Язык и речь
Берем на себя смелость коснуться одного из самых сложных вопросов в лингвистике — вопроса, который вызывает споры среди уже нескольких поколений ученых. Снова предупреждаем: ничего нового мы не скажем, никаких Америк не откроем, но пояснения считаем необходимыми.
Те, кто говорит о том, что русскому языку ничего не грозит, постоянно, мягко говоря, лукавят. Приносим извинения за подобное утверждение, но никак не можем заподозрить, скажем, процитированных выше М. Крон- гауза и В.Г. Костомарова в непрофессионализме. Известные нам работы этих ученых свидетельствуют об их безусловной высокой научной компетентности. Никак не можем поверить, что они не знают о различиях между языком и речью; этот вопрос, однако, постоянно обходится ими стороной.Таким образом, необходимо обратиться к диалектике языка, речи, речевой деятельности. Не станем рассматривать историю вопроса, саму по себе весьма интересную; не будем говорить и о существующих точках зрения, о спорах между представителями различных подходов. Из- за этих упущений строгость изложения, конечно, пострадает, что приведет к некоторому упрощению, хотя, надеемся, не к искажению сути проблемы. И последняя оговорка: постараемся быть максимально нейтральными и изложим версию, которая, вероятно, принимается большинством лингвистического сообщества.
Язык представляет собой особую систему. Это означает, в частности, что все принадлежащие языку единицы разных уровней сложности оказываются связанными друг с другом непосредственно или опосредованно; изменение хотя бы одного элемента системы неизбежно ведет к изменению других элементов и перестройке всей системы. При этом наблюдать язык непосредственно мы не можем. Мы воспринимаем отдельные речевые акты, т. е. устные и письменные тексты, в которых реализует себя языковая система. Представление языка в грамматиках и словарях есть продукт реконструкции системы на основании анализа многочисленных текстов.
Кстати, различия в толковании одних и тех же единиц разными словарями, как и несовпадение тех или иных грамматик, объясняется тем, что словари и грамматики — результат интерпретации материала, которая по определению не может быть безукоризненно точной и однозначной.Откроем страшную тайну: лингвисты до сих пор спорят, сколько же в русском языке падежей (есть ли, например, звательный падеж), разные грамматики предлагают разные списки частей речи в родном языке (в частности, подвергается сомнению существование таких частей речи, как местоимение и категория состояния), ведется активная полемика, можно ли говорить об односоставных предложениях все в том же языке, и т. д. Иными словами, то, что казалось очевидным в школьном учебнике, для профессионалов вовсе не столь очевидно. Последнее вовсе не означает полной произвольности этих интерпретаций; существуют вполне научные принципы и методики описания языка, о которых здесь умолчим.
Многие лингвисты поэтому полагают, что собственно язык — это мысленный конструкт, он существует исключительно в сознании. Достаточно радикально эту точку зрения отстаивал, например, А. А. Шахматов, который указывал, что «реальное бытие имеет язык каждого индивидуума; язык села, города, области, народа оказывается известною научною фикцией»[6]. Это утверждение представляется нам (и не только нам) излишне категоричным. Язык все же не фикция, но природа его идеальна, материальное воплощение (акустическое или графическое) он получает в текстах (речевых актах). Вопрос о материальности или идеальности языка является предметом ожесточенных споров, в которые ввязываться не станем. Подчеркнем лишь одно: мы в своей практике имеем дело непосредственно не с языком, но с продуктами речи, которые, чтобы успешно реализовывать коммуникативную функцию, должны строиться с соблюдением законов, диктуемых системой языка.
Совокупность текстов (устных и письменных) называют речью. Последний термин не является однозначным. Речь можно понимать как психофизиологический процесс, говорить в этом случае о механизмах речи, законах порождения и восприятия речи, и т.
д. Если же говорить о речи как совокупности речевых актов, то можно различать устную и письменную, диалогическую и монологическую, разговорную, детскую речь и др. «Все это разные использования возможностей языка, отображения того или иного задания, это разные формы применения языка в различных ситуациях общения»[7].Речь тоже системна, обладает собственными правилами — скажем, правилами речевого этикета. Можно также говорить об уместности тех или иных речевых форм в тех или иных коммуникативных ситуациях, что определяется различными социокультурными факторами, которые меняются со временем, что ведет к изменению этих правил, к изменению речи.
При всех различиях языка и речи они находятся в теснейшей взаимосвязи. Очевидно, что речь строится из того репертуара средств, которые предлагает язык, и по тем законам, которые диктует язык. С другой стороны, если пользователи языком в своей речевой практике отказываются от тех или иных языковых единиц, регулярно нарушают те или иные правила, то эти единицы «умирают», а законы меняются, что ведет к перестройке всей языковой системы, причем невозможно предсказать, как именно она перестроится. Сознательно и целенаправленно менять в нужном для себя направлении языковую систему ни отдельный индивид, ни общество в целом не могут, подобные изменения (не знаем, стоит ли говорить здесь об эволюции или о деградации) для носителей языка достаточно стихийны.
Любые сравнения и метафоры остаются лишь сравнениями и метафорами, обладая весьма ограниченными объяснительными возможностями, но все же позволим себе одно сравнение. Язык можно представить в виде склада, где на определенных полках в определенном порядке находятся различные «единицы хранения», допустим, одежда — любая, какая только существует в природе: страусовые боа и набедренные повязки, шелковые блузки и телогрейки, старинные кринолины и новомодные кардиганы, валенки и шлепанцы... Для создания речевого произведения каждый из нас «берет» те или иные из этих единиц, строит из них некоторые комбинации и проводит иные операции, предписанные правилами, которые существуют на данном складе.
Точно так же и мы, по мере своих возможностей, вкуса, привычек, климата формируем свой гардероб, используя те или иные предметы, надевая их ежедневно или только в исключительных случаях. Состав «единиц хранения» и правила манипуляций с ними постоянно меняются, как меняются правила использования одежды под влиянием моды. Наиболее динамичные изменения происходят со словами. Одни из них исчезают, вернее, если продолжить приведенное сравнение, о них забывают, перестают брать с полки, они покрываются густым слоем пыли, умирают для посетителей склада. Более консервативны те его отделения, где хранятся фонемы и морфемы, там изменения происходят значительно медленнее, то же можно сказать и о правилах оперирования этими единицами. Этим, кстати, объясняется, почему говорящие о порче или развитии языка обращаются исключительно к лексике, споря о заимствованиях, арготизмах, изменении значений слов и т. д.Склад этот огромен. Никому не дано знать всего, что на нем хранится, но чем больше единиц оказываются задействованными его посетителями, тем полноценнее и их жизнь, и бытие самого склада. Если же из всего многообразия единиц, правил и методов работы с ними используется лишь ограниченный набор, это ведет к серьезному упрощению, примитивизации речевых продуктов, к деградации самого склада — языка. Пространство его уменьшается, значительные области «консервируются», перестают существовать для пользователей, умирают для них. Кому захочется всю жизнь носить один и тот же костюм? А то и не костюм вовсе, а набедренную повязку и юбку из пальмовых листьев? Принципиальная разница состоит в том, что, формируя свой гардероб, чтобы выглядеть прилично, уместно, достойно, отвечать определенным правилам поведения в обществе, мы не всегда можем позволить себе одеваться так, как хотелось бы — не те средства, не тот климат, не та фигура и т. п. Но в речи нас ничто не ограничивает. Не нужно обладать сверхвозможностями, чтобы использовать все ресурсы родного языка, сформировать богатую, красивую, интересную речь.
Эта ситуация особенно удивительна сейчас, когда благодаря информационным ресурсам есть возможность приобщиться к любым образцам хорошей речи, как устной, так и письменной. С того, кто рос в глухой деревне в XIX веке, без книг, без радио, телевидения, Интернета — и спрос невелик: кроме как на родителей и соседей, ориентироваться было не на кого. В настоящее же время можно наблюдать, как многие вполне осознанно отказываются от тех речевых возможностей, которые сформированы всей предыдущей культурой, сводя свой словарный запас к десятку слов, что в нашей метафорической картине и соответствует набедренной повязке.
Именно речевая практика лингво-культурного сообщества определяет жизнь языка, его развитие или деградацию. Потому и удивляет благодушие тех специалистов, которые, признавая массу негативных явлений в речи современных носителей русского языка, продолжают утверждать, что этому языку ничего не угрожает. В определенном смысле они, конечно, правы: склад остается на месте, то, что на нем было, пребывает на своих местах, никуда не исчезает, просто перестает существовать для общества.
Есть такой язык — латинский, высшего своего развития достиг, как принято считать, в эпоху «золотой» латыни (I в. до н. э.), когда наиболее полно раскрылись его возможности. С его помощью создавались совершенные тексты: художественные, научные, юридические и др., на нем писали Вергилий и Цицерон, Гораций и Цезарь. Так вот, с этим языком ничего не произошло, беспокоиться не стоит. Он существует, существует значительный корпус созданных на нем текстов, существуют и продолжают появляться его многочисленные описания в грамматиках и словарях, написаны и продолжают писаться учебники, при желании любой может овладеть им. Беда в том, что язык этот мертвый. Хотя в мире, наверное, найдется несколько тысяч человек, хорошо знающих этот язык, но на нем не говорят, не создают текстов, хотя бы робко приближающихся к классическим, ни устных, ни письменных.
Конечно, любые аналогии хромают.
Нам могут возразить, что латинский язык дал жизнь романским языкам, на которых создавались и создаются очень даже совершенные произведения. Вот, дескать, и русский язык превратится во что-нибудь такое, не стоит переживать. Не утешают и не убеждают нас подобные аргументы. Во-первых, общие тенденции современной русской речи свидетельствуют о ее примитивизации, о чем еще скажем подробнее ниже, а примитивная речь не может служить основой для развитого мышления. Во-вторых, нам не хотелось бы, чтобы тексты, скажем, Пушкина и Гоголя воспринимались бы нашими внуками так, как современными школьниками воспринимается текст «Повести временных лет»: какие-то слова, вроде на что-то похожи, иногда даже можно уловить общий смысл, но в целом не очень понятно. Сегодня место богатого и сложного языка все активнее занимает мерзкий воляпюк, заставляющий подумать, что история про Эллочку-людоедку имеет все шансы перестать быть художественным вымыслом.Изменения, происходящие в настоящее время в русском литературном языке, отражены и в кодификационной (т. е. нормативной) деятельности. Ориентация на активную речевую практику общества, ежедневно отражаемую средствами массовой информации, дает картину, резко отличающуюся от канонических представлений. Сопоставим отдельные словарные статьи «Толкового словаря русского языка» под редакцией С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой (1995) и «Толкового словаря русского языка начала XXI века. Актуальная лексика» под редакцией Г. Н. Скля- ревской (2006). В предисловию к последнему изданию указано: «К началу XXI века можно говорить если не о заметной стабилизации лексической системы русского языка, то, во всяком случае, об обретении ею равновесия: сейчас мы наблюдаем уже не столь бурные и вихреобразные языковые явления, какие происходили в 90-х годах минувшего века, а скорее интенсивное развитие двух разнонаправленных процессов: “онаучивание” языка, проявляющееся в освоении общим языком терминологии, и потоки иностранных заимствований, с одной стороны, и встречное движение жаргонизации языка — с другой. (...) Словарь описывает живой (функционирующий) русский язык, то есть внимание составителей направлено на те реальные языковые факты и явления, которые наиболее характерны и существенны для данного периода. (...) Объектом словаря служит актуальная лексика — та часть лексического состава современного русского языка, в которой нашли отражение наиболее существенные и очевидные языковые процессы последних годов XX-начала XXI века, оказавшие влияние на становление русского языка и на языковое сознание его носителей»[8].
Принципиально важным следует считать тот факт, что при составление словаря актуальной лексики основными источниками (около 150) являются различные средства массовой информации — газеты, журналы, телевизионные передачи, радиопрограммы. Для сравнительного анализа методом случайной выборки из словаря 2006 года были выделены слова с соответствующими пометами, относимые составителями либо к специальной и научной лексике (экон., коммерц., информ., иск., мед., спец., фин., биол., спорт., соц., книжн.), либо к жаргонно-просторечной (жарг., разг.). Затем было проверено соответствие данной лексической единицы в словаре 1995 года. Итоги сравнения наглядно иллюстрируют два обозначенные выше процесса: «онаучивание» (широкое применение терминов) и жаргонизацию.
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Байк Жарг. — Мотоцикл (чаще дорогой, иностранного производства). Байкерский — относящийся к байкерам. Байкеры — группировки любителей эктремального мотоциклетного спорта, представители этого движения. Байк-клуб, Байк-шоу Башли Жарг. — Деньги. Башлять Жарг. — платить кому-л. за что-л. деньги (обычно большие), оплачивать. | Слова отсутствуют Слова отсутствуют | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Видак — видеомагнитофон. | Слово отсутствует | |||
| Геймер Информ. Жарг. — Игрок в компьютерной игре. | Слово отсутствует | |||
| Жмурик Жарг. — мертвец, покойник. | Слово отсутствует | |||
| Жутик Разг. — Триллер. | Слово отсутствует | |||
| Задохлик Разг. — Хилый, слабосильный человек. | Слово отсутствует | |||
| Закидон Разг. — Странность поведения, чудачество, необъяснимое с точки зрения здравого смысла. | Слово отсутствует | |||
| Кайф Разг. — 1. Состояние алко- гольного или наркотического опьянения. Поймать, словить кайф. 2. Удовольствие. | Слово отсутствует | |||
| Качок Жарг. — 0 человеке атлетического телосложения с сильно развитой («накачанной») мускулатурой. | Слово отсутствует | |||
| Квест Информ. Жарг. — Приключенческая компьютерная игра. | Слово отсутствует | |||
| Кидала Жарг. — Мошенник, жулик. | Слово отсутствует | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Клевый Жарг. — Хороший, привлекающий внимание, вызывающий одобрение. | Слово отсутствует | |||
| Кранты Жарг. — Гибель, крах, конец. | Прост. Конец, каюк, капут. | |||
| КсиваЖя/?г. — Паспорт, удостоверение, любой документ. | Слово отсутствует | |||
| Лабуда Жарг. — Ерунда. | Слово отсутствует | |||
| Лажа Жарг. — Обман, ложь. | Слово отсутствует | |||
| Мент Жарг. — Милиционер. | Слово отсутствует | |||
| Прога Инф. Жарг. — Программа. | Слово отсутствует | |||
| Тусовка Разг. — 1. Неформальное общение молодежи; место такого общения; молодежная группа, компания. 2. Собрание людей, связанных профессиональными, политическими и пр. интересами. | Зафиксирован глагол тусоваться — прост. Собираться вместе для общения, совместного препровождения свободного времени. Там же — тусовка, тусовочный. | |||
| Чернуха Жарг. — Произведения, изображающие исключительно отрицательные стороны действительности. | Слово отсутствует | |||
На наш взгляд, еще более интересными являются процессы развития вторичных номинаций, многозначности. В этом случае слово присутствует и в том, и в другом словаре, но значение его отличается самым существенным образом. При этом могут изменяться как морфологические характеристики (наличие/отсутствие категории множественного числа, своеобразие форм склонения или управления и пр.), так и синтаксические (роль в предложении). Различается при этом и набор производных слов, зафиксированных в словаре. Для иллюстрации этих процессов были выбраны такие лексические единицы, у которых обнаружено полное несовпадение во всех возможных значениях.
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Абзац — 1. Отступ вправо в начале первой строки к-л. части текста. 2. Текст между двумя такими отступами. Авто — 1. Первая часть сложных слов со значением автоматический (автоплуг); 2. Относящийся в автомобилям (автопробег); 3. Свой (автопортрет, автореферат). Бомбить — Атаковать с воздуха, сбрасывая бомбы. Бомбила, бомбист— отсутствует. Бомбер — отсутствует. | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
Бомбардир — Спорт. В футболе, хоккее — нападающий, забивающий наибольшее количество голов.
| Бомбардир — 1. Артиллерист. 2. Нападающий игрок. Барабан— 1. Ударный мембранный инструмент в виде цилиндра, сверху и снизу обтянутого кожей. 2. Полый цилиндр в механизмах, а также вообще техническое устройство цилиндрической формы. 3. Часть здания (цилиндрическая или многогранная), поддерживающая купол. Бригада — 1. Соединение из нескольких батальонов (дивизионов) или полков и подразделений специальных войск или военно- морское подразделение из кораблей одного класса. 2. Личный состав, обслуживающий поезд. 3. Производственная группа, объединенная каким-н. общим заданием, деятельностью. Бомж — человек без определенного места жительства (сокращение). Однокоренные слова отсутствуют. | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Вектор — (спец.) Изображаемая отрезком прямой математическая величина, характеризующаяся числовым значением и направлением. Врубиться — 1. Рубя, проникнуть вглубь чего-н. (Врубиться в пласт породы); 2. Рубясь, продвинуться вперед, в гущу чего-н. (Врубиться в гущу противника). Железо — 1. Химический элемент, серебристо-белый металл, главная составная часть чугуна и стали. 2. Изделия из такого металла. Забить— 1. Начать бить. 2. Вбить глубоко, до конца. 3. То же, что загнать. 4. Наполнить до предела, засорить. 5. Заделать, закрыть наглухо. 6. Убить на бойне или во время охоты. 7. Заглушить, не дать расти. 8. прост. Превзойти кого-н. в чем-н. 9. прост. Измучить, довести до отупения побоями, прост. Забить голову кому-н. чем н. — обременять память ненужным, разг. Забить себе в голову — упорствовать в каком-л. убеждении. Завернуть — 1. Покрыть со всех сторон, помещая внутрь, упаковывая. 2. Вертя, закрыть, завин- | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| тить. 3. Загнуть, отогнуть немного, подвернуть. 4. Двигаясь, направиться куда-н. в сторону. 5. разг. Зайти мимоходом. 6. разг. Начаться, наступить. Зажим— 1. Сущ. от зажать — сжать туго, охватив со всех сторон. 2. Приспособление для зажимания чего-л. Капуста — 1. Огородное растение семейства крестоцветных, растущее обычно кочаном. 2. Морская капуста — род морских водорослей, используемый как пищевой продукт. Кинуть — То же, что бросать. 1. Выпустив из руки, заставить или дать полететь. 2. То же, что выбросить. 3. Быстро переместить, направить, послать куда-л. 4. Уйти, оставить, покинуть, прекратить делать что-л. 5. Безл. Охватить, пронизать. Кликнуть — Громко звать, призывать. Косить — 1. Придавать чему-л. косое положение, делать кривым, | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| стараться походить на кого-л., притворяться кем-л.
| направлять вкось. 2. Иметь косой вид. 3. Быть косым, косоглазым. 4. Срезать косой или косилкой. 5. перен. Губить, убивать (многих). Кукла — 1. Детская игрушка в виде фигурки человека; фигура человека или животного из дерева, тряпок и т.п. в специальных театральных представлениях. 2. 0 бездушном и пустом человеке (чаще женщине). 3. Человек, слепо действующий по воле другого; марионетка. Кусок— 1. Отделенная, отломанная, отбитая и.т.п. часть чего- л.; часть, порция чего-л. 2. Вообще часть чего-л. 3. Одна единица чего-л., изготавливаемого штучно. 4. Отрез какой-л. ткани. Лапша— 1. Пресное тесто из пшеничной муки, тонко раскатанное и разрезанное на узкие полоски; суп с такими полосками. 2. Перен. Обрезки, обрывки бумаги, что-л. нарезанное, настриженное полосками. Меню — Подбор кушаний, блюд, а также листок с их перечнем (в столовой, ресторане, кафе). | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
26.0бломать Жарг. — Разочаровать, прекратив какое-либо действие, нарушив какое-л. состояние. | Мусор — Отбросы, сор. Мыло— 1. Твердое вещество или полужидкая масса из жиров и едких щелочей, растворимая в воде (употребляется для мытья и стирки). 2. Белая пена пота (у лошадей). Намыливаться — Намылить себя. Наперсток — Колпачок, надеваемый на палец при шитье для предохранения от укола иголкой. Облом— 1. Действие по знач. глаг. Обломать - обломить - обламывать. 2. Место слома. 3. Профиль, разрез архитектурной детали. 4. Выступ на городской крепостной стене в Древней Руси. 5. Прост. 0 неуклюжем, неотесанном, грубом человеке. Обломать — 1. Ломая, отделить концы, крайние части чего-л., отломать кругом, по краю. 2. Перен. Прост. Заставить кого-л. вести себя определенным образом, подчинив себе его волю, сломив упрямство. | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Обломаться — Ломаясь, обычно с краю, с краев, отделиться, отпасть от чего-л. Обои — Широкие полосы бумаги с рисунком (в прошлом также ткань) для оклейки или обивки стен в помещениях. Обуть— 1. Надеть обувь. 2. Снабдить обувью. Окно— 1. Отверстие в стене здания для света и воздуха, а также застекленная рама, закрывающая это отверстие; отверстие в перегородке, переборке, отделяющей служебный отдел помещения от посетителей. 2. Просвет, отверстие в чем-л. 3. Не заросший травой остаток водоема, провал, полный воды, в болоте, трясине. 4. Ничем не занятое время, промежуток, разрыв в расписании лекций, уроков. Откос — 1. Наклонная поверхность горы, холма и т.п., склон; боковая покатая поверхность дорожного полотна, насыпи. 2. Спец. Наклонная, идущая под углом поверхность, сторона че- го-л. (устройства, сооружения). | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
|
Отмороженный — прич. страд, проил. глагола отморозить — сильно повредить морозом незащищенные или плохо защищенные части тела. Отмыть— 1. Мытьем удалить (грязь, пятна и т.п.); мытьем очистить от грязи, сделать чистым. 2. Спец. Промыванием очистить от примесей. 3. Разрушая течением, размывая, отделить. Оторваться — 1. Отделиться от чего-л. вследствие натяжения, рывка, движения. 2. Отойти, отделиться от чего-л. 3. перен. Утратить связь с кем, чем-л., стать далеким, чуждым чему-л.
Папка — 1. Обложка из картона, кожи и т.п. для хранения бумаг; род портфеля (без ручек) для хранения и ношения бумаг. 2. Устар. Толстый, грубый картон. | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Пакет— 1. Упакованный в бумажную или иную обертку какой- л. предмет или ряд предметов; сверток. 2. Конверт с письмом официально-делового содержания. 3. Спец. Стопка ящиков или одинаковых деталй, строительных материалов и т.п., уложенных на специальный поддон для погрузки, перевозки и т.д. Параллельный— 1. Мат. Находящийся на всем протяжении на равном расстоянии от другой линии (плоскости) и при продолжении не пересекающийся с нею.
Пилот — Тот, кто управляет летательным аппаратом, летчик. Портфель — 1. Четырехугольная сумка с застежкой и ручкой | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| ской, финансовой деятельности лица, организации, фирмы, соответствующих им документов, денежных средств, заказов, объектов.
Приколоться — Жарг. Подшутить, пошутить. Прикольно Жарг. — Забавно. Прикольный Жарг. — Необычный, отличающийся от привычного, вызывающий восхищение. Приколист Разг. — Человек, склонный к остроумным выходкам, розыгрышам, шуткам. | для ношения книг, тетрадей, деловых бумаг. 2. То же, что министерский портфель: должность министра. 3. Совокупность деловых бумаг, рукописей, с которыми ка- кое-л. учреждение работает. Потолок— 1. Верхнее внутреннее покрытие помещения. 2. Верхняя поверхность этого покрытия, выходящая на чердак. 3. Предельная высота подъема чего-л. (летательного аппарата, снаряда). Прикол — Свая, кол, укрепленные в земле. Лодка на приколе. На приколе что-то (разг.) — бездействует, не эксплуатируется, не работает. Приколоть— 1. Прикрепить к чему-л булавкой, чем-то острым. 2. Убить чем-то колющим, заколоть (разг.). Приколоться — отсутствует. Прикольно — отсутствует. Прикольный —отсутствует. Приколист — отсутствует. | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Прикольщик Жарг. — Приколист.
| Прикольщик — отсутствует. Приставка— 1. Действие по знач. глаг. Приставить — приставлять. 2. То, что приставляется, приделывается дополнительно к чему-л. 3. Грамм. Часть слова, стоящая перед корнем; префикс. Продавить — Сильно надавив, нажав, прогнуть, проломить. Прокрутить— 1. Заставить прокрутиться, провернуть. Прост. Воспроизвести снятый на пленку фильм или записанную на ленту, пластинку музыку, пение и т.п. при помощи соответствующего аппарата. 2. Провести какое-то время, крутя что-л. Разборка — Действие по глаг. Разобрать - разбирать. — Взять все по частям, по одному (о многих, нескольких); приводя в порядок, рассортировать, отделить одно от другого; разъединить, | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| обсуждение спорных вопросов, разбирательство.
| разнять что-л. на составные части. Сжать— 1. Давлением, нажимом уменьшить объем чего-л., уплотнить. 2. Плотно прилегая, окружая, произвести давление, сдавить, стиснуть. 3. Стеснить (горло, грудь), затруднив дыхание. 4. Плотно соединить, сомкнуть (губы, пальцы и т.п.) Сила— 1. Способность живых существ напряжением мышц производить физические движения, действия; физическая энергия человека, животного. 2. Способность человека к духовной деятельности, к проявлению своих умственных или душевных свойств (воли, ума, характера).
Слить — 1. Налив, вылив куда- л. из разных вместилищ, сосудов, соединить, смешать. 2. Соединить посредством литья. 3. Соединив вместе, образовать целое.
| |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Стрелка— 1. Уменыи. к стрела. 2. Тонкая и узкая, вращающаяся на оси пластинка с заостренным концом, служащая указателем чего-л. в различных измерительных приборах. 3. Устройство на рельсовых путях, служащее для перевода подвижного состава с одного пути на другой. 4. Знак для указания направления в виде черты, от конца которой под острым углом отходят две короткие черточки; рисунок, узор такой формы. 5. Безлистный тонкий стебель растения с соцветием наверху. 6. Узкий и длинный мыс при слиянии двух рек, а также песчаная коса, намытая прибоем. Тарелка— 1. Столовая посуда круглой формы с плоским дном и приподнятыми краями. 2. мн. ч. Ударный музыкальный инструмент, представляющий собой два металлических диска. 3. Спец. Название различного рода деталей, имеющих вид плоского диска. Тачка — Ручная тележка на одном колесе, которую возят, держа за ручки и толкая перед собой. | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Торчать — 1. Резко возвышаться, выступать над поверхностью чего-л., выдаваться вперед, вверх. 2. Стоять, размещаться где-л. (о предметах, назойливо бросающихся в глаза). 3. Присутствовать, находиться где-л. (о присутствии неуместном, нежелательном или постоянном, бессменном). Трава — Растение с однолетними зелеными не подвергающимися одеревенению мягкими побегами, зеленый покров земли из таких растений. Труба— 1. Длинный полый предмет или устройство, обычно круглого сечения, предназначенные для провода жидкости, газа, пара и т.д. 2. Духовой музыкальный инструмент с раструбом на конце. 3. Анат. Канал в организме человека или животного для сообщения между органами. Фанера — 1. Тонкие листы древесины для облицовки столярных изделий. 2. Древесный материал из нескольких склеенных тонких пластин дерева с перекрестным расположением волокон древесины. | |||
| Словарь 2006 года | Словарь 1995 года | |||
| Фишка — Кружок, кубик и т.п. из кости, дерева или пластмассы, служащий в разных играх для подсчета очков, взяток и т.д. Форум — 1. Площадь в Древнем Риме, где сосредоточивалась общественная жизнь города. 2. Широкое представительное собрание. Цифра— 1. Знак, обозначающий число. 2. Сумма, число. Показатель чего-л., выраженный в числах. Чайник — Сосуд с ручкой и носиком для заварки чая или для кипячения воды. Черпак — Приспособление, сосуд для черпания. Спец. Часть землеройной машины, предназначенная для выемки грунта, породы и т.п. | |||
Мы просим прощения за столь обширные примеры, однако они дают представление о масштабе изменений в современной речи. Любой носитель русского языка без труда продолжит этот ряд, приведя все новые примеры расхождения классического, литературного русского языка с тем, что использует в массе своей современное общество — например, не попавший в новый словарь глагол «зажигать» со значением ‘веселиться, вести себя буйно’.
В связи с этим возникает несколько вопросов, которые можно было бы задать тем, кто утверждает, что русский язык принципиально не изменился со времен А. С. Пушкина. Взглянув на эти примеры, можно ли быть уверенным, что это один и тот же язык? Как современному школьнику читать классическую русскую литературу, если у половины слов изменились значения, и притом весьма существенно? Как выглядят тогда классические строки, например: «Забил снаряд я в пушку туго»; «Я вижу лодку на приколе» и т.п.? Можно, конечно, сказать, что это всего лишь новое значение слова, так развивается полисемия, процесс совершенно естественный. Однако для того чтобы учитывать эту многозначность и осознанно ее использовать, надо все-таки знать все значения слова, а не только новейшие варианты. Как показывает практика, многие традиционные значения для современных молодых людей находятся в категории агнонимов (малопонятных, редко употребляемых слов). «Неспособность найти адекватные языковые средства для необходимой детализации различных компонентов ситуации — весьма характерная особенность речевого поведения современной языковой личности. Лакуны в лексиконе современной молодежи являются существенным препятствием при получении образования и представляют собой проблему большой социальной значимости, поскольку незнание слов адресатом, отсутствие обязательной общности лексиконов, необходимой для успешной коммуникации, снижает эффективность речевого воздействия, ведет к неадекватному речевому поведению»[9].
В категорию агнонимов попадают прежде всего слова, не встречающиеся в повседневной, обиходной речевой практике, то есть всё, что находится вне сферы простейшего бытового общения. Вот показательные примеры ошибок в изложениях, написанных абитуриентами, то есть лицами, получившими среднее образование. Когда абитуриент, слушая изложения, сталкивается с агнонима- ми, то есть со словами, смысл которых ему не понятен, он пытается заменить их созвучными, похожими, не слишком заботясь о сохранении смысла. Таким образом, фраза (из программного произведения «Война и мир») «Пьер решил встретиться с княжной Марьей» неоднократно превращалась в следующее: «Пьер встретился с Марьей в книжной лавке». В другом случае фраза «В сенях повизгивают и потягиваются гончие» превратилась в «В сенях повизгивают и потягиваются горничные», а «столы для виста» превратились в «столы для твиста», «столы для виски» и «столы для випов». Таких агнонимов с каждым годом становится всё больше и больше. Например, «дом с мезонином» породил варианты дом, покрытый мезонином; дом, вымазанный мезонином; дом под раскидистым мезонином и дом весь в мезонине. Подчеркиваем: это тексты программных произведений, которые должны были быть прочитанными и понятыми в ходе школьного обучения.
Таким образом, мы видим, что речевая практика современного общества широко использует новые слова (лексические единицы) и формирует новые значения множества лексических единиц. Этот естественный процесс в настоящее время разворачивается с невероятной быстротой и приобрел невиданный прежде размах. Узаконенные при помощи современных средств массовой информации, эти новшества влияют на языковую и речевую компетенцию современного человека, что в ряде случаев провоцирует разрыв культурной традиции — классические тексты русской литературы, составляющие основу программы для средней школы, становятся непонятными для молодежи начала XXI века.