Секуляризм и Хиндутва.

В первых параграфах главы мы пытались очертить границы понятия политического секуляризма и дать некоторые наиболее фундаментальные его дефиниции. Как было выявлено западное понимание секуляризма, как строгого разведения сфер религии и политики не является для Индии общепризнанным.

Интеллектуальная элита каждой из них пыталась переосмыслить доколониальную историю Индии и представить свою общину в качестве ядра единой воображаемой нации. Средневековая и доколониальная история Индии дает богатую пищу для такого «фантазирования назад». Например, индийский мусульманин стремился найти свои культурно-исторические и этнонациональные корни не только в Делийском султанате и Могольской державе, но и в арабском халифате, Иране и Османской империи. Никакой «нации мусульман» в действительности, разумеется, никогда не существовало, равно как никогда не было и единой «индусской нации»[151], истоки которой идеологи хиндутвы пытаются отыскать в древних индийских эпосах - «Махабхарате» и «Рамаяне». Для того чтобы разобраться в хитросплетениях религиозно окрашенной этнонациональной индийской полемики попытаемся прояснить взгляды индусских коммуналистов на процессы секуляризации и ее перспективы исходя из материалов интернет- дискуссий, которые предоставляют нам форумы индийских политических партий, новостных и аналитических порталов или блоги[152] заинтересованных граждан. Именно этот источник способен дать исследователю максимально широкий спектр мнений непосредственных участников политического процесса в Индии.

Способности секуляризма к выживанию в условиях современной Индии был даже посвящен форум на официальном сайте BBC[153]. В самом начале 2006 г. поводом для дискуссии послужила четырнадцатая годовщина разрушения мечети Бабура (Бабри Масджид) в г. Айодхья (штат Уттар Прадеш) в декабре 1992 года[154]. Наиболее активными организаторами и пропагандистами этой беспрецедентной акции были ВХП и БДП. Под предлогом борьбы за восстановление индусского храма БДП[155] стремилась заработать политический капитал на противостоянии миру ислама. Успех акции был обеспечен поддержкой всего «семейства» РСС[156].

На месте разрушенной мечети храма Рамы так и не возникло, хотя обсуждение всех аспектов этого знакового конфликта продолжается в интернете непрерывно[157]. Так, Правеш Сариа (Непал) предлагает решить проблему, воссоздав мечеть как часть индуистского храмового комплекса. Он пишет: «Не существует религий, восхваляющих насилие... позорно, что религиозные лидеры индусов и мусульман более десяти лет не могут поделить столь крошечный кусочек святой земли». Однако проблема Айодхьи - это проблема не только религиозная, это прежде всего проблема политическая. Показательно, что вскоре после разрушения мечети, во многом благодаря этой акции, проиндусские организации «семейства» РСС пришли в ряде индийских штатов к власти, а затем победили и на общегосударственных парламентских выборах, возглавив центральное правительство Индии.

Порой создается впечатление, что разговор идет не о положении дел в современной Индии, а о ситуации в двух довольно несхожих государствах. Например, мнения участников вышеупомянутого форума ВВС[158] по проблеме секуляризма в Индии можно четко разделить на две основные категории. Вот типичное мнение представителя первой категории участников форума за подписью Гари (Индия): «Индийцы живут в секулярном государстве и всегда готовы отстаивать свои интересы в этой сфере». Ему вторит Свами Ситарама (Индия), который пишет, что «индусы и мусульмане веками жили бок о бок», и утверждает, что большую часть межобщинных проблем можно решить элементарным соблюдением законности.

Представители другой категории участников форума, более многочисленные, настроены менее оптимистично. Так, Роджер Тревельян (индиец, по происхождению, проживающий сейчас в Англии) видит одну из главных причин роста числа приверженцев хиндутвы в угрозе со стороны исламского фундаментализма и в непрекращающейся конфронтации с Пакистаном. Халид (Пакистан) всерьез обеспокоен широкой популярностью в Индии БДП и идеологии хиндутвы. Он пишет, что само существование организаций Сангх Паривар ставит под сомнение будущее секуляризма в Индии. С последним суждением, действительно, трудно не согласиться, поскольку, несмотря на воинственный характер идеологии хиндутвы, необходимо ясно отдавать себе отчет в том, что она вовсе не является чем-то маргинальным в политической жизни современной Индии. Действительно, БДП[159] относится к числу наиболее влиятельных политических сил в этой стране и до недавнего времени находилась у власти в качестве партии, возглавляющей коалицию парламентского большинства (1999-2004 гг.), а ее лидер Атала Бихари Ваджпаи занимал пост премьер-министра с 1998 по 2004 гг.

В начале 1990-х годов в драматических событиях вокруг Бабри Масджид (мечети Бабура - прим. автора), разрушенной сторонниками БДП и Сангх Паривар, по сути, более рельефно и драматично повторилась ситуация вокруг реконструкции храма Сомнатх, о которой подробно говорилось выше. Верховный суд Индии имел впоследствии прекрасный повод отстранить БДП от власти и ввести прямое президентское правление в целом ряде штатов, в том числе в штате Уттар Прадеш, где эта партия пришли к власти в результате активности Сангх. Очевидна роль идейного вдохновителя разрушения мечети, которую сыграла БДП.

Поводом для отстранения БДП уже должен был послужить манифест, опубликованный Народной партией в период предвыборной кампании, явно декларирующей цели партии.

Взрывоопасная ситуация в штате Уттар-Прадеш и отсутствие под решением о реконструкции храма Рамы какой либо юридической базы явно свидетельствует о провокационном характере заявления, попирающего нормы секулярного законодательства Индии. Заявление о якобы уважительном отношении индусских правых к мусульманской святыне - Бабри Масджид не выдерживает никакой критики. Элементарная логика подсказывала, во что может вылиться попытка незаконного демонтажа мечети.

Стоит ли напоминать о реальном воплощении «должного уважения», с которым активисты Сангх разрушали мечеть? Вот краткая хроника событий того дня, восстановленная государственной комиссией расследовавшей эти события под руководством судьи Верховного суда Индии М. С. Либерхана167. События в Айодхье 6 декабря 1992 года развивались стремительно:

9.00. Двести тысяч добровольцев РСС выходят из палаточного лагеря и направляются к Бабри масджид. Путь им преграждает цепь из 2800 полицейских.

10.15. У ритуальной платформы начинается стихийный митинг. Адвани и Джоши (лидеры БДП) призывают к организованности и дисциплине. В ответ толпа скандирует:              "Джай Шрирам!" ("Да здравствует Рама!"). Отдельные группы

прорываются к мечети через полицейские кордоны.

Тысячи обезумевших людей карабкаются по стенам старинного здания. Кирками и лопатами они выворачивают камни и сбрасывают их со склона холма. Робкая попытка Умы Бхарати и других депутатов парламента от партии БДП убедить агрессивно настроенную толпу возвратиться в лагерь не имела успеха.

13.30. Четыре батальона бригады быстрого реагирования выступают в направлении Айодхьи. Через восемь минут они должны были прибыть к мечети. Из магистрата поступает сообщение, что власти контролируют ситуацию. Военнослужащие возвращаются к месту дислокации.

Обрушился левый купол здания. 15.05. Правый купол разбит. Адвани приказывает перекрыть въезды в город, чтобы избежать столкновений с полицией и войсками. 16.50. Рухнул центральный купол. Служители-добровольцы РСС разбирают последние перекрытия. Бабри масджид больше не существует. Под ее обломками погибло 4 и ранено около 600 человек.

18.35. Изваяние Рамы, вынесенное накануне штурма, торжественно устанавливают на прежнее место. Совершается обряд омовения. Мародеры громят магазины и дома местных мусульман.

Позднее отдельные очевидцы станут утверждать, что все происходило стихийно, и добровольцы РСС действовали спонтанно. Но тогда возникает комплекс вполне законных вопросов: Почему собравшиеся у ритуальной платформы имели при себе кирки, лопаты и куски арматуры? Каким образом им удалось за шесть часов разобрать массивное сооружение? Был ли у них план демонтажа, а если быт, то кто его подготовил? В неофициальных беседах с индийскими журналистами активисты РСС признавались, что знали заранее о целях и характере своей миссии.

166 Сайт БДП, разел Election Manifestos: http://www.bjp.org/content/blogcategory/97/428/Election Manifestos.

(National Democratic Alliance Manifesto 1989).

67 Материалы представлены официальным сайтом газеты The Hindu:

http://beta.thehindu.com/multimedia/archive/00014/Full text of Liberha 14061a.pdf . Report of the Liberhan

Ayodhya Commission of Inquiry, Report was tabled in Parliament on Nov. 24, 2009.

58

Оказалось, что еще в середине 1992 года 1200 добровольцев проходили специальную подготовку в тренировочном лагере на окраине Ахмадабада (штат Гуджарат). Наряду с физическими упражнениями подготовка включала способы преодоления баррикад, самозащиту от слезоточивых газов и разрушение кирпичной стены доступными средствами. После завершения курса они возвратились в свои штаты и обучали младшие кадры.

Вооружаться кирками и лопатами порекомендовали некоторые местные активисты БДП еще накануне. Во время шествия колонн в Айодхью они часто повторяли, что цель акции - добровольного служения идеалам РСС - не должна ограничиваться исполнением ведических гимнов. Согласно некоторым свидетельствам Комиссии, идея не дожидаясь решения суда самим разобрать Бабри Масджид и после вновь воздвигнуть на расстоянии пяти километров от храма Рамы, принадлежала Л. К. Адвани.

Несмотря на все вопиющие факты нарушения законодательства страны при рассмотрении дела о соответствии деятельности БДП принципам секуляризма в Верховном суде было вынесено решение, исходящее не из принципа разделения религиозных и властных институтов в государстве, а из соответствия отдельных решений и действий определенным статьям Конституции, а именно ст. 25, 26, 29, 30, 44 и некоторым другим. В результате решение Верховного суда гласило: «Положения вышеупомянутых статей Конституции косвенно запрещают создание теократического государства, а также солидаризацию государственных институтов с какой-либо одной религиозной общиной Индии. Из положений Конституции вытекает, что государство обязано одинаково относиться ко всем религиозным конфессиям, сектам и деноминациям»[160].

Другие судьи пришли к заключению, что «секуляризм - часть федерального законодательства и основа политической системы Индии, которая призвана обеспечить социально-экономические потребности, способствовать моральному и материальному благополучию индийцев и политической законности». Один из судей определил секуляризм как пассивную сторону понятия толерантности, как некое молчаливое согласие людей на уравнивание в правах всех религий: «В государственных делах религия неуместна, она является личным делом каждого отдельного человека. При этом можно рассматривать нашу (индийскую) Конституцию как развитие смыслов и положений Конституции США. Первая поправка Конституции США гласит, что «Конгресс не вправе издавать законы, утверждающие религиозные догмы, а также запрещать исповедование любой веры. Вероятно, доктрина разделения церкви и государства не столь актуальна для современной политической мысли, как это было во времена принятия американской Конституции. Такой секуляризм есть абсолютно неверное, пустое понятие ('vacuous word1), или фантомная концепция ('phantom concept')».

На примере двух аналогичных процессов и двух схожих прецедентов, первый из которых (Сомнатх) относится к периоду становления процесса секуляризации (1947 г.), а второй (Бабри масджид) к самому недавнему прошлому (1992 г.), можно придти к заключению, что в Индии присутствует все тот же широкий спектр мнений, суждений, юридических резолюций и постановлений, но отсутствует четкая законодательная практика по вопросу о правоприменения принципа политического секуляризма. С одной стороны, динамика процессов модернизации требует от государства перенесения акцентов на новые либеральные социальные институты и постепенное вытеснение традиционных общественных институтов. С другой стороны, складывается впечатление, что гражданское общество Индии в целом еще недостаточно готово к принятию критериев и норм секуляризма западного образца. Вызывает тревогу сам вектор развития некоторых общественных институтов. В последние годы наблюдается отход от принципа разделения сфер религии и политики в государстве. Прослеживается рост популярности идеи индуизации в ее «мягком» варианте, а риторика большинства политических лидеров все чаще включает в себя элементы религиозного этносимволизма. Происходит и заметная активизация усилий со стороны Сангх Паривар, направленная на расширение своей поддержки среди самых разных страт индийского общества.

Деятельность сторонников «шафранизации» (шафранный - является цветом воинствующего индуизма - прим. автора) в Индии весьма разнообразна[161]. Проиндусские организации последовательно добиваются разрушения мусульманских мечетей, их сторонники громят картинные галереи, в которых выставляются полотна с неканоническими образами индуистских божеств, убивают христианских миссионеров. Чиновников по всей стране призывают доказывать на деле, что в их жилах действительно течет кровь Рамы и Кришны. Под влиянием «шафранистов» переписываются учебники по истории, в которых светская история уступает место триумфальному шествию индуизма; во многих школах молодых индусов с детства приучают считать, что мусульмане - это враги индийского народа, а в учебную программу вводится, например, такой предмет, как ведическая астрология. Все это, бесспорно, противоречит принципам индийского секуляризма.

Идея секуляризма в трактовке, сформулированной в Конституции Индии, неприемлема для индусских коммуналистов ввиду того, что она, по их мнению, служит интересам мусульман и христиан, а значит, ущемляет индийскую демократию, поскольку такой секуляризм идет вразрез с интересами индусского большинства. Поборники индуизации воспринимают Индию в образе Бхарат Маты (Мать Индия), а всех индусов - как ее детей. Изображения Бхарат Маты часто появляется во время индуистских празднеств и колесничных шествий. Талантливая исследовательница проблем гендера в формировании нации Нира Ювал-Дэвис отмечает, что «образ женщины зачастую конструируется как символический хранитель идентичности и чести общины. Фигура женщины, часто - матери, символизирует во многих культурах дух общности, будь то Россия-Матушка, Мать- Ирландия или Мать-Индия»[162]. Здесь важно, что идеологи хиндутвы при отстаивании своей линии прибегают в первую очередь к символическому, а не рациональному оппонированию. Дискурс парадоксальным образом осуществляется в символическом пространстве. Приверженцы хиндутвы заявляют даже, что, в отличие от индусов, мусульмане и христиане не являются детьми Бхарат Маты и одним своим присутствием оскверняют землю Индии. В итоге к настоящему времени государственный лозунг религиозной политики Индии времен обретения независимости - «единство в многообразии» - постепенно превращается на практике в повсеместную и тотальную унификацию под эгидой индуизма.

За последние годы у аналитиков сайта «Сердце Индии» и многих других специалистов[163] сложилось устойчивое представление о том, что процесс «шафранизации» проник уже не только в большинство страт индийского социума, но и в политико-идеологическую сферу страны, заглушая последние ростки секуляризма. Хиндутвы как идеологемы, отражающей идею создания единой индусской нации на основе универсального индуизма, придерживаются лидеры обеих ведущих партий страны - как БДП, так и ИНК; первая - жестко, вторая - относительно мягко. По их мнению, ползучий процесс индуизации вряд ли можно остановить, несмотря на победу, одержанную ИНК на последних парламентских выборах, и осуществляемую им некоторую «дешафранизацию» школьных учебников или отмену обязательного в начале каждого общественного мероприятия богослужения богине Сарасвати. Такая точка зрения имеет под собой целый ряд оснований. В последний предвыборный период по всей стране можно было наблюдать, как представители этих двух наиболее влиятельных политических сил страны (БДП и ИНК) наперебой провозглашали свою приверженность ценностям индуизма, объявляя его самой наилучшей гарантией секуляризма в Индии, и все это происходило на фоне непрекращающихся межобщинных конфликтов.

Суммируя вышесказанное, можно констатировать, что как концепцию секуляризма, равно как и идею хиндутвы, практически каждый индийский политик понимает по-своему. Тем не менее, сегодня практически любой из них, в том числе и происходящий даже из самых низших каст, использует в своих заявлениях какие- либо аллюзии на «Рамаяну»[164] или «Махабхарату»[165]. Тенденция использования религии в политических целях, особенно как средства идеологического воздействия, сохраняется в арсенале не только коммуналистских религиозно-общинных организаций, но и большинства внешне вполне светских политических партий. Политическая и идеологическая платформа большинства политических сил и партий, объединений и организаций страны строится на традиционно- коммуналистских, религиозно-общинных принципах. Все деятели, безотносительно к их личным убеждениям, в публичных и печатных выступлениях не обходятся без прямой или косвенной апелляции к религии, к религиозной аргументации. Светские партии даже крайне левого спектра не выступают против религии как таковой: они часто подчеркивают свое уважение к ней и не отказываются от апелляции к религиозным установкам для обоснования своих идейно-политических программ. Несмотря на то, что, как уже говорилось, в середине ХХ в. в Индии доминировала идея секуляризма, она все же была по преимуществу достоянием части брахманской интеллектуальной элиты. Как это ясно видится теперь с позиций накопленного десятилетиями опыта политической жизни независимой Индии, настоящие секуляристы в стране были представлены лишь тонким слоем интеллигенции, в большинстве своем получившей образование в европейских университетах. На смену им пришли в основном представители средних каст и слоев, на формирование убеждений которых мало повлиял недолгий век доминирования секулярных настроений в Индии. Новые, уже третье и четвертое поколение политических и государственных деятелей от ИНК, как правило, упоминают проблему секуляризма в контексте общих мест своей платформы, где артикуляция основных принципов светской этики даже их адептами, зачастую, становится лишь общим фоном политического процесса в стране. В итоге индийский гражданский национализм, который пытались насаждать первые лидеры деколонизованной Индии, испытывает глубочайший кризис. В основе этого кризиса, по нашему мнению, лежит вариативность толкования западного понятия «секуляризм», привнесенного на индийскую почву, отсутствие проработанной и законодательно закрепленной прецедентной практики правоприменения секулярных статей Конституции Индии и общая тенденция к ослаблению скреп общегражданской идентичностей, как индивидуальных, так и групповых в русле нарастания местных этнонациональных центробежных тенденций.