2.2 Организационное объединение индусов: Сангх Паривар.

До начала 1920-х годов существовала лишь одна организация индусов, выражавшая воинственные взгляды поборников религиозных и социальнополитических преобразований нацеленных на возрождения индуизма[389], - «Арья Самадж» («Сообщество ариев»).

Один из важных аспектов разобщения между индусской и мусульманской общинами касался языка, а точнее шрифта, на котором следовало набирать текст официальных документов. Языки хинди[392] и урду имеют единую грамматику, но несколько различный лексический состав отличающийся на письме («деванагари» и «арабская» графика соответственно). Националистические поборники чистоты языка стремились также очистить хинди от арабизмов и фарсизмов, заменяя их искусственными словами, построенными на санскритских корнях. Они призывали отказаться от урду в официальной переписке и деловой практике, что, разумеется, встречало активное неприятие со стороны мусульман, веками (а точнее с XIII в.- прим. автора ) говоривших и писавших на урду. Другим поводом для раздоров стал забой коров, практикуемый мусульманами (севера долины Ганга). В 1880-1890-х гг. «Общество защиты коров» (Cow Protection Societies) своим подстрекательством вызвало волну погромов мусульман в Пенджабе и «Объединенных провинциях» вдоль долины Ганга, в результате которых только в 1893 г. погибло 107 мусульман[393].

В итоге на рубеже XIX и XX вв. наметилась общая тенденция к объединению среди движений религиозного возрожденчества, чтобы дать ответ на вызов ИНК, который избрал все более отчетливо прослеживающийся секулярный и либеральный курс. Начиная приблизительно с 1907 г. на основе «Хинду сабхи», местных советов индусов стали формироваться ревайвалистские группы. В 1915 г. была фактически создана и вскоре ярко заявила о себе как о серьезной политической общеиндийской организации индусов, объединившая большинство таких групп (в том числе и политически активных членов «Арья Самадж»), - «Хинду Махасабха» [394] Хотя формально она была основана несколько позже, в 1923 г. в священном для индусов г. Хардваре и незамедлительно стала проявлять себя в качестве реальной политической силы[395].

Несмотря на то, что первой индусов организационно собрала «Хинду Махасабха», а идейные основы хиндутвы разработал ее идеолог, а с 1937 г.

В.              Д. Саваркар[396], наиболее многочисленной и влиятельной организацией индусских националистов постепенно стала «Раштрия сваямсевак сангх»[397] (РСС). Она была создана маратхским брахманом, врачом по профессии и активистом «Хинду Махасабхи» Кешавом Балирамом Хедгеваром в 1925 г, который имел безусловный талант организатора и несомненный дар политического лидерства, но не обладал особым философским складом мышления. Главным идеологом хиндутвы стал преемник К. Б. Хедгевара на посту руководителя организации - М. С. Голвалкар, который и сформулировал основные принципы индусской национальной государственности, ставящие своей целью сплотить индусскую нацию. Это были принципы базирующиеся на идеях не только культурной, религиозной, языковой но и расовой принадлежности индивида, которые нередко вызывали у исследователей прямые ассоциации с европейским фашизмом[398]. В идеологии РСС хиндутва приобрела новые черты националистической политической доктрины, где индусский этнорелигиозный национализм выступал в качестве прагматической основы для достижения сугубо политических целей и задач, а истолкование норм индуизма подстраивалось под политическую конъюнктуру. Например, в целях более широкой политической мобилизации РСС пошла на беспрецедентный для нее шаг - привлечение в свои ряды влиятельных представителей мусульманской общины и низших каст индуизма[399], что в свете всего вышесказанного подчеркивает неортодоксальность индусских националистов и их серьезные идеологические отличия от индусского традиционалистского политического лагеря.

После убийства М. К. Ганди, которое совершил Н. Годзе, член «Хинду Махасабхи» и человек близкий к руководству РСС, деятельность обеих организаций была приостановлена. С этого момента РСС формально отстранилась от политической деятельности, позиционируя себя в качестве «культурной организации» индусов, однако на практике остается одной из наиболее влиятельных политических сил в стране, занимая главенствующее положение в структуре организаций Сангх Паривар.

Изначально тактика проиндусски настроенных политиков как из числа традиционалистов, так и националистов, касающаяся межпартийных отношений, была простой - проникнуть в ИНК и попытаться захватить его. Это привело к значительному усилению влияния правых в Конгрессе, в частности, при обсуждении такой важной проблемы, как «лояльность мусульман» и возможности создания национального государства индусов. Однако после гибели М.К. Ганди и запрета политической деятельности РСС вопрос об альянсе с индусскими националистами более не рассматривался в ИНК[402].

Неудачная попытка включиться в политический процесс через «захват» ИНК убедила индусских националистов в необходимости продолжить собственную борьбу за электорат и власть. Ш. П. Мукерджи[403], преемник В. Д. Саваркара на посту президента «Хинду Махасабха», покидает эту организацию, основывает свою партию «Бхаратия джан сангх» (БДС), открытую для вступления мусульман, и начинает тесно сотрудничать с РСС. Этот шаг последовал после того, как «Хинду Махасабха» подтвердила, что по-прежнему не намерена бороться за голоса мусульман и ориентируется на широкие массы индусов. Поэтому РСС и «Хинду Махасабха» продолжали существовать сепаратно, при этом политическая роль последней постепенно снижалась. Партия БДС, предшественница нынешней БДП, была основана в 1951 г. в канун первых общегосударственных выборов. Партия повела активную пропагандисткую кампанию, нацеленную на завоевание электоральной поддержки среди мусульманского меньшинства, а также популяризацию хиндутвы в качестве «общеиндийского наследия санскритской культуры»[404].

Исторически РСС изначально была достаточно тесно связана с БДС[407], поддерживая ее материальную базу и поставляя кадры для руководства партии. В этом заключен секрет быстрых успехов БДС на политической арене, но в этом же коренится и основная ее проблема, которая мешала партии проводить самостоятельную политику. С середины 1950-х годов БДС, как позднее и ее приемнице БДП, отводилась ключевая роль политического крыла в «семействе» организаций РСС - Сангх Паривар. Партии БДС была вменена в обязанность идеологическая пропаганда идей сплочения нации и усиления влияния индусского национализма на политической арене. Однако первые парийные лидеры - Ш. П. Мукерджи, М. Ч. Шарма и Махавир - не были членами РСС, политическую идеологию, которую они исповедовали, можно охарактеризовать, как своеобразный срединный путь между секуляризмом ИНК (по их мнению, «слово-ширма, для потакания мусульманам» - прим.

Как уже говорилось, первое поколение лидеров БДС не состояли в РСС, а поэтому влияние Сангх на БДС в этот период казалось ограниченным, но в 1953 г. Мукерджи умирает[409]. После его кончины М. Ч. Шарма, сменивший Ш. П. Мукерджи на посту президента партии, возобновил попытки объединения с «Хинду Махасабхой». Однако исповедуемая «Махасабхой» идеология, определяемая как «Бхаратия раштра» (государство для всех индийцев), на деле подразумевавала главенствующую роль индусов как в самой партии, так и в государстве - «Хинду раштра» (государство индусов), которая оказалась неприемлема для БДС. В результате трудных переговоров удалось лишь добиться перехода ряда наиболее либеральных деятелей «Махасабхи» в БДС. Однако утрата влияния на деятельность БДС не входила в планы РСС, которая, используя все рычаги влияния, в первую очередь финансовое давление, отстраняет М.Ч. Шарма от лидерства в партии. В 1954 г. М. Ч. Шарма окончательно выходит из партии вместе с целой группой ее основателей, протестуя против вмешательства РСС во внутрипартийные дела. Их места заняли ставленники РСС, которая стремилась более жестко контролировать деятельность БДС, чем это было прежде. И хотя БДС продолжал иметь «независимого» президента, не принадлежащего к РСС (после Ш. П. Мукерджи им становится - Прем Догру - прим. автора), реальная власть в партии вскоре переходит к ее генеральному секретарю, члену РСС - Д. Д. Упадхайю. Экономическая программа БДС в этот период также претерпела изменения и переориентировалась на поддержку индийской деревни, электорально пыталась опереться на зажиточный деревенский средний класс. В 1968 г. Д. Д. Упадхайя погибает и власть в партии переходит к лидерам т.н. «второго поколения» - Атале Бихари Ваджпаи и Лал Кришне Адвани, активистам РСС[410]. Успехи партии на выборах в этот период довольно скромны - 5,9 % голосов (четыре места в Парламенте).

В 1960-е годы на политическую арену вступает еще одна партия индусского националистического направления - «Шив Сена» (Армия Шиваджи), не принадлежавшая к «семейству» РСС, хотя действовавшая в том же идеологическом пространстве, что и РСС. В источниках, посвещенных изучению индусского национализма иногда можно встретить понятие, описывающее впервые возникшую в эти годы политическую реальность - индусский националистический фронт. Штат Махараштра, в котором возникла «Шив Сена» всегда оставался своеобразной вотчиной РСС. В отличие от организаций Сангх Паривар, «Шив Сена» возникла и консолидировалась вокруг единого лидера - Бала Тхакре[411], яркого популиста и демагога, а ее электоральная активность, замешанная на антимусульманской риторике, направлялась на городские низы[412] и мигрантов. К 1980-м годам позиции БДП и «Шив Сены» по многим вопросам постепенно сближаются, его основной причиной стало социальное родство их электоральных полей, а также антимусульманская и, отчасти, антибуддийская[413] позиция обеих (гораздо более резко выраженная у «Шив Сены»). На протяжении 1993 г. партию «Шив Сену» неоднократно обвиняют в разжигании межобщинной розни, а ее лидера - даже в попытке сорвать матч по крикету между Индией и Пакистаном. БДП приходилось не раз извиняться за поведение столь неудобного и мало предсказуемого союзника. Следует сказать несколько слов о неоднозначном отношении РСС к обращенным из низших каст индуизма буддистам Махараштры. С одной стороны лидеры РСС приветствуют выбор ими религии индийской традиции - буддизма, а не “чуждого” ислама для обращения. За эту заслугу «Органайзер»[414] даже предлагал включить упоминание имени основателя общины необуддистов - Б. Р. Амбедкара в текст утренней молитвы (“прата смарана”) членов РСС. С другой стороны БДО, при поддержки РСС приходя к власти в Махараштре, исключала необуддистов как

430

находящихся вне варнашрамы из программ поддержки т.н. «угнетенных» каст[415].

В январе 1977 г. БДС как самостоятельная партия прекратила свое существование и, слившись с другими политическими силами, вошла в коалицию «Джаната Парти» (ДП). Последовавшие политические события стали результатом серьезных преобразований, которые произошли еще в бытность БДС в 1960-1970 гг. Благодаря поддержке Сангх партия заметно укрепилась структурно (сформировалась сеть региональных ячеек) и финансово. Во внешней политике партия ориентировалась на определенные политические силы в США и осуждала активность Индии в рамках «Движения неприсоединения»[416]. Постепенно росли электоральные показатели партии, уже к 1968 г., когда ее возглавил А. Б. Ваджпаи, доля голосовавших за нее возросла до 10%, а количество мест в Парламенте - до 35.

Поворотным моментом в политической жизни Индии стало объявление кабинетом Индиры Ганди в 1975 г. чрезвычайного положения, в период действия которого к оппозиции широко применялись силовые методы, вплоть до полного отстранения неугодных от политической деятельности и ареста. В год своего образования коалиция ДП после первых же для нее парламентских выборов (сразу же после отмены чрезвычайного положения в 1977 г.), оказавшихся весьма успешными (100 депутатских мандатов), партия сформировала правящую коалицию. Что послужило причиной такого внезапного успеха? В числе его важных факторов, помимо укрепления структур ДП и явных просчетов ИНК, то обстоятельство, что в период действия чрезвычайного положения ДП оказалась в стране единственной реальной оппозиционной силой. В этот период коалиция правых в лице ДП стала единственной реальной альтернативой крайне непопулярному в этот период ИНК, возглавляемого И. Ганди. Однако, придя к власти, партия вошла в полосу обострения внутренних противоречий и кризисов, вызванных всплеском разногласий между участниками правительственной коалиции. Взаимные попытки давления с обеих сторон внутри ДП, организационно связанных (Джан сангх) и не связаных с РСС, на своих партнеров дважды, в 1978 и 1980 гг., приводили к расколу коалиции (т.н. «проблема двойного членства» в ДП и РСС).

После развала «Джаната Парти», образованная в 1980 г. «Бхаратия джаната парти» (БДП) пыталась отмежеваться от РСС, заняв позицию нейтралитета между Конгрессом и индусским националистическим крылом. На первых порах партия даже декларировала идеологическую приверженность «гандистскому социализму», а программные документы содержали заявление о том, что она «не является преемницей старого Джан Сангх и более не должна более ассоциироваться с ним»[417]. Смена идеологии не помогла партии[418]. В 1984 г. она получила в Парламенте лишь два места, потерпев сокрушительное поражение от давнего соперника - ИНК, который возглавила Индира Ганди.

Успехи БДП, последовавшие в 1999-2004 гг., безусловно, были связаны с возвращением к идеологии хиндутвы, сменой политической программы на националистическую. Заметно активизировалось сотрудничество партии с РСС, использование ее ресурсов мобилизации, а также укрепление связей БДП с другими звеньями Сангх - ВХП и «Баджранг дал» сыгравшими главную роль в известных событиях вокруг разрушения мечети «Бабри Мазджид» в 1992 г. Тогда в результате возникших беспорядков погибли тысячи верующих[419], а мечеть была уничтожена. Тем не менее, акция по разрушению мечети для ВХП и «Баджранг дал» под политическим патронатом БДП, как бы цинично это ни прозвучало, можно считать одной из наиболее успешных предвыборных кампаний индусских националистических сил. Наряду с этим, победу БДП обеспечили смена политической программы непопулярного «секулярного нейтралитета» на идеологему «шафранизации», представляющий собой «мягкий» вариант хиндутвы, своеобразный этнический национализм с ориентацией на ценности традиционной индусской культуры. Значительную роль в победе правых сыграли мобилизационные возможности РСС, а также политический талант и высокий личный авторитет А.Б. Ваджпаи, способствовавший партии в построении коалиций под антиконгрессистскими лозунгами[420]. Все эти факторы привели индусских правых к власти - сначала в лице лидера партии Атал Бихари Ваджпаи на пост премьер- министра (1996, 1999-2004 гг.), а затем и БДП - как партии возглавляющей коалицию парламентского большинства (2000-2004 гг.) в Парламенте страны.

2.3. Электоральная стратегия правых.

После получения Индией независимости хиндутва активно включилась в политическую жизнь. Оформившееся в современном виде к 1980-м годам политическое "крыло" РСС - Бхаратия джаната парти - неоднократно возглавляла правительства во многих штатах и трижды формировала правительство в центре. Несмотря на то, что на последних 14-х и 15-х (2004 и 2009 гг.) парламентских выборах БДП потерпела чувствительные поражения, эти факты отнюдь не говорят о "начале ее конца", но скорее позволяют сделать вывод об обострении конкуренции на правом фланге индийской политической жизни. Состояние общественного сознания населения Индии на сегодняшний день говорит о возрастающем интересе к мягким вариантам идеологии хиндутвы, а мобилизационные возможности и иные ресурсы Сангх Паривар остаются весьма значительными.

После запрета от 1947 г. на политическую деятельность Раштрии сваяксевак сангх (РСС), создание собственной подконтрольной ей политической партии стало одной из главнейших задач организации. Сначала РСС сделала ставку на партию Бхаратию джан сангх (БДС), организованную в октябре 1951 г. На первых всеобщих выборах 1951 г. БДС получил 3.1% голосов и 3 места в Лок сабхе. В течение 19501960-х годов электоральная стратегия партии БДС была направлена в основном на привлечение консервативных проиндусски настроенных голосов избирателей с севера Индии, представителей высших каст (раджпутов, каястха, бхумихаров и др.). В погоне за электоратом БДС акцентировала свои призывы к земельной реформе и стала выдвигать кандидатами в выборные органы местных раджей и влиятельных брахманов (даже не из числа членов БДС). Партия пыталась всячески расширять использование языка хинди по всей стране и сократить влияние урду (языка большинства мусульман Индии). Партия регулярно протестовала против действия отдельного гражданского кодекса для мусульман[421]. Во внешней политике БДС следовала конфронтационным правительству ИНК курсом:              всячески

противилась любым попыткам налаживания отношений с Пакистаном и даже любым переговорам с ним по территориальной проблеме. Она заняла жесткую позицию по вопросу о применении военных мер для разрешения территориальных разногласий с Китаем после 1962 г. Такая линия БДС обеспечила РСС особую честь - участие в ежегодном параде по случаю Дня независимости. Общность взглядов указанных сил по внешнеполитическим проблемам привела к формированию своего рода очередного антиконгрессистского альянса, в котором БДС играла важную роль. Критика, звучавшая в адрес первого премьер-министра Индии со стороны правых партий была основана на убеждении оппозиции в том, что «Конгресс и лично Дж. Неру и министр обороны В. К. Кришна Менон[422] ответственны за то, что не смогли защитить интересы индийцев из-за своей «романтической» убежденности в политической близости братских народов социалистического Китая и Индии»[423].

В конце 1960-х годов, в коалициях с региональными партиями, в хиндиговорящем поясе страны, (т.н."коровий пояс" - прим. автора) БДС вступила в очередное острое политическое противостояние с ИНК, пытаясь отобрать у него голоса избирателей в регионе. В этот период БДС ведет наступление на ИНК по самому широкому кругу вопросов, в частности таких принципиальных положений: о неоправданной поддержки доминирующей роли государственной собственности на средства производства, чрезмерной концентрации власти в ИНК, а также идеологически значимого пункта - недостаточной роли хинди в качестве общенационального языка[424]. Позиция партии в этот период характеризуется своеобразным смешением популизма и прагматизма, при этом многие исследователи полагают, что фактически ее курс определялся отнюдь не ею самою. Все важные решения генеральный секретарь БДС Д. Д. Упадхайя согласовывал лично с М. С. Голвалкаром, руководителем РСС[425].

Самых больших успехов БДС добился на выборах 1967 г. (партия получила 9.3% голосов и провела в Лок сабху 35 депутатов). В результате оппозиционной коалиции, возглавляемой БДС, удалось прийти к власти в ряде штатов севера и удерживать ее некоторое время в период между выборами 1967 и 1969 гг., когда Конгресс потерял довольно много мест в законодательных собраниях по всей стране. Критика БДС была направлена на правительство Конгресса, которое «не справилось со стоящими перед страной задачами, погрязло в коррупции и неэффективности». Но в целом антиконгрессистская пропаганда БДС не достигает своих целей. В 1971 г. Конгресс одерживает ряд блестящих побед на выборах с новой программой по борьбе с бедностью, а в БДС вновь поднимается волна внутрипартийных конфликтов, в связи с чем влияние партии стало падать. Еще в 1967 г. из БДС был вынужден уйти про-американски настроенный консерватор, один из основных ее видных идеологов, ее зональный секретарь - Б. Мэдхок[426].

В период чрезвычайного положения, введенного Индирой Ганди в 1975 г., политическая деятельность БДС замерла. В рамках исследуемой темы особо показателен период 1977 - 1979 гг, когда чрезвычайное положение было отменено и были назначены выборы в Парламент. Накануне выборов Бхаратия джан сангх, Бхаратия лок дал, Конгресс (ОК) и Социалистическая партия образовали Джанату парти. Она удачно выступила на выборах и в 1977 г. даже сформировала первое неконгрессистское правительство во главе с Морарджи Десаи (1896 - 1995). Лидеры бывшего БДС получили в нем посты министров: Атал Бехари Ваджпаи - министра иностранных дел, а Лал Кришна Адвани - информации и радиовещания. Но отношения внутри правящей партии складывались не лучшим образом. Руководство Джанаты парти, возглавляемое гандистом М. Десаи, не разделяло коммуналистские взгляды. С одной стороны, войдя в коалицию с бывшими конгрессистами - партией ОК, Социалистической партией (СП), фермерской группой и рядом других, индусские правые потеряли возможность выступать с идеологически близких себе позиций и в полной мере отстаивать идеи хиндутвы. С другой стороны, новые союзники Джан Сангх (ДС) были и сами предубеждены пред ДС и крайне осторожно настроены по отношению к новым партнерам по коалиции, за спиной которых стояла «всемогущая» РСС. Связь с этой организацией воспринималась среди большей части индийской политической элиты как нечто постыдное и одиозное. Исходя из вышесказанного, можно заключить, что подобная коалиция не могла стать достаточно прочной.

Однако на выборах 1980 г. основные оппозиционные партии объединяются и выступают единым фронтом под лозунгом «против авторитаризма Индиры Ганди и коммунализма Джан Сангх», но Джаната парти потерпела неудачу. Члены бывшего БДС под водительством Ваджпаи и Адвани в том же году вышли из Джанаты и сформировали Бхаратию джанату парти (Индийскую народную партию) - БДП. Ее руководство составили проверенные кадры РСС, а у руководства встали те же Лал Кришна Адвани и Атал Бехари Ваджпаи. В 1980-х годах партия БДП - преемница БДС - была вначале наименее успешной из трех партий, на которые распалась ДС после сокрушительного поражения на выборах. Другие две партии - «Джаната парти» и «Лок дал» - пытались конкурировать с Конгрессом на «левом» электоральном поле, где периодически добивались успехов на региональном уровне. В середине 1980-х годов им удавалось прийти к власти в штатах Карнатака и Харьяна, потеснив там Конгресс.[427] В то же время БДП, напротив, несмотря на значительное влияние в трех штатах (Мадхья-Прадеш, Раджастхан и Гуджарат), не смогла на выборах 1984 г. добиться общенациональной поддержки и, как уже отмечалось, получила в Лок Сабхе[428] всего лишь два мандата (из 542).

Однако в течение последующих пяти лет партией ИНК и индийским правительством под руководством Раджива Ганди был принят ряд решений, которые были восприняты секулярной частью индийского общества как уступки проиндусским силам, носящие очевидную антимусульманскую направленность. Эти решения стали данью общественным настроениям, возобладавшим на фоне роста популярности на политической арене риторики об общеиндийской значимости традиционных для индуизма ценностей, но они прямо противоречили духу секуляризма, который до этого Конгресс всегда пытался последовательно отстаивать. Такой политикой ИНК оттолкнул от себя либералов и секуляристов из числа как мусульман, так и индусов. Относящийся к этому периоду «прецедент Шах Бано», к которому мы уже обращались в первой главе исследования, отразил тенденцию к росту популярности хиндутвы среди части высших и широких средних каст и урбанизированных слоев индийского общества. С середины 1980-х с развитием либеральной экономической модели в Индии и численным ростом представителей крупного и среднего бизнеса многочисленные апелляции БДП к традиции и самобытному культурному наследию индуизма получили в этой среде значительную поддержку и дали новый импульс к шафранизации всей политической жизни страны.

Многие аналитики рассматривают в качестве причин, приведших БДП к власти, решение правительства Нарасимха Рао, ставшего лидером ИНК после убийства Раджива Ганди, разрешить трансляцию по государственному телевидению религиозно окрашенных сериалов, представляющих индуистских богов по классическим сюжетам «Рамаяны» и «Махабхараты». Вероятно, это решение помогло создать «среди индусов по всей стране общее ощущение культурной самобытности и дать почувствовать современным избирателям связь с древней индусской традицией»[429]. Некритическое восприятие древних сюжетов «Рамаяны» и «Махабхараты» способно нанести ощутимый ущерб ценностям современного гражданского общества, светского и демократического государственного устройства Индии. Упомянутые выше тексты, содержащие «древнюю истину» и их экранизации, по крайней мере, требуют адекватной времени интерпретации и, очевидно, не подразумевают непосредственного транслирования системы ценностей арийских племен Бронзового века в политическую систему современного государства.

Однако, по-настоящему роковым можно назвать решение суда, принятое, вероятно, с одобрения правительства ИНК, об открытии для поклонения со стороны индусов спорного святилища в г. Айодхья. Решение могло быть продиктовано тактическими политическими соображениями, например, с целью умиротворения индусских политиков правого крыла, которые были возмущены продлением срока действия отдельного гражданского кодекса для мусульман. Но на деле тем самым был открыт ящик Пандоры и последствия этого решения продолжают будоражить Индию и сегодня. Напомним, что в 1949 г. решением суда легендарное место рождения Рамы и где в XVI в. по повелению могольского императора Бабура была воздвигнута мечеть его имени, - Бабри Мазджид, было признано спорным, мечеть была закрыта и заколочена, а во избежание обострения межобщинной розни был также введен запрет на поклонение в святилище как для мусульман, так и для индусов. В 1988 г. БДП, руководимая в этот период Л.К. Адвани, потребовала восстановить индуистский храм на месте рождения Рамы. Возможно, телевизионные трансляции «Рамаяны» действительно «подогрели» проиндусские националистические настроения, этому также, несомненно, поспособствовала и поездка Л.К. Адвани «по святым местам», широко освещавшаяся общегосударственным телевидением, когда лидер БДП в одежде легендарного Рамы на автомобиле, убранным под колесницу, въезжал в древний город. В результате в 1989 г. решением правительства мечеть была вновь открыта, но было дано разрешение рядом построить индусский храм. Поэтому, заручившись поддержкой партии «Джаната дал», БДП временно умерила свою активность в борьбе по восстановлению храма.

Партия «Джаната дал» была сформирована из части распавшейся «Джаната парти» и объединилась с «Лок дал»[430] и отколовшейся от Конгресса фракцией во главе с В.П. Сингхом[431], бывшим министром финансов в кабинете Раджива Ганди. В этот период остаток партии «Джаната» вступает в довольно разнородную коалицию, в которую входят помимо БДП, обе компартии - КПИ и КПИ(м) - и ряд региональных партий. Новый альянс был нацелен на противостояние Конгрессу на выборах 1989 г. под лозунгом борьбы с коррупцией в правительстве Р. Ганди, а также требовал списания с фермеров задолженностей государственным банкам. В результате выборов ИНК остался партией парламентского большинства - 197 мандатов, но этот результат оказался для него наихудшим с 1977 г., когда Конгресс потерпел свое первое серьезное поражение и лишился власти. Фракция «Джаната Дал» стала второй - 143 депутата, БДП получила 86 мест и обе компартии - 50 мест на двоих.

Удачный электоральный альянс помог БДП не меньше, чем успешно проведенная агитационная кампания «Рамджанмабхуми» вокруг восстановления храма Рамы и руководство партии осознало, что следует продолжать движение в этом же направлении, если БДП стремится к лидерству в Парламенте. В итоге своих успешных действий БДП в составе коалиции увеличила свое представительство в Лок сабхе с двух мест[432] в 1984 г. сразу до 86 мест в 1989 г. (правда, при далеко не столь впечатляющем росте доли голосов за нее саму - с 7,4 до 11,5 %). Показательно, что по штату Уттар-Прадеш, где находится г. Айодхья, результат голосования за БДП практически не изменился, в отличие от «Джанаты Дал» которая с 17,8% стал по представительству второй партией после Конгресса. Так же увеличилась доля голосов, поданных за «Джаната Дал» и по всей стране.

Поэтому после общенациональных выборов 1990 г. БДП, возможно, как никогда нуждалась в сотрудничестве со своим «младшими» партнерами - партией «Джаната Дал», и региональными партиями в каждом крупном штате, где она делила с кем-то власть (пожалуй, лишь за исключением хиндиговорящих штатов долины Ганга). В 1990 г. партия пришла к власти в двух крупнейших штатах страны - Уттар Прадеш, где расположен г. Айодхья, и Бихар. В Раджастане и Гуджарате БДП и «Джаната Дал» разделили голоса практически поровну и, согласно принятому ими решению, первая сформировала правительство в Раджастане, вторая - в Гуджарате. В Махараштре БДП стала наиболее значительной оппозиционной силой лишь благодаря своему союзу с «Шив Сеной». Только в Мадхья Прадеш, где БДП закрепилась раньше, а позиции «Джаната Дал» были слабы, первая утвердилась единолично. Анализ ситуации в названных восьми штатах, где БДП усилила свои позиции в 1989-1991 гг. показывает, что это во многом происходило благодаря голосам поданным за «Джаната Дал» и только в штатах Гуджарат и Махараштра БДП действительно расширила свою электоральную базу.

Этот факт стоит подчеркнуть, так как и сама БДП, и многие аналитики склонны слишком преувеличивать роль, которую сыграли национал-шовинисты из Вишва хинду паришад (ВХР) и «Баджранг Бал», а также кампания «Рамджанмабхуми»[433] в росте популярности партии. В тот конкретный период кампания не принесла особых политических дивидендов ее организаторам. Косвенно это подтверждает тот факт, что только на выборах 1991 г., после распада «Джаната Дал», доля избирателей, отдавших голоса за БДП, достигла 20%, и партия впервые получила власть в штатах Уттар Прадеш, Гуджарат и Раджастхан благодаря удачному стечению обстоятельств и, во вторую очередь, умелой политике «сколачивания» коалиций и популярным пропагандистским акциям. Другим фактором, благоприятствовавшим успехам БДП, было недовольство региональных партий приниженной ролью в коалиции, возглавлявшейся ИНК. Пользуясь подавляющим парламентским преимуществом, Конгресс не был настроен в нужной мере прислушиваться к голосу регионов. Кроме того, против ИНК и, значит, в определенной степени на БДП «работало» мнение значительной части городского среднего класса, что Индия не имеет подобающего ей уважения на международном уровне и что причина этого кроется в недостаточной четкости проводившегося в конце 1990-х внешнеполитического курса.

Вместе с тем, стоит отметить позитивную сторону политики БДП, которая стала более отчетливо просматриваться в этот период. После 1989 г. БДП смогла занять видное место в политической жизни Индии, не только полагаясь на мобилизацию проиндусских сил Сангх Паривар, но и предлагая широкую программу позитивных социально-политических преобразований, учитывающую недовольство значительной части общества упущениями в социальной и - особенно - экономической политике Конгресса. Помимо целей дальнейшей либерализации экономики при сохранении комплекса охранительных мер по защите важнейших секторов собственной экономики, важное место заняли задачи ликвидации диспаритетов в обществе и исправления ошибок социальной политики ИНК. Одна из важнейших ошибок ИНК, по мнению Сангх, связана с «антисекулярной политикой» в отношении отсталых каст и племен. По мнению правых, эта политика, поддерживая наиболее депрессивные из них, создает гораздо больше проблем, нежели решает, нарушая при этом принцип секулярного межобщинного равновесия. Не существует однозначного ответа на вопрос о легитимности и обоснованности форм проводимой ИНК поддержки социально наименее защищенных слоев населения, поскольку она оставляла большой простор для коррупции. БДП сумела воспользоваться недовольством значительной части «приниженных слоев», и умело сыграла на противоречиях, возникших среди самой обездоленной части населения страны. К началу 1990-х гг. благодаря росту собственной популярности БДП получила некоторую долю независимости от РСС.

Переломным моментом в индийской политической жизни начала последнего десятилетия XX в. стал октябрь 1990 г., когда после декабрьских выборов 1989 г. партия «Джаната дал» сформировала правительство парламентского меньшинства во главе упоминавшимся ранее с В. П. Сингхом, заручившись поддержкой обеих компартий и БДП, не вошедших в кабинет. Но вскоре позиции самого В. П. Сингха ослабли из-за внутрикоалиционной конфронтации с Деви Лалом, лидером оппозиционной его правительству «фермерской» группы. Стремясь укрепить свое положение, В. П. Сингх единолично принимает решение ввести в действие программу позитивных реформ в отношении отсталых классов[434], которая была приостановлена Конгрессом в 1980 г.

Конституция Индии гарантирует поддержку низкостатусным социальным группам[435] - бывшим далитам (неприкасаемым), известным как «списочные касты» (SC - Scheduled Cаstes). Подобные же гарантии распространяются и на «списочные племена» (ST - Scheduled Tribes), которым предоставляются определенные льготы, в частности при ведении традиционного для них земледелия. В конце 1970-х годов по инициативе «Джаната парти» была создана «Комиссия Мандала», которая должна была определить перечень «других отсталых классов» (ДОК) и составить списки ДОК, нуждающихся в особой опеке со стороны государства. При его составлении должны были учитываться как социальные, так и экономические аспекты положения членов ДОК. В перечень не вошли многие преуспевающие хозяйства, чем их владельцы, естественно, были недовольны. С другой стороны, резервирование мест при оказании помощи ОК и ОП нередко становилось объектом экономических и политических манипуляций, что не могло не вызывать критики. Действие комиссии было приостановлено, когда в 1980 г. к власти вернулся Конгресс в связи с тем, что практика основанная на подобном документе непременно вызовет злоупотребление при ее проведении, массовое недовольство в обществе.

Поэтому приостановка Радживом Ганди работы Комиссии вызвало в стране в целом положительную реакцию. Почти через 10 лет заявление В. П. Сингха о возобновлении работы «Комиссии Мандала» вызвало в 1990 г. волну протестов. Проблема ДОК гораздо более сложна и противоречива, чем это может показаться на первый взгляд. За последние 20 лет все более заметна тенденция к усилению влияния в обществе низших страт. И в этом - объективная причина превращения вопроса о ДОК в одну из самых актуальных проблем индийской политической жизни. С другой стороны, несмотря на то, что система резервирования мест в государственном аппарате или сфере образования закреплена законодательно не выработано строгих критериев отбора кандидатов на в эту программу социальной поддержке. Предоставление социальных льгот осуществляется не независимыми организациями, а властями что открывает простор для коррупции, продажи голосов на выборах и иных политических махинаций. Периодически обсуждается даже распространение обязательной системы резервирования мест и на частный экономический сектор.

Система резервирования мест низким кастам довольно сложна, но ее реципиентов можно разделить на две категории. Первая включает «угнетенные классы» (depressed classes - термин, введенный еще колониальной администрацией). Она в основном включает далитов, варна шудр или бывших неприкасаемых (практика неприкасаемости запрещена по Конституции), как социально наименее защищенный слой индийской общественной иерархии, и против предоставления им поддержки почти никто не возражает. Вторая категория состоит из списка ДОК, которые также в той или иной степени оказались на обочине социальной жизни. На них не лежало клеймо «неприкасаемых», и сегрегация коснулась их в разной степени. Увеличение или изменение списка ДОК и вызывает наиболее жаркие споры и обвинения в коррумпированности деятелей, лоббирующих их интересы. Дело в том, что кастовая иерархия крайне противоречива и представители ДОК нередко занимают весьма высокие посты в сферах экономики и политики. Их ангажирование нередко решает исход региональных и даже общенациональных выборов, поэтому увеличение резервируемых мест вызывает споры. Тем не менее, ни одна из политических партий не осмеливается открыто выступить против практики резервирования мест для ДОК.

Когда «Комиссия Мандала» второго созыва в 1990 г. предложила увеличить число резервируемых мест ДОК, беспорядки вспыхнули в городах по всему северу Индии. (Действие списка ДОК на юге страны первоначально не подлежало пересмотру.) Списки ДОК включают до 54% населения страны, и реакция на их пересмотр крайне болезненна. Последний подсчет численности каст делался до этого в 1931 г., и с тех пор обновлялись данные лишь по далитам. Таким образом, достоверных статистических данных просто не существовало, и решение об отнесении той или иной касты к ДОК был и во многом остался вопросом

451

политической конъюнктуры[436].

Политика резервирования указанных мест страдает от системного недостатка. Ее теоретическое обоснование базируется на принципах демократического гуманизма и доктрине социального государства, однако увеличение числа резервируемых мест само по себе не затрагивает реальных механизмов дискриминации и сегрегации в индийском обществе. Резервирование мест постепенно превратилось в инструмент политических сделок и удобное средство для манипулирования настроением избирателей[437].

В 1990              г.              власти не              решились провести              в жизнь рекомендации второй

«Комиссии Мандала». После этой неудачи БДП предприняла другой политический маневр с целью привлечения избирателей. Последовало заявление БДП о возвращении              к              программе              «Рамджанмабхуми»,              Л.К. Адвани лично выступил с

обращением              к              индусским              националистам и              возглавил марш в поддержку

восстановления индуистского храма. Правительство штата Бихар, через который проходил марш и где у власти находилась близкая к БДП - «Джаната Дал», не только не оказало содействия Л.К. Адвани, но и арестовало его, и даже разрешило полиции стрелять в манифестантов при попытке возобновить акцию[438]. Вскоре это событие привело к расколу партии «Джаната Дал» и присоединению одной из ее фракций к Конгрессу. Поэтому в ходе выборов 1991 г. «Джаната Дал» набрала незначительное число голосов, а с подавляющим перевесом победила БДП, увеличившая свою долю до 20%, голосов, а число мест в Парламенте сразу до 120 (подробнее по каждой из страт в отдельности см. Таблицу 2).

Таблица 2. Динамика электоральной поддержки (в %%) основных партий профессиональными стратами Индии.1

1 Источник: Biju M.R. Parliamentary Democracy and Political change in India. - New Delhi: Kanishka publishers. - 1999. - P. 143.

Помимо кампании «Рамджанмабхуми» фактором, несомненно повлиявшим на успех БДП на выборах 1991 г., явилось и то обстоятельство, что многие избиратели из высших земледельческих каст, обычно голосовавшие за «Джаната Дал» из-за ее традиционно проаграрной ориентации, в этот раз поддержали БДП в связи с решением пересмотреть в их пользу список ДОК. К сожалению, большинство опросов рассматривают статистику голосования земледельческих каст раздельно, но несомненно, что все они, тем не менее, показали спад поддержки партии «Джаната Дал» среди «земледельцев» и ее заметный рост у БДП.

Данные экзит-полов после выборов 1999 г. подтвердили, что среди земледельческих каст влияние «Джаната» падает, тогда как влияние БДП усиливается. Они также показали, что брахманская преуспевающая верхушка поддерживает БДП в большей степени, чем преуспевающие земледельцы, и что, вообще, поддержка партии слабеет по мере снижения статуса и дохода избирателей. (См. Таблицу 3.)

БДП сумела заручиться серьезной поддержкой не только в штате Уттар Прадеш, но и в ряде других крупных штатов. Помимо всех обстоятельств, связанных с событиями декабря 1992 г., важным фактором упрочения властных позиций партии стало ее умелое лавирование между интересами высших и низких статусных групп, каст и классов.[439] Кроме того, БДП не безуспешно пыталась усилить свое влияние в тех штатах, где ее шансы на электоральное продвижение были прежде незначительны, и этим попыткам в определенной мере способствовал пересмотр границ некоторых избирательных округов[440].

Таблица 3. Степень электоральной поддержки БДП (в %%) в зависимости от статуса и уровня дохода избирателей, 1999 г.1

1 Источник: CSDS post-election survey analysis in Yogendra Yadav, “The BJP’s New Social Bloc,” Frontline 16, issue 23 (6-19 November 1999), Based on a small sample size (http://www.flonnet.com/fl1623/16230310.htm).

Однако даже с учетом всех тактических ухищрений, БДП сохраняла электоральную поддержку на одном и том же уровне вплоть до 1992 г., когда выступление индусских националистов в г. Айодхья, спровоцировавшее разрушение мечети и массовые погромы, в которых гибли не только мусульмане, но и индусы, привели партию к поражениям на выборах в трех из четырех штатов, где они до этого находились у власти. В ходе общенациональных выборов 1996 г. БДП, хотя и уступила Конгрессу (соответственно 140 и 161 мандат), но прочно утвердила себя в качестве главной оппозиционной партии и влиятельной политической силой, за которой стоит более четверти населения Индии (25,8% активных избирателей). «Джаната Дал» вошла в коалицию, возглавляемую Конгрессом, но после распада два года спустя часть ее присоединяется к БДП.

Правительственное решение о начале серии ядерных испытаний и создании своего стратегического ядерного арсенала вызвало широкую поддержку и всплеск популярности Конгресса среди городского среднего класса (за который происходит основная борьба между ИНК и БДП - прим. автора), но все же на следующих региональных выборах Конгресс уступает власть коалиции, возглавляемой БДП еще в двух крупных штатах. Первая коалиция, составленная там БДП в 1991 г., не имела успеха, и Конгресс даже смог вернуть себе утраченное влияние, однако второй альянс с участием не только «Джаната Дал», но и целого ряда региональных партий, прежде поддерживавших Конгресс, вновь дал БДП преимущество над ИНК. Таким образом, доля в 20,3% голосов на выборах в 1996 г. практически идентична доле голосов, полученной БДП и в 1991 г., но создание коалиционной базы увеличило ее

поддержку до 25, 6% уже в 1998 г., что всего на 0,2% ниже подобного показателя Конгресса[441].

После 1998 г. БДП в составе возглавляемого им Национального демократического альянса (НДА) приходит к власти в штатах Махараштра[442], Мадхья Прадеш (несмотря на то, что конгрессистское правительство было там переизбрано), Раджастан, Карнатака, Ассам, Пенджаб, Бихар, Тамил Наду, а также в Дели и Манипуре. В штате Уттар Прадеш БДП проиграла выборы местной партии, но стала ее младшим партнером по коалиции после выборов в феврале 2002 г. В 1999 г. избиратели проголосовали за НДА, в котором БДП была крупнейшей составляющей и крупнейшей фракцией в Лок Сабхе. Однако, единолично (без союзников) БДП возглавляла власть лишь в штате Гуджарат, что на следующих выборах 2006 г. привело к ее поражению от регионального альянса, возглавляемого Конгрессом. Основной причиной поражения стала ответственность за беспорядки марта 2003 г., вызванные атакой на поезд, в котором из г. Айодхья возвращались активисты ВХП и «Баджранг Дал» после проведения очередной акции кампании «Рамджанмабхуми», которая легла исключительно на БДП[443]. Многими индийскими политологами события, приведшие к погромам мусульман и принадлежащих им предприятий в Гуджарате, рассматриваются как попытка индусских националистических сил удержать власть над «уходящим из рук» регионом[444]. Во всяком случае, несомненным является все более усиливающаяся тенденция к ужесточению методов политической борьбы и расширению сферы идеологической активности со стороны наиболее воинственно настроенной части Сангх Паривар (ВХП и «Баджранг Дал») в регионе.

В конце 2003 г. проходили региональные выборы в Мадхья-Прадеш, Раджастане, Чхаттисгархе и Дели. Воодушевленное успехом в трех первых штатах, руководство БДП назначило выборы в Лок Сабху на апрель/май 2004 г. — на полгода раньше срока. БДП надеялась упрочить свое лидерство благодаря высокому рейтингу А. Б. Ваджпаи и успехам правительства, достигнутым в сфере экономики. К общегосударственным выборам БДП выпустила и опубликовала 31 марта 2004 года документ, который до сих пор остается программным для этой партии. Его авторы задаются вопросом: почему Индия, обладая богатейшим культурным и духовным наследием, плодородной землей, трудолюбивым населением, долгие годы отставала в экономическом и политическом развитии? Ответ, по мнению лидеров БДП, кроется в неверной политике, долгие годы с момента обретения независимости практически единолично проводимой ИНК. Основные обвинения сводятся к угрожающему росту коррупции, «проводимой ИНК политики потакания меньшинствам», ослаблении институтов государства и неспособности привлечь людей к участию в процессе развития. Далее провозглашается наступление «эпохи БДП» и намерение к 2020 г. достигнуть индийским государством под руководством этой партии статуса «Великой державы», одного из полноправных полюсов строящегося многополярного мира.

К основными социально-экономическим задачами, которые предстоит решить стране, руководство БДП относит[445]: 1 ) укрепление национальной безопасности; 2) дальнейшее расширение и углубление экономических реформ, обеспечение устойчивого двузначного темпа роста ВВП, полное искоренение нищеты и безработицы; смягчение социально-экономического неравенства между городскими и сельскими районами Индии; 3) удовлетворение базовых потребностей населения в области образования, здравоохранения, питания, санитарии, обеспечения чистой питьевой водой и социальным жильем; 4) создание предпосылок для второй «Зеленой революции», способной раскрыть огромный потенциал роста сельского хозяйства и агропромышленности Индии; 5) обеспечение широкой поддержки малого предпринимательства; 6) создание режима максимального благоприятствования для развития телекоммуникационных и IT предприятий, а также расширение старой инфраструктуры и строительство новых автомобильных и железных дорог, развитие воздушного транспорта, морских и речных портов; 7) максимально ускоренная разработка и внедрение инноваций (особенно в сфере высшего образования и здравоохранения); 8) формирование конкурентных преимуществ в обрабатывающей промышленности и сфере услуг; использование людских ресурсов для реализации огромного потенциала аутсорсинга в условиях глобализации.

К социально-политическим аспектам программы БДП следует отнести:              1)

пересмотр практики государственного управления, широкая административная реформа, судебная реформа, реформа избирательной системы (основное ее содержание - децентрализация, т.е. передача функций и полномочий государства из центра на уровень городских и местных советов, т.н. панчаяты); 2) центральное место уделено обязательствам БДП по строительству Рам Мандир (Храма бога Рамы) в г. Айодхья и лишь «последующего урегулирования вопроса путем диалога», что должно ознаменовать «начало новой главы в индусско-мусульманских отношениях»; 3) особое место занимают планы государственного финансирования програм для подъема экономического и образовательного уровня меньшинств; отмечается необходимость энергично стремиться к идеалам социальной справедливости, расширения социльных прав и возможностей отсталых каст и племен; вместе с тем отмечается, что необходимо вести целенаправленную борьбу с явлениями массового перехода их представителей в иную веру; 4) среди приоритетов называется также борьба за права женщин, в том числе - более активное их вовлечение в политический процесс; при этом отмечается необходимость законодательного закрепления того правила, чтобы важные государственные посты и должности могли занимать только «природные» индийцы[446]; 5) интенсификация процессов построения мира и развития в штатах

Джамму и Кашмир; 6) расширение функций и полномочий общественных организаций в рамках развития гражданского общества[447]; 7) гендерная политика, направленная на «стимулирование рождения и выживания девочек»; 8) Сохранение и распространение индийского культурного наследия; 9) стимулирование роста спортивных достижений для дальнейшего повышения статуса Индии в международных отношениях.

Избирательная кампания правящей партии со столь позитивной программой широких преобразований, включающих практически все сферы жизни общества и государства от экономических реформ и политики поддержки инноваций до программирования спортивных достижений в крикете и гольфе, на взгляд лидеров БДП, а также большинства индийских политологов должна была завершиться убедительной победой. Однако, несмотря на то что даже социологические опросы предсказывали победу НДА, ведомую и возглавляемую БДП, победу на выборах одержал ИНК со своими региональными союзниками. Особенно чувствительным было поражение НДА в Тамилнаде и Андхра-Прадеше — одних из наиболее развитых штатов страны. Даже в штате Гуджарат, вотчине правых, от которого в Парламент предыдущего созыва из 26 положенных ему мест в Лок Сабхе был избран 21 представитель БДП. На этот раз правым достались всего 14 мандатов, 12 "ушли" ИНК и их союзникам.

Вместе с тем БДП решила провести досрочные общегосударственные выборы в надежде на то, что ей удастся выиграть и получить прочное большинство в парламенте. Но НДА, имевший в нижней палате прежнего парламента более 300 мест, выиграл только 186 мест, в то время как возглавляемое ИНК объединение нескольких партий - 219. По мнению руководителей партии, козырями в предвыборной борьбе должны были стать происходившее ускорение экономического роста и некоторые меры правительства, направленные на мирное урегулирование отношений с Пакистаном. БДП также рассчитывала что за короткое время, которое оставалось после анонса досрочных выборов, ее основной политический соперник - партия Индийский Национальный Конгрес - не сможет подготовиться к участию в предвыборной гонке.

Национальный демократический альянс потерпел сокрушительное поражение. Вечером 13 мая Атал Бихари Ваджпаи, занимавший пост премьер-министра, подал в отставку. Причины поражения партии на выборах в апреле-мае 2004 г. оцениваются по-разному. Многие политологи отмечали, что программа, с которой БДП шла на выборы, была ориентирована и сумела тронуть сердца лишь верхушки индийского электората, Напротив, ИНК сумел достучаться до самой многочисленной политической аудитории, все еще находящейся у черты бедности, и у которой многие положения и приоритеты программы БДП вызвали непонимание и даже раздражение.

ВХП заявила о том, что БДП проиграла, поскольку ее лидеры «уделяли недостаточное внимание религиозным чувствам индусов». Вероятно, что дело все же не в недостатке внимания, а в том способе, которым оно уделялось долгое время. Стоит ли напоминать о предшествовавших выборам индусско-мусульманских погромах в Гуджарате, всколыхнувших страну в начале 2003 г.? Основные пункты «развернутой» программы БДП можно обозначить в виде следующих тезисов: 1) мы твердо убеждены в правильности решения Верховного суда, о том что «индусскость» и хиндутва являются синонимами наследия Индии и ее государственности в целом; 2) БДП полагает, что различия в вере не могут служить оправданием не включенности какой либо из общин в строительство единой нации; и поэтому мы отвергаем «теорию двух наций». 3) БДП подтверждает свою решимость воздвигнуть храм Рамы в Айодхья.

Во многих пунктах этой программы слышится явный диссонанс. С одной стороны, в ней открыто признается принцип гандистской секулярной формулы: «сарва дхарма самабхав», который отвергает идею индусского теократического государственного устройства страны, звучит призыв к открытию новой главы в общинной политике, к построению дружеских отношений с христианским, мусульманским и иными меньшинствами Индии. С другой стороны, в ней заметно преобладание жесткой риторики, когда те же вопросы встают в практической повестке дня: максимальное сокращение и отмена льгот для меньшинств; бескомпромиссная унификация гражданского кодекса; требование немедленного строительства храма Рамы в г. Айодхья и лишь затем, возможно, переговоры об улаживании конфликта с «несогласными»; ригористичный тезис о том, что «хиндутва» - всеиндийская идеологическая платформа.

Тем не менее, со 138 местами БДП остается ведущей оппозиционной партией. Более того, в дальнейшем БДП одержала ряд очень важных побед на региональном уровне (в частности, в Бихаре). БДП в настоящее время находится у власти в Гуджарате, Раджастхане, Мадхья-Прадеше, Бихаре в коалиции с «Джаната Дал» (объединенной), Чхаттисгархе, Карнатаке в коалиции с «Джаната Дал» (светской), а также в Джаркханде, Ориссе и Нагаленде — в коалициях с другими союзниками. Лидером НДА остается А.Б. Ваджпаи, несмотря на постепенный его отход от дел. Л.К. Адвани является лидером оппозиции в Лок Сабхе. Президентом БДП в настоящее время является Раджнат Сингх, сменивший 30 декабря 2005 г. Венкайя Найду. После поражения на выборах лидер РСС К.С. Сударшан заявил, что А.Б.Ваджпаи (82 год) и Л.К.Адвани (79 лет) пора уступить место более молодым лидерам (поддерживаемым РСС)[448]. В мае 2005 г. вице-президент БДП Муктар Аббас Накви утверждал, что внутри партии существует преемственность и тесная связь между лидерами первого и второго поколений, а партийная молодежь воспитана Ваджпаи и Адвани и готова к лидерству. Поэтому в предвыборную кампанию 2009 г. партия, по утверждению Накви, пойдет под руководством лидера второго поколения[449]. Однако через несколько дней бывший премьер-министр Ваджпаи, выступая в Лакхнау, в своем избирательном округе, заявил, что БДП на следующих парламентских выборах возглавит Лал Кришна Адвани[450]. Такие противоречивые заявления свидетельствуют об идущей в партии борьбе за власть. С одной стороны, это молодежь, некоторых представителей которой поддерживает РСС, традиционно имеющая большое влияние в партии. С другой стороны, это нынешние лидеры - А.Б. Ваджпаи, Л.К.Адвани, с другой - их воспитанники из числа лидеров РСС поколения сорокалетних.

ИТОГИ.

Индусский национализм как доктрина взывал и взывает в первую очередь к чувству этнонациональной гордости индусов, а не к их религиозному сознанию как таковому. Однако поликонфессиональные и историко-культурные особенности

Индии сделали возможным демонизацию в их глазах образа «Другого», найденного по принципу инаковости именно религиозной принадлежности, и наделение этого образа чертами врага. Им оказалось в первую очередь мусульманское меньшинство страны. Доктрина хиндутвы складывалась в исторических условиях, сопряженных с разделом субконтинента на Индию и Пакистан, и отголоски данного процесса, полного драматических событий, до сих пор во многом определяют ее направленность.

Так, например, акцент на дисциплину и поддержание боевого духа, столь характерный для РСС, обусловлен теми положениями хиндутвы, в которых индусы прошлых времен критикуются за мягкотелость и неспособность отстоять свою Родину перед лицом интервентов. Однако неправильным было бы рассматривать хиндутву как некую единую идеологию индусских правых сил. Например, политическое крыло Сангх Паривар - партия БДП не имеет жесткой идеологической доктрины, опираясь с одной стороны на идеалы философии Д.Д. Упадхайя т.н. интегрального гуманизма, а с другой - заимствуя и перенимая многие элементы идеологии индуизации (хиндутвы). Вместе с тем, и в самой хиндутве накопилось множество противоречивых черт и иделогем. С одной стороны, в последние два десятилетия численный рост среднего класса, основы электоральной базы БДП, изменение его стиля жизни, связанные с глобализацией и развитием информационного общества, заставляют идеологию хиндутвы динамично адаптироваться в соответствии его запросами. С другой стороны, реальная политика сторонников хиндутвы, особенно в периоды их нахождения у власти, вступает подчас в конфронтацию с деятельностью индусских традиционалистов, т.е. потенциальных союзников, идеологическая близость которых не вызывает сомнения. Организации семейства РСС, как бы сплоченны и мобильны они ни были, до недавнего времени пользовались весьма ограниченной поддержкой лишь со стороны части брахманской элиты и маргинальных городских слоев, что, безусловно, до сих пор влияет на проводимую ими политику.

В последние годы хиндутва обрела более широкую популярность, что отчасти стало следствием усиления общей тенденции к «шафранизации» среди средних, обуржуазившихся слоев индусского общества. При этом большинство из них отнюдь не исповедуют индусский шовинизм, а скорее ориентируются на традиционные ценности индийской культуры, и ратуют за ее самобытность. Партия БДП использует составляющие идеологии хиндутвы в конфигурациях, способных обеспечить ей электоральную поддержку среди максимально широких масс населения, однако ее последние успехи на выборах в не меньшей степени связаны с умением создавать коалиции и находить союзников среди региональных элит. Идеи хиндутвы ныне находят понимание не только среди партий правого политического спектра. В политике, проводимой ИНК в последнее десятилетие, также пролеживаются определенные мотивы индуизации. Электорат, традиционно голосующий за Конгресс, включая низы среднего класса, с конца 1980-х годов испытывает сильное влияние идей мягкой «шафранизации», и ИНК не может этого игнорировать.

Вместе с тем, не стоит исключать и более жесткого сценария эволюции хиндутвы, ее радикализации, поскольку предпосылки к такому ее развитию заложены в самой идеологии. Особые опасения вызывает деятельность двух организаций «семейства» РСС - «Вишва хинду паришад» (ВХП ~ Всемирный совет индусов) и ее боевого крыла «Баджранг Дал» (Отряд сильных). В последние годы ВХП стремится объединить организации всех направлений индусского национализма внутри страны, а также открывает свои филиалы использующие популярность индуизма (йога, практики медитации, аюрведа) за рубежом, но преследуя этим вполне прагматичные цели. Такая экспансия приносит свои плоды, бюджет ВХП, помимо прямых ассигнований от РСС, складывается из пожертвований как индийских эмигрантов, преимущественно тех из них, кто проживает в США, так и граждан западных государств вовлеченных в деятельность Сангх. На этом поприще ВХП не скрывает своих амбиций, она хотела бы выступать от лица «интегрального индуизма», замкнув на себя и все потоки финансовой помощи. Однако попытки такого объединения пока малоуспешны. В отсутствие единой централизованной организации в индуизме ВХП приходится убеждать лидеров каждой из сект и ашрамов присоединиться, на что те идут с огромным трудом, поскольку содержание деятельности ВХП, как правило, не согласуется с их духовными задачами. Помимо того, влиятельным духовным деятелям, естественно, не хочется терять свою автономию[451]. Несмотря на это, Всемирный совет индусов является одной из наиболее влиятельных индусских организаций и имеет свое представительство более чем в двух десятках стран[452].

Попытки ВХП и «Баджранг Дал» объединить индусов организационно оказались безуспешными, тогда названные ассоциации изменили стратегию и стали все больше склоняться к тактике разжигания ненависти к мусульманам, прибегая к репрессиям и погромам. Наиболее значительный резонанс получили межобщинные столкновения, которые имели место в штате Гуджарат в марте 2002 г. Одной из задач погромов стало стремление радикальных индусских националистов сплотить индусов в противостоянии мусульманской общине и возглавить это движение. Отношение, публично высказываемое БДП по поводу таких акций всегда было скорее негативным. Однако необходимо принимать в расчет, с одной стороны, финансовую и организационную зависимость БДП от РСС, и отсутствие у первой из них реальных рычагов влияния на вторую, в том числе и потому, что аппарат руководства БДП до сих пор в большой степени сформирован из кадров РСС. Отношения между БДП и РСС, особенно в периоды проведения избирательных кампаний, весьма сложны, и программа, с которой БДП идет на очередные выборы, несомненно, стоновится главным предметом политического торга. Это не в последнюю очередь объясняется тем, что БДП заинтересована в более широкой электоральной поддержке, чем та, которую может обеспечить платформа РСС, но при этом стремится максимально задействовать мобилизационный ресурс Сангх Паривар.