О морфонологии славянского глагола
- Сила научного описания является функцией от степени его общности: чем больше фактов способна объяснить теория, тем она сильнее; так, в лингвистике слабее та грамматика, в которой больше “исключений”. Одно из проявлений научного прогресса состоит в устранении кажущихся нерегулярностей, в выявлении системности аномалий. В данной работе мы попытаемся показать, что небольшая группа славянских глаголов, традиционно считающихся нерегулярными, на самом деле вполне систематична[71].
- Одним из наиболее ярких свойств славянской морфонологической системы является необычное разнообразие вокалических чередований в именном и глагольном словоизменении и словообразовании (напр. чеш. vuz ~ vozu, польск. miasto ~ w miescie, укр. швець ~ шевця, рус. нести ~ носить, словацк. peciem ~ piect’, словенск. lagati ~ lazem, болг. лято ~ лета и т. п.). Эти чередования, возникшие в результате хорошо известных фонологических процессов, происходивших на протяжении тысячелетий (количественный и качественный аблаут, падение и прояснение редуцированных и т. д.), неизбежно отражаются в системе морфонологических правил современных языков — правил, определяющих языковую компетенцию носителей. В некоторых случаях относительно простое правило может, с незначительными модификациями, использоваться для описания морфонологических чередований в нескольких языках. Например, многочисленные чередования гласных, возникшие в результате утраты конечных слабых редуцированных, возместительное удлинение предшествующего слога (переходящее впоследствии в качественные изменения) и другие связанные с этим процессы (напр., чеш. kUn ~ konl, vitr ~ vltru, польск. bOg ~ boga, r\ka ~ rqk, укр. ріг ~ рогу, піч ~ печи, рус. нёс ~ несла (/n’Os ~ n’isla/), день ~ дня, сербохорв. san ~ sna и т. п.[72]) могут быть представлены в виде правила
типа X ^ Y / 0, где 0 = нулевой аффикс, появляющийся в
различных морфологических категориях, а X и Y принимают значения, различные для разных языков (напр., для старопольского X = /\/, Y = /о/, для чешского и польского X = /о/, Y = /u/, для украинского X = /o/ или /e/, Y = /i/ и т.
п.); эти правила обладают тем большей простотой и общностью, чем они ближе к описанию исторических процессов, вызвавших их появление[73]. В других случаях (напр., рус. нести ~ носить, везти ~ возить и т. п.) трудно или почти невозможно описать контекстные условия для появления чередующихся вариантов в чисто фонологических терминах, т. е. без использования морфологической информации[74]. Далее, корреляция между исторически обусловленными морфонологическими чередованиями и глубинной фонологической структурой морфемы (т. е. матрицей различительных признаков, представляющей данную морфему в словаре) неодинакова для разных языков. Например, праславянскому *sUlnice в современном русском языке соответствует слово солнце, причем фонема /l/ отсутствует во всех парадигматических формах этой лексемы; однако производные лексемы (солнечный, солнышко), содержащие /l/, требуют включения соответствующей морфонемы ({l}) в глубинную запись корневой морфемы: {soln#c-}. С другой стороны, в украинском языке поверхностная фонологическая структура оказала большее влияние на глубинную, в результате чего морфонема {l} исчезла как из словоизменительной парадигмы, так и из глубинного представления корня: укр. сонечко, сонячний[75].2. Случаи, когда конкретные примеры чередований оказываются исторически не мотивированными (т. е. возникшими в результате аналогических изменений), не представляют особой проблемы для морфонологического описания, если задающие их контекстные условия не отличаются от условий для исторически обусловленных проявлений того же чередования. Таким образом, чередование гласной с нулем в современных русских формах лёд ~ льда, огонь ~ огня, ветер ~ ветра, не связанное с падением и прояснением редуцированных (ср. древне- русск. ледъ ~ леду, огнь ~ огня, вЪтръ ~ вЪтра), может быть описано теми же самыми правилами, что и исторически закономерные сон ~ сна и день ~ дня. Однако ситуация не всегда бывает столь очевидной. Иногда конкретные случаи чередований в некотором контексте могут по тем или иным причинам отличаться от ожидаемых (например, форма род.
мн. от слова яйцо в современном русском языке — яиц, а не *яец, как можно было бы ожидать) или вообще отсутствовать (чеш. hrich, hrichu, польск. rzqd, rzqdu 'правительство’, ср. rzqd ~ rz\du 'ряд’). Наконец, существует еще одна возможность, о которой и пойдет речь далее: частотный и регулярный тип чередования может возникать в неожиданных условиях (напр., чеш. mira, тв. п. mcrou). Такие чередования представляются совершенно немотивированными с точки зрения грамматики современного языка и обычно приводятся в списках исключений. Именно так обстоит дело с небольшой группой славянских глаголов, обнаруживающих, как кажется, немотивированные чередования гласной с нулем, где беглая гласная появляется в неожиданных условиях. К этой группе относятся такие глаголы, как чеш. brati ~ beru, словацк. zrat’ ~ zeriem, польск. zwaC ~ zowi\ (но также и zw\), рус. срать ~ серу, словен. stiati ~ steijem и др., у которых появление беглой гласной в формах настоящего времени кажется не мотивированным морфоноло- гической структурой современного языка[76].- Тип чередований, о котором пойдет речь ниже, восходит к общеславянским количественным и качественным чередованиям между основами инфинитива и настоящего времени. В старославянском языке существуют по крайней мере четыре типа чередований гласных, для каждого из которых имеется от одного до четырех примеров:
| 1 ~ | e: | вьрати ~ | верй, дьрати ~ | дерй |
| пьрати ~ | перй, стьдлти ~ | стел/ | ||
| u ~ | o: | зъвати ~ | зовй | |
| Ї ~ | i: | жьдати ~ | “ жидй, пьслти | ~ пишй |
| u ~ | e: | гъылти ~ | жеый |
Другие глаголы, у которых инфинитивная основа, как кажется, идентична основе глагола зъвати, не обнаруживают подобных чередований в основе презенса: съсати — съсй, тъкати — тъкй, ръвати — ръвй [77].
На протяжении столетий, прошедших со времени возникновения старославянского языка, в этих глаголах произошли различные аналогические изменения. Сохранение исходных чередований на всей славянской территории — случай достаточно необычный. Именно это, однако, имеет место в случае рус. брать ~ беру, укр. брати ~ беру, белорус. браць ~ бяру, польск. braC ~ bior\, чеш. brati ~ beru, словацк. brat’ ~ beriem, в.-луж. braC ~ bjeru, н.-луж. braS ~ bjeru, полаб. *brat ~ ЬєгЄ [78], болг. брах [79] ~ бера, макед. брал ~ бере, сербо- хорв. брати ~ берем, словен. брати ~ берем, где первоначальное чередование і ~ е отражается в виде чередования гласной с нулем во всех славянских диалектах. Сохранение регулярных ареальных соответствий также скорее исключение, чем правило, однако отражение *dirati ~ *dero соответствует ожидаемому в южно- и восточнославянских языках: ст.-сл. дьрлти ~ дерй, болг. драх ~ дера, макед. драл ~ дере, сербохорв. дрщети ~ дерем, словен. dreti ~ derem; рус. драть ~ деру, белорус. драць ~ дзяру, укр. драти (наряду с дерти, что свидетельствует о начале аналогического выравнивания) ~ деру; в большинстве западнославянских языков это чередование было регуляризо- вано за счет устранения беглой гласной в основе настоящего времени: чеш. driti ~ dru, польск. drzec ~ dr\, в.-луж. drjec ~ dru, н.-луж. dreS ~ dru; полаб. *drat ~ derе и словацк. driet’ ~ deriem — исключения. Географическое распределение аналогических изменений у большинства глаголов не совпадает с регулярными изоглоссами. Например, нерегулярное чередование непереднего редуцированного с передним гласным *gbnati ~ *zeno было устранено в русском и белорусском языках в результате заимствования основы настоящего времени глагола *goniti: рус. гнать ~ гоню (ср. др.-рус. гънати ~ жену), белорус. гнаць ~ гоняць, а в польском языке — благодаря использованию инфинитивной основы: gnaC ~ gnam (наряду с goni\ lt; gonic); первоначальная система сохранена (mutatis mutandis) в других языках: ср. укр. гнати ~ жену, чеш. hnati ~ zenu, н.-луж. gnaS ~ zenu (zenom), полаб. gnot ~ zinl, сербохорв. гнати ~ женем и т. п. Корневой гласный в форме *zovo утрачен в чешском: zva- ti ~ zvu (но ср. старочеш. zovu), словацком: zvat’ ~ zvem и частично в украинском: звати ~ зву (наряду с более редким зову), но сохранился в других языках: рус. звать ~ зову, польск. zwaC ~ zowi\, полаб. zuve, болг. зова, макед. зове, сербохорв. звати ~ зовем, словен. zvati ~ zovem. С другой стороны, в случае *swati 'cacare’ корневой гласный в основе настоящего времени исчез только в русском и польском языках: рус. срать ~ сру, срёшь (также серу, серешь), польск. srac ~ sram (наряду с редким sior\, sierzesz [Фасмер]), в то время как все остальные зафиксированные в источниках формы сохраняют этимологически ожидаемое чередование гласной с нулем. Ожидаемый результат такого аналогического изменения состоит в объединении двух основ и как следствие этого — в упрощении мор- фонологических правил за счет модификации инфинитива по образцу презентной основы: укр. стелити ~ стелю и дерти (наряду с драти) ~ деру, болг. зовах ~ зова, или основы настоящего времени по образцу инфинитива: словацк. zvat’ ~ zvem, польск. gnaC ~ gnam, рус. срать ~ сру (также серу), — что, в свою очередь, должно привести к сокращению этого очевидно нерегулярного класса. Лишь в редких случаях размеры класса увеличиваются за счет аналогических изменений в глаголах, первоначально не входивших в данный класс. Именно это, однако, произошло в западнославянских языках (за исключением лехитских) с рефлексами *Zrёti/*Zьrati: чеш. zrnti ~ zeru (lt; ст.-чеш. zrieti ~ zru), словацк. zrat ~ zeriem, в.-луж. zrac ~ zeru 'есть’ и zrjec ~ zru 'пить’, аналогично в н.-луж. zras ~ zeru и zres ~ zru.4. Однако наибольшую дескриптивную проблему представляет описание тех глаголов, которые не подверглись аналогическому выравниванию. У этой проблемы два аспекта:
- С одной стороны, беглая гласная появляется в основе настоящего времени некоторых глаголов, но не появляется у других, казалось бы, структурно идентичных: рус. звать ~ зовут, драть ~ дерут, брать ~ берут, срать ~ серут (также срут), грать ~ гонят, стлать ~ стелют; ср. глаголы без гласной в основе настоящего времени: рвать ~ рвут, врать ~ врут, лгать ~ лгут, ждать ~ ждут. Аналогично, в чешском языке находим zrati ~ zeru, brnti ~ beru с беглой гласной, но zvati ~ zvu, lhati ~ izu — без нее. Конкретные случаи наличия или отсутствия гласной различаются для разных языков, но сама проблема присутствует во всех славянских языках.
- Вторая сторона проблемы связана с обстоятельствами появления беглой гласной: во всех славянских языках падение редуцированных привело к возникновению ситуации, когда беглая гласная появляется перед окончаниями, не содержащими гласных, напр. чеш. sen перед нулевым окончанием им. падежа муж. рода (в морфонологической транскрипции — {s#n+0}), но snu с вокалическим окончанием; рус. окн- перед вокалическими окончаниями, но окон перед нулевым окончанием род. падежа мн. числа. Но в этой группе глаголов беглая гласная появляется перед вокалическим окончанием: чеш. beru, zeru, рус. зову, деру и т. п. Если ограничиться анализом этих глаголов на фонетическом или фонологическом уровне, то их действительно придется считать аномальными, поскольку основы одного и того же типа ведут себя по-разному: рус. звать = рвать, но зовут Ф рвут. Ниже мы попытаемся показать, что эта нерегулярность не выходит за рамки фонологической поверхности; мы убедимся в том, что на более абстрактном уровне — в морфонологической транскрипции основ и правил, оперирующих этими основами, — они вполне регулярны. Более того, хотя мы согласны с Р. Якобсоном в том, что консонантизм основы не дает никакой реальной информации, которая позволила бы предсказать появление беглых гласных (Якобсон 1948, в особенности с. 163)[80], именно введенное Якобсоном понятие “базовой основы” поможет нам упорядочить эти глагольные формы.
- Наша аргументация основывается на трех положениях. Во- первых, все глаголы, в основе которых гласная чередуется с нулем, должны быть соответствующим образом помечены в глубинной морфонологической записи (иначе говоря, невозможно предсказать беглую гласную, исходя из чисто фонетических критериев). Во-вторых, морфонология глагола может быть эффективно и объяснительно описана в терминах якобсо- новской “базовой основы” и правил усечения (т. е. она позволяет вывести все разновидности любой глагольной основы). В- третьих, морфонологические правила должны применяться в определенном порядке. Рассмотрим каждый из этих пунктов подробнее.
- Имеются убедительные данные в пользу того, что появление беглой гласной, например, в русском языке невозможно предсказать, опираясь только на информацию о фонетическом контексте. Например, род. п. мн. ч. у слова кукла — кукол, а у слова игла — игл; другие примеры: ядра — ядер, но недра — недр, ласка — ласок (животное), но ласка — ласк (нежность), светлый — светел, но подлый — подл, ведро — вёдер, но мудрый — мудр, сестра — сестёр, но быстрый — быстр. Соображения внутренней непротиворечивости и экономности описания требуют, таким образом, чтобы каждая основа, в которой появляется чередование гласной с нулем, была соответствующим образом помечена в словаре. Сочетание различительных признаков, соответствующее этому чередованию, графически обозначается символом і#}[81]. Этот символ вписывается в основы, в парадигме которых появляется беглая гласная (например, имена {kuk#l-}, {jad’#r-}, {svet’#l-}, глаголы {z#va-}, {b’#ra-}, {d’#ra-} и т. д., ср. имена без беглой гласной: {igl-}, {nedr-}, {podl-}, глаголы: {rva-}, {gla-}, {vra-} и т. п.) Иными словами, первая часть поставленной выше задачи — различение между двумя классами глаголов — решается простым введением маркировок. Очевидно, однако, что такое “решение” иллюзорно — оно сводится к переформулированию проблемы, поскольку даже после того, как мы обозначим чередования в основах {z#va-}, {b’#ra-} и т. п. по аналогии с {kuk#l-}, {jad’#r-} и подобными, вторая часть задачи остается нерешенной: мы по-прежнему не знаем, почему беглая гласная в формах кукол, ядер и т. п. регулярно возникает перед нулевым окончанием, а в формах зовут, дерут и т. д. поведение вставной гласной нерегулярно, а именно, она появляется перед слоговыми окончаниями. Здесь нам понадобится введенное Якобсоном понятие базовой основы и правила усечения.
- Влияние работы Якобсона о русском спряжении на дескриптивные методы славянской лингвистики хорошо известно[82]. Стоит, однако, подчеркнуть, что эта работа была первым в мировой лингвистике чисто генеративным описанием морфонологии языка, опередившим другие работы этого направления на полтора десятилетия (существенные изменения как в формате описания, так и в его фундаментальных принципах были позднее предложены М. Халле [1963], ср. Исаченко 1964 и Лант 1966). Фундаментальное морфонологическое правило, лежащее в основе якобсоновской системы описания спряжения, — закон устранения фонологически сходных сегментов; грубо говоря, оно сводится к тому, что основы, оканчивающиеся на согласные, теряют их перед окончаниями, начинающимися на согласные: {citaj+t’} ^ {cita+t’}, {stan+l-} ^ {sta+l-} и т. п. Точно так же ауслаутные гласные исчезают перед вокалическими окончаниями: {kupi+at} ^ {kup’+at}, {krica+i+s} ^ {kric+i+s} и т. п. В несколько более наглядной нотации глубинная морфонологическая структура основы настоящего времени глагола рвать записывается следующим образом:
рву рвём $ rva+u rva+o+m %
рвёшь рвёте = " rva+o+s rva+o+t’i (
рвёт рвут ) rva+o+t rva+ut *
Правило устранения гласной превращает {rva+u} в {rv+u}; вместе с рядом других правил, выходящих за рамки предмета данного обсуждения, правило устранения гласной приводит к порождению правильных фонетических форм: [rvu], [rv’os] и т. д.
Далее, мы можем записать все глаголы с нерегулярными беглыми гласными в одном и том же формате, например:
зову зовём $ z#va+u z#va+o+m %
зовёшь зовёте = " z#va+o+s z#va+o+t’i (
зовёт зовут ) z#va+o+t z#va+ut *
- Нам предстоит теперь более подробно рассмотреть правило усечения и, в особенности, его отношения с другими правилами, касающимися образования основ глаголов данного класса; мы опускаем здесь все правила, не имеющие прямого отношения к рассматриваемым ниже проблемам (палатализация, сдвиг ударения и т. п.). Порядок применения правил бу-
13
дет, очевидно, следующим13:
- Устранение конечной гласной основы перед начальной гласной окончания:
| —согласн. | —согласн. | /__ + | —согласн. | |
| _+слог. _ | _—слог. _ | _+слог. _ |
- Вокализация {#} перед нулевыми окончаниями (то же правило работает в случаях типа сон ~ сна)14:
—согласн.
| —согласн. | +слог. | /__ | +согласн. | + | —согласн. | |
| —диффузн. | —диффузн. | _—слог. _ | _—слог. _ | |||
| _—компактн. _ | —компактн. |
+низк.
- Устранение символа {0}, т. е. всех сегментов вида: —согласн.
_—слог. _
- Теперь мы можем применить правила из раздела 5.3 к двум глагольным классам, описанным в разделе 5.115:
| 1 л. наст. вр.: | z#va+U | b’#ra+U | vra+U | zda+U |
| (1) устранение гласной | z#v0+u | b’#r0+U | vr0+U | zd0+U |
| (2) вокализация {#} | zov0+U | b’or0+U | — | — |
| (3) стирание {0} | zov+U | b’or+U | vr+U | Zd+U |
| 2 л. наст. вр.: | z#va+o+s | b’#ra+o+s | vra+o+s | Zda+o+s |
| (1) устранение гласной | z#v0+o+s | b’#r0+o+s | vr0+o+s | Zd0+o+s |
| (2) вокализация {#} | zov0+o+s | b’or0+o+s | — | — |
| (3) стирание {0} | zov+o+s | b’or+o+s | vr+o+s | Zd+o+s |
- Правила даются в предварительных, рабочих формулировках; возможные коррекции не должны повлиять на порядок их применения или на приводимую ниже аргументацию.
- Добавление признака [+низк.] предполагает, что беглая гласная в глубинной форме записывается как {о} и что /e/, появляющееся в некоторых основах (например, /d’en’/, /sinav’ej/), образуется из {о} по особым правилам, применяемым после данного.
- Те же правила с тем же порядком применения работают и с более общей системой морфонологической нотации, используемой в работе Халле 1963:
z#va+o+u
z#va+o+S
После применения правила палатализации и стирания {+} получаем:
zov’Os b’or’Os vr’Os zd’Os
что при переводе в фонетическую запись дает:
[zav’Os] [b’ier’Os] [vr’Os] [Zd’Os]
Таким образом, глаголы типа врать и ждать не содержат морфонемы {#} в глубинном представлении и, следовательно, правило (2) их не касается. Глаголы звать, брать и подобные содержат морфонему {#}, которая после устранения конечной гласной основы {a} по правилу (1) оказывается в позиции вокализации, одинаковой для всех беглых гласных. В поведении беглых гласных перед гласной основы настоящего времени у этих глаголов нет ничего нерегулярного, поскольку гласной основы предшествует нулевая гласная морфонема (возникшая в результате устранения гласной в базовой основе), приводящая к появлению беглой гласной в других областях русской грамматики.
6. Наша единственная уступка концепции “нерегулярности” глаголов брать, звать и подобных состояла в том, что их основы должны получать специальную маркировку ({#}), однако необходимость введения морфонемы {#} является, как было показано в разделе 5.1, общим для русской фонологии условием и, следовательно, не может считаться проявлением нерегулярности. Корректное применение дескриптивных принципов, разрабатывавшихся Якобсоном, доказывает, что глаголы этого класса полностью регулярны, поскольку исчезновение гласной морфонемы {a} из базовой основы приводит к тому, что в основе остается только нулевая гласная, перед которой морфонема {#} вокализуется. Более того, как заметил в устной беседе Кеннет Нейлор, простота решения проблемы звать vs. рвать сама по себе может быть дополнительным аргументом в пользу якобсоновской системы единой основы.
Вновь, как это часто бывает в славянской морфологии, под фонологической поверхностью, наполненной противоречиями и нерегулярностями, скрывается глубинная регулярность мор- фонологического уровня, систематическая простота которого остается постоянной во всем историческом и географическом разнообразии славянских языков.