться до гроба по-

койного, не утерпел и сказал каламбур: «Дайте мне, господа, добраться до братцаі»

Старый генерал Шестаков , не знавший в лицо императрицу Екатерину И, был впервые представлен ей. Екатерина долго милостиво с ним беседовала и, между прочим, в разговоре заметила, что совсем его до сих пор не знала. «Да и я, матушка-царица, не знал вас», - наивно и добродушно ответил старый воин. - «Ну, меняло, бедную вдову, где же знать!» - со смехом сказала императрица.

Николай I подарил Клейнмихелю роскошную палку с рукоятью, усыпанною драгоценными каменьями. Все, конечно, поздравляли его с монаршею милостью. Меншиков тоже поздравил, но нашел награду малою. «На месте государя, - говорил он, - я не пожалел бы для вас и ста палок».

Князь Горчаков, участвуя однажды в игре в вопросы, на заданный вопрос: «Что такое постель?» - отвечал: «Таблица умножения».

Желая подшутить над священником, один скептик обращается к нему: «У меня неразрешимая проблема, ваше преподобие. Никак не могу представить себе, как я буду надевать тунику через крылья, когда попаду в места вечного блаженства?» - «Это не ваша проблема. На вашем месте меня больше беспокоил бы вопрос, как нахлобучить шляпу на рога».

Кавалер, ведущий откровенную атаку на красавицу, для пущей убедительности вынимает монету в сорок франков и вставляет ее себе в глаз, на манер стеклышка. Дама, за которою он ухаживал, поняла его жест, но заметила: «Любовь, милостивый государь, не крива, а слепа» - намек на удвоение гонорара.

Из сборников кАнекдоты из жизни русских Императоров, Императриц и Великих Князей», «Исторические рассказы и анекдоты...», «Собрание анекдотов из жизни русских замечательных людей» и др.

[Император Николай I на смотру обратил внимание на правофлангового кадета.]

- Как твоя фамилия? - спросил он.

- Романов, Ваше Величество.

- Ты родственник мне? - пошутил Государь.

- Точно так, Ваше Величество Ваше Величество - отец России, а я сын ее, - отвечал находчивый кадет.

И Государь изволил милостиво расцеловать своего находчивого внука.

[Об актере ПАКаратыгине, славившемся своим остроумием]:

Раз на сцене император Николай Павлович разговаривал с Каратыгиным. Великий князь Михаил Павлович вставил свое острое слово (великий князь также отличался остроумием).

Государь сказал:

- Заметил, Каратыгин? Брат у тебя хлеб отнимает.

- Ничего, Ваше Величество, только бы соль при мне осталась, - ответил Каратыгин.

Говорят, что Нарышкин, умирая, произнес:

- Первый раз я отдаю долг - природе!

[Брюллов в мастерской рекомендует своего ученика НАРамазанова]:

- Рекомендую - пьяница.

Рамазанов, указывая на Брюллова, прехладнокровно ответил:

- А это - мой учитель.

Своему приятелю Никита Никитич [Всеволожский] телеграфировал в Светлое Христово Воскресение из своего Финляндского имения: «Христос Вос- кресе! Подробности письмом».

Некий композитор посвятил П.С.Федорову куплеты:

Что ты ходишь за мной,

Так уныло глядишь?

Ненавижу твой взор,

Ненавижу тебя!

Федоров сказал: «Я вам очень благодарен за музыку, а уж стихи^го вы могли бы посвятить кому-нибудь другому».

[На вопрос, что нового в Москве]:

- Ничего особенного. Ах нет! Виноват. Есть новинка. Все собаки в Москве разгуливают в намордниках [по распоряжению генерал-губернатора графа Закревско- го]; только собаку Закревского я видел без намордника.

N. Все же нельзя не удивляться изумительной деятельности его: посмотрите, сколько книг издал он в свет!

N. N. Нет, не издал в свет, а разве пустил по миру.

Приезжего итальянца спросили: «Что, по-вашему, должны выражать слова: любовь, дружба, друг?» - «Вероятно, что-нибудь жесткое, суровое, может быть, и бранное», - отвечал он. «А слово телятина»? - «О, нет сомнения, это слово ласковое, нежное, обращаемое к женщине».

Белла донна по-итальянски - красивая женщина, на всех же других языках - отрава.

Один француз пошутил: «Мрачное лицо у живого человека так же противоестественно, как улыбающееся у покойника».

N.N. говорит: «Я ничего не имел бы против музыки будущего, если не заставляли бы нас слушать ее в настоящем».

Кривой К. после долгого разговора с кривым О. сказал: «Я очень люблю беседовать с ним с глазу на глаз».

- Каким образом ушиблен у тебя, братец, глаз?

- Не образом, а подсвечником, за картами.

Рассказывают, что известный петербургский адвокат (Ф.Н.Плевако?) выступал в суде присяжных по делу об убийстве мальчика. Убийца (25-летний горбун) не отрицал, что он убил дразнившего его мальчика. И адвокат добился для убийцы оправдательного приговора! Свою речь он построил так. «Господа! Господа! Господа! Господа!..» - и так несколько минут. И реакция зала менялась - сначала легкое недоумение, потом смех, потом негодование, крики: «Это издевательство! Вон!» И тогда адвокат закончил свою речь: «Так вот, господа. Вы пришли в бешенство оттого, что я две минуты повторял вежливое обращение к вам. А мой подзащитный 25 лет выслушивал, как ему кричали «Горбун!», без конца напоминая о его несчастье».

При рассмотрении дела человека, зарезавшего свою жертву с целью ограбления, адвокат (Плевако?), с трудом сдерживая смех, сказал своему коллеге:

- Я подумал, что деньги подсудимому, действительно, нужны были до зарезу!