О ЗНАЧЕНІИ ОПЕКУНСКАГО СОУЧАСТІЯ.
Какъ мы видѣли, въ позднѣйшемъ Римскомъ правѣ пупиллъ могъ совершать акты самъ, ipse gerit cum tutoris auctoritate. Послѣднее условливалось, какъ мы видѣли, тѣмъ, что формально собственникомъ
опекаемаго имущества въ позднѣйшемъ правѣ сталъ разсматриваться ухе пупиллъ.
Но что подобныя выраженія какъ: pupillus omne negotium... gerit (Gaj. 3 § 107; § 9 І. 3, 19; L. 9 D. 14, 3; L. 9 D. 29, 2; L. 18 § 4 C. 6, 30 и т. д.), конечно, при соучастіи опекуна гдѣ оно требовалось, опять таки не могутъ служить также выраженіемъ признанной за пупилломъ впослѣдствіе какой либо дѣеспособности, свидѣтельствуетъ во первыхъ то, что соучастіе опекуна всегда разсматривалось какъ единственный юридическій элементъ въ дѣятельности пупилла прн этомъ соучастіи (Пухта, Сі vilis t Abb. стр. 47.)Соучастіемъ опекуна опредѣлялась юридическая сила акта; безъ соучастія актъ разсматривался ничтожнымъ. Въ вторыхъ, сами Римскіе юристы значеніе привлеченія пупилла въ совершенію акта разсматривали только съ формальной стороны. Такъ, вообще отождествляя по дѣеспособности пупнлля съ безумными (§ 8, 9, 10, L 3.19.), т. е. такими индивидами, за которыми не предполагалось закономъ никакой воли (L. 40 D. 50, 17; L. 2 С. 4, 38.), находили различіе между ними только въ томъ, что furiosus nullum negotium contrahere potest, pupillus omnia tutore auctore agere potest (L. 5 D. 50, 17). На это различіе намекаетъ Ульпіань, говоря: hominis ejus (sc. furiosi) et habitus a pupilli conditione пои mullum abhorret. (L. 7 § 11 D. 42, 4). Кажется, не можетъ остаться сомнѣнія, что о кавой либо дѣеспособности пупилла изъ его формальной дѣятельности при совершеніе акта заключенія сдѣлать нельзя. Но этому положенію очевидно противорѣчитъ одно обстоятельство, а именно, иногда признавались извѣстныя послѣдствія актовъ, совершенныхъ пупилломъ безъ соучастія опекуна.
Такъ, вопервыхъ, дозволялись пупиллу обязательственныя сдѣлки, приносящія ему исключительно выгоду, а вовторыхъ, по нѣкоторымъ выраженіямъ источниковъ можно было-бы заключить, что сдѣлки и обязывающія пупилла получали нѣкоторое признаніе, а именно считались за такъ называемыя naturales obligationes. Въ обоихъ случаяхъ Римскіе юристы становились, очевидно, въ явное противорѣчіе съ историческимъ принципомъ, поэтому считаемъ необходимымъ остановиться на этихъ двухъ недоразумѣніяхъ.О силѣ актовъ, приносящихъ пупиллу исключительно одну выгоду.
Выходя изъ древняго принципа отношенія опекуна къ опекаемому имуществу, мы должны для древности считать совершеніе подобныхъ актовъ однимъ пупилломъ въ общемъ невозможнымъ. Какъ мы уви
димъ, нѣкоторые изъ нихъ получали признаніе подъ условіемъ исполненія со стороны пупилла принятыхъ на себя обязанностей, нѣкоторые въ силу общаго принципа, nemo cum alterius detrimento locupletior fit, вели къ прямой отвѣтственности пупилла. Всё это, разумѣется, какъ несогласное съ сказаннымъ выше, не могло быть признано для древности. Дѣйствительно, постепенное признаніе силы подобныхъ актовъ оставило въ источникахъ довольно ясные слѣды. Прослѣдимъ ихъ на примѣрѣ ссуды.
Такъ прежде всего Ульпіанъ (L. 1 § 2 D. commodati vel contra f 3, 6.) отрицаетъ противъ несовершеннолѣтнихъ вообще actio commodati на томъ основаніи, quoniam nec consistit commodatum in pupilli persona sine tutoris auctoritate; а въ L. 3 D. pr. cod. тотъ же Ульпіанъ допускаетъ даже actio commodati utilis на основаніи рескрипта Пія, но только въ случаѣ si pupillus locupletior factus sit. Это новое начало получало постепенно все большее признаніе. Такъ Павелъ (L. 13 § t D. 12, 6) н Меціанъ (L. 64 pr. D. 36. 1) говорятъ только о non repetitio занятыхъ во время несовершеннолѣтія денегъ; далѣе Ульпіанъ (L. 5 pr. D. (26, 8) уже признаетъ н самый искъ, хотя все еще часто ссылается на Рескриптъ, а Гай (L.
10 D. (14, 3) прямо высказывается о немъ, какъ о чемъ то уже совершенно извѣстномъ. Такъ признана отвѣтственность пупилла изъ сдѣлокъ, приносящихъ ему выгоды, а тѣмъ, конечно, и сила подобныхъ сдѣлокъ.Обыкновенное заключеніе изъ приведенныхъ фактовъ: въ древности фактъ обогащенія пупилла ни въ какомъ случаѣ не влекъ за собою его отвѣтственности, впервые опредѣленной рескриптомъ Пія1), такъ что напр. въ случаѣ двусторонней обязательственной сдѣлки пупиллъ имѣлъ право требовать отъ контрагента исполненія обязательства, будучи безопасенъ съ своей стороны отъ подобнаго требованія. Только благодаря постепенному сознанію нарушенія законовъ справедливости была постановлена н отвѣтственность пупилла въ размѣрѣ выгодъ, полученныхъ отъ извѣстной сдѣлки (см. Erxleben die CondictiOn. sine causa ч. 1 стр. 5). Подобный выводъ я считаю окончательно невѣр-
’) Рескриптъ Пія имѣемъ право считать за частное опредѣленіе отвѣтственности пупилла in quantam locupletior fit, такъ какъ отвѣтственность всѣхъ прочихъ лицъ осуществлялась и раньше, чрезъ посредство всевозможныхъ condictiones, exceptiones doli (L. 4 § 4 D. 44, 4; L. 15 D. 46, 3), значеніе которыхъ вело въ осуществленію содержанія того же, а именно—устранять безпричинное обогащеніе насчетъ другаго (см. Savigny стр. 64).
нымъ. Не потоку освобождался лично самъ пупиллъ отъ отвѣтственности по подобнымъ сдѣлкамъ, что не сознавалось общечеловѣческое начало справедливости въ примѣненіи къ данному случаю, такъ какъ Римляне никогда въ ней не ошибались (Помпоній говоритъ: hoc natnra aequin est, neminem etc. L. 14 D. 12, 6; L. 206 D. 50, 17; см. Вутте предислов. стр. 5), а потому, что формально онъ не разсматривался собственникомъ опекаемаго имущества, которое составляло все, что могло прндтн къ нему по любому титулу. Но за то въ разсматриваемыхъ случаяхъ отвѣчалъ опекунъ, какъ субъектъ обогащенія.
Въ этомъ Римляне никогда не ошибались (см. напр. L. 6 рг. D. 3, 5). Появленіе же рескрипта Пія послѣ быть можетъ иракыпаго постепеннаго признанія начала, высказаннаго нмъ (см. Iacobi Iahr- ЪйсЬег fur. d. Dogmatik d. h. гбт. n. d. Privatr. § 2, 4), объясняется тѣмъ, что постепенно формально собственникомъ сталъ разсматриваться самъ пупиллъ, котораго отвѣтственность въ данныхъ случаяхъ н должна была быть опредѣлена, такъ какъ старое положеніе вещей могло вести къ тому недоразумѣнію, что нзъ обогащенія пупилла могъ отвѣчать опекунъ, что было бы уже natura iniquum. ‘) И такъ мы видимъ, что въ разсматриваемыхъ случаяхъ отвѣтственность опредѣлялась не дѣеспособностью какою бы то нн было, а просто нахожденіемъ имущества, обогатившаго, во владѣніи даннаго лица. Слѣдовательно, о дѣеспособности по сдѣлкамъ, приносящимъ одну прибыль, заключать нельзя, н вопросъ о ней долженъ остаться въ томъ же видѣ. Дѣйствительно, н въ общемъ остается вѣрнымъ положеніе, что право пупилла заключать sine tutoris auctoritate [9] [10]) не можетъслужить доказательствомъ дѣеспособности и по Юстиніанову Своду. То что нами сказано выше по поведу L. 32 §2 D. 41,2 имѣетъ смыслъ и здѣсь. Какъ тамъ, такъ и здѣсь рѣчь вдетъ о выгодѣ пупилла и съ этой стороны юридическій актъ признается дѣйствительнымъ. Отступленіе же отъ требуемой закономъ сознательной дѣятельности, обусловливаемой извѣстномъ возрастомъ, для сиды акта мы не находимъ. Актъ остается недѣйствительнымъ, какъ тому и слѣдовало быть по закону, но только для пупилла ноступаетъ извѣстная фактическая прибыль изъ этого акта, а въ силу этого и отвѣтственность въ размѣрѣ этой выгоды. Но эта обязанность, вытекающая чисто изъ факта прибыли (см. Schwaimert Naturalobligatiou стр. 366) въ силу извѣстнаго принципа, nemo cum alterius etc., должна быть разсматриваема какъ отвѣтственность изъ obligatio quae ех ге д enit (Gaj.
З § 91;§ 11.3, 14;L.-6 рг. П. З, 5; L. 40 D. 44, 7; L. 2 С. 2,19), на что у называетъ, цвно и 1) самый размѣръ отвѣтственности (eatenus tamen (lapitur in eum (sc., pupillam) actio (sc. institoria), quatenus ex ea re loeupldor est L. 10 D. 14, 3..- In. quantum 1.1 e. L. 5 § 1 D. 26,8), и 2) способъ выраженій источниковъ (Ід quantum locupletior factus est, datur actio L. 3 § 4 D. 3,5; L. 1 § 15 D. 16, 3; L. 66 D. 46 3;idaes alienum cum ceteris hereditariis oneribus ad eumtransit L, 21 §1 D. 3,5; Gaj. 3, 91; см. I. L. 37 D 3, 5; L. 47 pr.D. 46. 3), и въ 3) то обстоятельстве, что если нееовершеннолѣтній не сдѣлается locupletior изъ обязательственной сдѣлки, напр. купитъ вещь и потеряетъ ее, не заплативъ денегъ, то отвѣчаетъ только въ исключи- ныхъ случаяхъ (L. 47 § 1 D. 46, 3: Plane», etiamsi perierit res ante litem contestatam, interdum quasi locupletior factus iutelligitur, id est, si necessariam sibi rem emit, quam necessario de suo erat emtu- rus: nam hoc ipso, quo non est pauperior factus, locupletior est. См. I. § 2 I. 2, 8). Сила же obligationum, quae ex re veniunt не условливается дѣеспособностію контрагентовъ, такъ что отвѣтчикомъ по нимъ можетъ быть даже безумный (operis novi nuntatio in /em fit non in personam el idea furioso et infanti fieri potest, nec tutoris auctoritas, in ea nuntiatione exigitur L. 10,11 D. 39, 1;L. 2D. 13,6; L. 24, 46 D. 44, 7). И такъ сила исключительно прибыльныхъ пупиллу обязательствъ не даетъ права заключать о расширеніи его дѣеспособности.скоро совершеніе его облекалось въ торжественную форму, требовало не- обхотимо соучастія опекуна. L. 19 D. 2в, в пе противорѣчитъ общимъ положеніямъ свода.
О разе veal) опекою я попечит
Это положеніе остается вѣрнымъ и для двусторонней сдѣлки пупилла. Никто ие сомнѣвается, что подобная сдѣлка обязываетъ въ исполненіи одного совершеннолѣтняго контрагента, ио ие пупилла. Право требованія только на одной сторонѣ.
Гдѣ же эта сила юридическаго акта? Какъ назвать такой актъ, который при совершеніи его имѣетъ одно содержаніе, а по исполненію другое? Мы полагаемъ, что актъ иедѣйствителеиъ, а только изъ факта его заключенія возникаютъ извѣстныя послѣдствія выгодныя для пупилла. Всего яснѣе выразилъ эту мысль Ульніанъ (L. 5 рг. D. 26, 8), товоря, что даже въ тѣхъ случаяхъ, когда пупиллъ locupletior factus est онъ обязуется только naturaliter; конечно, не въ смыслѣ дѣйствительности naturalis obligationis, такъ какъ отвѣтственность въ размѣрѣ in quantum locupl. fact est опредѣляется вполнѣ civiliter (actionam . . . dandam L. 1 § 15 D. 16, 3; L. 95 § 2 D. 46, 3), а въ томъ смыслѣ, что обязательства вовсе нѣтъ никакого (non erit obligatus (pupillus), а только допущены въ виду извѣстныхъ мотивовъ фактическія послѣдствія дѣйствій, направленныхъ къ совершенію юридическихъ актовъ. Если мы сравнимъ цитированный фрагментъ съ особенно рѣзкими выраженіями источниковъ о дѣеспособности пупилла, то о юридическомъ элементѣ какихъ-бы то нибыло обязательствъ, заключенныхъ имъ sine tutoris auctoritate, послѣ этого говорить будетъ уже странно. Такъ иапр. pupillus nec velle, пес nolle in ea aetate, nisi appo sita tutoris auctoritate, creditur; nam quod animi judicio fit, in eo tutoris auctoritas necessaria est (L. 189 D. 50, 17). Или: impuberes sine tutore agentes nihil posse vel scire intelliguntur (L. 10 D. 22, 6).Римляне выражались о подобныхъ сдѣлкахъ, что они ab uno latere consistere (pr. I. 1, 21); а со временъ глоссы (см. Brandis въ Zeitschrift fur Civilrecht Process. 7 Стр. 134) ихъ называютъ negotia claudicantia. Такъ, положимъ, пупиллъ по заключеніи двусторонняго обязательства не обратится по какому либо обстоятельству съ требованіемъ къ контрагенту, такъ иапр. въ случаѣ продажи какой либо вещи за баснословную цѣну. Контрагентъ самъ не получаетъ права требовать выполненія обязательства со стороны пупилла, такъ какъ будетъ nihil actum. Unde in his causis, ex quibus mutuae obligationes nascantur, in enitionibus venditionibus, locationibus conductionibus, mandatis, depositis, si tutoris anctoritas non interveniat, ipsi quidem, qui cum his comtrahunt, obligantur; at invicem pupilli non obligantur (pr. I 1, 21 тѣже L. 13 § 29
D. 19, 1; L. 5 §'l D., 26, 8 и др.). Слѣдовательно двустороннія обязательственныя сдѣлки могутъ обязывать въ исполненіи только взрослаго контрагента, а отсюда слѣдуетъ, что если несовершеннолѣтній требуетъ исполненія этого обязательства, то исполненіе съ своей стороны тѣхъ требованій, подъ условіемъ которыхъ ') можетъ принудить контрагента къ выполненію обязательства (L. 3 §- 4 D. 3, 5; L. 7 § 1 D. 18, 5; К 34 § 3 D. 19. 1 см. Savigny Systems Стр. 40), не даетъ силы самому обязательству (L. 6 § 1 D. 18, 1; L. 7 § 1 D. 18, 5; L. 13 § 29 D. 19,1 и т. д. см. Windscheid Pandecten § 321; Arndts Pandect. § 234 not. 3, 4) (онъ продолжаетъ ab uno latere consistere), а можетъ быть разсматриваема, какъ вознагражденіе, плата въ силу того же принципа: nemo cum alt.2) etc. Вотъ настоящій смыслъ exceptionis nondum adimpleti contractus 3)
’) См. Ihering, считаетъ Geist d. h. rom. Rechts 3 стр. 192 Derntmrg, Compensat. Стр. 74, 76. Но это условіе Дервбургъ (§ 10) считаетъ только со времеви юриста Павла (L. 7 § 1 D. 18,5); еще даже въ положеніяхъ его совремевника, Ульпіяна (L. 13 § 29 D. 19, 1), Дернбургъ видитъ древнее начало, по которому совершеннолѣтніе контрагентъ принуждался къ выполненію своего обязательства, не имѣя даже нрава требовать вознагражденія въ видѣ исполненія условія со стороны пупилла. Подобное заключевіе Дерн- бурга не имѣетъ никакого основанія, такъ какъ нзъ cit. словъ Ульпіяна вывести его нельзя. Ульпіянъ говоритъ только о необязательномъ для иупнл- ла характерѣ двустороннихъ сдѣлокъ, заключенныхъ имъ съ совершеннолѣтнимъ контрагентомъ безъ соучастія опекуна, И больше ничего; но это же положевіе остается вѣрнымъ и въ самомъ позднѣйшемъ Римскомъ правѣ.
:) Совершенно ясно иыразнлось вь источникахъ такое пониманіе negotii claudicantis въ слѣдующихъ слонахъ: pupillus... поп obligetur, nisi in quantum locupletior factus est L. 5 § 1 D. 26, 8.
J) Подъ этимъ выраженіемъ мы понимаемъ возраженіе контрагента на искъ пупилла по всякому двухсторонвему договору. Содержаніе этого возраженія состоитъ въ указаніи на неисполненіе пупнлломъ тѣхъ дѣйствій, которыя составятъ вознаграждевіе за обязательство контрагента. Правда съ этнмъ взглядомъ (Gltick 17 стр. 229—231) расходятся новѣйшіе пи- эатели, спеціально занимавшіеся вопросомъ о системѣ римскихъ возраженій. Такъ иапр. указывали на то, чю exceptio nond. adimpl. contract, вь Юстивіановомъ Сводѣ упоминается только для договора купли-продажи (Heerwart въАгсЬіѵ far civ. Praxis 18 стр. 387 и слѣд.), что на другаго рода обязательства оно діже и не можетъ быть распространено, такъ какъ только договоръ кунли-продази предполагаетъ предварительную уплату со сторовы покупателя; всѣ прочіе договоры въ общемъ обязываютъ къ одновременному исполненію обоихъ контрагентовъ (см. Shenk Archiv. f. civ. Praxis 17 стр. 93—122). Вотъ главнѣйшія возраженія, которыя можно было бы сдѣлать противъ сказаннаго вами въ текстѣ. Дѣйствительно, источники, какъ мы видѣли изъ cit. pr. I. 1, 21, ие ограничиваютъ т. и. negotia claudicantia однимъ договоромъ купли-продажи, а слѣдовательно въ остальныхъ случаяхъ, лишая совершеннолѣтняго контрагента средства выговаривать исполненіе взятаго на себя обязательства
въ данномъ случаѣ 1). Итакъ все значеніе актовъ, исключительно прибыльныхъ пупиллу, опредѣляется отвѣтственностью послѣдняго въ размѣрѣ этой прибыли, а такъ какъ по самому характеру этой отвѣтственности нельзя заключать о какой бы то нибыло
кодъ условіемъ нсполвепія луиилдомъ тѣхъ дѣйствій, которыя составятъ вознагражденіе за это исполненіе, предоставляютъ тѣмъ одностороннее право пупилѣу требовать исполненія отъ контрагета, съ своей стороны к не дуіая Отвѣчать ему тѣмъ-же; только въ случаѣ какой либо прибыли отъ исполненія контрагента своихъ обязательствъ, отвѣчаетъ пупилль ио иску нъ размѣрѣ этдго обогащенія. Вотъ именно этоть выводъ н заставляетъ паст. Съ новѣйшими писателями (Гапдетк Padcct. § 279: Brandis стр. 179 и др.), несмотря на быть можетъ вполнѣ справедливое ограниченіе примѣненія exceptionis nondam adimplet, contract., распространять его Съ прежнею теоріею па всѣ т. в. contractus billaterales, такъ какъ въ данномъ случаѣ, во-первыхъ, было бы вообще несправедливо принуждать совершеннолѣтняго контрагента къ исполненію обязательства подъ страхомъ, что онъ одинъ понесоіг» убытки, сопряженные съ этимъ венол- невіехъ, вь случаѣ если пупиллъ впослѣдствіи не волучятъ отъ Этого су- пщстненной прибыли (non debed melioris conditionis esse, quam auctor meus, a quo jus in me transit (L. 175 § 1 I). 50, 17; L. 7 § 1 D. 18, 5: см. Дернбургь, стр. 75); а во вторыхь самая сдѣлка пупилла носятъ совершенно иной характеръ, чѣмъ двухстороннія обязательства совершеннолѣтнихъ лицъ. Она представляетъ собою одностороннее обязательство контрагента подъ условіемъ исполненія пупил.томъ извѣстныхъ дѣйствій (см. Ihering Geist 3 стр. 192). He насіунаеть этого условія, нельзя принуждать и контрагента къ исполненію его обязательства, а ограждается онъ отъ этого принужденій единственно такимъ возраженіемъ, котораго содержаніе выражало бы это условное обязательство, а такое возраженіе и есть exceptio nondum adimpleti contractus (си. Mommsen Beitr&ge z. Obligat. 3 стр. 421, а также Дернбургь §§ 9,10. УВивдшеяда§ 321, прим. 2 снедены различныя воззрѣнія на сущность except, n. adimpl. cont.).
’) Въ литературѣ вопросъ о negotia claudicantia споревъ до послѣднихъ временъ (см. Виндшейдъ § 321, ярим. 23), несмотря яавсю ясность выраженій источнпконъ. Освовавіе этой спорности лежит ъ гораздо дальше подобныхъ сдѣлокъ, а именво въ нопросѣ о характерѣ двухстороннихъ обязательствъ. Особенво со нременъ Санивьп Obligat 2 стр. 12 и слѣд. не умолкаетъ споръ о томь, должно-ли считать двустороннія обязательства за нѣчто одно цѣлое или состоящее изь двухъ совершенно различныхъ обязательствъ каждаго изъ контрагентовъ (см. еще Моммзенъ 3 стр. 415 и слѣд. Дернбургь § 7, £). Разрѣшеніе спорнаго вопроса въ первомъ (см. Savigny System, 4 стр. 541; Puchta Pand. § 232; Liebe Stipulat, стр. 248 и слѣд.) или но нторомъ смыслѣ (см. Ihering Geist 3 стр. 192, 194 и много друг.) необходимо должно вліять и на воззрѣнія о прпродѣ negotii claudicantis. Мы же только скажемъ, что источники наши такъ полно выясняютъ настоящій смыслъ этихь negotia, что, говоря о прпродѣ нхъвъсмыслѣ выраженій римскихъ источниковъ, можемъ игнорировать рѣшеніе всевозможныхъ вопросонъ и если даже окажется явное противорѣчіе съ, признанными за непреложные, выводами по разсмотрѣнію этихъ вопросовъ, то безъ обиняковъ вмѣемъ право вмѣнить это противорѣчіе самимъ же римскимъ источникамъ.
силы самого обязательства, то нѣтъ основанія не отождествлять (см. напротивъ Вангеровъ § 279) въ наченія подобныхъ случаевъ съ случаями отвѣтственности ex re (L. 2 9 pr. D. 10,3; L. 2 D. 13,6, L. 331). 17, 2; L. 46 D. 44, 7), а именно съ такими случаями, до коимъ заключить о правѣ пупилла безъ соучастія оцекуаа совершать обязательственныя сдѣлки съ юридической силой въ результатѣ никоимъ образомъ нельзя, такъ какъ отвѣтственность въ подобныхъ случаяхъ несъ и безумный (L. 2 D. 13, 6; L. 46 D. 44, 7), говорить о дѣеспособности котораго, разумѣется, никому не можетъ придти и въ голову (L. 40 D. 50,17). Все это даетъ намъ право считать поконченнымъ дѣло съ первымъ недоразумѣніемъ. Историческій принципъ полной недѣеспособности пупилла остается нетронутымъ.
Обращаемся къ вопросу о силѣ обязательствъ, принятыхъ на себя нуиилломъ безъ вѣдома опекуна. Пр