Современный русский язы
Условия образования множественного числа на -а в современном русском языке
Множественное число существительных мужского рода на ударное -а (дома, адреса, учителя) появилось в русском языке, по-видимому, в начале XVI века (Унбегаун 1935, 212).
До конца XVIII века такие формы встречались редко, в XIX веке — несколько чаще, а в последнее время они получили широкое распространение, особенно в профессиональных жаргонах: Иванова (1967) приводит список из 648 слов, образующих множественное число на -а. Для сравнения, у Болье (1913) и Чернышева (1915) подобных слов немногим более двухсот, у Востокова (1831) — около 70, а у Ломоносова (1757) — только 10. С учетом слов, для которых множественное число на -а указано в АГ 70, и тех, которые Иванова (1967, 69—77) относит к “общелитературным”[2], в современном русском литературном языке насчитывается 224 существительных, относящихся к этой группе.Хотя существование значительного числа форм с окончанием -а! общеизвестно, структурные условия, способствующие или препятствующие их образованию, пока не установлены. Некоторые из новых грамматик (например, Барнетова и др.
- вообще не касаются этой темы, в то время как другие (АГ 60, АГ 70, Гард 1980) считают условием, допускающим образование множественного числа на -а, начальное ударение в единственном числе и относят основы с неначальным ударением типа дирЄктор, редактор, профессор, учитель к исключениям. Лишь АГ 80 обусловливает появление мн. ч. на -а предконечным ударением (что на наш взгляд правильно), но при этом приводит в перечислении слов с многосложной основой такие лексемы, как колокол, окорок, перепел, тетерев, промысел и договор, без каких-либо объяснений. Некоторые авторы учитывают фонологию основы, а именно, роль полногласий (АГ 60) и конечных -ор, -ктор (Зализняк 1967; Гард
- ; кроме того, в книге А. А. Зализняка (1967) дается серьезный и интересный анализ таких факторов, как консонантизм, вокализм, фонетические аналогии и т. п., однако и здесь автор считает, что образование форм мн. ч. на -а! связано с начальным ударением во всех случаях, кроме директор, профессор и подобных. По нашему мнению, это явление можно объяснить несколько иначе. Ниже приводится предварительная версия такого объяснения.
Возможность образования форм мн. ч. на -а обусловлена, как кажется, следующими двумя факторами: ударением и фонологической структурой основы. Условия первой группы почти обязательны, условия второй группы — несколько менее жестки.
Ударение. Ударение в исходном представлении основы (то есть в основе ед. ч.) должно быть на предпоследнем слоге. Это справедливо для следующих категорий слов: двусложные основы жемчуг, откуп, поезд, адрес, парус, орден, буфер, пекарь, клевер, штепсель и еще около 130 подобных, исключения: обшлаг [3], рукав; многосложные основы директор, кондуктор, профессор, учитель, прожектор и еще 11 слов, исключения: разговорные варианты множественного числа слов договор, госпиталь, пароход (последний пример, строго говоря, нельзя считать исключением: это, скорее, сложное слово со вторым компонентом ход, ср. мн. ч. хода); часто приводимая форма инженера! ненормативна. В словах с односложной основой ударение по необходимости падает на единственный слог (бог, мех, том, глаз, край, шЄлк, гроб, корм и еще 37 слов). Определение места ударения должно предшествовать разрешению чередования беглой гласной с нулем, иначе говоря, полногласные сочетания на этой стадии записываются как пред-полногласные: окорок = *okork, тетерев = *teterv, колокол = *kOlkol, перепел (структурно, но не этимологически) = *рЄгреї. Двусложные основы с полногласием в структурном отношении оказываются тождественными словам с односложной основой: берег = *berg, голос = *gOls, череп = *сЄгр, боров = *bOrv и еще семь подобных лексем. При этом запись типа *berg, *gOls не следует считать искусственным приемом, пригодным лишь для объяснения данного явления: как правило, такая запись (или аналогичные ей вроде BER%G, GOL%S и т.
п.; см. Ворт 1968) необходима также и для правильного выбора между полногласными и неполногласными сочетаниями в словообразовании (безбрежный, огласить и т. п.). Структурная односложность основы берег = *berg следует также из ее способности образовывать второй предложный падеж (на берегу); заметим, кроме того, что определение места ударения (оттянутого с окончания на конечный слог основы) на стадии, предшествующей вокализации морфонемы {#}, требуется в формах род. мн. типа бёдер = {b’od’#r-0}, мётел {m’ot’#l-0} и т. п. Аналогично, на словоизменительном уровне слово промысел = *prOmis’#l имеет двусложную основу и, следовательно, не является исключением из правила ударения на предпоследнем слоге; ср. двусложное ветер = *vet’#r, мн. ветра со структурно односложной основой типа *berg. Если принять предложенную выше формулировку, то правила, учитывающие позицию ударения, оставляют только 4 исключения (обшлаг, рукав, разг. договор, госпиталь) из 224 слов, то есть работают в 98,2% случаев; даже если добавить к этому списку конечноударные основы лємЄх, сокол ( ~ лЄмєх, сокол), кокиль, перёд, постав, приводимые в книге Зализняка (1967, 224), объяснительная сила правил составит 96,1%. К тому же в этом случае не приходится относить к исключениям достаточно продуктивные образования на -ктора.Фонология основы. Сегментно-фонологические условия возможности образования мн. ч. на -а! менее строги, но по-своему любопытны.
Ограничения, обусловленные консонантизмом, касаются, в первую очередь, распределения плавных в отношении к длине основы: чем длиннее основа, тем больше вероятность того, что
основа содержит плавный сонант, в особенности — на конце. Как следует из приводимой ниже таблицы, лексемы с односложной основой никогда не оканчиваются на плавные и могут их вообще не содержать; двусложные основы могут не содержать плавных, хотя, как правило, плавный в них присутствует, обычно — в конечной позиции; плавный всегда входит в состав многосложных основ, причем почти всегда — в конечной позиции.
| Тип основы (в поверхностной записи) | Без плавных | Неконечный плавный | Конечный плавный |
| Односложные | 20 (44%) | 25 (56%) | 0 (0%) |
| Двусложные | 21 (13%) | 50 (32%) | 87 (55%) |
| Многосложные | 0 (0%) | 2 (9,5%) | 19 (90,5%) |
Любопытная связь между числом слогов и частотой появления плавных заслуживает более детального исследования (заметим, кстати, что ни одна из девяноста с лишним односложных основ мужского рода на {-r}, приводимых Зализняком [1977], не встречается с окончанием -а).
Вокалические условия относятся главным образом к соотношению распределения гласных среднего и не-среднего подъема: ударных {e}, {o} : {a}, {i}, {u} и безударных [ь], [э] : [i], [u], иначе говоря — к противопоставлению менее специфичных и более специфичных сегментов. Для 100 двусложных основ, приводимых в АГ 60, ударные гласные распределяются следующим образом: {e} — 26%, {o} — 41%, {a} — 14%, {i} — 8%, {u} — 11%; гласные среднего подъема составляют 67% от общего числа. Добавив заударные гласные, получаем следующее распределение:
| i | 0 | i | 0 | ||
| ь | 15 | } 25 | o + | ь | 7 |
| э | 10 | / | э | 27 | |
| u | 1 | u | 7 |
| i | 0 | i | 0 | ||
| а! + | ь | 8 | } із | i + ь | 6 |
| э | 5 | э | 2 | ||
| U | 1 | U | 0 | ||
| i | 0 | ||||
| U + | ь | 6 | } И | ||
| э | 5 | / | |||
| U | 0 |
}
8
Как можно видеть, диффузные гласные почти не встречаются в заударной позиции, единственное заметное исключение составляют приставочные образования на {о-}: откуп, омут, округ, отруб, пропуск; ср. также корпус, консул. Более того, 59% от общего числа основ имеют структуру, напоминающую полногласные сочетания: берег, голос, жёлоб, ...; жёрнов, остров, провод и т.
п. Распределение гласных среднего подъема и обнаруженная ранее неожиданная роль плавных свидетельствуют о том, что сегментно-фонологические условия образования множественного числа на -а можно определить как присутствие в основе своего рода нео- или псевдо-полногласия. Такие основы образуют особый структурный класс (хоть и не имеющий пока адекватного лингвистического описания). В него входят три группы лексем разного происхождения, а именно:- основы с восточнославянским полногласием (берег, голос, тетерев, колокол); (2) русские основы, отчасти повторяющие фонологическую структуру полногласных сочетаний: потрох, тормоз; (3) исконные или заимствованные (обычно из немецкого языка) слова с основами на плавные, которым предшествуют смычные (порядок, обратный расположению согласных в полногласии): вечер, тополь, соболь, штепсель, шомпол. Очевидно, что это явление тесно связано со слоговой структурой основ, и что нео- или псевдо-полногласия, наряду с типом ударения, определяют появление множественного числа на -а. Их детальный анализ должен стать предметом дальнейшего изучения.
СОКРАЩЕНИЯ
АГ 60 — Грамматика русского языка. Т. 1. Фонетика и морфология. М., 1960.
АГ 70 — Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970.
АГ 80 — Русская грамматика. Т. 1. Фонетика. М., 1980.
Барнетова и др. 1979 — Vilma Barnetova, Helena Belickovd-Krizkova, Oldfich Leska, Zdena Skoumalova, Vlasta Strakova. Русская грамматика, 1. Praha, 1979.
Болье 1913 — L. Beaulieu. L’extension du pluriel masculin en -a, -ja en russe moderne // Memoires de la Societe de linguistique de Paris, 18, 1913. P. 210—218.
Ворт 1968 — D. S. Worth. Vowel-zero alternations in Russian derivation // International Journal of Slavic Linguistics and Poetics, 11, 1968. P. 110—123.
Востоков 1831 — А. Х. Востоков. Русская грамматика. СПб., 1831.
Гард 1980 — Paul Garde. Grammaire russe. Tome premier. Phonologie — morpho- logie. Paris, 1980.
Зализняк 1967 — А. А. Зализняк. Русское именное словоизменение. М., 1967.
Зализняк 1977 — А. А. Зализняк. Грамматический словарь русского языка. М., 1977.
Иванова 1967 — Т. А. Иванова. Именительный множественного на -а (рода, тенора, госпиталя) в современном русском языке // Развитие современного русского языка после Великой Октябрьской социалистической революции. Л., 1967. С. 55—78.
Ломоносов 1757 — М. В. Ломоносов. Российская грамматика. СПб., 1757 (= Полн. собр. соч. Т. 7. Труды по филологии 1739—1758 гг. Л.; М., 1952).
Обнорский 1931 — С. П. Обнорский. Именное склонение в современном русском языке. 2-е изд. Л., 1931.
Унбегаун 1935 — Boris Unbegaun. La langue russe au XVI siecle (1500—1550). I. La flexion des noms. Paris, 1935.
Чернышев 1915 — В. И. Чернышев. Правильность и чистота русской речи. 2-е изд. Пг., 1915.